начальничек, не допусти беспредела, — заблеял очнувшийся Расписной, — век воли не видать, стукачок наш попутал, не узрел серьезных людей, я с вашими, с Кавказа, никогда в рамсах не был.
— Да вы под кем? Мы серьезным людям маляву кинем! — попытался «прокачать ситуацию» Спортсмен.
— Наша крыша — небо голубое, — ответили ему братья, рывком подняли с асфальта и поставили на ноги перед Черепановым.
— Да вы, ваще, кто такие, да я порву всех, — еще раз попробовал быкануть Спортсмен.
— Для оливье еще яйца нужны, — монотонно произнес доктор.
— Ой, точно! — заявил Черепанов, обрадовался и со всей дури залепил Спортсмену в промежность.
Шкаф закатил глаза. Упасть ему не позволили Артемьевы и доктор, сунувший под нос ватку, смоченную какой-то вонючей медицинской фигней.
— Басков, шмонай карманы, — сказал Черепанов Овчинникову.
Начфиненок, насвистывая под нос про «натурального блондина, одного на всю страну», ловко обшмонал Спортсмена, вытащил документы, парочку мобильников и тощее портмоне.
— Шеф, бабосов нету, только удостоверения водительские да паспортишка! В мобилах крайний вызов «Слава-мент», — доложил он.
— Ксивы и мобилы забирай, информашку — Димону Айфону, — пусть скинет кому надо! Остальных тоже на шмон.
— Начальничек, отпусти, а! — взвыл блатной. — Забирай трассу! Там, в заначке, под сидухами, — пять косых «гринов», не кончай только!..
Аллилуев молча достал из медицинской сумки блестящий металлический ящичек и начал перебирать какие-то скальпели и иголки, плотоядно поглядывая то на Расписного, то на Спортсмена.
Начфиненок уже выползал из салона и показывал американские деньги, свернутые в трубочку и перетянутые резинкой.
— Надо было вам на евро переходить. Как бухгалтер советую, — сказал он и покачал головой.
Спортсмена, взглянувшего в безжизненные глаза Аллилуева, мелко затрясло.
— Шеф, по ходу бычок того, обмочился, — проговорил один из Артемьевых и брезгливо сморщил нос.
— А Леня-людоед брезгует такими, — заявил подполковник и добавил: — Ладно, пора завязывать, время поджимает. Тех троих — в кювет, Джип с остальными — туда же. Этих оленей — в «Тойоту». Пусть смердят и помнят о доброте Вахи Черепаева.
— Непонятки, непонятки, за нами косяки, — радостно загомонил блатной.
Доктор, примерявшийся скальпелем к уху Спортсмена, все-таки довел того до обморочного состояния. Его безвольно обмякшую тушку пришлось запихивать в салон близнецам, в два голоса обвинявшим Аллилуева в жестоком обращении с животными. За пару минут диверсанты освободили трассу, прыгнули по машинам и помчались дальше.
— Вы, блин, охренели! — завопил Каузов, когда Вова сел в машину.
— Что такое, партайгеноссе?
— Да я чуть сам не обделался, когда Ромашкина с автоматом и вашего безумного доктора увидел!
— А я думал, что начфиненок самый страшный, — сказал Черепанов.
— Тоже ничего так, вылитый ариец, — подтвердил Рома.
— А можно я все-таки из автомата хоть по кустам пальну, — заканючил на заднем сиденье Ромашкин.
Они с Овчинниковым при отъезде на время пересели в головную машину.
— Успокойтесь, Леонид, — нарочитым голосом увещевал его командир группы, пересчитывающий бандитские доллары, — берите пример с начфиненка! Видите, как он сладко под курточкой посапывает.
— Он колбасу трофейную втихую жрет! У него завтра расстройство желудка будет, факт проверен, — буркнул недовольный Леня.
Черепанов с Каузовым хмыкнули и занялись своими делами. Один рулил, второй считал деньги и связывался через интернет с автоматизатором. Леня, насупившись, смотрел на пейзаж, пролетающий за окнами машины. Начфиненок и в самом деле чем-то тихонько хрумкал под курточкой.
Через полчаса два главаря дорожных хулиганов пришли в себя и очумело уставились друг на друга.
— Че делать, Дема? По ходу, попадос по полной?! — вопрошал Спортсмен, брезгливо осматривая свои штаны.
— Беспредел полный, валить надо, на хрен, в столицу, там затеряться легче, — бормотал Расписной, дрожащими руками прикуривая сигарету.
— А Нинке что сказать?
— Да как будто она не привыкла, что ты постоянно пропадаешь! Сходи глянь, что с пацанчиками! Я очкую что-то…
— Да ты не очкуй, — сказал Спортсмен и покачал головой. — Не, не пойду, надо быстрее уходить. По ходу, этот Ваха Черепаев упакован по полной. Банда у него — настоящие отморозки, бррр! — Блатной в ужасе передернул плечами. — Там насос компрессорный, в багажнике; накачиваем колеса — и газу? — предложил он.
Опытный сиделец все-таки обманул отморозков, отделавших их, и сдал всего одну нычку. Под водительским ковриком, в специально сделанной нише, была спрятана еще одна скрутка, такая же сумма, так что деньги на бензин и жратву у них были. На том напарники и порешили. Они кое-как накачали спущенные колеса — слава богу, отморозки их не прокололи, — и дали деру. Остальные очнулись в кювете под утро, с головной болью и плохим настроением…
Расписной и Спортсмен гнали без остановок всю ночь. Уже в восемь часов утра, проезжая мимо остановки автобуса, они заметили там одинокую фигуру с рюкзачком за плечами. На трассе пусто, до автобуса еще с час. Расписной предложил опустить лошка, так сказать, для поднятия тонуса и сшибания дополнительного запаса «лавэ».
