о главе с Н. А. Пановым. Кроме саперов к охране Зимнего были привлечены 1-я (Его Величества) рота Гренадерского полка, не поддавшаяся на агитацию заговорщиков, и четыре роты Учебного саперного батальона. Всего к охране было привлечено 10 рот (2000 штыков) под общим командованием коменданта города генерала П. Я. Башуцкого. К защите дворца привлекались также четыре роты Преображенского и три роты Павловского полков.
В те полки и батареи, где солдаты высказывали сомнения в истинности присяги, Николай немедленно направлял высших офицеров гвардии и своих адъютантов, которые объясняли положение дел. Самое активное участие в приведении подчиненных к присяге принял великий князь Михаил. В его воспоминаниях сказано: «…Солдаты ослеплены были отнюдь не мечтаниями о каком-либо ином порядке вещей, а единственно призраком законности, и в самом уклонении своем от новой присяги видели только исполнение своего долга, отнюдь не замышляя ничего против царственной семьи…»[359]. В ротах конной артиллерии и среди оставшихся в казармах рот Московского полка солдаты при появлении Михаила недоумевали: «Как же нам сказали, что Ваше Величество в оковах?»[360]. Чтобы доказать гвардейцам, что их обманули, Михаил Павлович повторно присягал вместе с ними.
Гвардейские матросы С. Дорофеев, М. Федоров и А. Куроптев, стоявшие в строю мятежного экипажа, спасли жизнь Михаила Павловича, когда Кюхельбекер хотел убить великого князя выстрелом из пистолета: «„Что он тебе сделал?“ – закричали они, и один вышиб из рук Кюхельбекера пистолет, а оба другие начали бить его прикладами своих ружей»[361]. Только личное вмешательство Михаила предотвратило неминуемую смерть покушавшегося.
Активную помощь Николаю I оказали: принц Е. Вюртембергский; генерал-адъютанты Александра I К. Ф. Толь, И. В. Васильчиков, А. Х. Бенкендорф, П. В. Голенищев-Кутузов[362], Н. И. Депрерадович, Е. Ф. Комаровский, В. В. Левашов[363] и В. С. Трубецкой; флигель-адъютанты И. М. Бибиков, А. М. Голицын; почти все адъютанты Николая Павловича – А. А. Кавелин, В. А. Перовский, Н. П. Годеин, Ф. Ф. Беллинсгаузен, А. П. Лазарев, В. Ф. Адлерберг; из других лиц – генералы Н. И. Демидов, И. М. Ушаков и А. Н. Потапов.
К трем часам пополудни мятежные войска были блокированы на Сенатской площади, на городские заставы прибыли 3-и батальоны гвардейских полков, обеспечив дополнительное прикрытие города по внешнему периметру. Площадь была оцеплена жандармами, которые не пропускали к месту событий гражданских лиц. Поскольку уговоры на мятежников не действовали, а после Милорадовича при переговорах был смертельно ранен командир Гренадерского полка Н. К. Стюрлер, генерал И. В. Васильчиков предложил императору применить против восставших пушки. После четырех выстрелов каре мятежников было обращено в бегство, еще два выстрела картечью было сделано для рассеивания восставших на льду Невы. Всего среди личного состава мятежных частей, по данным полковых ведомостей, пропали без вести, погибли и были смертельно ранены 40–45 человек. С правительственной стороны убиты и смертельно ранены 6 человек. По сведениям полиции, включая случайные жертвы среди гражданских лиц, 14 декабря погибли 70–80 человек.
Задержание мятежников и поддержание порядка в городе государь возложил на А. Х. Бенкендорфа, И. В. Васильчикова и А. Ф. Орлова. Из примерно 3000 мятежников, вышедших на Сенатскую площадь, задержаны около 700 человек, около 20 пропали без вести, остальные добровольно вернулись в казармы. Немедленно началось производство дознания о руководителях восстания, которое проводили генералы свиты К. Ф. Толь и В. В. Левашов, а также лично Николай I. Аресты осуществляли генерал-адъютанты и флигель-адъютанты императора (в зависимости от звания и должностного положения подозреваемого), им в помощь выделялись жандармские команды.
Образцы боеприпасов к нарезному оружию начала XIX в. – пули: а) пули к нарезному штуцеру; б) пули Минье; в) бельгийская пуля
В ночь с 14 на 15 декабря получена первая письменная улика: черновик плана восстания с указанием фамилий и обязанностей заговорщиков, собственноручно составленный Трубецким Сам «диктатор» скрывался в доме свояка, австрийского посла графа Л. А. Лебцельтерна На дом посла распространяется право экстерриториальности, поэтому потребовалось вмешательство министра иностранных дел Нессельроде. После некоторого сопротивления Трубецкой был выдан.
Будучи доставлен к императору, он вначале отрицал свое участие в заговоре, но, увидев неопровержимые улики своей виновности, упал к его ногам, умоляя сохранить ему жизнь. «Он отвечал весьма долго, стараясь все затемнять, но, несмотря на то, изобличал еще больше и себя и многих других»[364].
