Родилась в Ленинграде. Получив диплом о среднем образовании, поступила в Политехнический институт имени М. И. Калинина, на экономический факультет. Окончив в 1980 году институт, получила специальность инженера- экономиста. Работала бухгалтером на Петербургской студии грамзаписи, в торговом представительстве Гамбургских торгово- промышленных палат, в редакции журнала «Пикап» ассоциации «Евроавто».
В 2017 году начала писать стихи и прозу. Первые публикации начались в «Клубе интернет-творцов», членом которого является с 2021 года.
В 2022 году опубликована повесть «Записки русской бабушки» в сборнике «Современники и классики».
В сентябре 2022 года стала финалисткой Московской литературной премии-биеннале 2020–2022 за повесть «Путешествие в вепсский лес», включенную в данный сборник. В ноябре 2022 года стала номинантом конкурса «Золотое перо Москвы» в номинации «Детская литература» (лонг- лист). Готовится к печати новая книга сказок «По обе сто-
Сказка для детей и взрослых
Он был необычным домовым. Жил он в небольшом дачном домике. Грив лошадиных он не заплетал по причине их отсутствия. Не было в округе никаких лошадей. Приехавшие сюда на лето дачники даже и не подозревали, что в их доме обитает маленькое существо, очень хозяйственное, непоседливое и наблюдательное.
Хозяева домика вышли на пенсию и обосновались в нём на постоянное жительство. Захотелось им отдохнуть от города, на природу потянуло, да и здоровье надо было поправить.
Дед с бабкой жили очень дружно. Завели коз, кур, кроликов. Поили козьим молоком приезжавших на лето внуков.
Летом домовой вёл себя тихо и никак не проявлял своего присутствия, но с появлением холодов хозяева стали замечать что-то странное, особенно после приезда внуков на осенние и зимние каникулы. Мишка и Полинка стали больше времени проводить дома, с дедом и бабкой, в тепле. Вечером, сидя у горячей печки, дедушка начинал разговор о чём-нибудь интересном. В его рассказы встревали внуки, часто его перебивая. Вот тут-то домовой не выдержал и начал постукивать в стену.
– Дедушка, кто-то стучится! Ты слышишь? – спросил маленький Миша.
– Это дед Василий. Он тебя предупреждает, чтобы ты слушал меня и не перебивал, – шутил дед.
Стук повторялся, если кто-нибудь из внуков начинал хвастаться. Домовому это очень не нравилось, он опять мог громко стукнуть. Шутки шутками, но дед с бабкой стали привыкать к стукам домового, и бабушка стала ласково называть его Васенькой.
Кошка Соня его сразу разглядела. Она наблюдала за Васенькой, глядя неподвижно в одну точку своими зелёными треугольными зрачками. Соня, подобрав под себя лапки, долго могла смотреть в совершенно пустой угол.
– Куда это она так долго смотрит? Там же никого нет, – удивился Миша.
– Это ты не видишь, а она видит. Она Васеньку, наверное, видит, – поучительно отвечала Полинка.
Соня вдруг прижалась к полу своим мохнатым брюшком, а потом резко вскочила на лапки и прыгнула на лежанку печки, на которой она грела свои бока.
– Погляди-ка, опять Сонька с Васенькой мою лежанку заняли. Сейчас снова разговаривать начнут, – с улыбкой сказал внукам дед.
Дети не боялись домового, а у стариков не было привычки их запугивать. Вот и сейчас они замерли и ждали, когда же Соня заговорит по-кошачьи.
Сначала она, развалясь, лежала, вытянув все четыре лапки. Надо было подождать, посидеть в полной тишине, делать вид, что никому и дела нет до проделок кошки, и усыпить её внимание. И тут начиналось что-то невероятное. Мы знали, как мурлычет наша кошка, но вдруг её мурчание стало похожим на что-то музыкально-нежное. Мурлыканье превратилось в какое-то кошачье пение, очень ласковое и мелодичное.
Домовой был размером с нашу кошку. Он, присев рядом с ней, деловито её спросил:
– Ну что, охотница, опять мышь поймала?
– Да уж, поймала. Не бездельничала. А ты что делал? Опять ворон гонял?
– Да, сегодня прогнал штук десять. Гадить на крышу повадились чернохвостые! Пусть знают, кто в доме хозяин! – бойко ответил Вася.
– Завтра чем займёшься? – поинтересовалась Соня.
– А завтра таракана прогоню. Приполз к теплу, как разведчик. Сам нажрётся крошек, а потом всю свою родню сюда приведёт, зараза! Не пущу их сюда, – ответил Васенька.
– А у меня завтра выходной, – мечтательно промурчала Соня. – Полнолуние, гулять пойду, так что назавтра лежанка твоя!
– Ну-ну, гулёна! Смотри не загуляйся надолго. Видел я стаю бродячих одичавших собак. Всегда они голодные. Рыщут тут по окрестностям и тебя сожрать могут, – предостерёг Васенька.
– Ерунда, не поймают. Я по деревьям лазать умею, а они- нет, – зевая, ответила Соня и заснула.
Васеньке не спалось. «Пойду похожу по дому, пока все спят», – подумал он. Встал он на свои шершавые лапки и пошёл шастать под кроватями. Ходил он тихо-тихо, половицами не скрипел, коготками пол не царапал. Всё было бы хорошо, так нет, Мишка проснулся и пошёл по нужде. Заметался домовой, ну что было делать, не успел спрятаться. В белую мышь превратился и побежал по полу в сторону печки.
– Мышь, мышь белая! – закричал Миша.
Все проснулись.
– Что случилось? Что всех переполошил? – сонно спросила бабушка.
– Белых мышей в лабораториях разводят, нет их в природе. Приснилось тебе. Спать ложись, скоро уже утро, – успокоил внука дед.
Наступило утро. Дети собрались уезжать. Каникулы закончились. Соня ещё спала, сопела в обе ноздри. Дети выпили по стакану козьего молока, взяли корзинку со свежими куриными яйцами, баночку творога и уехали с родителями в город.
Ближе к вечеру Соня вышла из домика и, распушив хвост, неторопливо пошла по тропинке к лесу встречать полнолуние. Всю неделю её не было. Васенька загрустил, перестал пить молоко, которое бабушка оставляла ему в блюдечке на чердаке. Пропала Соня.
Смеркалось, солнце клонилось к горизонту. На пороге дома появилась Соня. Она, слегка прихрамывая, подошла к своей миске и стала жадно из неё лакать. Затем она прыгнула на печную лежанку и, привычно развалясь на ней, заснула.
Ночью на печку забрался Васенька, он, стараясь не разбудить кошку, свернулся калачиком рядом с ней.
