иком С. П. Трубецким.
В конце августа, незадолго до отъезда Александра I в Таганрог, между государем и князем А. Н. Голицыным состоялся разговор, записанный М. А. Корфом со слов князя. Голицын позволил себе заметить государю о «неудобстве», которое может возникнуть, «когда акты, изменяющие порядок престолонаследия, остаются на столь долгое время не обнародованными, и какая может родиться от того опасность в случае внезапного несчастия».[295] Император был поражен справедливостью этих слов, но после минутного молчания, указав рукой на небо, тихо произнес:
– Будем же полагаться в этом на Господа. Он лучшим образом сумеет все устроить, нежели мы, слабые смертные.[296]
Возможно, подготовив необходимые бумаги для легитимной передачи престола от одного своего брата к другому, Александр I не обнародовал их потому, что считал этот вопрос исключительно внутренним делом царствующей фамилии.
Выехав 1 сентября из Петербурга, 13 сентября император прибыл в Таганрог. Между тем события, связанные с раскрытием офицерского заговора, стали разворачиваться все быстрее.
Десятого сентября 1825 г. в ход розысков вмешался Его Величество Случай. В тот день дворовые графа Аракчеева убили его домоправительницу Н. Ф. Минкину. Граф впал в депрессию и, не уведомив самодержца, передал дела военных поселений генерал-майору А. Х. Эйлеру «по тяжкому расстройству здоровья». Тем временем Шервуд получил рекомендательные письма от управляющего Одесской таможней Д. Н. Плахова к орловскому губернатору П. А. Сонцову и командиру Екатеринославского кирасирского полка полковнику Плахову. Девятнадцатого сентября Шервуд прибыл в Курск к Вадковскому и рассказал ему о своих больших успехах в войсках поселенцев. Покинув Вадковского на следующий день, он составил донесение Аракчееву, которое 25 сентября в Карачеве вручил фельдъегерю И. Матвееву. Но никаких письменных улик о существовании заговора и его руководстве в донесении не было. Следующую встречу со связным Шервуд назначил на 15 ноября в Харькове.
Сообщение Шервуда Аракчеев получил 30 сентября, но не читал; пакет с донесением срочно отправили в Таганрог, императору «в собственные руки». В донесении, с которым Александр I ознакомился 10 октября, сообщалось о «преступных разговорах о цареубийстве». Спустя неделю, 18 или 19 октября, граф Витт доложил государю о результатах деятельности секретных сотрудников. В качестве подозреваемых были названы М. Ф. Орлов, В. Л. Давыдов, Н. А. Крюков, В. Н. Лихарев, Н. М. Муравьев, Н. А. Бестужев, К. Ф. Рылеев. Витт предложил арестовать выявленных членов тайного общества на Киевских контрактах в феврале 1826 г. От императора поступил приказ продолжить наблюдения за злоумышленниками. Начальник Главного штаба Дибич получил указание до возвращения Александра из поездки по Крыму держать все в глубокой тайне. В свою последнюю поездку самодержец отправился 20 октября и вернулся из нее в Таганрог 5 ноября, уже смертельно больным.
Тридцатого октября Шервуд, в течение месяца так и не сумевший получить прямых доказательств существования тайного общества в Орловской губернии, вернулся в Курск, к Вадковскому. Там он написал фальшивый отчет «Состояние военного поселения в Херсонской и Екатеринославской губерниях», указав в нем, что вошел в группу заговорщиков из двух генералов и 47 офицеров. Не называя фамилий, он отметил, что все эти люди умны, решительны в бою и пользуются большим доверием у нижних чинов. Вадковский при Шервуде спрятал отчет в тайник, устроенный в футляре скрипки. Там уже хранились списки членов Северного и Южного обществ, а также переписка с ними. В разговорах с Вадковским, сумев вызвать того на откровенность, Шервуд узнал еще несколько имен членов Южного общества: З. Г. Чернышев, П. Н. Свистунов, Ф. В. Барыков и Ф. Я. Скарятин. Особо ценными были сведения о руководителях южан: командире Вятского пехотного полка П. И. Пестеле, генерал-интенданте 2-й армии Юшневском и графе В. А. Бобринском, который предложил дать 10 тысяч рублей «на заведение секретной типографии». Двенадцатого ноября Шервуд возвратился в Харьков для встречи связного.
Десятого ноября уже смертельно больной Александр приказал Дибичу направить в помощь Шервуду полковника лейб-гвардии Казачьего полка С. С. Николаева под предлогом покупки лошадей. Пятнадцатого ноября Шервуд встретился с Николаевым, у которого был ордер, полученный от Дибича, на право вести обыски и производить аресты заговорщиков. Вначале Николаев и Шервуд решили арестовать поручика Николая Булгари, но тот отсутствовал.
Девятнадцатого ноября 1825 г. в Таганроге скончался Александр I. Сведения, имевшиеся к тому времени в распоряжении государя, давали возможность для локализации заговора, но ни один из заговорщиков арестован не был. Таким образом, бездействие Александра, а вслед за ним и высших должностных лиц империи сыграли трагическую роль. Мы полагаем, что выступление на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 г. стало прямым следствием явного нежелания государя доводить дело до кровопролития. Даже на смертном одре Александр не раскрыл тайну секретного манифеста. Известие о назначении наследником престола Николая Павловича стало для заговорщиков юридическим поводом к восстанию, которым они не преминули воспользоваться.
Глава 8Ultima Ratio Regum[297]
Надзор должен обеспечить правительство достоверными знаниями о людях, вещах и событиях так, чтобы оно могло, опираясь на эти данные, предотвращать зло.
