Но если фактически демонстрации в большинстве случаев и протекали для лиц, принимавших в них участие, довольно печально, то все-таки они имели весьма нежелательную для правительства сторону. Демонстрации наглядно показывали населению существование революционных организаций и наличность противоправительственного движения, выливавшегося даже в открытый публичный протест против существующего государственного строя.
Скопления на улицах больших полицейских нарядов, приготовления войсковых частей и зачастую весьма продолжительные, целыми периодами времени дежурства их „на случай возможных“ беспорядков увеличивали и без того баснословные рассказы о планах „революционеров“ и о том, что-де подготовляют рабочие. Все это, с одной стороны, создавало тревогу мирного населения, с другой – повышало настроение политиканствующей части общества, самих же рабочих и вообще членов революционных организаций делало „героями дня“, давало им право на преувеличенное о себе и своих силах мнение и окрыляло их надеждами на скорый и успешный конец борьбы их с буржуазией и правительством».[567]
С 1901 г. искровцы начали агитационную и организационную работу среди военных. Агитация в армии велась путем распространения прокламаций среди солдат и офицеров. Первым результатом стало возникновение в декабре 1902 г. «Офицерской военно-революционной организации», тесно примыкавшей к РСДРП, но не входившей в ее состав. При некоторых эсдековских комитетах, преимущественно на юге, началась и устная пропаганда в солдатских кружках, которая особенно успешно велась среди матросов Черноморского флота.
При всех видах агитации социал-демократам была необходима пропагандистская литература, на изготовление и распространение которой редакцией «Искры» и местными комитетами обращалось самое серьезное внимание. Конечно, значительная часть литературы не доходила по назначению, так как изымалась пограничными и розыскными органами, но дошедшее являлось основным средством воздействия на различные группы российского общества. Кроме того, устная пропаганда была сопряжена с бо́льшими опасностями для агитаторов, чем распространение прокламаций.
Изменился и тип местных организаций РСДРП. В брошюре Ленина «Письмо к товарищу о наших организационных задачах» (1902) давался подробный план строительства местной организации. Местные комитеты в больших городах состояли обычно из 5–7 человек, в основном из интеллигентов, обычно имевших в своем распоряжении типографию. Под их руководством стали образовываться кружки рабочих-агитаторов, обязанностью которых было распространение прокламаций и агитация рабочих на разные политические выступления. Эти небольшие группы организаторов и агитаторов, как правило, состояли из людей смелых, энергичных и умеющих соблюдать конспирацию. В организационном смысле партия все более приобретала характер подпольной организации, построенной на началах строгого централизма. Местные комитеты старались внедрять в среду партийных работников (профессиональных революционеров) руководящие указания партийного центра, в чем их поддерживали и направляли агенты «Искры».
В эти же годы социал-демократы начали работу в крестьянской среде. Стали появляться отдельные прокламации для крестьян, велась устная пропаганда в некоторых уездах Московской, Новгородской, Самарской, Саратовской и других губерний, а также на Кавказе. Систематическая агитация в среде крестьянства требовала соответствующей литературы, и первым опытом в этом направлении стала брошюра Ленина «К деревенской бедноте» (март 1903 г.). Одновременно эсдеки стали организовать своеобразные подготовительные кружки будущих пропагандистов и агитаторов среди учащихся старших классов средних учебных заведений и имели в этом значительный успех.
Ко второму съезду РСДРП Ленин и его соратники подошли, уже имея несколько специальных и секретных комиссий и иных конспиративных структур, курирующих разнообразные вопросы внешнего и внутреннего порядка, а также структуры, способные активно противостоять прямой агрессии по отношению к партии. По неофициальным данным, днем рождения таких специальных структур можно считать 3 марта 1903 г., когда были оформлены позиции внутрипартийного контроля и созданы так называемые структуры «малых троек», аккумулирующие всю полноту партийной власти по территориально-линейному принципу. Типичными примерами являются следующие документы.