Утром Соня рассказала Васеньке о своих приключениях. Дикие собаки загнали её на дерево и караулили. Отсидев на дереве несколько дней, Соня рискнула спуститься вниз, собаки оставили её в покое и убежали. Оголодавшая кошка пошла поохотиться на мышей. Наевшись, она, к великой радости домового, вернулась домой. Хорошо то, что хорошо кончается.
Понравилось деду с бабкой жить за городом. Поначалу не было у них ни коз, ни кроликов. Как-то раз после переезда на постоянное житьё в дачный домик весной дед предложил бабке:
– Как-то стало скучновато жить здесь. Всё огородом да садом занимаемся. Что осенью и зимой делать будем? Может, живность какую-нибудь заведём?
Бабка подумала и ответила деду:
– Колобка, что ли, тебе испечь? Прямо как в сказке будет. Тоже ведь живность, правда, сбежала она потом. – Бабка с годами чувство юмора не теряла.
– Зачем нам колобок? Давай лучше курочку Рябу заведём. Пусть пользу приносит.
– А что, давай попробуем. Купим курочек. Это не корова, доить не надо. Яйца будут свежие. Да и куриное мясо тоже будет.
Сказано – сделано. Купили они семь курочек, привезли их на дачу. Дед построил им сарайчик с насестом внутри и маленький загон к нему пристроил, чтобы куры гулять выходили.
До чего же курочки были шустрые! Бегали по загону туда-сюда, на одном месте им не сиделось. Сначала курочки подростками были, окраска непонятная, да и по половому признаку их не отличить было друг от друга. Но время шло, и к началу осени они приобрели коричневую окраску и красные гребешки с бородками.
– Вот так сюрприз! – однажды воскликнула бабка. – Смотри-ка, дед! Одна курочка на петушка стала похожа. Выросла и крупнее других стала. Гребень большой появился и шпоры стали на ногах расти.
И вот этот петушок рос, рос, и вырос из него здоровенный красавец петух ослепительно-белого цвета. Дед с бабкой обрадовались приятному разнообразию в стае. Они не знали, что курочки прекрасно неслись бы и без петуха, порода такая есть у кур.
– Вот теперь у нас есть полный комплект для воспроизводства цыплят, – подвёл итог дед.
Но до цыплят дело не дошло. Приехали внуки на каникулы и яйца стали есть в сыром и варёном виде. Кроме того, бабушка постоянно что-то пекла из теста и яйца в него добавляла.
Интересно было наблюдать за жизнью в куриной общине. Петух вырос узурпатором, за дисциплиной следил в стае постоянно. Куры у него чуть ли не строем ходили.
Домовой Васенька, забравшись на второй этаж, наблюдал за курами из чердачного окна. Петуха он невзлюбил, а кур жалел.
Как-то утром домовой наблюдал за утренним выходом кур к завтраку. Одна за одной они слетали с насеста и выстраива-
лись друг за другом перед выходом в загон, где их в кормушках ожидало пшено.
Вдруг одна очень нетерпеливая курица выскочила через проход первой и ринулась к кормушке. Петух рассвирепел, перья на затылке встали дыбом, он издал громкий клёкот и погнался за непутёвой курицей. Он схватил её за гребень и поволок обратно в сарайчик, где терпеливо ожидала остальная стая. Вот так! Знай своё место! Первым в загон должен заходить петух!
Все выстроились за петухом и уже чинно и спокойно вслед за ним вышли в загон.
В стае постоянно были разборки. Петух был злющий и клевал всех кур подряд, наказывая их за любую провинность.
Он и на бабушку напал, когда она сыпала в кормушку крупу курам, и исклевал ей руки. «Это не петух, а зверюга какой-то! На хозяйку напал, подлец!» – сокрушалась бабушка.
Поздно вечером Васенька, как обычно, разговаривал с Соней. Надо было излить ей душу.
– Я бы ни за что не зашла в загон к курам. Я их не боюсь, но петуха терпеть не могу. А куры – дуры набитые, позволяют петуху делать, что ему хочется, – промяукала Соня.
– А мне хозяйку жалко. Она добрая, поит меня молочком. Чую, что добром это не кончится. Сварят из петуха суп, – убеждённо сказал Васенька.
– Ням-ням, это было бы неплохо. Надеюсь, что меня угостят, – облизнувшись, мяукнула Соня.
На летние каникулы приехали внуки. Миша и Поля наблюдали за курами с большим интересом. Им хотелось их погладить, но они боялись петуха. Однажды Поля по неосторожности нагнулась над кормушкой и получила от петуха удар клювом в щёку. Петух явно метил ей в глаз, слава богу, не попал! На щеке появилась ранка и выступила кровь. Тут уже дед не выдержал, внуков он обожал и такое безобразие не стерпел. Он схватил толстый прут, открыл загон и стал лупить петуха прутом по спине. Петух не ожидал такого внезапного нападения и, прижавшись к земле, пополз на брюхе к выходу из загона. Выполз наружу и дал стрекача, забежав к соседям в высокий бурьян. До вечера петуха никто не видел. Искали вместе с соседями и не нашли.
Васенька весь кипел от злости, он любил детей. Он сидел на чердаке и сжимал свои кулачки от ярости.
Соня видела спрятавшегося петуха под соседским крыльцом. Она была от него на безопасном расстоянии.
– Ну вот, доклевался, разозлил хозяина. Выходи, обормот, всё равно тебя найдут, – мяукнула она петуху.
Петух недобро покосился на Соню и прикрыл глаза, сделав вид, что задремал.
Поздно вечером петух появился во дворе у дома.
– Зарублю мерзавца, – сказал дед.
– Не надо, дед. Я его на рынок отнесу и продам, жалко петуха, – вступилась за него бабушка.
Дед поворчал немного, а потом всё-таки согласился с ней. На том и порешили. В соседней деревне рынок был, вот туда петуха и отвезли. Там купила его бабуля. Немудрено: петух красавец, здоровенный, горластый. Очень он ей понравился. Захотелось ей по утрам слушать его петушиный крик. «Вот теперь вместо будильника он у меня будет», – пошутила бабуля.
А в куриной стае воцарились мир и спокойствие. Никто не клевался, не таскал кур за гребни. Куры даже стали прибавлять в весе от спокойной жизни, на радость деду с бабкой. Ну вот и конец рассказа, все остались при своём.
Манюней назвали домашнюю крысу, которая жила у мальчика Алёши. Он иногда приходил в гости к Мише и Поле летом, когда они жили на каникулах у бабушки и дедушки на даче.
