После «Семеновской истории», органично наложившейся на революционные выступления в Европе, недоверие Александра I к гвардии усилилось. Тайная военная полиция получила указание усилить негласный надзор за гвардейцами, и Грибовский в этом направлении работал весьма успешно. Уже в мае 1821 г. через начальника штаба Гвардейского корпуса Бенкендорфа он представил Александру I докладную записку о деятельности «Союза благоденствия». Записка содержала подробные сведения об истории создания союза, о его структуре (Коренная и Побочные управы), о методах конспирации и вербовки членов тайного общества, о Московском съезде Коренной управы, обо всех участниках съезда и его результатах. Общая численность членов тайных обществ в записке оценивалась в двести с лишним человек, конкретно приводились фамилии тридцати пяти активных заговорщиков. По мнению Грибовского и Бенкендорфа, наибольшее внимание правительству следовало обратить на Н. И. Тургенева, Ф. Н. Глинку, А. Ф. фон дер Бригена, всех Муравьевых, И. А. и М. А. Фонвизиных, П. Х. Граббе, М. Ф. Орлова и И. Г. Бурцова.
В заключительной части записки говорилось:
«Отрицать, впрочем, невозможно, что есть зародыш беспокойного духа в войсках, особенно в гвардии, прильнувший, так сказать, от иноземцев во время нахождения за границей и поддержанный стечением разных обстоятельств; но войска сами по себе ни на что не решатся, а могли бы разве послужить орудием для других, как пагубные новейшие примеры в других странах доказали. При бдительном надзоре и кротких, но постоянных мерах сие может быть постепенно отвращено. Между прочим, весьма не худо бы казалось, чтобы офицеры, как люди, до поступления еще на службу совершенно приготовившиеся, перестали посещать частно преподаваемые курсы, особенно политических наук, поверхностное изучение которых, без предварительных прочных оснований и без пособия других наук, наносит величайший вред. Сие полупознание поставляет в такое сомнительное положение, в котором воображение воспламенено, дух встревожен, а ум, блуждая во мраке без руководителя, ищет того, чего не видит и не постигает, и кончает тем, что или еще более возрастает сомнение, или же приведет на скользкий путь заблуждений».[274]
Никаких последствий для заговорщиков эта записка, однако, не имела, а после смерти императора была обнаружена среди личных бумаг в его кабинете без каких-либо пометок (!).
В мае 1821 г. начальник Главного штаба 2-й армии П. Д. Киселев в местечке Дужаны представил императору доклад о необходимости устроения тайной полиции в армии. Тогда же Константин Павлович направил начальнику Главного штаба П. М. Волконскому записку «О вредном направлении умов военных людей и о мерах, принятых для отвращения в войсках духа вольнодумства». В записке говорилось, что идеи «вольнодумцев и бунтовщиков» распространяются и в нынешних обстоятельствах являются самыми опасными. Соответственно, следует принять самые решительные меры, дабы дух вольнодумства не мог попасть в войска.
Вероятно, учитывая сведения, полученные от Бенкендорфа, Киселева и Волконского, Александр I решил удалить гвардию из Петербурга. В мае 1821 г. под предлогом скорого похода в Европу Гвардейский корпус был отправлен в карантин под Вильно, где оставался до лета 1822 г. В июне 1821 г. император одобрил соображения Киселева об устройстве тайной полиции, и в июле состоялось второе рождение Воинской полиции во 2-й армии. Ее первым начальником стал полковник В. Г. Тишин переведенный в 1819 г. из 1-й армии, который, по отзыву И. И. Дибича, имел «отличные способности ума <…> он был употребляем во всю службу более по особенным поручениям».[275]
В марте 1821 г. на базе Тульчинской управы «Союза благоденствия» создается тайное Южное общество. Его участники были более радикальны в политических взглядах. Общество состояло из трех управ (районных отделений): Тульчинской, Васильковской и Каменской. Центральным органом общества являлась Директория, в состав которой вошли П. И. Пестель, А. П. Юшневский и Н. М. Муравьев. Наиболее известные деятели южан – С. Г. Волконский, М. И. и С. И. Муравьевы-Апостолы, М. П. Бестужев-Рюмин. Программный документ общества – составленная Пестелем «Русская правда», отличавшаяся ярко выраженной антифеодальной направленностью, – предусматривал ликвидацию крепостного права с наделением крестьян землей за счет помещиков, имевших свыше 10 тысяч десятин. Половина земельных угодий каждой волости оставалась в частной собственности, другая половина переходила в общественную собственность. Россия должна была стать унитарным государством с республиканской формой правления, избирательные права предоставлялись всем гражданам.
За внешне демократичными положениями «Русской правды» просматривается, однако, приверженность Пестеля к диктатуре. Он был сторонником временного революционного правительства, которое в течение десяти лет осуществляло бы чрезвычайное правление. Выборы в парламент России (Народное вече), по его мнению, могли состояться только после проведения в жизнь положений «Русской правды». Документ предусматривал «сильную руку» государства, не просто контролирующего граждан, но жертвующего интересами отдельного гражданина во имя общего блага.