– Письмо Закордонного комитета Бунда в Берлине от 3 марта 1903 г. о возможном нарушении правил внутрипартийной конспирации Л. Дейчем в беседе с Н. Б. Коганом в Лондоне, с точным указанием на истинное место нахождения ЦК Бунда.[568]
– Письмо Н. К. Крупской от 12 марта 1903 г. Заграничному комитету Бунда о необходимости составить комиссию для устройства конспиративной части второго съезда РСДРП. Уполномоченным по секретной части был назначен «товарищ Альман» (Л. Дейч).[569] Бунду отводилось особое место в партийных структурах, причем среди более чем двадцати направлений деятельности этого союза внутри партии под пунктом № 13 значится «Террор», а весь пункт № 18 направлен на оперативное внедрение, разложение и агитацию в рядах военных, полицейских, политических и иных структур.[570]
– Предложение В. Д. Бонч-Бруевича по внутренней оперативной работе среди сектантов.[571]
– Доклад Батумского комитета от мая 1903 г. о необходимости специальной подготовки революционных кадров и создания спецпунктов (школ, центров) подготовки боевого характера.
Второй съезд РСДРП состоялся 17 (30) июля – 10 (23) августа 1903 г. До 24 июля (6 августа) съезд работал в Брюсселе, но бельгийская полиция вынудила делегатов покинуть страну, и они переехали в Лондон. На съезде были представлены 26 организаций: группа «Освобождение труда» «Заграничная лига русской революционной социал-демократии», «Заграничный союз русских социал-демократов»; Бакинский, Батумский, Донской, Екатеринославский, Киевский, Московский, Николаевский, Одесский, Петербургский, Саратовский, Тифлисский, Тульский, Уфимский и Харьковский комитеты; русская организация «Искры»; Петербургская рабочая организация, Крымский союз, Союз горнозаводских рабочих; Северный рабочий союз; Сибирский союз; группа «Южный рабочий»; Заграничный комитет Бунда и ЦК Бунда. В съезде принимали участие 43 делегата с 51 решающим голосом и 14 делегатов с совещательным голосом.
Съезд принял марксистскую программу, в которой, в отличие от программ социал-демократических партий европейских стран, признавалась необходимость диктатуры пролетариата.
В конце съезда при обсуждении проекта устава партии разгорелась борьба по вопросу о членстве в партии между сторонниками Ленина («твердые искровцы», 24 голоса) и их оппонентами из группы Мартова («мягкие искровцы», 9 голосов), к которым примкнули бундовцы, «рабочедельцы», группа «Южный рабочий» и некоторые другие (18 голосов). В результате была принята формулировка Мартова: членом партии мог считаться «всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций».[572]
Съезд признал «Заграничную лигу русской революционной социал-демократии» единственным представителем РСДРП за границей. В знак протеста два представителя «Заграничного союза…» ушли со съезда. Ушли и пять бундовцев после того, как съезд отверг ультиматум Бунда о признании его единственным представителем еврейских рабочих в России. Это изменило соотношение сил в пользу «твердых искровцев», и остальные параграфы устава были приняты съездом в формулировке Ленина.
Что касается сионизма, то борьбу с ним представители еврейского народа вели практически во всех социал-демократических партиях и организациях. Ленин видел в сионизме одно из проявлений буржуазного национализма, противостоящего пролетарскому интернационализму и проповедующего классовый мир между капиталистами и рабочими одной национальности. В статье «Мобилизация реакционных сил и наши задачи» (1903) он заявлял, что сионизм – больший враг социал-демократии, чем антисемитизм.
По вопросу о терроре была принята следующая резолюция:
«Съезд решительно отвергает террор, т. е. систему единичных политических убийств, как способ политической борьбы, в высшей степени нецелесообразный в настоящее время, отвлекающий лучшие силы от насущной и настоятельно необходимой организационной и агитационной работы, разрушающий связь революционеров с массами революционных классов населения, поселяющий и среди самих революционеров, и среди населения вообще самые превратные представления о задачах и способах борьбы с самодержавием».[573]
Примечательно, что в начале работы съезда было проведено секретное заседание организации «Искры» по вопросу о ее мандатах на съезде. А 17 августа 1903 г. Ленин провел предложение о создании специальной аналитической службы, которая будет выпускать спецбюллетень для ограниченного состава ЦК, а также о создании структур ЦК по реорганизации, роспуску, ликвидации и контролю над всеми партийными комитетами.[574]
После съезда в России началось формирование конспиративной революционной централизованной организации нового типа, получившей название партии большевиков – РСДРП (б), и произнесенная впоследствии (в 1917 г., на первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов) фраза «Есть такая партия!»[575] несла за собой много больше смысла, чем принято считать.
Уже 12 октября 1903 г. в письме руководству РСДРП Ленин, с учетом результатов киевского провала, потребовал усиления контроля над внутрипартийной перепиской и создания специальной внутрипартийной службы перлюстрации.