Лето в тот год стояло очень тёплое. В июне соседские ребята открыли купальный сезон на лесном озере. Небольшие мелководные заливчики прогревались на солнце очень быстро. Вода в них была чистая и прозрачная. Мелкий жёлтый песочек тоже прогрелся и обжигал пятки и ступни. Вот здесь, на берегу озера, внуки познакомились с Алёшей. Он был старше Поли и Миши, с ним было интересно и весело, и в обиду он их никому не давал. Фантазёр и выдумщик был этот Алёшка.
В один из таких тёплых летних дней Алёша преподнёс внукам сюрприз. Он пришёл к ним в гости вместе с Маню- ней, которую принёс в небольшой металлической клетке. Дети никогда не видели крыс и поэтому были в восторге от увиденного. Манюня смотрела на них сквозь прутья клетки и шевелила усиками, блестящие глазки смотрели с любопытством и озорством.
– Вот, подарили мне крыску! – похвастался Алёша. – Ума не приложу, где её теперь держать. Симпатяга она, добрая, любит играть, но запах от неё исходит неприятный. Живёт она у нас возле дома во дворе. Дома держать её не могу, запах всем мешает. Я её мыть шампунем пробовал, не помогает, – озадаченно добавил Алёша.
– Может быть, она заболела? Вот и пахнет теперь, – предположила Поля.
– Нет-нет! Здоровая она, хомячит всё подряд! – возразил Алёша. – Озорная, подвижная, всё время играть со мной пытается. Схватит зубками за рукав и тянет его к себе. Протянешь руку, а она отбежит и за штанину схватит или ботинок начинает грызть.
– Ты хочешь теперь нам её подарить? – спросил Миша. – Я боюсь, что бабушка не разрешит. У неё аллергия бывает на сильные запахи.
– Нет-нет, что ты! Не хочу я её никому дарить. Я вам её принёс на несколько дней. У меня экзамены по русскому языку и математике. Мне надо в город съездить. Потом вернусь и заберу обратно, – успокоил Мишу Алёшка.
– Мы клетку за домом возле бани оставим, в дом её не понесём. Бабушка с дедушкой пока ничего знать не будут. Будем её кормить. Потом приедешь и заберёшь её обратно, – рассудительно сказала Поля.
Дети отнесли клетку за дом и спрятали её за дровами возле бани. Алёша ушёл домой готовиться к экзаменам. Вдруг кто-то из соседских ребят позвал детей играть в мяч, и они убежали на улицу.
Немного позже, ближе к вечеру, Васенька вышел из старой баньки и сел на крылечко. Увидев крысу, он обомлел и даже присвистнул слегка.
– Кто это крысу поймал? Да ещё и в клетку посадил? Соня всех крыс переловила, откуда эта взялась?
Манюня дружелюбно смотрела на Васеньку, он ей явно нравился.
– Не бойся, я домашняя, – пискнула она Васеньке.
– А я и не боюсь, что я, крыс не видел? Я уж повидал их на своём веку. А ты, значит, чья-то, раз ты домашняя? – спросил домовой.
– Домашняя, – вздохнула Манюня. – От этого и страдаю. Пахну плохо. Унесли меня подальше от дома. Теперь здесь буду сидеть, пока хозяин вернётся.
Домовой потянул ноздрями:
– Да нормально ты пахнешь, так в конюшне пахнет. Я там когда-то жил. Я домовой. У меня нюх другой, ко всему привычный.
– Ах вот оно что! Я и вижу, что ты странный какой-то, маленький, а вроде бы взрослый. Уши у тебя острые, у людей уши другие, – удивилась Манюня.
– Вот ты меня видишь, кошки тоже меня видят, а люди не видят. И не пахну я ничем, – ответил ей Васенька. – Ну что ж, пойду хозяйством займусь, за курами пригляжу. А ты посиди здесь, не скучай.
Домовой ушёл. В кустах возле соседского забора кто-то зашевелился. Этот кто-то поглядывал и подслушивал разговор крысы с домовым. Тихо и осторожно, оглядываясь по сторонам, из-под кустов вылез соседский кот Баюн. Этот кот соответствовал своему сказочному имени. Он был огромный котяра тёмно-серого цвета с чёрными подпалинами. Его жёлтые глазищи плотоядно смотрели на всё, что шевелится. На крысу он смотрел с большим предвкушением будущего ужина. Манюня замерла и не шевелилась. Кот уверенными шагами победителя подошёл к клетке и нагло посмотрел на крысу. Ударом мощной мохнатой лапы он сдвинул клетку с брёвен, а потом её перевернул. Крыса пискнула и заметалась по клетке, помощи ждать ей было неоткуда.
Через час прибежали дети, их позвали ужинать и пить парное молоко.
Что же они увидели? Клетка лежала на земле, и дверка была в ней распахнута. Крысы нигде не было.
Прошла неделя. Алёше сообщили, что крыса сбежала. Прошла ещё одна неделя. Все стали привыкать, что Маню- ня пропала, и начали уже про неё забывать. Но не тут-то было. Раздался телефонный звонок. Телефон поставили деду в доме. Старик стал работать сторожем в дачном посёлке.
Звонил дядя Саша, главный электрик посёлка. Был он человеком известным и очень уважаемым.
– Здравствуйте, соседи! До меня дошёл слух, что у вас жила ручная крыса. Приходите, посмотрите, у меня живёт в ящике какая-то крыса уже вторую неделю. Она совсем не боится людей, игривая и очень добрая.
Конечно, дети позвали Алёшу и вместе с ним отправились к дяде Саше.
– Манюня, ах ты проказница! – узнал свою крыску Алёша. – Вот ты где, пропащая душа!
– Интересное у тебя животное, – с улыбкой сказал дядя Саша. – Мы с моей женой решили, что она из цирка сбежала. Сижу я на крыльце у своего дома, вдруг смотрю, из травы выбегает зверёк, похожий на крысу. Меня он совсем не боится. Подбежал к моей ноге и стал тянуть за штанину. Играть со мной собрался. Я выпивши был. Ну все, думаю, белая горячка началась. Сумасшедшая крыса! Позвал жену, а она мне про Алёшину крысу и рассказала. Стали мы вашу беглянку ловить, еле поймали. Потом стали бабушке Алёши звонить, не дозвонились. Ну что делать? Посадили её в ящик, и стала она у нас жить. С кормёжкой проблем не было, всеядная она у тебя. Потом соседи нам сообщили, что Алёша крысу вам принёс. Забирай её скорее, а то моя жена Галя очень крыс боится.
Оказалось, что клетка, в которой Манюня сидела, упала на землю, кот Баюн пытался её открыть и катал клетку по земле. Дверка сама как-то открылась, и крыса удрала. Как ей удалось убежать от кота? Вот вопрос!
