Но и эти меры не принесли Анне успокоения. Особенно сильно на нее подействовал случай, когда экипаж, следовавший перед императорской каретой, внезапно провалился под землю. Расследование выявило подкоп – возникла обоснованная версия о спланированном покушении на императрицу.
Возможно, именно это происшествие послужило причиной упразднения Розыскной конторы при Сенате и восстановления 24 марта 1731 г. Канцелярии тайных розыскных дел, совмещавшей функции оперативного и следственного аппарата по политическим преступлениям. Канцелярия вела и дела об иностранном шпионаже в России. Руководство ею поручили А. И. Ушакову. Новый «старый» начальник политической полиции имел полное представление о работе этой службы, причем «с обеих сторон забора». Канцелярия имела статус коллегии и разместилась на генеральном дворе в Преображенском. Штат канцелярии состоял из сенатского секретаря В. Г. Казаринова, нескольких подьячих (большинство ранее служили с Ушаковым), сторожей, двух заплечных дел мастеров, одного сержанта, одного капрала и тридцати солдат. На нужды Канцелярии выделили 3360 рублей – столько же, сколько отпускалось Преображенскому приказу.
Вместо Верховного тайного совета 18 октября 1731 г. был учрежден Кабинет министров. В него вошли граф Г. И. Головкин (1-й кабинет-министр), А. И. Остерман и представитель княжеского рода, сложившегося в России во второй половине XVI в., А. М. Черкасский. После смерти Головкина в январе 1734 г. его заменяли П. И. Ягужинский и А. П. Волынский.
В отличие от Екатерины I и Петра II, Анна Ивановна, несмотря на недостаток общего образования, лично контролировала все процессы, связанные с обеспечением личной безопасности. Воссоздание службы безопасности не изменило ее решения о переезде в Петербург, куда двор перебрался в январе 1732 г. В пути государыню сопровождала личная охрана: 14 кавалергардов и 10 гвардейцев-ездовых. В императорском поезде находились также придворные кавалеры и дамы, а также прислуга. Переезд использовался для повышения безопасности государыни и ее приближенных, причем схема была весьма простой: те лица из высшего общества, которые по каким-либо причинам казались государыне подозрительными, чести переехать в Петербург не удостоились и либо оставались в Москве, либо по высочайшему повелению отправились в провинцию.
Во время переезда и до сентября 1732 г. Канцелярия тайных розыскных дел именовалась «походной». Секретарями Канцелярии в тот период были: Т. Гуляев, И. Набоков (с 1744 г.) и Н. М. Хрущов.
Полицейский надзор за проживавшими в Москве подданными утрачен не был. В августе в Первопрестольной, сначала в Преображенском, а затем на Лубянке, расположился филиал Канцелярии тайных розыскных дел – Московская контора тайных розыскных дел во главе с преданным родственником императрицы, генерал-адъютантом С. А. Салтыковым. В 1732 г. в Московской конторе числились 16 человек: сенатский секретарь Степан Патокин (служил в 1732–1743 гг.), протоколист, канцелярист, два подканцеляриста, восемь копиистов, сторож и два заплечных дел мастера. В связи с болезнью Патокина вторыми секретарями в конторе некоторое время работали Т. Гуляев и Н. М. Хрущов. В обиходе и даже в документах новые секретные службы вскоре стали именовать Тайная канцелярия и Тайная контора.
В Санкт-Петербурге государыню встретил генерал Х. А. Миних, с именем которого связаны многие позитивные начинания в области военной реформы. В 1732 г. было учреждено первое специальное учебное военное заведение – Корпус кадет (с 1752 г. стал называться Сухопутным шляхетским кадетским корпусом, а затем – 1-м Кадетским корпусом); предназначался он для обучения офицеров, произведенных из нижних чинов.
Большинство историков называют правление Анны Ивановны временем засилья иностранцев, но это было не совсем так. При ней прием иностранцев на службу осуществлялся только при наличии действительно серьезных рекомендаций, денежное содержание иностранных и русских офицеров было уравнено. Так, по данным военно-учетных документов, в 1729 г. в русской армии числились 30 русских генералов и 41 иностранец, в 1738 г. – 30 русских и 31 иностранец. Число иностранных офицеров в армии с 1729 по 1738 г. выросло всего на три процента (с 34 % до 37 %). Уравнение иностранцев и российских подданных в чинах и денежном содержании повысило авторитет императрицы в военной среде, особенно в гвардии, и обезопасило ее от возможных гвардейских беспорядков.
Наибольшим влиянием при дворе пользовались Бирон, Левенвольде, Остерман и Миних, но все они, кроме Бирона, служили в России еще со времен Петра I. Порочная практика бездумного раболепия перед всем иностранным не раз приводила к печальным последствиям, однако у этой «палки» есть и другой конец – полное отрицание всего иноземного. Поскольку в сфере безопасности за любое непродуманное решение приходится расплачиваться человеческими жизнями, необходимо учитывать и критически оценивать как отечественный, так и зарубежный опыт. Не следует пренебрегать иностранными специалистами, особенно если выполняются два условия:
1) существует механизм контроля, позволяющий выявить истинные намерения иностранцев и принять адекватные меры предупреждения и пресечения,
2) создаются условия, при которых иностранцы начинают чувствовать себя своими и служить Российскому государству как собственному Отечеству.
