Тем временем кольцо вокруг народовольцев все более сжималось. Еще в 1879 г. арестовали Гольденберга, Зунделевича, Квятковского и Ширяева. Гольденберг дал показания, на основании которых в течение 1880 г. арестовали Баранникова, Иванова, Колоткевича, Преснякова и Окладского. В конце ноября был арестован Михайлов, заказавший для революционного архива фотографии повешенных Квятковского и Преснякова. Фотограф, делавший снимки и для Третьего отделения и, соответственно, узнавший народовольцев, сообщил о заказе в полицию.
Первого ноября 1880 г. по распоряжению министра внутренних дел в Москве было создано Секретно-розыскное отделение при канцелярии московского обер-полицмейстера. Правила охраны Зимнего, Большого Царскосельского и Петергофского дворцов ужесточили. Пристальное внимание стали обращать на обслуживающий персонал. Однако ни совершенствование структуры органов политической полиции, ни улучшение ее работы, ни многочисленные аресты не остановили оставшихся на свободе руководителей «Народной воли». В конце 1880 г. они начали подготовку к очередному покушению на Александра II.
В декабре А. В. Якимова и Н. Н. Богданович под фамилией Кобозевых арендовали помещение в доме Менгдена на Малой Садовой улице в Петербурге. Из этого помещения, замаскированного под сырную лавку, был сделан подкоп под мостовую, чтобы взорвать императорскую карету на маршруте Зимний дворец – Михайловский замок. В качестве запасного варианта была подготовлена группа метальщиков, чтобы забросать карету бомбами, если маршрут изменится. Накануне покушения напротив Смольного института, на пустыре с другой стороны Невы, Кибальчич провел обучение обращению с разработанными им бомбами, снабженными взрывателями мгновенного действия. Как показали испытания, радиус поражения осколками составлял до двадцати саженей. К 1 марта 1881 г. были готовы четыре снаряда. За три месяца с помощью стационарного наружного наблюдения были тщательно изучены маршруты передвижения Александра II, распределены позиции метальщиков вдоль наиболее вероятного пути следования (засады) и разработана система оповещения.
О подготовке нового покушения Департаменту государственной полиции стало известно заблаговременно. В «Докладе по делу террориста Гольденберга о подготовке крушения царского поезда на Московско-Курской ж. д.», составленном не позднее второй половины 1880 г., говорится: Гольденберг «высказал <…> что государя императора можно взорвать в Петербурге посредством подкопа на Малой Садовой улице, по которой государь часто ездит, и, между прочим, каждое воскресенье ездит по ней на разводы в Инженерный замок, а равно и то, что государя террористы будут преследовать на каждом шагу, и с уверенностью сказал, что месяца через 1 1/2 государя непременно убьют. Очевидно, предположение устроить подкоп на Малой Садовой улице в Петербурге у них, террористов, уже созрело».[497] При этом выявить помещение, из которого велся подкоп, сотрудники полиции и службы безопасности не смогли. Не предусмотрели они и возможность организации засады метальщиков гранат. Возможно, им не хватило опыта и настойчивости.
В январе 1881 г. были арестованы Златопольский, Клеточников и Морозов, причем Клеточникова разоблачили благодаря показаниям Окладского. Лорис-Меликов приказал своим подчиненным усилить бдительность и просил императора временно прекратить поездки по городу. Двадцать второго февраля Александр II от традиционной поездки отказался. За несколько дней до покушения под наружное наблюдение попал один из лидеров народовольцев М. Н. Тригони. Однако отсутствие навыков проводить проверку по месту жительства не позволило выявить посещенную Тригони конспиративную квартиру, на которой скрывалась Софья Перовская.
Двадцать седьмого февраля с помощью засады на конспиративной квартире был задержан Желябов. По одной из версий, он заявил полицейским: «Не слишком ли поздно вы меня арестовали?» Об аресте Желябова немедленно доложили императору. Обрадованный сообщением Александр принял решение поехать на парадный развод караулов, который проводился по воскресеньям.
Утром 1 марта 1881 г. государь принял министра внутренних дел и подписал проект реформ, вошедший в историю как «конституция Лорис-Меликова». Михаил Тариэлович еще раз предупредил Александра II о возможности покушения и просил его отложить поездку. Министра поддержала и супруга государя княгиня Юрьевская, однако государь был непреклонен и от поездки не отказался. В 12 часов дня его карета в сопровождении конвоя выехала из Зимнего дворца.
Отметим, что в тот день за безопасность государя отвечали три структуры.
1. Безопасность проезда по трассе обеспечивали чины Охранной стражи под командованием капитана К. Коха.
2. На Михайловской площади и прилегающих улицах находились конные и пешие жандармы под командованием полицмейстера 1-го городского отделения полковника А. И. Дворжицкого.
3. Непосредственно карету государя сопровождали шесть казаков Терского казачьего эскадрона Конвоя под командованием ротмистра П. Т. Кулебякина.
