С учетом изменений, происходивших в политической жизни Российской империи, 1 января 1898 г. из состава 3-го делопроизводства Департамента полиции был выделен Особый отдел. Он стал центральным органом, осуществлявшим контроль над политическими настроениями в обществе. Основными направлениями его работы являлись: заведование агентурной работой; обобщение всей информации, полученной оперативным путем; систематизация антиправительственной литературы. Первым заведующим Особым отделом Департамента полиции был назначен Л. А. Ратаев.
В Особый отдел были переданы: библиотека революционных изданий (5000 экземпляров), фототека (20 тысяч фотографий революционеров), именная картотека (карточки на 55 тысяч человек). Несомненной заслугой Ратаева являлась разработка номенклатуры дел, позволившая поднять делопроизводство на высокий уровень. Первоначально в штате отдела состояли тринадцать человек: начальник, четыре его помощника (делопроизводители), шесть канцеляристов и два машиниста. В момент создания основное внимание сотрудников отдела было направлено на студенчество. Но по мере активизации революционного движения все большее значение приобретал надзор за деятельностью эсдеков и эсеров.
В конце 1897 – начале 1898 гг. предложения участвовать в съезде эсдеков были направлены екатеринославскому, киевскому, петербургскому (фракция «стариков») и московскому союзам, литовским социал-демократам, Бунду, «Союзу русских социал-демократов за границей» и харьковской организации. Из-за личных амбиций организаторов на съезд решили не приглашать социал-демократов из Петербурга, издававших газету «Рабочая мысль». Не пригласили и представителей белостокской, иваново-вознесенской, николаевской и одесской социал-демократических групп ввиду их нерешительности. Харьковская социал-демократическая группа и Литовская социал-демократическая партия участвовать в работе съезда отказались.
Первый съезд Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) открылся в Минске 1 марта 1898 г. (возможно, дата была выбрана, чтобы подчеркнуть связь эсдеков с революционерами из «Народной воли») и продолжался три дня. От Союза борьбы за освобождение рабочего класса в нем участвовали С. И. Радченко (Петербург), А. А. Ванновский (Москва), П. Л. Тучапский (Киев) и К. А. Петрусевич (Екатеринослав); от Бунда – Ш. Кац, А. И. Кремер и А. Я. Мутник; от киевской «Рабочей газеты» – Б. Л Эйдельман и Н. А. Вигдорчик. В целях конспирации протоколов не велось, записывались только резолюции. В единогласно принятом решении указывалось, что все «союзы борьбы», группа «Рабочей газеты» и Бунд «сливаются в единую организацию». Съезд избрал Центральный комитет в составе Радченко, Эйдельмана и Кремера. Бунд вошел в состав РСДРП как организация еврейского пролетариата. «Союз русских социал-демократов за границей» признавался представителем партии за рубежом.
Особо следует отметить, что в «Правилах поведения революционных социал-демократов», распространявшихся накануне съезда, содержались разделы «Корпус жандармов и организация шпионов» и «Поведение на свободе», знакомившие революционеров с некоторыми методами работы полиции и жандармерии, правилами конспирации и обеспечения личной безопасности. Однако, несмотря на меры предосторожности, сразу же после съезда многие партийные организации были разгромлены, а большинство делегатов съезда, в том числе все члены ЦК, арестованы; полиция захватила типографию и готовый к печати третий номер «Рабочей газеты».
В этой связи отметим, что еще в конце 1897 г., находясь в ссылке, В. И. Ульянов (Ленин) написал брошюру «Задачи русских социал-демократов» (издана в 1898 г. в Женеве), прагматично обосновав необходимость создания специальных партийных структур безопасности. В брошюре говорилось, что правительство опутало сетью своих агентов все действующие и потенциальные очаги антиправительственных элементов. А поскольку наибольшую опасность для нелегальных организаций представляли секретные сотрудники, работавшие непосредственно в революционной среде, Ленин считал, что партии «нужны люди, следящие за шпионами и провокаторами».[543] Он также писал о необходимости иметь специальных агентов – профессиональных революционеров, имеющих контакты с интеллигенцией, чиновничеством, полицией. Можно по-разному относиться к личности лидера РСДРП(б), но в понимании важности и сложности борьбы революционеров с секретной агентурой ему не откажешь.
Дальнейшее развитие революционного движения в России во многом связано со всероссийской студенческой забастовкой 1899–1901 гг., которую по масштабам и длительности можно именовать студенческой революцией. Студенческие волнения придали оппозиционерам, в первую очередь эсерам, новый и весьма решительный импульс как в развитии кружков и групп, так и в деле объединения в единую партию.
Четвертого февраля 1899 г. в Петербургском университете за подписью ректора В. И. Сергеевича было вывешено объявление, грозящее студентам репрессиями за участие в нарушениях общественного прядка.
