— Охрана митинга, Владимир Ильич, — отчеканил Александр Дмитриевич.
— Уберите эту охрану. От рабочих нас охранять нечего.
— Одну минуточку, Владимир Ильич. — Проговорил военный комиссар и направился в небольшое здание.
Отсутствовал он минут пять. Ермилов решил, что тот связывался с человеком, который в данный момент замещал Дзержинского. Затем Блохин распорядился снять выставленную охрану.
— Вот и хорошо, — проговорил Ленин и направился в гранатный корпус завода.
Ермилов через пару минут проследовал в том же направлении.
Игорь через ворота вошел в цех. Пристроился в углу и стал слушать пламенную речь вождя. До него донеслось:
— Нас, большевиков, постоянно обвиняют в отступлении от девизов равенства и братства. Объяснимся по этому поводу начистоту.
Ленин стоял в самом центре, справа Блохин, слева кто-то из рабочих. Владимир Ильич сжимал кепку и делал резкие движения рукой.
— Какая власть сменила царскую? — Продолжал между тем председатель Совета Народных Комиссаров. — Гучково-милюковская, которая начала собирать в России Учредительное собрание. Что же действительно скрывалось за этой работой в пользу освобожденного от тысячелетнего ярма народа? А то, что за Гучковым и прочими радетелями собралась стая капиталистов, преследовавших свои империалистические задачи. А когда воцарилась компания Керенского, Чернова и прочих, то это правительство, шатавшееся и лишенное почвы, только и пеклось о кровных интересах близкой им буржуазии.
Ермилов попытался вспомнить, кем был Гучков. В памяти всплыли два образа. Старший и младший брат. Первый — российский предприниматель, политик, общественный деятель городского самоуправления и организатор городского хозяйства Москвы. Отметился началом строительства второй очереди городской канализации. Развил в городе Москве лучшую во всей стране трамвайную сеть. Именно он сделал, чтобы начальное образование стало общедоступным и бесплатным. За несколько лет до Октябрьской революции вышел в отставку. Уже на пенсионе организовал московский Красный Крест. Второй — российский политический деятель, лидер партии «Союз 17 октября». Председатель III Государственной думы, Военный и морской министр Временного правительства. Казалось, что оба старались для народа, но, так или иначе, угодили в противоположный лагерь.
Скорее всего, решил Игорь, сейчас Ленин имел в виду младшего брата. Именно Александр Иванович во время Февральской революции был председателем Военной комиссии Временного комитета Государственной думы. Собственно, ему и доверил Керенский пост Военного и морского министра. Как раз он да Шульгин в марте семнадцатого года принимали в Пскове отречение Николая Кровавого. Вместе с Милюковым высказался за сохранения монархии, отчего оказался в меньшинстве даже среди своих соратников. В апреле этого же года из-за неспособности противостоять анархии и разложению армии принял решение подать в отставку. Ермилов вспомнил, что деятельность Гучкова на посту министра разочаровала тогда многих.
А между тем Ленин продолжал говорить с трибуны. Слова его громко звучали под сводами цеха. Особенно Игоря заинтересовал момент, когда Владимир Ильич произнес:
— Возьмем Америку, самую свободную и цивилизованную. Там демократическая республика. И что же? Нагло господствует кучка не миллионеров, а миллиардеров, а весь народ — в рабстве и неволе. — По цеху пронесся гул недовольства. — Если фабрики, заводы, банки и все богатства страны принадлежат капиталистам, а рядом с демократической республикой мы видим крепостное рабство миллионов трудящихся и беспросветную нищету, то спрашивается: где тут ваше хваленое равенство и братство? Нет! Где господствуют «демократы» — там неприкрашенный, подлинный грабеж. — Аплодисменты.
Ермилов думал, что эту мысль о демократах придумали в его время, оказалось — нет. На секунду у Игоря закралась мысль, что у «вождя мирового пролетариата» в советниках мог оказаться человек из будущего. Тот, кто волей случая заполучил некий вариант Машины времени. Разочаровавшись в своем времени. Устав от действий всяких олигархов, тот переместился сюда, чтобы вершить историю.
— Рабочие же прекрасно сознавали, — продолжал между тем Владимир Ильич, — что покуда будут жить в умах феерии о демократической республике и Учредительном собрании, до тех пор по-прежнему будут тратиться 50 миллионов рублей ежедневно на пагубные для них военные цели, до тех пор они никогда не увидят выхода из капиталистического гнета. — Тут вождь решил поставить эффектную точку в своем выступлении. Взял паузу. Оглядел собравшихся. Игорь вдруг почувствовал его взгляд на себе. (Мурашки пробежали по спине). Затем расправил кепку и закончил свою речь словами: — Поняв это, рабочие создали свои Советы!
Раздались аплодисменты. Ермилов понял, что Ленин обладает одним самым бесценным даром для политика. Вождь чутко улавливал настроение масс. Умел находить самые веские доводы, чтобы убеждать в своей правоте.
Затем последовали вопросы. Ленин улыбался и почти все время, не задумываясь, отвечал, словно был заранее к ним подготовлен. Вполне возможно, первоклассный игрок в шахматы умудрялся просчитать все, чтобы не упасть лицом в грязь.
Между тем митинг подходил к концу. Игорь взглянул на часы.
— О-го, — произнес он, — почти час.
Владимир Ильич спустился с трибуны. Пробираясь среди расступавшихся перед ним рабочих, поспешил к выходу. Ермилову вдруг показалось, что вот-вот грянет «Интернационал», как это обычно бывало в старых фильмах про Ленина. Поэтому, когда вождь поравнялся с ним, Игорь последовал за ним.
