«В конце января 1887 года в Департаменте полиции была получена агентурным путем копия письма из Петербурга от неизвестного лица в Харьков, студенту университета Ивану Никитину. В этом письме автор сообщал свой взгляд на значение террора в революционной деятельности и выражался настолько решительно, что установление его личности представляло известное значение. С этой целью от студента Никитина было потребовано объяснение об авторе письма, и Никитин назвал студента С.-Петербургского университета Пахомия Андреюшкина. По получении этих сведений в конце февраля за Андреюшкиным, уже ранее замеченным в сношениях с политически неблагонадежными лицами, было установлено непрерывное наблюдение, выяснившее, что Андреюшкин, вместе с пятью другими лицами, ходил 28 февраля от 12-ти до 5-ти часов дня по Невскому проспекту, причем Андреюшкин и другой неизвестный, по-видимому, несли под верхним платьем какие то тяжести, а третий нес толстую книгу в переплете. 1-го марта те же лица вновь замечены, при тех же условиях, около 11-ти часов утра на Невском проспекте, вследствие чего они были немедленно арестованы…».[524]
Как следует из приведенного отрывка, слежка за боевиками Александра Ульянова началась благодаря перлюстрированному письму. Цензор г. Люби, вскрывший письмо Андреюшкина, вплоть до своей смерти в 1905 г. получал премию в сумме 400 рублей в год.
В 1888 г. в Петербурге вокруг энергичной пропагандистки Веры Гурари объединилась небольшая группа офицеров-артиллеристов, названная впоследствии группой «милитаристов». С ними вступил в связь цюрихский террористический кружок (И. Дембо, сестры С. и М. Гинзбург, А. Дембский и Г. Прокофьев). Эмигранты задумали устроить покушение на императора, использовав «милитаристов». Осенью 1888 г. Дембо и Прокофьев приступили к изготовлению разрывных снарядов. Покушение сорвалось из-за неосторожности самих террористов. Сначала прибывшая в Петербург С. Гинзбург забыла в одной из лавок на Васильевском острове кошелек, где лежал черновик прокламации, в которой говорилось о готовящемся цареубийстве. Затем при изготовлении взрывчатки в окрестностях Цюриха погиб Дембо и был ранен Дембский. Через некоторое время и в России, и в Швейцарии группы были разгромлены властями.
При Александре III набирало силу и новое направление в революционном движении. Произошел переход от разрозненных выступлений пролетариата к массовому рабочему движению, чему способствовали накопленный опыт борьбы и изменение структуры рабочего класса. Среди выступлений начала 1880-х гг. особо выделялись стачки на Ярцевской мануфактуре в Смоленской губернии и на табачных фабриках в Баку (1881 г.), забастовки на Кренгольмской мануфактуре в Нарве (1882 г.) и Жарардовской мануфактуре в Польше (1883 г.).
В 1883 г. Г. В. Плеханов вместе с В. И. Засулич, Л. Г. Дейчем, П. Б. Аксельродом и В. Н. Игнатовым основал в Женеве первую марксистскую группу «Освобождение труда». Члены группы переводили и распространяли в России произведения К. Маркса и Ф. Энгельса, поставив целью пропаганду социал-демократических идей. Плехановым были написаны теоретические работы «Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия», «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», в которых он доказывал, что Россия вступила на путь капиталистического развития и важнейшей революционной силой становится рабочий класс. Будущую революцию Плеханов оценивал как буржуазно-демократическую, но не социалистическую. Кроме того, были изданы «Программа социал-демократической группы Освобождения труда» и брошюра Аксельрода «Рабочее движение и социал-демократия».
Вместе с тем пропагандистская деятельность «освобожденцев» почти не имела особого успеха среди революционной интеллигенции и рабочих. Мешало молодым социал-демократам и противодействие российских спецслужб. Дейч, заведовавший распространением в России нелегальной литературы, в 1884 г. был арестован с очередным транспортом нелегальщины. После его ареста связь группы «Освобождение труда» с Россией прервалась, и ее члены поневоле сконцентрировали усилия на пропаганде среди проживавшей за границей русской молодежи (по возвращении на родину вдохновившиеся демократическими идеями могли бы сами выступить в роли агитаторов и пропагандистов).
В 1885 г. «освобожденцы» издали «Проект программы русских социал-демократов», в котором формулировались следующие положения:
«Русские социал-демократы, подобно социал-демократам других стран, стремятся к полному освобождению труда от гнета капитала. Такое освобождение может быть достигнуто путем перехода в общественную собственность всех средств и предметов производства, перехода, который повлечет за собою: А) устранение современного товарного производства (т. е. купли и продажи продуктов на рынке) и Б) замену его новой системой общественного производства по заранее составленному плану. <…>
Эта коммунистическая революция вызовет коренные изменения общественных и международных отношений; она будет носить международный характер, и успех ее требует международной солидарности рабочих.