Четких должностных инструкций о том, как действовать (и взаимодействовать) в случае покушения на царя, у охраны, однако, не имелось.
К этому времени террористы были полностью готовы к проведению операции, которой после ареста Желябова руководила Перовская. Подрыв фугаса в подкопе на Малой Садовой с помощью электродетонатора и гальванической батареи должны были осуществить Ю. Богданович или М. Фроленко. И. И. Гриневицкий, И. П. Емельянов, Т. М. Михайлов и Н. И. Рысаков с бомбами в свертках заняли позиции на улице. Конвой императора проследовал по набережной Екатерининского канала, миновав тщательно подготовленную засаду. Но, как мы уже упоминали, подобный вариант был предусмотрен, и в действие ввели запасной план покушения. Перовская приняла решение перевести гранатометчиков на Екатерининский канал, рассредоточиться и ждать условного сигнала.
Около двух часов пополудни карета императора повернула с Инженерной улицы на набережную Екатерининского канала, неизбежно замедлив скорость. Перовская взмахнула платком, подавая условный знак. Первую бомбу бросил Рысаков – поврежденная взрывом карета остановилась. Однако она не была разрушена, и император получил лишь легкую контузию. Террористы не знали, что экипаж был укреплен с помощью блиндирования.
За каретой следовали шесть казаков лейб-гвардии Терского эскадрона во главе с ротмистром Кулебякиным – все они были ранены, некоторые серьезно. Александр II вышел из кареты и направился к раненым, хотя кучер просил его не делать этого и говорил, что карета в состоянии доехать до Зимнего дворца. Поступок императора можно объяснить следствием контузии, но, по нашему мнению, более правдоподобным выглядит другое объяснение: из кареты вышел не император, а полковник лейб-гвардии Преображенского полка, обеспокоенный за жизнь своих подданных.
К месту покушения уже бежали привлеченные взрывом прохожие, Рысаков был схвачен и предстал перед государем. Неразберихой воспользовался И. И. Гриневицкий, который подошел вплотную к Александру и бросил бомбу ему под ноги. В результате взрыва государю почти оторвало обе ноги, около тридцати человек получили тяжелые ранения, смертельно был ранен и сам террорист.
Ранения императора оказались настолько тяжелыми, что даже искусство доктора С. П. Боткина оказалось бессильно. В Зимнем дворце государь скончался.
Гибель его была обусловлена как решением поехать на развод караулов вопреки рекомендации Лорис-Меликова, так и большим количеством ошибок, допущенных царской охраной.
1. Не были должным образом проверены маршруты следования конвоя и не обеспечено надежное оцепление улиц с помощью дополнительных сил. А ведь оцепление являлось абсолютно необходимым при наличии реальной угрозы покушения (отметим попутно, что риск покушения бывает только высоким либо неизвестным).
2. Численность конвоя была явно недостаточной, казаки не обладали должными навыками обеспечения эффективной охраны государя от потенциальных террористов.
3. Государь остался на месте покушения, несмотря на неоднократные просьбы немедленно уехать.
4. В первые же десятки секунд после взрыва не было выставлено оцепление вокруг места происшествия, что позволило боевикам повторить покушение.
5. Императору не была оказана медицинская помощь на месте ввиду отсутствия в эскорте соответствующего специалиста.
Про недостатки в организации агентурной работы и оперативно-розыскной деятельности мы уже упоминали. Но возникает вопрос: почему в условиях реальной угрозы жизни императора перечисленные ошибки вообще стали возможны? Тут можно выделить две версии.
1. Охрана государя являлась недостаточно компетентной, поэтому его убийство – следствие преступной самоуверенности и столь же преступной некомпетентности.
2. Злой умысел политических сил или отдельных персон в ближайшем окружении Александра II, заинтересованных в проведении исключительно репрессивных мер по отношению к революционерам и сохранении доминирующих позиций в политической жизни страны.
Качественной работе органов безопасности не способствовали деструктивная конкуренция отдельных ведомственных служб и непрерывная кадровая чехарда в большинстве силовых структур того времени. Если за 30 лет во времена Николая I Третье отделение возглавляли всего два человека, то при Александре II – пять за 25 лет. В Министерстве внутренних дел также сменилось пять руководителей: С. С. Ланской (1855–1861 гг.), П. А. Валуев (1861–1868 гг.), А. Е. Тимашев (1868–1878 гг.), Л. С. Маков (1878–1879 гг.), М. Т. Лорис-Меликов (1880–1881 гг.).
Неблагополучное состояние органов внутренней безопасности, стратегические ошибки в оценке ситуации, недостаточно компетентное, а подчас просто волюнтаристское руководство и утрата контроля над политическим состоянием общества способствовали зарождению нового социального явления – политического терроризма. Террористы переиграли не только личную охрану государя, но и всю систему безопасности Российской империи. Успех покушения подтвердил, что личная охрана п