Около машины Владимир Ильич остановился. К нему тут же подошли две женщины. Ни в одной из них Ермилов Фанни Каплан не признал. О чем-то минуты две разговаривали. Ленин несколько раз кивнул, потом добавил:
— Разберемся.
Гиль отворил дверцу, и вождь забрался внутрь. Никаких выстрелов, никакого покушения. Машина покинула территорию завода.
Ермилов вернулся в сапожную мастерскую. Закрыл дверь, как сделал в прошлый раз. Разогрел чая, достал из кармана остаток пирога и стал жадно есть. Когда вернется в свое время, пообедает по-настоящему, решил Игорь. Он считал, что после совершения покушения история вернется на круги своя.
Ермилов видел в окно, как закрылись ворота завода. Последний рабочий покинул территорию. Теперь, не опасаясь, что его могут увидеть, включил керосиновую лампу. Достал блокнот и записал вопрос, который его вот уже с самого утра интересовал: Что могло связывать Леонида Каннегисера с Фанни Каплан? И еще кто распорядился снять охрану? Дзержинский, Троцкий? Ведь после убийства Урицкого ее по уму нужно было усилить.
Игорь вспомнил все, что знал о покушении. Удивился тому, что организаторы прекрасно знали, что будет снята охрана. Откуда у них такое предвидение? Ведь только случайное вмешательство в события Стефана Батулина позволило арестовать Фанни Каплан, взявшую на себя всю вину. А если бы не было Батулина? Кого бы арестовала по делу о покушении ВЧК?
Пока только на один вопрос знал ответ Игорь. О том, что охраны не будет и как все будет развиваться, расскажет левым эсерам он.
Вот когда кожаное пальто пригодилось. На улице уже не весна, но еще и не лето. Солнце по-прежнему холодное, но уже начинает прогревать землю.
Ермилов выкурил папироску и бросил окурок в лужу. Теперь, когда он оказался за несколько месяцев до покушения, стоило подумать, как осуществить задуманный план. Нужно было убить одним выстрелом двух зайцев: во-первых, свести отношения с эсерами, а во-вторых, найти жилище, в котором можно было бы пожить все это время. Тут как и в эпохе Петра Великого. Если постоянно перемещаться во времени, то может случиться, что ситуация просто выйдет из-под контроля. Это потом, когда останется месяц, в крайнем случае, неделя, можно совершить прыжок. Там, глядишь, и Фанни окажется на заводе Михельсона, да Леонид Каннегисер выстрелит в Урицкого. Тут главное, чтобы девушка и молодой человек были связаны друг с другом. К тому же нужно организовать дела так, чтобы во время звонка Блохина заместитель Дзержинского распорядился бы снять охрану.
— Нужно попытаться попасть в сотрудники ВЧК, — произнес Игорь, — да вот только как это сделать? Ведь с улицы не придешь и не скажешь: «Возьмите меня!»
Самое сложное — внедриться. Образованная в конце семнадцатого года ВЧК до марта восемнадцатого года находилась в Петрограде на Гороховой улице и имела небольшой штат. Вначале их всего насчитывалось человек сорок, потом, конечно же, стало побольше, но ненамного, и каждый в управлении знал другого если не по имени и фамилии, то хотя бы в лицо. Да и найти, где в данный момент располагалась контора, было сложно. Это потом, в следующем году, они займут здание страхового общества «Россия», а сейчас, предположил Игорь, могут находиться, например, на территории Кремля.
Конечно, кроме основного управления ВЧК были еще и территориальные. Можно было бы выдать себя за одного из представителей, прибывшего в столицу по поручению губернского ЧК, но вот удастся ли такому «гостю» задержаться здесь до августа? Уверенности не было, но Ермилов решил попробовать. Вполне возможно, что хватит и трех недель.
— Эх, жаль, что я не Вольф Мессинг, — вздохнул Игорек. Представил, как он идет мимо охраны. — А что, если поставить установку, чтобы в такой-то день, когда позвонят с завода Михельсона и представятся, гипноз сработал?
После кодового слова сотрудник ВЧК прикажет снять охрану митинга.
Вот только выбрать, из какой губернской или уездной чрезвычайной комиссии Ермилов приехал. Нужно не ошибиться и не ляпнуть по глупости название города, занятого белогвардейцами. Даже за разведчика Игорь выдать себя не мог. Органы ВЧК в Красной Армии (какая бы реальность ни была) созданы будут только в конце тысяча девятьсот восемнадцатого года. Пограничные, железнодорожные и воднотранспортные — только после покушения на Ленина. Решение пришло неожиданно — Харьковская ЧК. Созданная в декабре семнадцатого года, она временно прекратила свое существование с приходом в город немецких войск. Проверять, действительно ли Игорь из Харькова, вряд ли кто-то будет. Особенно сейчас, пока не совершенно по личному приказу Дзержинского убийство фон Мирбаха. Это уже потом займутся чисткой в рядах сотрудников ЧК, уничтожая в первую очередь представителей других партий, в частности, левых эсеров. Именно с убийством посла и будет связано временное отстранение Дзержинского от управления ВЧК. Вполне возможно, что приказ о снятии охраны митинга мог отдать Яков Петерс. Ведь именно латыш и был утвержден с двадцать второго августа заместителем Железного Феликса. Собственно, ему и будет поручено расследование покушения на Ленина.