При проведении следствия Николай I дал указание членам комиссии предоставить каждому оговоренному возможность оправдаться. Принцип презумпции невиновности в те годы исполнялся более строго, чем в настоящее время. Так, капитан Якубович, против которого у следствия не оказалось улик, был вначале отпущен, а освобожденный за отсутствием доказательств поручик Назимов до вновь последовавшего ареста даже нес службу во внутреннем дворцовом карауле. Некоторые заговорщики пришли с повинной. Многих, как Н. Н. Депрерадовича, приводили к государю их отцы – заслуженные боевые генералы.
17 декабря 1825 г. указом Николая I создан «Тайный комитет для изыскания соучастников злоумышленного общества, открывшегося 14 декабря 1825 года». 15 января в соответствии с повелением государя не называть комитет тайным члены комитета решили дать ему другое название – «Комитет для изыскания о злоумышленном обществе». 29 мая 1826 г. он был переименован в комиссию. Председателем этого органа стал военный министр А. И. Татищев, членами являлись: великий князь Михаил Павлович; действительный статский советник князь А. Н. Голицын; генерал-адъютанты – А. Х. Бенкендорф, И. И. Дибич (начальник Главного штаба), П. В. Голенищев-Кутузов (военный губернатор Петербурга), В. В. Левашов, А. И. Чернышёв и дежурный генерал Главного штаба А. Н. Потапов. В аппарате комитета (комиссии) состояли 14 человек во главе с правителем дел военным советником А. Д. Боровковым и его помощниками: флигель-адъютантом полковником В. Ф. Адлербергом и титулярным советником А. И. Карасевским.
Несмотря на то что комитет являлся временным, его работа была хорошо организована: к лету 1826 г. следствие по делу о тайных обществах, насчитывавшее свыше 2000 дел, закончилось. Это стало возможным благодаря тому, что члены комитета имели навыки проведения подобных расследований и опирались на хорошо отработанные методы расследования дел о шпионаже и государственных преступлениях. Можно предположить, что сотрудники аппарата, взятые из нескольких ведомств, ранее имели отношение к государственным секретам и пользовались безусловным доверием начальников. Семь писарей аппарата были прикомандированы по тому же принципу: трое из канцелярии военного министра, двое из канцелярии генерал-кригскомиссара, один из инженерного департамента и один из провиантского. Среди чиновников и писарей комитета большинство сотрудников имели отношение к военной или военно-морской службе.
А. И. Чернышёв, вернувшийся в Петербург 4 января 1826 г., уже 9 января (!) представил комитету записку, в которой обобщил полученные сведения о тайных обществах. Он перечислял основные направления расследования и отмечал, что провести его следует максимально тщательно и в возможно короткие сроки; он же предложил схему допросов арестованных. Комитет, рассмотрев предложения генерала в тот же день (!), постановил:
«1) Произведение допросов поручить господам членам комитета генерал-адъютантам Чернышёву и Бенкендорфу, придав им флигель-адъютанта полковника Адлерберга с чиновниками. <…>2) Общее направление дела, рассматривание вступающих бумаг, сношения всякого рода и все распоряжения по сему делу предоставить председателю комитета, а для производства оставить военного советника Боровкова, 8-го класса Карасевского и 9-го класса Григорьева.
3) Заседания разделить на два разряда:
а) Частные. Они должны происходить ежедневно, в них присутствовать председателю и членам, имеющим по комитету особенные занятия, в предыдущих пунктах изъясненные, о коих каждый день ведется журнал за их подписанием. б) Общие. В них присутствуют все <…> члены, кои созываются особенными приглашениями для выслушания отобранных показаний и разрешения обстоятельств, требующих общего суждения.
Примечание. Само собою разумеется, что и другие члены имеют полное право присутствовать в ежедневных заседаниях, когда будут свободны от постоянных своих должностей»[365].
Следствие над декабристами было организовано таким образом. Во время допросов члены комитета задавали подозреваемым устные вопросы, которые затем направлялись арестованным в письменном виде. Сохранившиеся в следственных делах вопросы к арестованным и письменные ответы на них достаточно полно отражают ход следствия. Совершенно очевидно, что при составлении вопросов чиновники комитета не подтасовывали показания одних подследственных, предъявляя их другим. Письменные показания декабристов, на которые ссылались следователи, переписывались дословно с заменой первого лица на третье. Иногда опускались имена авторов показаний и упоминающихся в них лиц. Крайне важно отметить, что случаев, когда кому-либо из обвиняемых предъявлялись фальсифицированные показания других подследственных, отсутствующие в их персональных следственных делах, не выявлено.
В середине декабря начались аресты членов «Южного общества», был арестован и С. И. Муравьёв-Апостол. 31 декабря, когда на юге стало известно о поражении декабристов, заговорщики освободили его из-под ареста и взбунтовали Черниговский полк. Мятеж возглавили С. И. Муравьёв-Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин. Для агитации солдат они применили то же средство, что и их сообщники в Петербурге. Один из братьев Борисовых говорил о несуществующих членах общества из числа представителей всех славянских народов, о мифическом сербском графе Макгавли. С. И. Муравьёв-Апостол в Василькове объявил солдатам, что Константина лишили трона. Однако надежды заговорщиков на поддержку других полков, в которых служили члены «Южного общества» и «соединенные славяне», не оправдались. 3 января 1826 г. мятежники были разбиты при поддержке конной артиллерии – последнего довода императора (ultima ratio regis).