С 1866 по 1873 гг. власть в Петербурге оказалась поделена между городским головой, возглавляющим Городскую думу и занимавшимся решением хозяйственных задач, и обер-полицмейстером, сосредоточившимся на борьбе с революционерами-радикалами. Ф. Ф. Трепов в основном справился со своей задачей, однако продолжавшееся «брожение умов» привело правительство к идее ограничить полномочия городского самоуправления. Именно с этой целью в 1873 г. и была введена должность градоначальника, доставшаяся тому же Трепову.
Градоначальник имел права гражданского губернатора и подчинялся МВД. Управление градоначальника включало канцелярию, врачебное управление, техническую часть, контору адресов, полицейский архив и Охранное отделение; в штат входили помощник, чиновники особых поручений и секретарь. Для подготовки стражей порядка Трепов учредил Полицейский резерв. Столицу разделили на 38 полицейских участков. Вся полицейская стража состояла теперь из околоточных надзирателей и городовых, повысились денежные оклады полицейских и требования к лицам, поступающим на полицейскую службу.
В конце 1873 – начале 1874 г. студенты-разночинцы активизировали «хождение в народ». Несколько тысяч молодых людей, снабженные фальшивыми паспортами, с прокламациями в саквояжах отправилось агитировать крестьян за социализм и свержение самодержавия. Сначала Третье отделение не сумело ничего противопоставить этому беспримерному по массовости мероприятию. Но в мае в Москве была раскрыта одна из явок народников, где задержали несколько пропагандистов, имевших при себе нелегальную литературу, удалось также захватить шифры и адреса. В Москве была ликвидирована нелегальная типография, а в губерниях рассекречены кружки народников. По разным источникам число арестованных оценивалось от тысячи до восьми тысяч человек. Многих осудили по «Процессу 193-х», начавшемся в октябре 1877 г. В целом, «хождение в народ» показало всю несостоятельность надежд русских анархистов на скорейшую социальную революцию и готовность крестьянства участвовать в ней.
После того как в июле 1874 г. Шувалов предложил императору проект созыва Земского собора, он был снят с поста начальника политической полиции и отправлен послом в Лондон. На его место заступил А. Л. Потапов, 14 февраля 1875 г. направивший начальникам губернских жандармских управлений Секретный циркуляр № 17. Циркуляр представлял собой инструкцию по предупреждению и пресечению «разного рода преступлений и нарушений закона» и содержал требования к чинам жандармерии по устройству «наблюдения». Корпус жандармов стал именоваться Отдельным.
На этом фоне на арену политической борьбы все уверенней выходил пролетариат. В мае 1875 г. в Одессе возник «Южнороссийский союз рабочих» во главе с Е. О. Заславским. Основная цель союза была сформулирована в его уставе: свержение существовавшего в стране политического строя путем насильственного переворота. Осенью 1875 г. в Москве была раскрыта «Всероссийская социально-революционная организация», ставившая целью революционную пропаганду среди рабочих в европейской части России. В числе пятидесяти арестованных было 14 рабочих и 16 женщин.
В 1876 г. заболевший Потапов был уволен в связи с «умственным расстройством». Новым шефом жандармов император назначил Н. В. Мезенцова. А Петербургское охранное отделение в 1877 г. возглавил М. П. Устимович.
Внутриполитическая обстановка в России оставалась достаточно спокойной. Этому немало способствовал патриотический подъем в обществе, вызванный русско-турецкой войной 1877–1878 гг. Общее руководство охраной императора на театре военных действий осуществлял командующий Императорской Главной квартирой, министр Императорского двора А. В. Адлерберг, а непосредственно руководил охраной комендант Императорской Главной квартиры генерал-адъютант А. М. Рылеев. Личную охрану Александра II во время его перемещения на театре военных действий обеспечивали 1-й и 2-й Кубанские и Терский казачьи эскадроны Собственного Его Императорского Величества конвоя. Кубанцами командовал полковник С. С. Жуков, терцами – штабс-ротмистр П. Т. Кулебякин. Для охраны Главной квартиры (походной ставки) в подчинении Рылеева находился Гвардейский отряд почетного конвоя Его Величества. Отряд состоял из сводной пехотной роты, сводного полуэскадрона и саперного взвода, сформированных из полков и отдельных батальонов Гвардейского корпуса. Гвардейским отрядом командовал флигель-адъютант императора полковник лейб-гвардии Преображенского полка Озеров. Рылееву подчинялись также чины Охранной стражи и прикомандированные жандармские офицеры Третьего отделения.
До начала кампании казаки усиленно занимались боевой подготовкой и несением конвойной и разведывательной службы. В мае 1877 г. в сопровождении полуэскадрона 1-го Кубанского эскадрона конвоя прибыла Императорская Главная квартира. Из общего состава кубанцев сформировали два эскадрона, сведенные в дивизион. В ночь с 14 на 15 июня 1877 г. началась переправа через Дунай у Зимницы; на неприятельский берег высадилась Гвардейская рота конвоя Его Величества. Гвардейцы помогли атаковать высоты и участвовали при занятии Систово, при этом полковник Озеров был ранен в ногу, но не покинул поле боя. С началом военных действий при выездах в войска Александра II постоянно сопровождало от взвода до эскадрона казаков. Кроме выполнения основных обязанностей эскадроны конвоя попеременно участвовали в боевых действиях, где полностью оправдали звание элитных подразделений. За героизм, проявленный в боях, кубанцы удостоились знаков отличия с надписью «За отличие в турецкую войну 1877 и 1878 годов», а терцы – «За Ловчу 22 августа 1877 года».
