Независимо от этого, находя необходимым иметь ближайшие сведения о всех домах, соседних с рельсовыми путями, я сделал распоряжение о снятии планов с прилегающих к железным дорогам местностей и, давая об этом знать, предлагаю оказать командированным для сего техникам должное содействие»[439].
С. Л. Перовская
В то время, когда охранные структуры империи занимались закрытием «брешей» на железных дорогах, народовольцы подготовили очередное покушение. Один из боевиков Исполнительного комитета С. Н. Халтурин устроился на работу столяром (истопником) в Зимний дворец под именем Степана Баташкова (Батурина). Внедрение было многоступенчатым: устройство на работу в мастерские Нового адмиралтейства – знакомство с Г. Петровым – рекомендация последнего столяру Зимнего дворца Р. Бандуле – устройство во дворец. Почему внедрение произошло успешно, способствовали ли этому лица из охраны императора или службы дворцового коменданта? Отметим, что в середине января из киевского Жандармского управления были направлены два сообщения о готовившемся во дворце взрыве «посредством особого аппарата, приспособленного на известный период», причем прямо указывалось, «что на печи и трубочистов следует обратить особое внимание»[440].
Постепенно Халтурину удалось пронести и заложить в подвале под столовой около трех пудов (48 кг) динамита. 5 февраля 1880 г. в 18 часов должен был состояться торжественный обед по поводу приезда принца Александра Гессенского. Халтурин знал об обеде: он поджег бикфордов шнур с расчетом, чтобы взрыв произошел в тот момент, когда Александр II и его гости сядут за стол, а сам покинул дворец. Однако высокий гость несколько задержался: по официальной версии, опоздал его поезд. В момент взрыва никого из членов императорской фамилии в обеденном зале не было. В результате взрыва погибли 11 военнослужащих лейб-гвардии Финляндского полка, находившиеся в караульном помещении на первом этаже – между подвалом и столовой, 57 человек были ранены. Халтурин благополучно скрылся из Петербурга и находился на нелегальном положении до 1882 г.
После взрыва в Зимнем дворце высшее общество находилось в шоке. Великий князь Константин Константинович писал в дневнике, что российский террор отличается от французского тем, что парижане в революции видели своих врагов в лицо, а российские власти своих врагов не видят и не знают. 9 февраля 1880 г. Александр II подписал указ об учреждении Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия.
В указе говорилось: «5. В видах объединения действий всех властей по охранению государственного порядка и общественного спокойствия предоставить главному начальнику Верховной распорядительной комиссии по всем делам, относящимся к такому охранению:
а) права главноначальствующего в С.-Петербурге и его окрестностях, с непосредственным подчинением ему с. – петербургского градоначальника;
б) прямое ведение и направление следственных дел по государственным преступлениям в С.-Петербурге и С.-Петербургском военном округе; и
в) верховное направление упомянутых в предыдущем пункте дел по всем другим местностям Российской империи.
6. Все требования главного начальника <…> комиссии по делам об охранении государственного порядка и общественного спокойствия подлежат немедленному исполнению как местными начальствами, генерал-губернаторами, губернаторами и градоначальниками, так и со стороны всех ведомств, не исключая военного.
7. Все ведомства обязаны оказывать главному начальнику <…> комиссии полное содействие. <…>
9. Независимо от сего предоставить главному начальнику <…> комиссии делать все распоряжения и принимать вообще все меры, которые он признает необходимыми для охранения государственного порядка и общественного спокойствия как в С.-Петербурге, так и в других местностях империи, причем от усмотрения его зависит определять меры взыскания за неисполнение или несоблюдение сих распоряжений и мер. <…>
10. Распоряжения главного начальника <…> комиссии и принимаемые им меры должны подлежать безусловному исполнению и соблюдению всеми и каждым и могут быть отменены только им самим или особым Высочайшим повелением»[441].
Главным начальником стал М. Т. Лорис-Меликов[442], которого современники характеризовали так: «Волчьи зубы, лисий хвост». Он получил практически диктаторские полномочия. 3–4 марта III Отделение и Корпус жандармов «временно подчинили» Верховной распорядительной комиссии, формальным главой этих ведомств стал генерал свиты П. А. Черевин[443].
Общее положение дел в системе оперативно-розыскных, режимно-заградительных и других мероприятий, проводившихся по линии исполнительной полиции, позволяют оценить циркуляры московского обер-полицмейстера А. А. Козлова частным приставам и квартальным надзирателям, которые вы найдете в конце главы.
11 апреля 1880 г. Лорис-Меликов направил на имя императора доклад, в котором констатировал необходимость координации деятельности правоохранительных органов империи и проведения политических преобразований. Александр II наложил на докладе резолюцию: «Благодарю за откровенное изложение твоих мыслей, которые почти во всем согласны с моими собственными»[444].
