Во многом вина за совершившееся покушение лежит и на самом Александре. Император, подобно подавляющему большинству родовитых дворян, считал унизительным находиться в окружении личной охраны. Менталитет дворянства, включавший в понятие чести обязательную личную храбрость, создавал для покушавшихся дополнительные преимущества. Многие представители знати и высшие чиновники, в том числе сотрудники полиции и специальных служб, не могли представить, что на них кто-то может поднять руку. Генерал В. Д. Новицкий впоследствии вспоминал слова Мезенцова, говорившего: «…власть шефа жандармов так еще велика, что особа шефа недосягаема, обаяние к жандармской власти так еще сильно, что эти намерения следует отнести к области фантазий и к бабьим грезам, а не к действительности»[434]. Как мы уже упоминали, практически никто из должностных лиц империи не имел личной охраны[435].
К концу 1870-х гг. устоявшаяся школа личной охраны должностных лиц сложиться еще не успела. Сотрудники подразделений, обеспечивавших безопасность государя при его передвижениях, не имели достаточного опыта работы в этой области. Кроме III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, Отдельного корпуса жандармов и МВД специальные структуры имелись в Военном министерстве, МИД, Министерстве финансов, Министерстве двора и уделов, Императорской главной квартире. Наряду с межведомственной конкуренцией отдельные представители всех этих служб могли оказать вольную или, скорее, невольную поддержку нелегальным организациям. У нас нет однозначных данных, подтверждающих причастность руководителей того или иного ведомства к организации покушений на Александра II, но исключать подобную возможность мы не можем.
После покушения Соловьева в июне и июле 1879 г. прошли съезды «Земли и воли» в Липецке и Воронеже. В результате разногласий по вопросу о применении террора землевольцы раскололись на две организации. Г. В. Плеханов, В. И. Засулич, П. Б. Аксельрод и другие сторонники пропагандистских методов борьбы объединились в организацию «Черный передел» и впоследствии перешли на марксистские позиции. Их оппоненты, придерживавшиеся тактики террора, образовали организацию «Народная воля».
Руководящим органом «Народной воли» был Исполнительный комитет, в который входили: А. Д. Михайлов, Н. А. Морозов, А. И. Желябов, А. А. Квятковский, С. Л. Перовская, В. Н. Фигнер, М. Ф. Фроленко, Л. А. Тихомиров, М. Н. Ошанина, А. В. Якимова, А. И. Баранников. «Народная воля» состояла из двух частей: собственно организации и партии. Организация объединяла революционеров, подчинявшихся программе и уставу, всего в нее входили около 500 человек. Партию представляли 2000 сочувствующих, не связанных с организацией определенными обязательствами. Доминирующим в деятельности народовольцев стало проведение террористических актов. 26 августа 1879 г. Исполнительный комитет «Народной воли» вынес очередной смертный приговор Александру II.
Чтобы ввести в заблуждение правоохранительные органы империи, народовольцы постоянно совершенствовали конспирацию. Высшие руководители именовались агентами Исполнительного комитета 3-й степени. Сколько еще степеней существовало и какая из них высшая, оставалось неизвестным даже членам организации. А. Д. Михайлов предъявлял к конспиративным квартирам следующие требования: наличие звукоизоляции и запасного выхода, возможность визуального контроля. Предусматривалось выставление особых опознавательных знаков, служивших для посвященных посетителей сигналом опасности или безопасности конспиративной квартиры. Входившие в состав нелегальных организаций отдельные представители государственных органов знакомили соратников с навыками наружного наблюдения, тайной переписки, военного дела и т. п. Не меньшее значение придавалось снабжению нелегалов документами прикрытия. Использовались документы умерших лиц, похищались бланки, в которые вписывались нужные сведения, изготавливались фальшивые документы.
Наиболее удачной операцией сторонников террористических актов из «Земли и воли», ставших затем народовольцами, было внедрение в 1879 г. в штат III Отделения Н. В. Клеточникова. Мы специально отмечаем, что в 1873 г. он побывал за границей, особо интересуясь политикой. В Петербург прибыл в 1878 г. из Пензы с намерением предложить свои услуги революционерам в качестве боевика. В том же году М. Ф. Фроленко под чужим именем сумел устроиться надзирателем в киевскую тюрьму и способствовал побегу троих арестованных.
