на долгие годы была ввергнута в пучину гражданской войны, в ходе которой от репрессий, голода, болезней, бандитизма и прочих спутников смутного времени погибло не менее миллиона человек.
На западных границах России ситуация обострялась. Пруссия старалась воспользоваться войнами империи Екатерины в борьбе с Турцией и Швецией и распространить свое влияние на Польшу, а значительная часть шляхты жаждала освободиться от российской зависимости. В 1790 г. Польша заключила союз с Пруссией, которая с помощью своей агентуры влияния постоянно провоцировала Чрезвычайный сейм на разрыв с Россией. В мае 1791 г. сеймом был принят «Правительственный закон» (Конституция), который заложил основы для преобразования конфедеративной страны в государство с сильной центральной властью. Однако ограничение сословных привилегий вызвало неудовольствие у части магнатов и шляхты, создавших в мае 1792 г. Тарговицкую конфедерацию.
Король Станислав Август Понятовский объявил конфедератов мятежниками и приказал разогнать их. В ответ Екатерина II, не желавшая усиления Речи Посполитой, поддержав конфедератов, отдала распоряжение своим войскам войти в Польшу и Литву. В 1792 г. началась русско-польская война, в которой западные соседи не оказали полякам, ни военной, ни политической помощи. Большинство прусских войск на тот момент были заняты в боевых действиях против революционной Франции. Двенадцатого января 1773 г. была подписана Конвенция о втором разделе Польши. К России отошла значительная часть Западной Белоруссии и Украины, Пруссия получила Гданьск и Торунь, почти всю Великую Польшу, а также часть Мазовии и Краковского воеводства.
Польские патриоты не смирились и организовывали тайные общества, готовя новое всеобщее восстание и надеясь на помощь революционной Франции. Предводителем заговорщиков был избран генерал Тадеуш Костюшко, в 1776–1784 гг. участник американской Войны за независимость. Существует версия, что Екатерина намеренно не препятствовала подготовке восстания с тем, чтобы использовать его в качестве повода к окончательной ликвидации польского государства.
Двенадцатого марта 1794 г. в Пултуске генерал Антон Мадалинский отказался подчиниться решению о роспуске своей кавалерийской бригады и поднял мятеж. Двадцать четвертого марта в Кракове был опубликован Акт восстания, и Костюшко провозглашен диктатором. Лозунгом восстания стало восстановление независимой Речи Посполитой в границах 1772 г. В апреле восстания произошли в Варшаве и Вильно; к маю повстанцы установили контроль над большей частью Речи Посполитой.
«После продолжительного путешествия, – писала Евгения Вечесловова, очевидец событий, – в апреле 1794 года мы приехали в Варшаву <…>. 17 апреля в три часа ночи мы были пробуждены необыкновенным шумом на улице. Одевшись наскоро, мы обе подошли к окну. В это время пламя зажженного вблизи нас дома русского посланника Игельштрома осветило толпы вооруженных людей, бежавших по улицам. <…> Выгнанные из дому мужем хозяйки, офицером польских гусар, мы не имели бы никакой надежды на спасение, если бы живший в этом доме стекольщик, прусский подданный, не укрыл нас у себя в чулане. <…>
Здесь мы пробыли три дня, пока прошли первые порывы ярости поляков, и тогда наш избавитель, не смея скрывать нас далее в городе, наполненном шпионами-евреями, уговорил нас отдаться в плен полякам; но, для большей безопасности, советовал мне, как иностранке, идти впереди с детьми и кричать по-польски, что я англичанка. При выходе нашем на улицу мы были поражены ужасной картиной; грязные улицы были загромождены мертвыми телами, буйные толпы поляков кричали: „руби москалей!“».[222]
Под влиянием Великой французской революции радикально настроенная часть повстанцев сформировала группу польских якобинцев, которые пытались развернуть в Польше революционный террор. Девятого мая и 28 июня они спровоцировали в Варшаве беспорядки, во время которых происходили казни участников Тарговицкой конфедерации. В итоге экстремизм якобинцев оттолкнул от восставших многих умеренно настроенных поляков.
Австрия, Пруссия и Россия решили подавить восстание, и летом 1794 г. начались активные боевые действия. (При этом польское восстание оттянуло на себя значительную часть прусских войск и облегчило положение революционной Франции.) В начале сентября на театр военных действий прибыл 10-тысячный корпус генерал-аншефа А. В. Суворова; 26 октября (6 ноября) его войска штурмов взяли Варшаву.
Тринадцатого (24) октября 1795 г. между Россией, Австрией и Пруссией была подписана Конвенция о третьем разделе Польши. К России отошли земли к востоку от Буга и линии Немиров – Гродно – Неман; к Австрии – Сандомирское, Краковское, Люблинское воеводства, а также часть Мазовецкого, Подляшского, Холмского и Брест-Литовского воеводств; к Пруссии – бо́льшая часть Мазовецкого воеводства с Варшавой, часть Трокского, Подляшского и Равского воеводств.
