Герцен же отнесся к Нечаеву с подозрением и денег не дал.
В Женеве Нечаев написал теоретический труд, получавший впоследствии название «Катехизис революционера». В нем он сформулировал программу широкомасштабной террористической деятельности.
«§ 15. Все это поганое общество должно быть раздроблено на несколько категорий. Первая категория – неотлагаемо осужденных на смерть. Да будет составлен товариществом список таких осужденных по порядку их относительной зловредности для успеха революционного дела, так чтобы предыдущие номера убрались прежде последующих.
§ 16. При составлении такого списка и для установления вышереченного порядка до́лжно руководствоваться отнюдь не личным злодейством человека, не даже ненавистью, возбуждаемой им в товариществе или в народе. Это злодейство и эта ненависть могут быть даже отчасти и полезными, способствуя к возбуждению народного бунта. Должно руководствоваться мерою пользы, которая должна произойти от его смерти для революционного дела. Итак, прежде всего должны быть уничтожены люди, особенно вредные для революционной организации, и такие, внезапная и насильственная смерть которых может навести наибольший страх на правительство и, лишив его умных и энергических деятелей, потрясти его силу.
§ 17. Вторая категория должна состоять именно из тех людей, которым даруют только временно жизнь, дабы они рядом зверских поступков довели народ до неотвратимого бунта.
§ 18. К третьей категории принадлежит множество высокопоставленных скотов или личностей, не отличающихся ни особенным умом и энергиею, но пользующихся по положению богатством, связями, влиянием и силою. Надо их эксплуатировать всевозможными манерами и путями; опутать их, сбить их с толку и, овладев по возможности их грязными тайнами, сделать их своими рабами. Их власть, влияние, связи, богатство и сила сделаются, таким образом, неистощимой сокровищницею и сильною помощью для разных революционных предприятий.
§ 19. Четвертая категория состоит из государственных честолюбцев и либералов с разными оттенками. С ними можно конспирировать по их программам, делая вид, что слепо следуешь за ними, а между тем прибрать их в руки, овладеть всеми их тайнами, скомпрометировать их донельзя, так чтоб возврат был для них невозможен, и их руками и мутить государство.
§ 20. Пятая категория – доктринеры, конспираторы и революционеры в праздно глаголющих кружках и на бумаге. Их надо беспрестанно толкать и тянуть вперед, в практичные головоломные заявления, результатом которых будет бесследная гибель большинства и настоящая революционная выработка немногих».[463]
Вернувшись в августе 1869 г. в Россию, Нечаев основал подпольную организацию «Народная расправа» (около ста человек), состоявшую из «пятерок» под руководством «Комитета», в котором он состоял в единственном числе. Член организации И. И. Иванов позволил себе усомниться в лидере, и в ноябре 1869 г. был убит в соответствии с теоретическими положениями «Катехизиса». Стремясь повязать членов «Народной расправы» кровью, Нечаев привлек убийству четырех членов организации: А. К. Кузнецова, Н. Н. Николаева, И. Г. Прыжова и П. Г. Успенского. После убийства Нечаев бежал за границу, где его отвергла вся политическая эмиграция, включая Бакунина.
Большинство членов «Народной расправы» (87 человек) в 1870 г. были арестовали и предали суду Санкт-петербургской судебной палаты. Соучастников убийства приговорили к каторжным работам на разные сроки, других обвиняемых – к более мягким наказаниям, некоторых (в том числе будущего товарища министра финансов В. И. Ковалевского) оправдали. Показания обвиняемых широко освещались в российской прессе, что почти на десять лет оттолкнуло российских разночинцев от участия в террористической деятельности.
В конце 1869 – начале 1870 г. Третье отделение провело блестящую операцию по изъятию архива опального князя П. А. Долгорукова.
После смерти Долгорукова в августе 1868 г. Александр II повелел П. А. Шувалову добыть бумаги любой ценой. В свою очередь шеф жандармов попросил Филиппеуса подобрать кандидатуру исполнителя, которым стал секретный сотрудник Заграничной агентуры К.-А. Роман.
Летом 1989 г. под видом отставного подполковника Н. В. Постникова Роман приехал в Швейцарию и постепенно вошел в доверие к Бакунину, Герцену, Огареву и поляку С. Тхоржевскому, у которого, собственно, и хранились бумаги Долгорукова. Используя тяжелое финансовое положение в среде эмиграции и дав обещание опубликовать бумаги Долгорукова отдельными брошюрами, Роман выкупил (общие расходы составили 10 тысяч рублей) архив и переправил его в Россию.