Одним из механизмов, призванных обеспечить осуществление программных целей «Русской правды», Пестель считал усиление политического сыска. В найденной при его аресте «Записке о государственном правлении» обнаружен проект создания службы безопасности – Вышнего благочиния – с привлечением для специальных нужд жандармерии.
Обеспечение внутренней безопасности, по Пестелю, должно была осуществляться в условиях строжайшей секретности: само существование структуры являлось государственной тайной. Помимо спектра дел, которыми обычно занимается криминальная полиция, Вышнее благочиние включало в себя военную контрразведку и службу экономической безопасности, также оно получало право надзора за судебной системой и вероисповеданием граждан. Основную информацию предполагалось получать с помощью секретной агентуры. Исполнение распоряжений правительства должна была контролировать «внутренняя стража» (жандармерия).
Пестель хорошо понимал суть агентурной и оперативно-розыскной деятельности, а также то, что не подкрепленный силой закон – лишь «благопожелание», и исходя из этого определил число жандармов (50 тысяч человек), в десять раз превосходящее соответствующие штаты при Александре I. Не забыл он и о материальном стимулировании сотрудников.
Мысли Пестеля для людей его круга являлись «крамольными»: в дворянской и особенно офицерской среде вплоть до 1917 г. бытовала стойкая неприязнь к тайному политическому сыску. И это при том, что многие именитые аристократы посвящали искусству сыска десятилетия активной деятельности, а то и всю свою жизнь
Но… в полном объеме программа Пестеля была известна лишь ему одному, остальные члены Южного и Северного обществ имели отрывочную информацию. Большинство современников характеризуют полковника как человека, неохотно допускавшего свободу печати и деятельность открытых обществ (хотя сам он был членом тайного общества). Пестель – сторонник равенства, осуществляемого всемогущим и деспотическим государством. В его представлениях об идеальном строе переплетались такие понятия, как конституция, республика, свобода, самодержавие и жесточайшая диктатура. Важно и то, что основным способом достижения политических целей Пестель считал убийство членов императорской фамилии.
Опираться на народные массы «революционеры в погонах» не решались. В России того времени идеи борьбы с самодержавием не встречали поддержки в низах. Дворянских революционеров страшил кровавый опыт Французской революции 1789–1793 гг. Чтобы избежать негативных явлений, они надеялись добиться своих целей с помощью «военной революции». Тактика «военной революции» была сформулирована в 1820–1821 гг. под влиянием революционных событий в Европе и представляла собой восстания, совершаемые гвардией при поддержке некоторых армейских частей. Не доверяя солдатам, заговорщики агитацию среди них практически не вели.
В мае 1821 г. в Царстве Польском генерал Уманский, офицеры в. Лукасинский, И. Прондзинский, С. Доброгойский, С. Козаковский, Вержбилович, отставной чиновник Циховский, помещик И. Собаньский и литератор и историк Ф. Моравский создают тайное «Патриотическое общество» (Towarzystwo Patriotyczne). В целях конспирации собрания заговорщиков проводились под видом пикников. Позже, оправдываясь перед следствием, кое-кто из арестованных заговорщиков оправдывал свое участие в тайном обществе тем, что вступал в него «хмельным».
«Патриотическое общество» имело целью не только восстановление национальной независимости Польши, но также присоединение к Польше Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины в рамках воссоздания Великого Польского государства «от моря до моря».
В обществе соблюдалась строгая конспирация; как и в любой тайной (масонской) организации, в нем было несколько степеней посвящения. Во главе общества стоял Центральный комитет, в состав которого входили Вержболович, Кицинский, Козаковский, Лукасинский, Моравский, Прондзинский и Собаньский. Номинальным главой ЦК считался живший в Дрездене генерал К. О. Князевич, единственный из живых создателей польских легионов. В Царстве Польском тайным обществом руководил Лукасинский. Общество делилось на семь провинций:
1) Царство Польское,
2) Литва,
3) Волынь и Подолия,
4) Галиция,
5) Краков и его округа,
6) Познань,
7) польская армия как отдельная провинция (во главе ее стоял Лукасинский).
Провинции, в свою очередь, делились на округа, включавшие в себя от трех до девяти групп, называвшихся гминами. Гмина состояла из 4–10 лиц. Кроме того, секретная сепаратная директория (филиал) в Дрездене поддерживала связь с масонскими и революционными организациями в Англии, Венгрии, Пруссии и Италии. Центрами польских конспираторов в западных губерниях Российской империи являлись Киев, Житомир, Бердичев и Балт; собрания проходили на контрактных ярмарках, куда съезжались польские помещики. Провинциальный совет «Волынь и Подолия» в 1821–1822 гг. возглавлял подольский помещик И. Собаньский (муж К. Собаньской). Полковнику Оборскому была поручена Литва, Иордану – Краков. Общество быстро росло, и через год в нем насчитывалось уже несколько сот активных членов.