И наконец в 1797 г., уже после смерти Екатерины, между Россией, Австрией и Пруссией была подписана заключительная конвенция этой серии, утвердившая раздел Речи Посполитой и ликвидировавшая остатки польской государственности.
В конце жизни Екатерина II намеревалась передать трон напрямую внуку Александру Павловичу, минуя своего сына, наследника престола. Опасность лишиться короны для Павла становилась все более реальной. Спасла его болезнь императрицы и ее внезапная кончина.
Шестого ноября 1796 г. Павел I стал российским императором. По мнению некоторых очевидцев последних минут жизни императрицы, ее манифест о назначении наследником Александра был передан Павлу его сторонниками и незамедлительно уничтожен. Затем он приказал своей гвардии прибыть в Петербург. В составе гатчинской гвардии состояло шесть номерных пехотных батальонов (два гренадерских и четыре мушкетерских), егерская рота, один артиллерийский батальон и три кавалерийских полка (жандармский, драгунский и гусарский) общей численностью около 2000 человек. Личный состав этих подразделений был распределен по полкам лейб-гвардии с сохранением чинов. Срок службы для рядовых гатчинских гвардейцев сокращался до пятнадцати лет.
«Маленькое „гатчинское войско“, своего рода потешные, было протестом против екатерининской гвардии и ее порядков. Суровые и „отчетливые“ гатчинские службисты, „фрунтовики“, составляли решительный контраст с изнеженными сибаритами, щеголями и мотами „зубовских“ времен, лишь для проформы числившимися в полках и проводившими время в кутежах и повесничестве».[223]
Для гвардейских господ офицеров павловские реформы оказались болезненны еще и потому, что нижние чины из дворян, состоявшие при полках, но находившиеся в длительных отпусках, были уволены. Запись дворянских недорослей в гвардию «с пеленок» отменили: начинать служить в войсках дети дворян могли не ранее шестнадцати лет в звании юнкера.
Численность гвардии при Павле I значительно возросла. В 1796 г. сформировали два отдельных батальона лейб-гвардии – Егерский и Артиллерийский (на базе бомбардирской роты Преображенского полка), а в 1798 г. – два новых кавалерийских полка. На основе Донской и Чугуевской команд создан лейб-гвардии Казачий, а на основе лейб-гусарского эскадрона – лейб-гвардии Гусарский полки. Эти части уже не составляли Собственный Его Величества конвой и несли службу по охране царя и членов его семьи наравне с полками старой гвардии. В 1799 г. к гвардии причислили Лейб-Уральскую сотню и Кавалергардский корпус. Последний имел статус гвардии Великого магистра Ордена Святого Иоанна Иерусалимского (Мальтийского ордена). В нем полагалось иметь около двухсот дворян из числа членов ордена.
Император стремился к искоренению порядков ненавистного ему предыдущего царствования. «Павловская муштра имела до некоторой степени положительное воспитательное значение. Она сильно подтянула блестящую, но распущенную армию, особенно же гвардию конца царствования Екатерины. Щеголям и сибаритам, манкировавшим своими обязанностями, смотревшими на службу как на приятную синекуру, <…> было дано понять (и почувствовать), что служба есть прежде всего служба. <…> Порядок, отчетливость и „единообразие“ всюду были наведены образцовые. Ослабевшая струна была подтянута… и перетянута».[224]
За четыре с половиной года Павел уволил со службы семь фельдмаршалов (среди них М. Ф. Каменский, П. А. Румянцев, А. В. Суворов), 333 генерала, 2261 офицера. Общее число уволенных и ушедших из гвардии и армии в отставку генералов и офицеров достигало 12 тысяч человек.[225] «Из 132 офицеров, – писал полковник Н. А. Саблуков, – бывших в Конном полку в 1796 году, всего двое (я и еще один) остались в нем до кончины Павла Петровича. То же самое, если не хуже, было и в других полках, где тирания Аракчеева и других гатчинцев менее сдерживалась, чем у нас».[226]
При всем этом кардинального качественного изменения облика гвардии не произошло. Даже «разбавленная» гатчинцами лейб-гвардия не стала, как это было при Петре I, опорой трона и коллективным помощником государя. «В данном случае результат не должен был оказаться удачным – даже в отношении личной безопасности реформатора. Гатчинский элемент, вместо того чтобы одержать верх над непокорной частью, куда его ввели, <…> наоборот, в ней совершенно растворился, усвоив себе привычки этой обособленной среды и послужив только к пробуждению в ней, путем реакции, стремлений к порицанию правительства, дремавших до тех пор при спокойных условиях существования, посвященного удовольствиям».[227]
Реформы Павла I – проводимые радикально и зачастую деспотично, не всегда адекватные требованиям времени – породили крайнее недовольство в дворянской среде. Среди российской военной и служилой элиты в Петербурге, Москве и в провинции стали возникать кружки лиц, недовольных императором. В 1797 г., вероятно в силу завышенного самомнения и недопонимания Павлом системы безопасности, были ликвидированы управы благочиния. Это затрудняло розыск лиц, подозреваемых в преступлениях, и беглых преступников, а также снижало участие общей полиции в мероприятиях по обеспечению царской безопасности.