Постепенно Степану Халтурину удалось пронести и заложить в подвал под столовой около трех пудов (48 килограммов) динамита. Пятого февраля 1880 г. в 18 часов должен был состояться торжественный обед по поводу приезда принца Александра Гессенского. Халтурин, знавший об обеде, поджег бикфордов шнур с расчетом, чтобы взрыв произошел в тот момент, когда Александр II и его гости сядут за стол, а сам покинул дворец. Однако высокий гость задержался: по официальной версии, опоздал его поезд. В момент взрыва никого из членов императорской фамилии в обеденном зале не было. В результате погибли 11 военнослужащих лейб-гвардии Финляндского полка, находившиеся в караульном помещении на первом этаже – между подвалом и столовой, 57 человек были ранены. Халтурин благополучно скрылся из Петербурга и находился на нелегальном положении до 1882 г.
После взрыва в Зимнем дворце высшее общество пребывало в шоке. Великий князь Константин Константинович писал в дневнике, что российский террор отличается от террора французского тем, что парижане во время революции видели своих врагов в лицо, а российские власти своих врагов не видят и не знают.
Девятого февраля 1880 г. Александр II подписал указ об учреждении Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия. В указе, в частности, говорилось:
«5. В видах объединения действий всех властей по охранению государственного порядка и общественного спокойствия предоставить главному начальнику Верховной распорядительной комиссии по всем делам, относящимся к такому охранению:
а) права главноначальствующего в С.-Петербурге и его окрестностях, с непосредственным подчинением ему с. – петербургского градоначальника;
б) прямое ведение и направление следственных дел по государственным преступлениям в С.-Петербурге и С.-Петербургском военном округе; и
в) верховное направление упомянутых в предыдущем пункте дел по всем другим местностям Российской империи.
6. Все требования главного начальника <…> комиссии по делам об охранении государственного порядка и общественного спокойствия подлежат немедленному исполнению как местными начальствами, генерал-губернаторами, губернаторами и градоначальниками, так и со стороны всех ведомств, не исключая военного.
7. Все ведомства обязаны оказывать главному начальнику <…> комиссии полное содействие. <…>
9. Независимо от сего предоставить главному начальнику <…> комиссии делать все распоряжения и принимать вообще все меры, которые он признает необходимыми для охранения государственного порядка и общественного спокойствия как в С.-Петербурге, так и в других местностях империи, причем от усмотрения его зависит определять меры взыскания за неисполнение или несоблюдение сих распоряжений и мер <…>
10. Распоряжения главного начальника <…> комиссии и принимаемые им меры должны подлежать безусловному исполнению и соблюдению всеми и каждым и могут быть отменены только им самим или особым Высочайшим повелением».[493]
Главным начальником Верховной распорядительной комиссии стал М. Т. Лорис-Меликов, которого современники характеризовали так: «Волчьи зубы, лисий хвост». Он получил практически диктаторские полномочия. Третьего марта Третье отделение, а 4 марта Корпус жандармов временно подчинили Верховной распорядительной комиссии; формальным главой этих ведомств был назначен генерал Свиты П. А. Черевин. На пост петербургского градоначальника заступил А. В. Федоров.
Одиннадцатого апреля 1880 г. Лорис-Меликов направил на имя императора доклад, в котором констатировал необходимость координации деятельности правоохранительных органов империи и проведения политических преобразований. Александр II наложил на докладе резолюцию:
«Благодарю за откровенное изложение твоих мыслей, которые почти во всем согласны с моими собственными».[494]
В апреле 1880 г. штат Охранного отделения в Петербурге увеличился с четырех до десяти человек. К должностям управляющего отделением и его помощника добавились два чиновника для поручений; было также реорганизовано делопроизводство, состоящее из двух делопроизводителей, двух помощников делопроизводителей, архивариуса и журналиста. Еще четыре человека числились прикомандированными к отделению. Из предыдущего состава на своей должности остался лишь управляющий – коллежский советник В. В. Фурсов, занимавший ее с 25 ноября 1878 г.
Шестого августа был подписан указ о ликвидации Временной распорядительной комиссии. В соответствии с указом Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии упразднялось, его функции перешли к вновь созданному Департаменту государственной полиции МВД.
Пятнадцатого ноября департаменты государственной и исполнительной полиции были объединены в один Департамент государственной полиции. Министром внутренних дел и шефом жандармов стал Лорис-Меликов, а первым директором Департамента государственной полиции – барон И. О. Велио.