Баюн пожаловался Соне, что не удалось ему схватить крысу. Соня ехидничала и стыдила Баюна, называла его плохим охотником. Вечером, как обычно, на печке она рассказывала домовому, что произошло за день. Не всё коту масленица! «Забавная крыска, добрая. Хорошо, что жива осталась», – по- думал Васенька и ушёл на чердак ловить таракана.
Путешествие в вепсский лес
Вспоминая свои молодые годы, я только теперь начала понимать, что произошло со мной и моими школьными друзьями сорок лет назад. Это была чистая авантюра, идея-фикс, бредовая мечта, которая почему-то стала реальностью и воплотилась в жизнь. Я решила, что пора об этом написать.
Итак, начало восьмидесятых годов. Вообразите себе: две девушки, выпускницы института, и трое парней-студентов задумали пойти в многодневный поход. Причём девушки совсем были не подготовлены для дальних пеших путешествий, да и ребята не были спортсменами. В нашей компании Володя и Виктор умели читать карты местности и ориентироваться в лесу. Виктор ходил в походы только со своим родным дядей. Тот был заядлым туристом-одиночкой. О нём я расскажу позже. Про Серёжу я вообще ничего не знала. Он был Володиным другом, учился с ним вместе, и я познакомилась с ним только в походе. Оказалось, что он тоже слабо представлял, что получится из нашей затеи.
А началось это так. Вовка после сдачи экзаменов в очередную весеннюю сессию, уже в конце июня, заявил нам:
– Всё, ребята! На свободу с чистой совестью! Мы идём с Серёгой в поход. Если хотите, пойдёмте с нами.
– Вот здорово! – обрадовалась Наташа. – Это так интересно! Вовка же знает, как ходить по лесам. Мы с ним не пропадём.
Мы были молоды и наивны. Жизнь представлялась нам впереди долгой и интересной. Никаких преград для наших планов мы не видели.
Мы так загорелись планами на лето! Но потом оказалось, что не всё так быстро делается. У ребят были две палатки, доставшиеся от родителей, а у нас с Наташей из туристского снаряжения не было ничего. Первым делом надо было достать спальные мешки, непромокаемые одежду и обувь. Нужны были посуда для походов и продукты.
Это были восьмидесятые годы. Мои ровесники помнят пустые прилавки советских магазинов в брежневские времена. Купить ничего было невозможно. Мы напевали песенку, подбадривая себя:
Не стало ни тушёнки,
Ни пшёнки,
Ни сгущёнки.
Все слопала голодная туристская орда.
У Витьки и Вовки были знакомые друзья-туристы с достаточным опытом походов, но они почему-то нас не отговаривали. Странно, ведь мы были для них «желторотиками». Они снисходительно посматривали на нас, но никто из них не предостерегал, не запугивал и не говорил нам, что будет тяжело с непривычки.
– А куда мы идём? Далеко? – мы с Наташей всё-таки спросили Вовку.
– Мы идём в заповедные места. Это далеко от Ленинграда. Это место называется Вепсовская возвышенность. Там много грибов и ягод и почти нет людей, – сказал Володя.
– Красота! Меньше народу – больше кислороду, – ответила Наташа. Я согласилась с ней.
Мы не ведали, что творили, и в этом было наше счастье. А дуракам всегда везёт.
Спальных мешков мы с Наташей так и не достали, но нам не привыкать, мы в условиях тотального дефицита научились шить и вязать. У нас вся одежда была самодельная, иногда можно было купить что-нибудь импортное, но надо было отстоять километровые очереди, а у нас времени не было. Днём мы работали, а вечером учились в институте. У нас нашлись старые мамины шерстяные одеяла, из которых мы сшили вполне приличные спальные мешки. Нам пришлось по совету Виктора и Володи сшить ещё специальные коврики, внутри них мы зашили куски пенопласта. Эти коврики мы подкладывали под спальные мешки, чтобы было теплее спать в палатке. В общем, голь на выдумки хитра.
– Девчонки! Мы идём туда, где нет магазинов. Все продукты будем нести на себе, – обрадовал нас Вова. – Будем делать пеммикан.
– Чего-чего? А что это такое? – я очень удивилась.
– Это сушёное мясо. Купите фарш и в духовке его высушите. Да и хлеб мы тоже не потащим. Будем сушить сухари.
Вот подбросил работу! Выходит, что надо потратить время на подготовку, а мы-то обрадовались, что сшили мешки с ковриками, – и всё готово у нас, можно уходить в поход.
И началась сушка пеммикана. Это прошло с большими последствиями. Моя мама схватилась за голову. Она пришла с работы, а в квартире стоит чад от мясного жира, вся плита с духовкой прокоптились так, что их было не отчистить. Занавески и стены на кухне тоже прокоптились. Квартиру мы долго потом проветривали.
Наташа жила в коммунальной квартире. Она отказалась сушить пеммикан на общей коммунальной кухне и перевела стрелку на Вовку, сказав, что ей достанется от соседей да ещё мама будет очень недовольна. Вовка перевёл стрелку на Серёгу, а тот оказался человеком покладистым и добрым. Пришлось ему сушить мясо на всех троих. Его хороший характер и безотказность потом нам очень пригодились в походе, он пока ещё об этом не знал. Ну и хорошо: чем меньше знаешь, тем спокойнее спишь.
Дальше дело пошло легче. Нам надо было купить кое-что из круп и муку. По сроку поход у нас мог начаться в первой декаде августа. Начиналось благодатное время для сбора грибов и ягод. Это было бы большим подспорьем в нашем пищевом рационе. Вова собирался ловить рыбу: у него это хорошо получалось и имелись все необходимые рыболовные снасти. Кроме того, он раздобыл очень точную карту местности у военных. Карта была настолько подробная, что на ней были прорисованы даже просеки с километровыми столбами. Это нам потом очень помогло, мы нигде не заблудились.
Наконец-то мы собрались. Нам казалось, что мы всё предусмотрели. Нашлась кое-какая одежда из «маминых сундуков». В магазине мы смогли купить туристические ботинки и штормовки. Резиновые сапоги не взяли, чтобы не увеличивать вес рюкзака. Каждый грамм был на учёте. Понадобился рюкзак-станок. Туристы знают, что это такое. Это высокий рюкзак на каркасе. Если его полностью заполнить, то он возвышается над головой туриста.
