[185], Г. Г. Скорняков-Писарев[186], А. И. Ушаков[187]. Формально все судьи имели одинаковый статус, но главную роль играл Толстой. Работу обеспечивали секретарь и шесть канцелярских служащих. Как и Преображенский приказ, Тайная канцелярия рассматривала особо опасные государственные преступления, сочетая функции оперативного, следственного и судебного аппарата. Тайная канцелярия и Преображенский приказ работали параллельно до конца жизни Петра Великого.
В 1718 г. произошли изменения в организации системы внутренней безопасности. Для поддержания общественного порядка Петр учредил в Петербурге должность генерал-полицмейстера, а в Москве – обер-полицмейстера, видя в полиции «душу гражданства», фундаментальный «подпор» безопасности подданных. «Пункты, данные Санкт-Петербургскому генерал-полицмейстеру», можно считать началом правового регулирования розыскной работы. Однако правовое регулирование все же носило фрагментарный характер и затрагивало только центральные учреждения в Петербурге и Москве. Полицейскую службу возложили на солдат столичных гарнизонов. Преступления против государя карались смертью, но в целом наказания были менее жестокими, чем в большинстве стран Европы того времени. Петр I заменил смертную казнь за «малые вины» каторгой; считая, что за беспорядки и преступления надлежит наказывать, он указывал на необходимость по возможности «сберегать» жизнь подданных.
Северная война и измена царевича Алексея стали катализатором для создания в июле 1718 г. в структуре почтового ведомства специального подразделения, занимавшегося перлюстрацией (тайным прочтением) получаемой из-за рубежа корреспонденции. Это было связано с тем, что в некоторые письма, адресованные жившим в России иностранцам, были вложены конверты с посланиями для шведских военнопленных. Карл XII стремился использовать своих попавших в плен солдат и офицеров для получения разведывательной информации и для организации подрывной работы в тылу русской армии. В августе 1719 г. был издан сенатский указ, вводивший регистрацию всех иностранцев, приезжавших для поступления на русскую службу. Сведения о них должны были собираться в Коллегии иностранных дел, которая занималась также выдачей паспортов для выезда из России.
В октябре 1721 г. на торжественном праздновании Ништадтского мира, ознаменовавшего победу России в Северной войне, Петр призвал соратников не успокаиваться на достигнутых результатах. В «Реляции <…> торжества о заключении с короною Швецкою вечного мира» сказано: «Напоминает он (Петр. – Примеч. авт.) им (сенаторам. – Примеч. авт.) о их благополучии, что хотя ныне толь славной и полезной мир Божиею милостию и храбростию своего оружия получили, однакож бы и во время того мира роскошми и сладостию покоя себя усыпить бы не допустили, экзерцицию или употребления оружия на воде и на земле из рук выпустить, но оное б всегда в добром порядке содержали и в том не ослабевали, смотря на примеры других государств, которые через такое нерачителство весьма разорились, междо которыми приклад Греческого государства, яко с собой единоверных, ради своей осторожности, перед очами б имели, которое государство от того и под турецкое иго пришло; також бы и прежния времена и состояние своего собственного Отечества пред очами имели, в котором издревле храбрые люди были, но потом нерадением и слабостию весьма от обучения воинского было отстали»[188]. Таким образом, Петр напоминал приближенным: государство, каким бы сильным оно ни было, обязано следовать латинской поговорке «si vis pasem, para bellum» («хочешь мира – готовься к войне»).
12 января 1722 г. Петр I издал указ о реформировании Сената. 4-й пункт указа гласит: «Надлежит быть при Сенате генерал-прокурору и обер-прокурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые должны будут репортовать генерал-прокурора»[189]. Государь возлагал большие надежды на эффективность работы прокуратуры; его воодушевлял пример генерал-прокурора П. И. Ягужинского[190], не запятнавшего себя злоупотреблениями или взятками.
В заключение этой главы скажем несколько слов о создании в конце правления Петра еще одного специального подразделения, ставшего впоследствии гвардейским полком. Для коронации супруги Петра Екатерины Алексеевны (1724 г.) была сформирована конная рота почетного конвоя – кавалергардов (кавалергард – конный охранник; от фр. cavalier – всадник и garde – охрана). Капитаном роты стал сам государь, офицерами числились генералы и полковники, капралами – подполковники, 60 рядовых отобрали из числа самых рослых и представительных обер-офицеров. Этот почетный конвой продолжил традиции рынд Алексея Михайловича. Чтобы подчеркнуть торжественность коронации, кавалергарды были одеты в специально сшитую парадную форму. По окончании коронационных торжеств роту расформировали.