На практике все происходило не так быстро и гладко, как задумывалось. В середине ноября 1880 г. из 72 штатных единиц Третьего отделения в МВД были заняты только 21. Прием сотрудников осуществлялся в соответствии с мнением Лорис-Меликова о порядке формирования Департамента государственной полиции:
«Делопроизводство в оном может быть вверено только таким лицам, которые, обладая необходимыми для службы в высшем правительственном учреждении познаниями и способностями, вполне заслуживают доверия по своим нравственным качествам, выдержанности характера и политической благонадежности».[495]
Несмотря на правильные критерии отбора сотрудников центрального аппарата, Клеточников, например, отбор прошел и был принят на службу, в то время как большое число кадровых сотрудников, имевших достаточный оперативный опыт, аттестацию, как сказали бы сегодня, не прошли, поскольку придерживались мнения, отличного от мнения нового руководства.
Происходило и совершенствование местных органов политического сыска. Первого ноября 1880 г. в Москве было учреждено Секретно-розыскное отделение при канцелярии московского обер-полицмейстера. Деятельность нового учреждения распространялась на вторую столицу империи с пригородами. Первым начальником этого отделения стал А. С. Скандраков.
С созданием отделения деятельность московского Губернского жандармского управления ограничилась территорией Московской губернии. Начальником московского ГЖУ являлся И. Л. Слезкин.
Тем временем Исполнительный комитет «Народной воли» приступил к реализации нового перспективного проекта – созданию Военной организации. К концу 1880 г. сформировалось ее руководящее ядро: от Исполкома «Народной воли» в него вошли Желябов и Колоткевич, из офицеров – Н. Е. Суханов (первый руководитель), барон А. П. Штромберг и Н. М. Рогачев. Основной задачей Военной организации являлась подготовка захвата власти путем вооруженного восстания. Ставка делалась на организацию военного переворота под руководством народовольцев – офицеров гвардии, армии и флота. Один из лидеров Военной организации А. В. Буцевич говорил, что для организации переворота достаточно двухсот или около того офицеров. После захвата власти предполагалось передать ее временному правительству в лице Исполкома «Народной воли».
В отличие от Комитета русских офицеров в Польше (самостоятельной организации с локальной сепаратистской целью), Военная организация была идеологизированной партийной структурой, подчинявшейся Исполкому и призванной обеспечить захват власти в интересах партии и смену государственного устройства.
Как и их гражданские коллеги, офицеры-народовольцы одобряли террор против царских сатрапов, считая его ускорителем революции. На вопрос кронштадтских моряков о правах и обязанностях членов «Народной воли» Суханов ответил, что права и обязанности революционера заключены в бомбе.
Непосредственно в террористических актах члены Военной организации не участвовали, они занимались организацией филиалов «военки» в других городах. Кроме Петербурга и Кронштадта военные кружки были организованы в Москве, Киеве, Орле, Витебске, Риге, Митаве, Динабурге, Либаве, Минске, Николаеве, Одессе (всего около двадцати мест). Их деятельность, автономная от остальных организаций народовольцев, носила более конспиративный характер, чем работа гражданских отделений, – в силу большей дисциплинированности и гораздо более сурового наказания членов «военки» в случае провала. Даже после ареста большинства руководителей «Народной воли», в том числе и Суханова, Военная организация продолжала нелегальную работу почти два года. Структура и методы ее работы стали примером для большинства нелегальных политических партий, существовавших в России на рубеже XIX–XX вв.
Весной 1880 г. террористы «Народной воли» подготовили еще два покушения на царя. В Одессе, в одном из домов на Итальянской улице, Софья Перовская и Николай Саблин сняли бакалейную лавку, откуда сделали подкоп под мостовую для закладки фугаса. Но император в Одессу не приехал, и террористический акт не состоялся. В Петербурге народовольцы подготовили к взрыву Каменный мост на улице Гороховой. Более ста килограммов взрывчатки поместили под воду в прорезиненных мешках. Электрические провода вывели на плот, находившийся в отдалении. Осуществить задуманное не удалось из-за опоздания исполнителя – М. В. Тетерки.
Следует отметить, что динамит для терактов иногда поставлялся из-за рубежа. К примеру, сразу после Липецкого съезда «Народной воли» один из его участников, А. И. Зунделевич, выехал в Швейцарию для приобретения взрывчатого вещества. На поставку динамита из-за рубежа террористы рассчитывали при подготовке взрыва царского поезда; когда стало известно, что заграничный транспорт не прибудет, они направили в Одессу за динамитом Гольденберга, но тот был задержан. В Киеве, при обыске на одной из конспиративных квартир, «в чуланчике для дров найден завернутый в клеенку и зарытый в землю металлический ящик», который «по наружному осмотру» был признан экспертами-пиротехниками «динамитным снарядом австрийского приготовления, при этом они нашли, что вес заключающегося в нем динамита около 5 ф.».