После смерти Александра I в России сложилась весьма напряженная ситуация – и приближенные покойного государя, и заговорщики попали в цейтнот. Время, которое, казалось, так медленно тянулось в прошедшей четверти века, начало свой стремительный бег, подгоняя всех…
Начальник Главного штаба И. И. Дибич, не знавший о существовании секретного манифеста от 16 августа 1823 г. и отречении Константина, срочно отправляет два сообщения о смерти государя: великому князю Константину, которого считал наследником престола, и вдовствующей императрице Марии Федоровне. Фельдъегеря понеслись в Варшаву и Петербург.
Между тем официальные известия (и слухи) о кончине императора стали потихоньку распространяться по России. Шервуд и Николаев узнали об этом в Харькове 22 ноября. Предположив, что члены тайного общества могут использовать смерть самодержца для выступления, они решили помешать связи заговорщиков друг с другом и отбыли в Курск вечером 25 ноября (Шервуд) и 26 ноября утром (Николаев).
Командир Вятского пехотного полка 18-й пехотой дивизии полковник П. И. Пестель, находившийся в штабе полка в местечке Линцы, узнал о смерти государя примерно в это же время и при содействии С. Г. Волконского немедленно приступил к разработке нового плана «военной революции», который впоследствии получил название «План 1-го января». Этот вариант основывался на приказе Вятскому пехотному полку исполнять караульную службу при главной квартире 2-й армии в Тульчине начиная с 1 января 1826 г. К этому времени офицеры-квартирмейстеры, участвовавшие в заговоре, должны были проложить маршрут движения армии на Петербург, а генерал-интендант А. П. Юшневский – заготовить продовольствие для похода. По прибытии полка в Тульчин Пестель планировал арестовать главнокомандующего 2-й армией Витгенштейна и начальника штаба армии Киселева. В командование армией при поддержке офицеров штаба должен был вступить командир 19-й пехотной дивизии[298] генерал-майор С. Г. Волконский.
В числе заговорщиков, на которых могли рассчитывать Пестель и Волконский, в частности, находились:
1) командир Казанского пехотного полка 18-й пехотной дивизии полковник П. В. Аврамов;
2) полковник В. И. Враницкий, подполковник П. И. Фаленберг, поручики И. Б. Аврамов, Н. С. Бобрищев-Пушкин, П. С. Бобрищев-Пушкин, Н. А. Загорецкий, Н. А. Крюков, Е. Е. Лачинов, А. И. Черкасов, подпоручики В. Н. Лихарев, Н. Ф. Заикин, прапорщики И. И. Муравьев-Апостол, И. Ф. Юрасов (квартирмейстерская часть);
3) адъютант Главного штаба 2-й армии поручик Н. В. Басаргин;
4) штаб-ротмистр А. П. Барятинский, ротмистр В. П. Ивашев, поручик А. А. Крюков (адъютанты главнокомандующего 2-й армией);
5) штаб-лекарь коллежский асессор Ф. Б. Вольф.
В заговоре состоял и сын главнокомандующего 2-й армией ротмистр Л. П. Витгенштейн.
После организации похода 2-й армии на Петербург Пестель планировал выехать в столицу и там лично поднять восстание в гвардии, опираясь на членов петербургской ячейки Южного общества, прежде всего офицеров Кавалергардского полка.
Составной частью «Плана 1-го января» было совершение в столице цареубийства.
Занимаясь подготовкой восстания, Пестель сложил с себя полномочия главы Тульчинской управы и назначил ее руководителем А. Барятинского.
Противник Пестеля – дежурный штаб-офицер 4-го п. к. 1-й армии полковник С. П. Трубецкой (претендовавший на роль лидера восстания) – в ноябре был в Петербурге. Опираясь на разработанный в августе-сентябре 1825 г. руководителями Васильковской управы «2-й Белоцерковский план», он начал обсуждать его варианты со своими единомышленниками из Северного общества, имея в виду возможность совершения «военной революции» в столице. Трубецкой рассчитывал на поддержку частей 3-го и 4-го п. к. 1-й армии. В случае начала вооруженного восстания в Петербурге указанные корпуса должны были начать поход на столицу. Основной ударной силой считался 3-й пехотный корпус, в частях которого служили большинство участников Васильковской управы Южного общества и «Общества соединенных славян». Командир 4-го п. к. генерал от инфантерии А. Г. Щербатов сочувствовал идеям заговорщиков.
В отличие от Пестеля и Трубецкого, лидер Васильковской управы С. И. Муравьев-Апостол считал возможным осуществление «военной революции» и без обязательного восстания гвардейских полков в столице. Он готовил свой вариант восстания, опираясь на заговорщиков из Южного общества и «Общества соединенных славян», служивших в 3-м п. к. 1-й армии. В полном объеме план Муравьева-Апостола следствием выявлен не был, однако анализ показаний заговорщиков позволяет с большой долей вероятности считать, что он был следующим. В Брусилове, где располагался штаб Кременчугского пехотного полка 9-й пехотной дивизии, сосредотачивались полки двух дивизий: 9-й пехотной и 3-й гусарской, командиры и офицеры которых состояли в заговоре либо симпатизировали заговорщикам. Гусарским полкам следовало занять Житомир, овладеть штабом 3-го пехотного корпуса, арестовать корпусного командира генерал-лейтенанта Л. О. Рота и верных ему офицеров. К мятежным полкам в районе Житомира должны были присоединиться полки 8-й пехотной дивизии, а также 8-я и 9-я артиллерийские бригады. После этого 3-й пехотный корпус начинал марш на Киев и далее совместно с 4-м пехотным корпусом – на Петербург.