Готовясь к неизбежной войне с Россией, Турция делала ставку не только на военную силу и помощь западных союзников – Великобритании и Франции, – но и на вооруженные восстания на Кавказе. В конце 1860-х гг. турецкие спецслужбы активно насаждали в Абхазии, Дагестане и Чечне агентуру влияния. Агенты, как турки, так и российские мусульмане-эмигранты – муллы или торговцы, – с 1876 г. вели пропаганду «священной войны» против России. Только в Сухуме в 1877 г. проживало 187 подданных Турции. В 1870–1876 гг. при строительстве через Кавказ англо-индийской телеграфной линии была усилена и британская агентурная сеть. При вербовке и агитации активно использовалось недовольство горцев российскими чиновниками.[472]
Двенадцатого апреля 1877 г. Россия объявила Турции войну, и в тот же день, одновременно с началом военных действий на Кавказском фронте, началось восстание в Дагестане и Чечне. А 29 апреля шесть турецких броненосцев после сильной артиллерийской подготовки высадили в районе Гудауты десант численностью от 1500 до 3000 человек. Турецкое военное командование рассчитывало создать в русском тылу очаги сопротивления, способные оттянуть значительную часть войск. И отчасти им это удалось: главнокомандующий Кавказским фронтом М. Т. Лорис-Меликов был вынужден сосредоточить в Терской области до 25 тысяч пехоты, 16 казачьих сотен и 104 орудия. Поскольку на Черном море господствовал турецкий флот, к июлю все побережье от Адлера до Очамчиры было занято турками и восставшими абхазами.
Абхазия была отбита русскими войсками в конце лета 1877 г., а 20 августа турецкая эскадра забрала последний отряд турок у Келасури. В Турцию ушли, по разным данным, от 50 до 100 тысяч абхазов. Двадцатого ноября окончательно было подавлено восстание в Южном Дагестане.
После завершения войны среди разночинцев вновь нашлись оппоненты правительства. Еще 1876 г. в Петербурге возникла народническая организация, которая в 1878 г. получила название «Земля и воля» – по аналогии с существовавшей ранее. Ее организаторами были А. Д. Михайлов, М. А. Натансон, А. Д. Оболешев и Г. В. Плеханов. В программе стояли следующие вопросы: крестьянская революция, национализация земли, превращение империи в федерацию общин. Новые землевольцы предпринимали «хождение в народ», занимались пропагандой среди рабочих и интеллигенции. В 1878–1879 гг. были выпущены пять номеров «Земли и воли» и шесть номеров «Листка „Земли и воли“» Редактировали печатные издания Д. А. Клеменц, С. М. Кравчинский, Н. А. Морозов, Г. В. Плеханов, Л. А. Тихомиров.
Подавляющее большинство крестьян относилось к пропаганде в лучшем случае равнодушно, в худшем – пропагандистов могли побить или сдать в полицию. Ждать – терпения не хватало, поэтому часть народников вновь обратилась к террористической деятельности. Г. В. Плеханов подчеркивал, что основную роль при переходе от пропаганды к терроризму сыграла не невозможность работы в крестьянской среде, а настроение нетерпения у самих революционеров. Несомненно, развитию силовых способов борьбы способствовала и определенная «упертость» властей предержащих, не желавших признавать необходимость политических преобразований.
Двадцать четвертого января 1878 г. Вера Засулич совершила покушение на петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова. Суд присяжных, проходивший весной под председательством А. Ф. Кони, оправдал ее, поскольку подсудимая заявила, что мстила за заключенного, которого Трепов оскорбил в тюрьме. На самом деле она слукавила. С 1876 г. Засулич «входила в состав отряда, организованного бунтарями в Елисаветграде».[473] Там же, готовясь принять участие в крестьянском восстании, она прошла серьезную стрелковую подготовку и, по оценке современников, достаточно искусно владела огнестрельным оружием.[474] Решение о покушении на Трепова принималось подпольной группой в августе 1877 г. Двадцать четвертого декабря сообщник террористки легально приобрел револьвер системы «бульдог», который ей не подошел, и 4 января оружие заменили в том же магазине на более дорогую модель с доплатой. Засулич провела рекогносцировку, предварительно побывав в доме градоначальника.
Не правовое, а нравственно-оппозиционное решение присяжных, вынесенное исключительно под воздействием эмоций, повлияло на настроения общества. В сознании революционеров как бы зажегся зеленый свет: чиновников можно убивать безнаказанно! И хотя после процесса над Засулич дела о покушениях на представителей власти были переданы в ведение военных судов, в среде радикалов сложился стереотип: «Карфаген должен быть разрушен!»