В правление Анны Ивановны, несмотря на возраставшее негативное отношение к иностранцам, заговоров против государыни составлено не было. Отчасти это объясняется эффективной работой Канцелярии тайных розыскных дел: фраза «слово и дело» стала символом и этой эпохи. Записи именных указов в Канцелярии свидетельствуют, что императрица лично следила за ходом многих расследований, давала распоряжения об арестах, обысках и участвовала в допросах. Обо всех более или менее значимых политических делах Ушаков докладывал лично императрице. В 1732 г. в штате канцелярии состояли: секретарь, три канцеляриста, четыре подканцеляриста, пять копиистов и два заплечных дел мастера. По особо важным делам: смоленского губернатора князя А. А. Черкасского (1734 г.), бывшего главы «верховников» князя Д. М. Голицына (1736 г.), фаворитов Петра II князей Долгоруковых (1738 г.) и кабинет-министра А. П. Волынского (1740 г.) – были организованы четыре временные следственные комиссии.
Другой причиной благополучного – с точки зрения личной безопасности – царствования Анны Ивановны является ее искусное лавирование между группировками придворных, или следование столь известной и в конце ХХ в. системе сдержек и противовесов. Два петровских гвардейских полка были уравновешены двумя вновь созданными. Руководителем Канцелярии тайных розыскных дел являлся Ушаков, старый служака из русского дворянства. Гвардию и армию контролировали Миних (ольденбуржец), Левенвольде (лифляндец) и брат фаворита Г. Бирон (курляндец), но при этом большинство гвардейцев были русскими дворянами. Коллегию иностранных дел и дипломатическую разведку курировали два человека: Г. И. Головкин и А. И. Остерман. Таким образом, отсутствовала монополия одной группировки на специальные государственные институты, и царедворцы боролись друг с другом за расположение государыни.
При Анне Ивановне была проведена первая в российской истории военная кодификация, позволившая систематизировать основные на тот период военные профессии и специальности, сопоставить их с системой рангов, званий и функциональных обязанностей. Указы императрицы с немецкой точностью упорядочили ранее созданную Петром военную систему, затронув наиболее важные направления развития и совершенствования разных родов войск, что позитивно сказалось на руководстве и контроле над их деятельностью.
К 1740 г. поменялся социальный состав лейб-гвардии: большинство рядовых происходило теперь уже из простых сословий, и в дальнейшем дворяне стали занимать только офицерские должности.
«В суточный караул по охране Главной резиденции ежедневно наряжалось до 500 человек, то есть батальон. Но известны случаи, когда охрану резиденции несла рота. При чрезвычайных обстоятельствах караулы могли удваиваться. В отличие от XVII века, когда стрелецкий караул нес только внешнюю охрану резиденции и не размещался внутри дворца, в XVIII в. вооруженные гвардейцы занимали посты и во внутренних дворцовых помещениях. Мемуарист, офицер Измайловского полка В. А. Нащокин, отмечал, что с правления императрицы Анны „караульную команду начали майоры водить, а до сего не важивали, а ходили одни капитаны“».[189]
После смерти Петра I и до правления его племянницы полицейская служба как таковая не развивалась, поскольку все усилия близких к трону людей сводились к попыткам удержать власть. Двадцать третьего апреля 1733 г. Анна Ивановна подписала указ «Об учреждении полиции в городах», согласно которому в крупных городах империи создавались полицейские управления. «Реестр губерний: Новгород, Киев, Воронеж, Астрахань, город Архангельский, Смоленск, Белгород, Казань, Нижний Новгород, Тобольск. Провинциальные: Псков, Вологда, Калуга, Тверь, Переславль Рязанский, Коломна, Кострома, Ярославль, Симбирск, Брянск, Орел. Да сверх вышеописанных в городах же Шлиссельбурге и в Ладоге».[190]
Управления возглавляли полицмейстеры в чине капитана (в губернских городах) и поручика (в провинциальных). В штате городского управления состояли унтер-офицер, капрал, восемь (в губернских) или шесть (в уездных) нижних чинов, а также два канцеляриста. Денежное содержание полицейским выплачивалось за счет средств гарнизонов. Для оказания помощи полиции из горожан назначались сотские, пятидесятские, десятские и ночные караульщики. Это способствовало более плотному взаимодействию населения с полицейскими службами по поддержанию общественного порядка. Выделенные от горожан представители составляли ту низовую общественную прослойку, которая позволяла полиции считаться действительно народной и поддерживать порядок с помощью самого населения. Правда, ограничивалось это пока относительно крупными городами. В малых городах и сельской местности подобных структур пока не было, что затрудняло забл