6 августа был подписан указ о ликвидации Верховной распорядительной комиссии. В соответствии с указом III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии упразднялось, его функции перешли к вновь созданному Департаменту государственной полиции МВД. Министром внутренних дел и шефом жандармов стал Лорис-Меликов, а первым директором Департамента государственной полиции – барон И. О. Велио[445].
М. Т. Лорис-Меликов
На практике все происходило не так быстро и гладко, как задумывалось. Формирование штатов нового органа политического сыска началось только в середине ноября 1880 г. Из 72 штатных единиц III Отделения в МВД была занята только 21. Прием сотрудников осуществлялся в соответствии с мнением Лорис-Меликова о порядке формирования Департамента государственной полиции: «Делопроизводство в оном может быть вверено только таким лицам, которые, обладая необходимыми для службы в высшем правительственном учреждении познаниями и способностями, вполне заслуживают доверия по своим нравственным качествам, выдержанности характера и политической благонадежности»[446]. Несмотря на правильные критерии отбора сотрудников центрального аппарата Департамента, Клеточников, например, отбор прошел и был принят на службу, в то время как большому числу кадровых сотрудников с достаточным оперативным опытом было отказано, поскольку они придерживались мнения, отличного от мнения нового руководства.
Тем временем Исполнительный комитет «Народной воли» приступил к реализации нового перспективного проекта – к созданию Военной организации. К концу 1880 г. сформировалось ее руководящее ядро. От Исполкома «Народной воли» в него вошли Желябов и Колоткевич, из офицеров – Н. Е. Суханов (первый руководитель), барон А. П. Штромберг и Н. М. Рогачев. Основной задачей Военной организации являлась подготовка захвата власти путем вооруженного восстания. Ставка была сделана на организацию военного переворота под руководством сагитированных офицеров гвардии, армии и флота. Один из лидеров Военной организации А. В. Буцевич говорил, что для организации переворота достаточно 200 или около того офицеров. После захвата власти предполагалось передать ее временному правительству в лице Исполкома «Народной воли». В отличие от «Комитета русских офицеров в Польше» (самостоятельной организации с локальной сепаратистской целью) Военная организация была идеологизированной партийной структурой, подчинявшейся Исполкому и призванной обеспечить захват власти в интересах партии и смену государственного устройства.
Как и их гражданские коллеги, офицеры-народовольцы одобряли террор против представителей власти, считая его ускорителем революции. На вопрос кронштадтских моряков о правах и обязанностях членов «Народной воли» Суханов ответил, что право и обязанность революционера заключены в бомбе.
Непосредственно в террористических актах члены Военной организации практически не участвовали, они занимались организацией ее филиалов в других городах. Кроме Петербурга и Кронштадта военные кружки были организованы в Москве, Киеве, Орле, Витебске, Риге, Митаве, Динабурге, Либаве, Минске, Николаеве, Одессе (всего около 20 городов). Они действовали автономно от остальных организаций народовольцев, уделяя большое внимание конспирации. Дисциплина в кружках была строгой, а в случае провала участников ожидало суровое наказание. Даже после ареста большинства руководителей «Народной воли», в том числе и Суханова, Военная организация продолжала нелегальную работу почти два года. Структура и методы ее работы стали примером для многих нелегальных политических партий, существовавших в России на рубеже XIX–XX вв.
Весной 1880 г. террористы «Народной воли» готовили еще два покушения на царя. В Одессе в одном из домов на Итальянской улице С. Перовская и Н. Саблин сняли бакалейную лавку, откуда сделали подкоп под мостовую для закладки фугаса. Но император в Одессу не приехал, и террористический акт не состоялся. В Петербурге народовольцы подготовили к взрыву Каменный мост на улице Гороховой. Под водой в прорезиненных мешках находилось более 100 килограммов взрывчатки. Электрические провода были выведены на плот, находившийся в отдалении. Взрыв не состоялся в результате опоздания исполнителя М. Тетерки.
Н. В. Клеточников
Следует отметить, что динамит не только производился в России, но и поставлялся из-за рубежа. Сразу же после липецкого съезда «Народной воли» один из его участников, А. И. Зунделевич, выехал в Швейцарию для приобретения динамита. При подготовке взрыва царского поезда террористы также рассчитывали на поставки динамита из-за рубежа; когда стало известно, что заграничный транспорт не прибудет, они направили в Одессу за динамитом Гольденберга, но того при доставке взрывчатого вещества задержали. В Киеве, при обыске на одной из конспиративных квартир, «в чуланчике для дров найден завернутый в клеенку и зарытый в землю металлический ящик», который «по наружному осмотру