Мы рассчитали количество продуктов на десять дней. Мы не планировали дольше задерживаться в походе. Кроме продуктов в рюкзаках были личные вещи, походная посуда, палатки, одеяла с ковриками. У ребят были два топора, рыболовные снасти. Аптечку положили мы с Наташей. У каждого на поясе была фляга с чистой водой. Вес рюкзаков оказался внушительный. У девушек рюкзак весил около двадцати килограммов, у ребят – в два раза больше.
Всё, уезжаем. Рано утром с автобусного вокзала отошёл наш автобус до села Алёховщина. Через пять часов езды мы прибыли на место. Потом ещё ехали в кузове попутного грузовика и через час добрались до места нашего путешествия.
По прибытии мы ужаснулись, взглянув на Серёжины ноги. На них красовались сандалии. Это оказалась его единственная обувь. Мужчины летом тоже носят такую обувь, но не в походе.
– Серёга, обалдел, что ли?! Как ты собираешься в этом ходить, чудик ты этакий?! – воскликнул Витя.
– А что такого? Я обут по сезону. Ноги не будут потеть, – был Серёжин ответ.
– Ноги промокнут, простудишься, – посочувствовала ему Наташа. Она была самая рассудительная из нас.
Но Серёжа только пожал плечами, протёр стёкла своих очков и, близоруко сощурившись, растерянно улыбнулся нам. «Поздно, Вася, пить боржоми, что сделано, то сделано», – говорил его взгляд. Мы поняли, что Серёжа в походах новичок. Ну ничего, у нас есть Вова и Витя. Они наша опора.
Мы двинулись в путь. Вначале всё было прекрасно. Была чудесная, солнечная сухая, погода. Даже тяжесть рюкзаков не очень о себе напоминала. Дорога была широкая и утоптанная. Идти было легко, пока мы не свернули в лес. Началась просека, которая поначалу нам понравилась. Было заметно, что её кто-то прочистил и вырубил.
По мере продвижения лес становился гуще, идти стало тяжелее. Часа через два мы сделали первый привал, выпили чистой воды из фляг. Дальше идти было ещё тяжелее. Часто наш путь преграждали поваленные деревья, некоторые стволы уже изрядно подгнили, и наступать на них было опасно. Можно было с треском провалиться и подвернуть ногу.
– Вовка, а почему мы идём по просеке? Где дорога? – наивно спросила я.
– Здесь уже нет дорог. И потом, мы срезаем путь. Так короче. Скоро будет озеро, – сказал Вова.
Вспомнилась фраза чудаковатого доктора из фильма «Назад в будущее»: «Там, куда мы идём, дороги уже не нужны». Эту фразу мы будем знать через пять лет, когда этот фильм появится на российских экранах.
– Долго ещё идти до озера? – спросила Наташа, и Вова ей ответил, как в старом армейском анекдоте:
– От забора и до обеда.
Ему нравилось поддевать Наташу, она была его большой симпатией, и это неуклюже у него проявлялось.
«Смейся, смейся. Разве можно так напрягать нас в первый день похода», – подумала я.
Пот уже катился градом. Станок за плечами стал напоминать, что он весит двадцать килограммов. Прошло пять часов путешествия, когда впереди блеснула гладь воды.
Наконец-то просека закончилась и началась узенькая тропа, по ней мы вышли к озеру. Сбросили рюкзаки и с облегчением вздохнули. Мы так устали, что сначала не могли даже оценить окружающую нас красоту. Близился вечер. Надо было найти место для стоянки.
– Смотрите, вон там стоит какой-то сарайчик, – сказала Наташа.
Мы зашли внутрь строения. В сарае не было ничего, даже отсутствовала входная дверь, и окон тоже в нём не было. Но было сухо, здесь можно было остановиться на ночлег. Мы решили не ставить палатку. Разложив на полу коврики и одеяла, мы улеглись на них и уснули.
Разбудил нас Вова. Уже светало. Мы вспомнили, что вчера ничего не ели на ужин. Вдруг наши ноздри почуяли запах варёной еды. У Володи в руке появился откуда-то котёл с рыбной ухой. Ура! Еда! Откуда?
– Спасибо сказать надо, а то кормить больше не буду. Дрыхнете тут, а я весь в трудах, аки пчела.
Оказалось, что, когда мы вечером заснули, Володя решил пойти на озеро и что-нибудь поймать на удочку. Выйдя на берег, он увидел двух мужчин в лодке-долблёнке. Ему показалось, что он видит кадры из фильма о жизни туземцев. Лодка была сделана из цельного куска ствола дерева с выдолбленной изнутри древесиной. Эти двое ехали стоя, потому что никаких сидений в лодке не было. Они держали по одному веслу в руках и гребли по очереди. Одеты они были в домотканые рубахи, подпоясанные верёвкой. Разговаривали явно не по-русски.
– Вот они какие, лесные вепсы. Их очень мало осталось. Аборигены из леса. Интересный народ. Мы пришли на их территорию, – заявил нам Вова. – Пока я их разглядывал, они подплыли к берегу. Я поздоровался, и они на русском языке стали говорить: «Давай к нам на уху!» Шустрые ребята. Быстро развели костёр, сварили супчик из щук. Позавидовал я их загару. Аппетит у них отличный. Видать, что соскучились они по разговорам. Живут в глухомани, поговорить не с кем. В разговоре они всё про меня, про мою жизнь расспрашивали. Хорошие ребята, не испорченные.
Жаль, что мы не участвовали в разговоре, мы всё проспали. Ухи сварено было много, всем хватило, а вепсы оказались нежадными и поделились с нами. Рано утром они ушли. Вова разогрел на костре оставшуюся уху и принёс нам.
Язык вепсов похож на финский. Они пришли из местной вепсской деревушки. На этом озере они часто рыбачат и здесь держат свою лодку, причаленную к берегу. Деревня находилась в десяти километрах от озера, но для вепсов это не расстояние. Это очень выносливый народ, привыкший к лесной жизни. На момент нашего путешествия их насчитывалось восемь тысяч, а местных вологодских вепсов и тысячи не наберётся.
О вепсах мы практически ничего не знали. Интернета в те времена ещё не было. В прессе ничего не писали о них.
Это был малочисленный, затерянный в лесах народ. Это сейчас, когда вепсы оказались на грани вымирания, начали восстанавливать их уникальную письменность, историю и народные промыслы. Вепсские деревни стали посещать организованные туристы, которых привозят на автобусе до самого места назначения. О вепсах можно написать отдельную книгу. Но вернёмся к нашему походу.