Но так как освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих, т. к. интересы труда в общем диаметрально противоположны интересам эксплуататоров и т. к. поэтому высшие классы всегда будут препятствовать указанному переустройству общественных отношений, то неизбежным предварительным его условием является захват рабочим классом политической власти в каждой из соответствующих стран. Только это временное господство рабочего класса может парализовать усилия контрреволюционеров и положит конец существованию классов и их борьбе».[525]
В 1884 г. студент Петербургского университета болгарин Димитр Благоев, независимо от «освобожденцев», организовал первый в России социал-демократический кружок, названный им «Партия русских социал-демократов». В кружке Благоева состояли шестнадцать студентов обоего пола, два инженера, один журналист и два чернопередельца. С 1885 г. члены кружка стали вести пропаганду среди учащейся молодежи и рабочих; установив связи с группой «Освобождение труда», они приняли ее программу и начали издавать журнал «Рабочий».
Морозовская стачка 1885 г. в селе Никольское Владимирской губернии под руководством П. А. Моисеенко, В. С. Волкова и Л. И. Иванова уже отличалась размахом, организованностью, стойкостью. Рабочие предъявили губернатору требования, включавшие принятие законодательства, регламентирующего отношения предпринимателей и рабочих. Стачка приобрела политический характер, информация о ней распространилась по всей России. Ее итогом стало принятие нового фабричного закона 1886 г., который ограничивал произвол фабрикантов в отношении штрафов, найма и увольнения рабочих.
В 1885 г. в Петербурге сформировалась еще одна социал-демократическая группа, под руководством П. В. Точисского. Состояла она преимущественно из рабочих, наиболее активное участие в ее деятельности принимали Е. А. Климанов (Афанасьев), В. А. Шелгунов, В. С. Буянов, Н. Васильев и И. И. Тимофеев. В 1886 г. группа стала называться «Товарищество санкт-петербургских мастеровых». Несмотря на малочисленность основного состава (15–16 человек), члены «Товарищества…» развернули работу на крупнейших предприятиях Петербурга. Как и другие социал-демократические группы, они критиковали тактику индивидуального террора народников.
В январе 1886 г. были арестованы лидеры кружка Благоева и захвачена их типография (сам Благоев был выслан из России), а в следующем году аресту и высылке из столицы подверглись остальные члены его организации. В феврале – марте 1888 г. полицией была разгромлена и группа Точисского, членов которой также выслали из Петербурга. Однако из костяка рабочих кружков впоследствии выросли новые кадры рабочих-революционеров. Идеи социал-демократии постепенно стали проникать в различные города России. В конце 1880-х гг. марксистские кружки существовали в Петербурге и Москве, Киеве, Казани, Ростове-на-Дону, Самаре, Саратове, Туле, Минске, Вильно, Харькове, Екатеринославе, Одессе и некоторых других городах.
В 1889 г. группа «Освобождение труда» направила делегатом на международный социалистический конгресс в Париже Г. В. Плеханова, который заявил:
«Задача нашей революционной интеллигенции сводится, по мнению русских социал-демократов, к следующему: она должна усвоить взгляды современного научного социализма, распространить их в рабочей среде и с помощью рабочих взять твердыню самодержавия. Революционное движение в России может восторжествовать только как революционное движение рабочих. Другого выхода у нас нет и быть не может».[526]
С 1886 г. руководство всеми «черными кабинетами» в империи было возложено на старшего цензора Санкт-Петербургской цензуры иностранных газет и журналов столичного почтамта. Формально он именовался помощником начальника Главного управления почт и телеграфов и напрямую подчинялся министру внутренних дел. Первым общероссийским начальником службы перлюстрации стал К. К. Вейсман.
Служба перлюстрации работала не только в интересах политической полиции. В «черных кабинетах» вскрывалась также и дипломатическая корреспонденция, представлявшая интерес для российской разведки и контрразведки.
Стратегическая разведка, как и при Александре II, в первую очередь осуществлялась личными порученцами императора, Военным и Морским министерствами, а также Министерством иностранных дел. Нелегальных разведывательных резидентур (в современном понимании этого термина) в мирное время не создавалось. В 1881 г. начальником Главного штаба и одновременно председателем Военно-ученого комитета (координирующего органа военной разведки) был назначен генерал-адъютант Н. Н. Обручев. Управляющим делами Военно-ученого комитета в 1881–1896 гг. служил кадровый разведчик Ф. А. Фельдман. Как и ранее, основная военно-политическая информация из-за границы поступала по каналам МИД. До самой смерти в 1895 г. министерство возглавлял Н. К. Гирс. Он был сторонником сближения с Германией и Австро-Венгрией и старался избежать столкновений с Англией. Но при этом являлся преданным исполнителем воли Александра III, который проводил курс на сближение с Францией.