— Что, пацанчик, грустим? Может, помочь чем? — заорал он, подъехав вплотную и высунувшись из окошка.
Этот тип буркнул что-то невразумительное, абсолютно не желая разговаривать.
— Ты че такой, дерзкий?! — заистерил Расписной.
Спортсмен тем времен выскочил из салона, оббежал машину и готовился покарать лоха. Но тот мигом предъявил какой-то страшенный ствол, пнул Спортсмена по «больному» месту, выкинул блатного из-за руля и умчался на их «Тойоте». На прощание он пригрозил, что Ваха Черепаев их найдет и зарежет. На этом моменте блатного накрыла настоящая истерика, а Спортсмен впал в ступор.
— Попали, — резюмировал шкаф. — Если Ваха этот со своими отморозками уже и здесь все под контролем держит, — я сваливаю с этой темы! Лучше я от Нинки люлей получать буду, чем с маслиной между глаз и отрезанными ушами в кювете загорать. Не-е-е, Дема, я пас, я домой! Не звони, не пиши, не приходи! Что ты сразу-то бабки не отдал все, видишь, как наказали. Иди куда хочешь!
— Я в Москву буду добираться, — сказал Дема и всхлипнул, — сценарии для НТВ про «глухарей» писать.
Каузов еще раз пообнимался со всеми, посоветовал начфиненку «держать марку истинного арийца» и дал команду на отправку колонны. Резвые «японцы», мягко приседая, вырулили на асфальтовую дорожку и помчались к заправке «Башнефть», видневшейся неподалеку.
— Итак, господа, мы находимся на южном склоне Шемякиной горы; в нескольких километрах от нас — сельцо Леушово, через двадцать минут — сеанс связи, — провозгласил Черепанов, когда группа скрылась в небольшой рощице и остановилась для определения на местности.
— Мы готовы!!! — заорали Артемьевы, тут же принялись ловко распаковывать радиостанции и разматывать антенны.
— Давайте шмотки по рюкзакам раскинем, — пропыхтел Леня, — я опять все за всех таскаю.
— Да-да, — поддержал начфиненок, — надо туалетную бумагу найти, я на «китайке» два рулона брал.
Аллилуев методично перебирал свою медицинскую сумку.
Близнецы свое дело знали туго: с отдельным радиоузлом связались точно по времени, отработали сеанс, сами расшифровали данные, в мгновение ока перекинули антенны и вошли в связь с очередным корреспондентом. После окончания сеанса они расшифровали текст донесения и отдали его Вове.
— Ага, координаты, — обрадовался Черепанов, включил электронную карту, немного подвигал ее, отмечая координаты, и радостно хмыкнул: — Слава богу, идти всего ничего — на вершину этого милого пригорочка! Я так полагаю, место для базирования группы он предлагает на вот этой полянке; оттуда, кстати, и село, и военную дорогу будет отлично видно. Так, а место встречи ниже метров на триста, на вот этом изгибе тропы, в двадцать два часа. Времени предостаточно. И пароль какой-то шибанутый. «Птица грач»! Он что, этот новый командир, птицу на плече вместо попугая таскает, как пират?
Диверсанты немного отдохнули, перераспределили груз и выдвинулись к месту забазирования. Через сорок минут они уже располагались с комфортом и готовили завтрак-обед, сожалея о том, что хозяйственные «технари» — Пиотровский и Пачишин — отрабатывают другие задачи. Начфиненок и Ромашкин все порывались сходить в Леушово на разведку, но вместо увольнительных записок получили втык и наряд на стрему, должны были бдить по очереди.
Скамейкин отзвонился как раз в тот момент, когда я на последних остатках бензина загнал «Тойоту», отобранную у гопников, в придорожный лесок.
— Выходи в чат, — бросил он в трубку и отключился.
Новости были отличные: «посылка» была на подлете и, на данный момент, передвигалась в мою сторону по федеральной трассе. Я в приподнятом настроении позвонил по сброшенному мне номеру водителю «посылки», обговорил место встречи, обрисовал свою внешность, дабы меня ни с кем не попутали, и отключился.
От нечего делать я спустил шины страдалицы «Тойоты», разломал компрессор-насос и закинул его в кусты. Потом я начал крушить салон и тут, совсем случайно, наткнулся на какой-то пластиковый пакет под ковриком. Из него мне приветливо улыбнулись американские деньги. «Тыщи три, не меньше! Я, оказывается, еще и грабеж совершил!» А не хрен меня было злить! Пересчитал — пять тысяч! Осмотрел внимательней — вроде не фальшивые. Надеюсь, фигуранты, владельцы машины, в полицию заявлять не будут. А может быть, эта машина давно в угоне? Так что идут они лесом! Ну а мне тут и пешком шагать недолго. К вечеру я даже неспешно смогу дойти.
Протопав вдоль дороги с пяток километров, я снова отзвонился водителю и засел в кустах. Вот и «посылка» — небольшой симпатичный микроавтобус «Фольксваген» с логотипом «000 хер пойми что» на борту. Водила, как было условлено, моргал мне фарами и прижался к обочине.