Озеро было очень большим. Насколько оно глубоко, мы не узнали. Купаться было некогда, надо было идти дальше. Это оказалось к лучшему. Потом нам рассказали местные жители, что в незнакомых озёрах купаться бывает опасно. Вязкое илистое дно может затянуть купальщика, подводные водовороты и гнилые топляки тоже в здешних озёрах не редкость. И ещё здесь бытуют поверья о водяных духах, которые рассказывают вепсы. Кто-то или что-то может не понравиться этим водяным. Нельзя ругаться на воде и плевать в неё. В ответ можно получить наказание от местных духов.
Мы ничего об этом не знали, но какое-то внутреннее опасение на уровне интуиции не вызывало желания искупаться. Странно, какая-то насторожённость нас не покидала весь наш поход. Мы даже стали тише разговаривать друг с другом. Чем дальше мы уходили вглубь леса, тем больше обострялись слух, обоняние и зрение. Я на себе это ощутила. Мне стало казаться, что лес ожил и внимательно наблюдает за нами. Мне потом скажут, что «крыша поехала», но нет, это не так. Скорей всего, в голове, в мыслях стало что-то меняться. Это было очищение от городской жизни и ежедневной суеты. Я поделилась своими ощущениями с Наташей.
– И у тебя тоже такая расслабуха началась? – спросила у меня Наташа. – Это спокойствие какое-то, не знаю. Наверное, мозги в голове начали отдыхать. Я даже лесу «спасибо» стала говорить. Смешно, да?
– Да нет. Не смешно. Мои предки жили в тайге. Сейчас это во мне оживает, – ответила я.
Нам стало интересно, что ещё нас ожидает и какие сюрпризы подарит нам лес.
После трёхчасового перехода впереди опять блеснуло озеро.
– Озёрный край, – сказал Вова. – Здесь есть маленькие озёра, а есть – громадные. И рыба должна водиться. Уж щук-то я наверняка наловлю.
– А мне рыбки хочется, я бы её пожарила, – размечталась Наташа.
– Потерпи, сейчас привал сделаем.
Мы решили сделать отдых и никуда сегодня дальше не идти. Разбили лагерь на берегу Маслозера. Вова размотал удочки и резво побежал к озеру.
– Ну вот оно – Вовкино счастье! Дорвался до рыбалки! – шутливо сказал Серёжа.
Он был среди нас самый немногословный. Нам хотелось его разговорить. Мы его подкалывали, посмеивались над ним. Он не обижался. По натуре он оказался очень хозяйственным. Ему не надо было напоминать, что надо принести хворост, разжечь костёр. Он это делал сам, без уговоров. Все обязанности как-то сами распределились. Серёжа – костровой, Вова – рыбак-добытчик, Витя – мелкий ремонт и установка палаток, а мы с Наташей – повара и сборщики даров леса.
Это была первая ночёвка в диком лесу. Вокруг нас была настоящая тайга, вдали от людского присутствия. Маслозеро было небольшое. Оно заросло тиной и камышом.
– Я не удивлюсь, если здесь живут русалки, – сказал Вова. – Они, наверное, всю рыбу съели. Клёва не было. Ничего не поймал.
– Зато рюкзаки станут легче. Сейчас ужин приготовим, – ответила я.
На ужин сварили гречку с пеммиканом. Заварили чай с малиной. Какая благодать – вести разговоры вечером у костра на сытый желудок! Интересные это были разговоры. Виктора потянуло на воспоминания.
– Мой дядя самых честных правил… – протяжно начал Витя и, хохотнув, продолжил: – Расскажу вам про дядьку моего. Его тоже Виктором зовут, как и меня. Приучил он меня к лесу. Он большой любитель походов. Всю Ленобласть исходил в одиночку. Ему никакая компания не нужна. Еды много с собой не берёт. Рыбы наловит, хлеба с чаем поест, и всё. Экстремал он. В прошлое лето удивил, так удивил. Отправился на надувной резиновой лодке через Ладогу. Там попал в сильный шторм. Все вещи из лодки смыло волнами. Сутки его болтало. Потом лодку прибило к каменному островку. На Валааме такие островки есть, «бараньими лбами» называются.
Точного Витиного рассказа не помню, но пересказать могу. Его дядька не помнил, сколько он просидел на каменном островке оцепеневшим от холода. Но кое-что он запомнил. Время от времени из воды появлялись ладожские тюлени. Выставив головы поверх воды, они с любопытством глядели на бедолагу, сидевшего на необитаемом острове. Тюлени были похожи на усатых водолазов в резиновых шапочках. Один раз он заметил над водой перископ подводной лодки, который быстро исчез.
Вот в таком задубевшем состоянии его нашли рыбаки, плывшие мимо острова на катере. Рыбаки были бывалые, но они крайне удивились такому чудесному спасению. С Ладогой шутки плохи. Какому ангелу теперь надо молиться после такого хеппи-энда? Дядька прихватил сувенир с острова. Там он нашёл огромный железный топор. Как он там оказался, вот вопрос. На острове не было ни одного дерева. Непонятно, кто его мог там оставить. Дядя Виктора с гордостью его всем показывал. Я тоже видела этот топор. Он действительно был огромный. Смахивал на топор палача. Я таких топоров нигде не видела.
– Дядька мой ещё на Телецком озере был, опять один поехал. Это на Алтае. Его туда на вертолёте привезли. Какие- то геологи летели, он их уговорил его прихватить с собой. Ни транспорта, ни дорог там нет, но красотища, я вам скажу, неописуемая. Он рассказывал, как однажды утром позавтракал и пошёл посуду мыть, наклонился над водой, и в это время кто-то в него выстрелил из лесных зарослей. Пуля шваркнула о камень и рикошетом отлетела. Бог миловал, не задело его. Видимо, кто-то из беглых стрельнул, хотел его имуществом поживиться. А дядьке моему хоть бы хны. Считает себя заговорённым, ничего с ним плохого не произойдёт.
– Ну и ну! Интересно рассказываешь. Прибереги на завтра ещё что-нибудь. Спать пора. Мы идём отдыхать, завтра опять тяжёлый путь, – сказала я, еле сдерживая зевоту.
– Идите, идите. Мы ещё посидим, пару тем перетрём, – ответил Виктор.
На другое утро, позавтракав, мы начали долгий переход. Наш путь проходил опять по просеке. Тайга, кругом тайга. Этот лес был не тронут топором и не чищен егерем. С просеки нет возможности зайти в лес и просто погулять по нему. Он густо зарос ярусами деревьев и кустарников. Вверху возвышаются высоченные ели и берёзы, ниже растут деревья помоложе, в нижнем ряду – непроходимый кустарник. Наши благие намерения собрать грибы здесь просто неосуществимы. На пути попался километровый столбик. Ребята остановились и сверили его с картой. Пока всё в порядке, с маршрута не сбились.
Вдруг Серёжа удивлённо воскликнул:
– Смотрите, что это? Чьи-то следы!
