В ходе реформы государственного управления, проводимой использовавшим французский опыт Сперанским, 25 июня 1811 г. было учреждено Министерство полиции. Его руководителем стал военный губернатор Петербурга (с 1809 г.) А. Д. Балашов. Министр полиции получал звание генерал-полицмейстера и наделялся чрезвычайными полномочиями. Он имел право требовать в свое распоряжение войска без санкции военного министра и отдавать команды непосредственно командирам полков; также он мог затребовать любые сведения от местных органов власти и управления без согласования с другими министерствами; если генерал-полицмейстер действовал «в видах общей безопасности», он освобождался от ответственности за превышение власти.
В Министерство полиции входили три департамента, Общая и Особенная канцелярии.
Департамент исполнительной полиции состоял из трех отделений. Первое отделение заведовало кадровой работой полиции и сбором сведений о преступлениях и происшествиях; второе надзирало за проведением следствия по уголовным делам и контролировало исполнение приговоров; третье содействовало Сенату в проведении ревизий в губерниях, отвечало за рекрутский набор и земское ополчение.
Департамент хозяйственной полиции контролировал продовольственное снабжение городов, в том числе следил за пресечением спекуляции.
Медицинский департамент надзирал за санитарным состоянием в губерниях, организовывал снабжение лекарствами.
Общая канцелярия занималась общим делопроизводством.
Особенная канцелярия, возглавляемая Я. И. де Сангленом, находилась в личном подчинении министра. Она осуществляла надзор за иностранцами, выдавала заграничные паспорта, занималась цензурой, выполняла личные поручения министра и вела секретное делопроизводство. Постепенно канцелярия стала одним из органов политической полиции и контрразведки, а ее начальник обладал правом личного доклада императору без согласования с министром; в свою очередь от государя он получал указания по надзору за высокопоставленными чиновниками империи. Например, в августе 1811 г. Александр I дал А. Д. Балашову и Г. М. Армфельту тайное распоряжение «примечать» за поступками М. М. Сперанского, а де Санглену поручил контролировать деятельность Балашова. Позже Санглен писал, что все они действовали «как телеграфы», нити которых были в руках государя.
Сообщество лон-лакеев в 1811 г. было официально расформировано, чтобы на практике заменить гласный надзор за иностранцами на негласный. Агентурная сеть перешла в подчинение Особенной канцелярии Министерства полиции. Через Дирекцию почт МВД в Министерство полиции и одновременно в «Комитет 13 января» поступали полученные с помощью перлюстрации «немедленные и верные сведения о подозрительных переписках».
В апреле 1812 г. исполняющим обязанности министра полиции стал С. К. Вязмитинов, а управляющим Особенной канцелярией Министерства полиции – М. Я. фон Фок, сменивший на этом посту де Санглена.
Еще одним органом государственной безопасности в Российской империи была Собственная Его Императорского Величества канцелярия, с 1812 г. выполнявшая общегосударственные контрольные функции. Управлял канцелярией В. Р. Марченко.
В системе Военного министерства и действующей армии также были созданы специальные службы и подразделения, обеспечивавшие безопасность государства и императора. Один из значимых шагов в этой области – создание в первой половине 1811 г. Внутренней стражи. Ее особые военно-полицейские функции перечислены в положении о ней: охрана и восстановление внутреннего порядка; борьба с разбойниками; «рассеяние» запрещенных законом «скопищ»; поддержание порядка при исполнении церковных обрядов «всех исповеданий» (то есть задачи, во многом аналогичные задачам современных внутренних войск). Формированием, вооружением, материально-техническим обеспечением подразделений внутренней стражи ведало Военное министерство, а служебной деятельностью – Министерство полиции. Инспектором Внутренней стражи, в ранге помощника военного министра, стал генерал-адъютант императора Е. Ф. Комаровский, который позднее писал в мемуарах, что по желанию государя он должен был «быть между ним и Барклаем-де-Толли», который с января 1810 г. по сентябрь 1812 г. являлся военным министром. Из этого следовало: инспектор Внутренней стражи имел двойную подчиненность и право личного доклада государю, что, несомненно, повышало его статус и позволяло лично доносить информацию во всей полноте, минуя дополнительные инстанции.
Как известно, вооруженные силы любого государства – силовой инструмент при осуществлении не только внешней, но и внутренней политики. При подавлении крупномасштабных антигосударственных выступлений внутри страны армия (в чьем ведении находятся пушки) часто играет роль «последнего довода королей». Но армия не может действовать вслепую. Поэтому одной из забот императора стало получение достоверной информации о политических и военных намерениях противников и союзников России.