За три недели до смерти Петр занимался составлением инструкции руководителю Камчатской экспедиции В. Берингу. Придворный токарь государя А. Нартов, присутствовавший при этом, впоследствии рассказал, что царь спешил сочинить наставление такого важного предприятия и, будто предвидя скорую кончину, был весьма доволен тем, что завершил работу. В разговоре с адмиралом Апраксиным он вспомнил о своем намерении проложить дорогу через «Ледовитое море» в Китай и Индию. Вероятно, Петр понимал, какие стратегические перспективы открывает этот морской путь.
После смерти Петра Великого в январе 1725 г. в Российском государстве наступила эпоха, названная потом эпохой дворцовых переворотов (вообще, дворцовые перевороты существуют столько, сколько существует власть, но коль скоро историкам угодно так ее называть – согласимся с их мнением). С 1725 по 1825 г. смена верховной власти в России в той или иной мере осуществлялась при силовой поддержке специальных подразделений гвардии. Таковы реалии жизни…
1. Начать с Полтавы, потому что ее жители склоннее других к восстанию против Москвы.
2. Москва плавает в своей крови; это наказание Божие за то, что не помогла ни императору, у которого султан отбирает теперь остальную Венгрию, ни Польше. Царь Федор Алексеевич хотел подать помощь Польше, но бояре не позволили, а потом и жену его, которая носила польскую фамилию Грушевских, отравили, напоследок и самого царя извели и весь род царский истребить хотели, за что Бог и отомстил им жестоко.
2. Разглашать, что Самойлович[191] хочет искоренить козаков и для этого лучших полковников обратил в простые козаки.
4. Если б дело дошло до союза Москвы с Польшею, то не только души христианские из неволи освободились бы и святые места опять процвели, но и весь народ греческий мог бы освободиться.
5. Москва обманула поляков, она причиною, что Каменец погиб, Подолия и Украйна пропали.
6. Польские короли – и покойный Михаил, и нынешний Ян – об одном хлопотали, чтоб Украйна не досталась туркам, а принадлежала бы козакам; и всем известно, что после Журавского мира[192] Хмельниченко[193] был посажен гетманом в Немирове. Но бояре московские всю Украйну по Днепр уступили туркам, испугавшись, что Чигирина не успели удержать и защитить, из-под которого визирь хотел бежать, но Ромодановский[194], несмотря на свою победу, наступать на него не хотел. Этою уступкою Украйны туркам Запорожье заперто и преждевременно должно погибнуть, а потом и имя козацкое пропадет.
7. Опасаться надобно, чтоб войска русские не ударили на Киев и татары не разорили Заднепровья, как скоро узнают о московской смуте.
8. Дума московская не только не хотела воевать против басурман, но даже не позволила королю на деньги нанять козаков, опасаясь, чтоб войско козацкое и народ малороссийский не возвратились к государю предков своих и не возлюбили той вольности, в какой живет Польша.
9. Войску, во всем христианстве славному, надобно вспомнить славу дедов и прадедов, быть в одной мысли с Запорожьем и выбиться из неволи человека негодного и не воинственного. А королевское величество имеет столько разума, благословения Божия и храбрости, что может защитить и народ, который он от младенчества любит и почитает.
10. Духовенству внушать, что в церквах, находящихся под державою королевскою, нет никакой перемены, священникам воздается честь, дань и подводы отставлены, из подданства панов своих духовенство освобождено.
11. Внушать, не лучше ли в Киеве иметь своего главу, как имеет Москва; прежде киевские митрополиты ставили московских, которые теперь патриархами называются: многими столетиями Святая София киевская старше Соборной церкви московской.
12. Не лучше ли видеть власть духовную и мирскую в Киеве, чем искать ее раболепным образом в Москве.
13. Нечего бояться, что старинные паны возвратятся на восточную сторону Днепра: их уже нет в живых, и которые остались молодые, те Заднепровья и Северской стороны не знают.
14. Притом же здесь все имения государственные, только ходили в поместьях, и республика прежних помещиков не даст.
15. Пусть рассудит весь народ козацкий, что им Бог подает отца, что им Бог просвещает разум, отверзает очи и показует путь к вольности.
16. Если надобна будет помощь, пусть знают, что войско польское на конях[195].
Статьи тайные, по которым, будучи при дворе салтанова величества, столнику Петру Андреевичю Толстому чинить со всяким радением, и наведываться втайне по сим нижеписанным статьям, данным в нынешнем 1702-м году апреля в 1-й день