Мы все окружили Серёжу и стали смотреть под ноги. На влажной лесной земле отпечатались маленькие копытца. Их было множество, они разбегались цепочками в разные стороны. Интересно, что следов больших копытцев нигде не было.
– Если это следы кабанят, то почему они бегают по лесу без взрослых? – удивилась Наташа.
– Кто у нас специалист по местной фауне? Вовка, ты же общался с вепсами. Весь вечер с ними болтал на разные темы. Ты же хотел узнать, кто из живности здесь водится! – спросил Витя.
– Ребята, вы будете смеяться. Вепсы сказали, что здесь бегают шишки. Это лесные черти. Вепсы говорили это и смеялись, – ответил Вовка, улыбаясь.
Ну и загадка! Вепсы посмеялись, а мы так ничего и не узнали. Нам с Наташей стало не по себе. Лесные черти! Только этого нам не хватало!
– Девчонки, не берите в голову эту ерунду! Наверняка это какие-нибудь лани или козочки, – стали успокаивать нас ребята.
Спросить было не у кого, никто в этих лесах не живёт. Изредка сюда забредают охотники, когда открывается сезон охоты на кабанов и лосей.
Мы сделали привал, и Вова нам рассказал интересный случай, который произошёл с его другом. Два года назад в этих лесах побывал Вовкин друг со своим приятелем. Они рыбачили и собирали малину. Однажды они собирали ягоды малины и ели её, заодно травили байки и анекдоты. Друг друга не видя, они ходили по малиннику, который был выше человеческого роста. Друга Вовы звали Стёпа. Так вот, этот Стёпа, слыша хруст малинника рядом, продолжал переговариваться с другом. В какой-то момент он раздвинул заросли малинника – и… о боже! Приятеля нет рядом, а на него смотрит медвежья морда. Оказывается, медведь тоже лакомился малиной и хрустел в зарослях, а Стёпа продолжал разговаривать с ним как с приятелем. Пару секунд они смотрели друг на друга, а потом рванули в разные стороны, с треском ломая ветки малины. Хорошо, что медведь был напуган, иначе это был бы рассказ с трагическим концом. Ребята хохотали, услышав эту историю, а нам с Наташей опять стало не по себе. Ведь мы узнали, что здесь водятся медведи, а у нас нет ружья. Идти на медведя с топорами – это смешно, а медведь уж точно это не оценит.
Идём дальше. Отдых закончен. После четырёхчасового перехода мы вышли на берег Яньдозера. Мы дошли сюда быстрее, чем предполагали. Наверное, уже привыкаем и меньше устаём, да и рюкзаки постепенно легчают.
До наступления темноты ещё есть время, и ребята собрались на рыбалку, причём все сразу, включая Серёжу. У Володи была надувная резиновая лодка в свёрнутом виде, которую он героически тащил на себе.
– Ну ничего, мы будем ждать вас к ужину. Наловите побольше рыбы, – сказала я. – А мы с Наташей отдохнём.
Рыбалка затянулась. Стало смеркаться. Мы развели костёр, сварили кашу и стали вести разговоры на разные девчачьи темы. Мы учились с Наташей в одной школе. Стали вспоминать общих друзей и одноклассников.
Вот уже совсем стемнело. Наверное, клёв начался, им никак не оторваться. Вдруг в лесу послышался треск сучьев. Сначала трещало где-то вдалеке, но потом треск стал приближаться. В лесу явно кто-то ходил. Мы ещё были под впечатлением рассказа Вовки.
– А вдруг это медведь? – спросила я. Наташа от моих слов сжалась от страха.
– А ребята далеко от берега? Как ты думаешь? – прошептала она.
– Не знаю, их с берега не видно было. Там посередине озера островок есть. Может, они за него заплыли? – ещё тише предположила я.
А треск всё приближался: тот, кто там ходил, видимо, нас совсем не боялся. И тут у нас сдали нервы, мы заорали на два голоса:
– Вовка! Серёга! Витька!
И так несколько раз.
Через несколько минут послышался плеск воды от весла, и мы увидели бегущих к нам ребят. Они перепугались от наших криков. Увидев нас живыми и невредимыми, они стали смеяться над нашими страхами.
– Да вы, наверное, медведя до смерти напугали криками! Смотрите, сколько мы наловили! – похвастался Вовка, высыпая из мешка рыбу.
Пришлось нам всем её чистить. Особенно хороши были щуки. Они оказались по три килограмма каждая. Больше нас одних в темноте в лесу не оставляли: а вдруг это на самом деле медведь приходил?
После наших переживаний мы с Наташей уснули. Ребята долго сидели у костра и вели разговоры о чём-то своём. Потом ночь всех разогнала по палаткам. Ребята тоже устали. Посуду после ужина никто не вымыл. Её с остатками каши сложили в котёл.
Где-то под утро меня разбудила Наташа.
– Наташ, чего ты? – сонно спросила я.
– Лида, ты слышишь?
– Что?
– Кто-то звякает нашей посудой.
На часах было четыре утра. Я освободила голову от спального мешка и прислушалась. Я знала, что Наташа спит очень чутко, а я, наоборот, сплю крепко. Сначала не было никаких звуков. Но вдруг началось звяканье посуды. Звяк-звяк, и опять тишина.
– Ребята кружки с малиновым компотом не убрали, а котёл с мисками висит на перекладине, – прошептала мне в самое ухо Наташа.
– А мне кажется, что нашу кашу кто-то доедает, – предположила я.
– Не будем выходить, пусть доедает, – ответила Наташа.
– Не будем. Потом выйдем, когда уйдут, – согласилась я.
Нам удалось заснуть.
Первым проснулся Серёжа и пошёл за хворостом. Потом из палатки вылез Вовка.
– Девчонки, просыпайтесь! Вам посуду не надо мыть, она уже чистая!
Из палатки последним появился Витя.
– Кто ужинал после нас? Какой леший тут ходил? – проворчал Витя.
Мы с Наташей высунули головы из палатки. Беспорядок был налицо. Все кружки перевёрнуты и разбросаны по траве. Кто-то залез в котёл и вылизал остатки каши. Следов мы не нашли.
– Хоть бы клочок шерсти найти или перо, – сказала Наташа. – Было бы понятно, зверь это или птица.
– Подумаешь, кашу доели. Главное, вас никто не съел, – пошутил Витька.
Ребята посмеивались над нашими девичьими страхами.
– Мы сегодня вас оставим в лагере одних, – сказал Вовка, подмигнув ребятам. – Вся мужская половина сделает марш-бросок. Тут недалеко. Километра три. Дойдём до Ши- мозера и обратно.