Основным органом, занимавшимся получением разведывательной информации, с 1802 г. стало Министерство иностранных дел. После А. Б. Куракина, который был министром пару месяцев, на этом посту сменилось несколько человек: А. Р. Воронцов (1802–1804 гг.), А. Е. Чарторыйский (1804–1806 гг.), А. Я. Будберг (1806–1807 гг.). Несколько дольше продержался назначенный после заключения Тильзитского мира Н. П. Румянцев (1807–1814 гг.).
Личную охрану Александра I в 1812–1814 гг. осуществляла лейб-гвардия. Еще 18 мая 1811 г. была сформирована лейб-гвардии Черноморская казачья сотня, ставшая личным конвоем императора. Двадцать седьмого февраля 1812 г. сотня в количестве четырех офицеров, четырнадцати урядников и ста казаков прибыла в Петербург и была зачислена в лейб-гвардии Казачий полк 4-м эскадроном. Его командиром стал войсковой полковник А. Ф. Бурсак. Во время Заграничных походов 1813–1814 гг. полк выполнял функции императорского конвоя. Структурно он входил в состав Императорской Главной квартиры.[246]
После подписания в 1813 г. Гюлистанского договора британские правящие круги с беспокойством наблюдали за успехами русских войск в войнах против Персии и Турции и российской экспансией на юге нашей страны. С этого времени между Британской и Российской империями началось скрытое противоборство за господство в Центральной Азии, получившее впоследствии название «Большая игра».[247] С этим противостоянием в значительной мере связано усиление деятельности антироссийских сил, финансируемых и даже вооружаемых британской короной. А основными плацдармами в этой борьбе стали Кавказ, Польша и Финляндия.
В октябре 1814 – июне 1815 гг. в Вене собрались представители многих европейских государств, согласившиеся подчиниться решению восьми держав: Австрии, Англии, Испании, Португалии, Пруссии, России, Франции и Швеции. Венский конгресс, заключительный акт которого был подписан 9 июня 1815 г., узаконил послевоенное устройство Европы. К власти во Франции, Испании, Пьемонте, Римской области, Неаполе, германских княжествах возвратились монархи, свергнутые Французской революцией и Наполеоном. Франция была низведена к границам 1792 г. и оккупирована союзниками на пять лет. Во Франции разместился и 30-тысячный русский Оккупационный корпус под командованием генерал-лейтенанта М. С. Воронцова.
Для борьбы против революционных и национально-освободительных движений в европейских странах и обеспечения незыблемости решений Венского конгресса был заключен союз европейских монархов, вошедший в историю под названием Священного союза. Заключительный акт союза подписали в Париже 26 сентября 1815 г. Александр I, австрийский император Франц I и прусский король Фридрих Вильгельм III. Девятнадцатого ноября 1815 г. к союзу присоединился французский король Людовик XVIII, а затем большинство монархов Европы, у которых были для этого основания.
Так, в освобожденной от французской оккупации Испании с 1814 г. в армейской среде и в крупных городах (Барселона, Валенсия, Гранада, Кадис, Ла-Корунья, Мадрид) возникали тайные общества масонского типа, в которых состояли офицеры, предприниматели, торговцы, юристы. Участники заговоров ставили перед собой цель подготовить пронунсиамьенто (переворот) и установить конституционную монархию. Например, в сентябре 1815 г. в Галисии в восстании приняли участие около тысячи солдат под руководством героя освободительной борьбы Х. Диаса Порльера. И хотя оно было подавлено, репрессии не покончили с революционным движением.
Похожая ситуация сложилась и в Португалии, где после изгнания наполеоновских войск в 1811 г. власть находилась в руках англичан, фактически оккупировавших страну вместо французов. Военные, дворянство и буржуазия проявляли все большее недовольство старыми порядками и засильем англичан. Национально-революционное движение возглавили патриотически настроенные офицеры.
Революционное брожение началось и в большинстве королевств Италии, где сеть тайных обществ росла как на дрожжах. В Пьемонте и Ломбардии наибольшее влияние приобрело общество «Итальянская федерация», в котором преобладали военные, либеральное дворянство и буржуазия. В Неаполитанском королевстве и Папском государстве распространилось движение карбонариев,[248] в которое входили торговцы, интеллигенты, военные, ремесленники и даже низшее духовенство. На юге карбонарии опирались на мелкую и среднюю буржуазию, обладавшую землей, которую обрабатывали крестьяне-арендаторы или сельские наемные рабочие. Хотя среди заговорщиков и имелись отдельные группы радикальных республиканцев, главной целью большинства тайных обществ являлось ограничение абсолютизма и установление конституционной монархии.
На территории Российской империи в это же время набирало силу греческое национально-освободительное движение. В 1814 г. греческие переселенцы основали в Одессе тайное общество «Филики Этерия» («Дружеское общество»).