«Может быть, – писал через несколько дней по поводу этих событий министр финансов С. Ю. Витте в специальной записке, – студенты в подобном случае от университетского начальства ожидали обращения к чувству чести, а не угрозы наказания за буйство и непристойное поведение товарищей. Может быть, лучшая часть студенчества сочла себя оскорбленною тем, что за уличные беспорядки, ежегодно производимые кучкой студентов, была в глазах общества наброшена тень на всех студентов университета».[544]
Восьмого февраля, во время празднования очередной годовщины университета, произошло спровоцированное полицией столкновение студентов с конным полицейским отрядом. Толпа была рассеяна с применением нагаек, при этом пострадали и случайные прохожие. После разгона демонстрации студенчество Петербургского университета объявило забастовку, которая была поддержана студентами и слушателями семнадцати вузов столицы: Академии художеств, Института путей сообщения, Военно-медицинской академии, Горного, Лесного, Электротехнического, Технологического, Историко-филологического институтов, Высших женских (Бестужевских) курсов, Женского медицинского института, женских фельдшерских Рождественских курсов и др.
К концу февраля 1899 г. забастовка охватила практически все высшие учебные заведения Российской империи, в ней принимали участие около 25 тысяч (!) человек – примерно две трети всех студентов страны. Власти ответили репрессиями: участников забастовки исключили из университетов и призвали в солдаты, 2160 человек выслали под надзор полиции. Но репрессии лишь подстегнули переход бастующих от чисто академических требований к политическим. В сентябре 1899 г. студенты в аудитории не вернулись. Сторону молодежи приняли оппозиционные круги общества, что еще более обострило политическую ситуацию в России. Так, «Северный союз социалистов-революционеров» особой прокламацией призывал студенчество к борьбе с правительством.
Отметим, что активной работе революционеров в конце XIX – начале XX в. способствовали факторы, имевшие прямое отношение к полицейским, судебным и пенитенциарным структурам. «Наряду со слабостью государственной полиции, – писал Л. А. Ратаев, – замечалось еще и полное отсутствие всяких способов воздействия на надвигавшуюся революцию. Ссылка существовала только на бумаге. Не бежал из ссылки только тот, кто этого не хотел, кому по личным соображениям не было надобности бежать. Тюрьмы не существовало вовсе. При тогдашнем тюремном режиме революционер, попавший в тюрьму, беспрепятственно продолжал свою прежнюю деятельность».[545] Заключенные свободно переписывались с внешним миром и с арестованными, находившимися в других тюрьмах. В 1895 г. была проведена широкомасштабная амнистия в отношении осужденных революционеров, многие из которых уехали за границу, где активно включились в антиправительственную деятельность. Смертная казнь в империи с 1888 г. не применялась. Старые народовольцы, проживавшие за границей, охотно передавали преемникам навыки конспирации и боевой работы.
На волне студенческих волнений 1899 г. в Минске образовалась Рабочая партия политического освобождения России во главе с Л. М. Родионовой-Клячко. Эта организация народническо-эсеровского толка объединяла до сорока кружков и групп (около двухсот участников) в Белостоке, Минске, Екатеринославе, Житомире и других городах. Благодаря организаторским способностям в Минске выдвинулись и стали впоследствии широко известны Е. К. Брешко-Брешковская и Г. А. Гершуни. В программном документе партии – брошюре «Свобода», выпущенной в Минске в начале 1900 г., – ставилась задача завоевания политических свобод, главным образом, путем террористической деятельности. Весной 1900 г. организация была разгромлена жандармами.
Что касается европейского терроризма, то его основными носителями в конце XIX в., как и ранее, являлись анархисты.
С начала 1890-х гг. в Испании бурно развивалась «пропаганда действием». В июне 1896 г. в Барселоне метнули бомбу в религиозную процессию, собравшуюся по поводу праздника Тела и Крови Христовой, погибли 11 человек. Теракт вызвал жесткую реакцию властей против анархистов и социалистов, многие были казнены или умерли в тюрьме в результате жестоких пыток.
Итальянский анархист Микеле (Мишель) Анджиолилло, решив отомстить за своих товарищей, убил главного, с точки зрения анархистов, виновника этих смертей – председателя кабинета министров Испании А. К. дель Кастильо. Первоначально Анджиолилло хотел убить кого-нибудь из членов королевской семьи, но был переубежден Р. Э. Бетансесом, одним из организаторов революции Пуэрто-Рико в сентябре 1868 г., который и помог Анджиолилло приехать в Испанию из Парижа, а финансовую помощь ему предоставили кубинские революционеры, проживавшие в Лондоне. Анархист прибыл в Мадрид, где Бетансес выяснил маршруты следования премьера. Затем Анджиолилло (он представлялся писателем и публицистом Эмилио Ринальди) из Мадрида на поезде добрался до Сумарраги, а оттуда на повозке – до Санта Агеды, где в тот момент отдыхал премьер.