Вероятно, этот удачный опыт и использовал А. Д. Михайлов, предложивший Клеточникову внедриться в аппарат государевой службы безопасности. Кроме идеологических мотивов Клеточникову было дано обещание «щедро снабжать его деньгами, а также дать ему возможность в случае какой-либо опасности скрыться за границу»[436]. Внедрение проходило через вдову чиновника III Отделения А. П. Кутузову, которая изучала своих жильцов на предмет использования на агентурной работе. Создав о своей особе благоприятное впечатление, чему способствовали регулярные «проигрыши» в карты, Клеточников попросил подыскать ему должность. Вдова сообщила об этой просьбе в III Отделение, и разведчик «Народной воли» после некоторой проверки был принят в центральный аппарат политической полиции (!). По каким причинам в 1879 г. не были установлены его связи с подпольем, нам не известно; возможно, Клеточников обладал природным талантом оперативника или получил соответствующую специальную подготовку за границей. Мы склонны считать, что это – производное личных качеств и накопленного опыта и знаний.
В любом случае, именно благодаря его работе руководство «Народной воли» длительное время эффективно противодействовало секретным службам империи. Клеточников информировал своих коллег о лицах, находившихся под наблюдением, о готовившихся обысках и арестах, передал сведения о 385 секретных сотрудниках (в основном «наружного наблюдения»), причем не только внутренних, но и зарубежных. Как трудолюбивый и исполнительный сотрудник он пользовался благосклонностью начальства. Эти качества в комплексе с хорошо законспирированной системой передачи информации позволили ему успешно работать в качестве «крота» в течение двух лет.
Параллельно с организацией контрразведки Исполком «Народной воли» начал подготовку к намеченному покушению на императора. В условиях усиленных мер охраны применение холодного и огнестрельного оружия было признано неэффективным. Для покушения решили использовать взрывчатые вещества. Главным техническим экспертом народовольцев стал Н. И. Кибальчич[437], ранее член группы Михайлова и Квятковского «Свобода или смерть». С 1879 г. Кибальчич жил на нелегальном положении и занимался изобретением взрывчатых веществ и взрывных устройств в домашних условиях. К ноябрю, при постоянной угрозе подрыва «гремучего студня», ему и его помощнику С. Ширяеву удалось изготовить около шести пудов (72 кг) динамита[438].
А. И. Желябов
К этому времени террористы подготовили три варианта минирования железной дороги на пути следования царского поезда: под Одессой, под г. Александровск Екатеринославской губернии и под Москвой. В первую группу входили Фроленко, Колоткевич, Лебедева и Кибальчич. Фроленко по документам прикрытия устроился на работу сторожем и должен был взорвать фугас с использованием электродетонатора. Запалы для фугасов всех групп были украдены лейтенантом Н. Сухановым из минного класса. Вторая группа (Желябов, Якимова, Тихонов, Окладский, Пресняков) готовила двусторонний взрыв насыпи через овраг (высотой 44 м). Желябов выступал под именем ярославского купца Черемисова. Третья группа (Михайлов, Перовская, Гартман, Исаев, Ширяев и др.) сняла дом возле полотна железной дороги, откуда провела подкоп и заложила 2 пуда (32 кг) динамита. Таким образом, было предусмотрено тройное «перекрытие» маршрута царского поезда. Фугасы были установлены в местах, обеспечивавших нанесение максимальных повреждений составу. Все подготовительные работы террористы вели конспиративно.
Результаты были следующими. Ввиду штормовой погоды Александр II не поплыл из Ливадии в Одессу, а выехал в Симферополь, обойдя первый фугас стороной. 18 ноября вторая группа пыталась произвести взрыв, но его не последовало. Имеются три версии случившегося: некачественные запалы, техническая ошибка исполнителей или отказ одного из членов группы от террористического акта. Наиболее вероятно, что электропровода перерезал И. Окладский по этическим соображениям. 19 ноября был взорван фугас третьей группы, но не под императорским поездом, а под поездом свиты, в результате чего последний сошел с рельсов. Подрывники перепутали или не знали порядок следования литерных поездов; возможно, что он был изменен на одном из последних перегонов. Все три покушения сорвались. Пусть даже это случайность, но случайность тройная!
После взрыва на Курской железной дороге незамедлительно были предприняты меры противодействия минированию железнодорожного полотна. Уже 27 ноября 1879 г. московский обер-полицмейстер, генерал-майор свиты А. А. Козлов, издал совершенно секретный циркуляр частным приставам и квартальным надзирателям: «При охранительных мерах железнодорожного пути в ожидании следования императорских поездов необходимо иметь в виду, что минные подкопы могут быть проводимы наиболее легко из домов и вообще строений, находящихся в ближайшем расстоянии от полотна железной дороги; но при этом не следует упускать из виду, что устройство батареи возможно и в строениях более удаленных и что соединительные проводы до строения, откуда ведется подкоп от батареи, могут быть положены под снегом на поверхности земли.
Посему предлагаю обращать внимание не только на ближайшие, но и на более отдаленные дома и строения и на все следы, которые могли бы оказаться от подснежного устройства поверхностных проводов, откуда бы таковые следы ни начинались по направлению к полотну железной дороги.