Помимо оперативной работы и сбора информации о настроениях различных слоев общества сотрудники Третьего отделения занимались составлением аналитических отчетов для руководства империей. В отчете за 1869 г., в частности, говорилось:
«Нигилизм в последние годы видоизменился. Из гадкой шалости небольшого числа молодых людей обоего пола, видевших в непризнании наружных общепринятых приличий способ доказать свою самостоятельность, он перешел в положительное учение, преследующее определенные социальные и политические цели. <…> Допущенный до такого развития, нигилизм уже не может быть искоренен прямым гонением, нужно приискать для борьбы с ним другое оружие. <…> Если пропаганда вредных учений первоначально нашла восприимчивую почву и усердных последователей в среде так называемых нигилистов, то в настоящее время уже нельзя не заметить, что сфера ее влияние значительно расширилось, и, приравнивая естественный ход развития русского общества к ходу, пройденному другими европейскими обществами, можно предвидеть, что эта сфера постоянно будет расширяться, если заблаговременно принятыми мерами, основанными на тщательном изучении и верном понимании социальных явлений, развитие общества не получит правильного направления. <…> Многие, на первый взгляд мелкие, но, в сущности, весьма знаменательные подробности, раскрытые политическими дознаниями 1869 года, свидетельствуют, что эта пропаганда начинает приносить и в России свои отравленные плоды».[464]
На рубеже 1860–1870-х гг. особое внимание уделялось студенческому движению:
«У нас <…> образуется нечто худшее ученого пролетариата <…> – недоучившийся пролетариат, при самом вступлении в жизнь носящий уже в себе зародыши ненависти к существующему государственному и общественному порядку».[465]
Аналитики Третьего отделения обращали внимание правительства на попытки «политических агитаторов» вести активную пропаганду в студенческой среде, но при этом полагали, что революционное движение привнесено исключительно извне, что было не совсем так.
Реформы Александра II повлекли за собой значительные позитивные изменения в хозяйственной жизни страны. Наметился рост сельскохозяйственного производства, часть крестьян уехала в города, где появилась возможность заниматься торговлей и предпринимательством, поступила на работу на промышленные предприятия, формируя новый класс – пролетариат. Если в 1850 г. в России насчитывалось около тысячи фабрик и заводов, то к концу правления Александра II – около 25 тысяч. Интенсивно прокладывались железные дороги, их протяженность увеличилась с тысячи до двадцати тысяч верст. Телеграфная сеть возросла с двух тысяч верст телеграфных проводов до 140 тысяч. Постепенно Россия стала выходить в лидеры по темпам строительства железных дорог и роста производства. Товарооборот с сопредельными странами вырос в десять раз. В 1860 г. создан Государственный банк, стали развиваться и частные банки.
Преобразования 1860-х гг. давали возможность раскрытия человеческой личности, но их проведение вызвали неудовлетворенность в среде молодого поколения разночинной интеллигенции, стремившейся жить и действовать с пользой для общества. Помимо общей непоследовательности правительственного курса недовольство вызывало и то, что в проведении реформ власть стремилась действовать испытанным способом: отдавала распоряжения и ожидала отчетов об исполнении, не предполагая никакого сотворчества со стороны общества. Масса разночинной молодежи часто оказывалась не у дел. Энтузиазм тех, кто хотел сыграть свою роль в обновлении России, потрудиться на благо освобожденного народа, оставался невостребованным, а их инициатива – наказуемой.
В 1869 г. в Петербурге сформировалась группа противников Нечаева, ядро которой составили студенты Медико-хирургической академии В. М. Александров, М. А. Натансон, А. И. Сердюков, к которым примкнули и Ф. Н. Лермонтов и Н. В. Чайковский;[466] беспринципности Нечаева они решили противопоставить высокие нравственные качества членов своего тайного общества. Во главу угла чайковцы ставили самообразование и объединение передового студенчества Петербурга и других городов, затем – пропаганду среди крестьян и рабочих с целью подготовки социальной революции. По мнению членов общества, политические свободы были выгодны лишь нарождающейся российской буржуазии. Чайковцы активно занимались распространением революционной литературы: первого тома «Капитала» К. Маркса, сочинений Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, А. И. Герцена, П. Л. Лаврова.
В начале 1870 г. русские эмигранты-народники, ставившие целью связать русских революционеров с европейскими коллегами, создали в Женеве Русскую секцию I Интернационала. Ее главными организаторами были последователи Н. Г. Чернышевского – Н. И. Утин, А. Д. Трусов, В. И. и Е. Г. Бартеневы. Печатным органом Русской секции стал журнал «Народное дело». В конце марта 1870 г. Русская секция была официально принята в состав I Интернационала, а ее представителем (секретарем-корреспондентом) в Генеральном совете стал К. Маркс. При этом члены секции не принимали учение Маркса о диктатуре пролетариата, а различия между российским и европейским революционным движением считали непринципиальными. Более того, они настаивали на том, что в России, благодаря наличию общинного землевладения, созданы более благоприятные условия для революции, чем в Европе. По их мнению, Россия могла перейти к социализму, минуя капитализм.