– А как же мы? – спросила я.
– Мы устроим банный день, пусть уходят. Мы спокойненько помоемся, – рассудительно сказала Наташа.
– Как помоемся? Холодной озёрной водой? – спросила я.
– Нет, конечно. Сделаем вам походную баню, – сказал Витя.
Туристы моются в самодельной бане летом.
Интересно, что это Витька задумал? После завтрака он вместе с Вовой соорудили что-то наподобие вигвама из жердей. Обтянули его полиэтиленовой плёнкой. Получился домик высотой с человеческий рост. Внутри него в центре на землю положили камни и возле них разожгли костёр. Когда камни нагрелись от костра, вход в эту стилизованную баню герметично затянули плёнкой. Девушкам осталось только плеснуть на камни воду, чтобы от них пошёл пар и все пространство в этом вигваме нагрелось. Это мы с Наташей и сделали, когда ребята ушли на Шимозеро.
Получилась парная баня. Мы ощутили себя древними лесными женщинами. Мы даже похлестали себя вениками. У Наташи был берёзовый веник, а у меня – вересковый.
Но пар быстро закончился. Нам хватило тепла, только чтобы закончить мытьё и облиться чистой озёрной водой.
Как чудесно и легко стало. Мы одни были на берегу далёкого озера в диком лесу. Мы ничего уже не боялись. Солнце отражалось от поверхности озера и согревало лесную чащу. Запахи леса наполняли нас чем-то необыкновенным и давно забытым. Мы заварили ягодный чай и напекли лепёшек на походной сковородке. После того как привели себя в порядок, поели и попили чаю, мы улеглись на одеяле в сладостной неге. Жизнь удалась! На нас напало желание похвалить наших ребят. Кто бы мог ожидать от городских и ленивых парней таких походных навыков. Всё гениальное просто! Витька, оказывается, может создать нам комфорт даже в походе. Молодец! Не зря его дядька по походам водил.
– Интересно, как долго Серёжка сможет ходить в сандалиях? – задала Наташа вопрос неизвестно кому.
– Ничего, – сказала я, – мы ему лапти из коры сплетём, если надо будет.
И мы вместе захохотали. Серёжке, наверное, в этот момент икнулось на Шимозере.
Мы, лёжа на одеялах, любовались озером. Посередине оно изгибалось, и за изгибом просматривался небольшой островок, заросший лесом. Тишь да гладь кругом. Но вот мы заметили, как над озером появились две довольно крупные птицы. Они как в замедленной киносъёмке стали кружить низко над водой. Иногда птицы издавали курлыканье.
– Наташа! Это же журавли! Настоящие живые журавли! Они ведь занесены в Красную книгу. Нам повезло, что мы их видим.
– Жаль, что у нас нет кинокамеры. Фотоаппарат у ребят остался. Теперь это будут одни воспоминания, – опечалилась Наташа.
Забегая вперёд, скажу, что эти воспоминания оказались полезными. В журнале «Наука и жизнь», который в восьмидесятых годах был очень популярным, появился опрос для читателей. Редакция журнала спрашивала о фактах появления журавлей в природе и просила очевидцев сообщить места, где их видели. Я написала письмо в редакцию журнала и получила большую благодарность за предоставленную информацию. Я сообщила название озера в Вологодской области и количество увиденных мною птиц.
Впереди нас ждало ещё много интересного, но об этом уже в следующих главах.
Ребята собрались на Шимозеро неслучайно. Вернувшись в лагерь, Вова признался нам, что захотел проверить легенду об этом озере, рассказанную ему вепсами.
– С озером происходит какая-то мистика. То оно есть, то его нет, – задумчиво произнёс Володя.
– Это как-то нет, то есть? Куда же оно, по-твоему, исчезает? Так не бывает, – я очень удивилась.
– Ой, чего только не бывает! – вступилась за Вову Наташа. – Давай рассказывай, интересно же!
– Ну вот я и решил проверить и ребят с собой повёл, – продолжил Вова. – Смотрим, а оно практически обмелело и воды совсем мало в нём. Мы с Витей сняли ботинки и вброд дошли до островка. На берегу нашли довольно крепкий шалаш из стволов деревьев. Крыша из веток сложена, внутри лежанка из елового лапника. Кто-то в нём жил. При входе надпись фломастером на бревне: «Приют авантюриста».
– Вот это да! Что за отшельник там жил? И вещей никаких не было? – с интересом спросила Наташа.
– Пустой коробок от спичек и консервная банка с хабариками на земле лежали. Вот и всё, что оставил авантюрист.
– А что за легенда, Вовка? – спросила я.
– Вепсы рассказали мне, что два водяных играли в карты. Шимозерный и онежский. На кон ставили воду и рыбу. Если кто-то проигрывал, то отдавал воду вместе с рыбой тому, кто выиграл. Сейчас шимозерный водяной проиграл. Ни воды, ни рыбы. Деревня на берегу была когда-то, сейчас опустела, никого там нет.
– Легенда отличная, но печально, что деревня опустела, люди покинули эти места, – сказала я.
– Я уверен, что пустые деревни ещё будут на нашем пути, мы ещё их увидим, – добавил Вова.
– Что-то засиделись мы на Яньдозере. Уходить надо с этой стоянки. Продукты стали убывать понемногу, а магазины только в Винницах увидим, – посоветовал Серёжа.
– Пора внести разнообразие в наше питание. Может, грибочков пособираем? – предложила я. – Давайте сделаем следующий привал и грибы поищем.
Утром мы свернули лагерь и продолжили путь. После часа ходьбы лес стал меняться. Просека пошла вверх, местность становилась выше, стало суше и даже теплее. Нам везло на отсутствие дождей. Лес из елово-берёзового стал сосновым, внизу кустарника стало меньше, появился белый мох. В таком лесу могли быть белые грибы.
Наконец мы нашли открытую полянку и устроили привал среди мха и зарослей черники. Такой крупной черники мы ещё здесь не встречали. Она была размером с крупную смородину. Наташа и Сергей остались дежурить у рюкзаков и собирать чернику, а мы ушли по разные стороны от просеки, стараясь не заходить слишком далеко в незнакомый лес. Виктор с Володей ушли вперёд и стали находить первые грибы. Грибная охота у них началась удачно, а я, двигаясь по другую сторону от просеки, пока ничего не находила. «Что такое “не везёт”, и как с ним бороться?» – вспомнила я старую Вовкину поговорку. Вскоре я перестала слышать ауканье, видимо, ребята меня намного обогнали.
Лес справа от меня начал меняться. Сначала я не поняла, в чём тут дело, и, что лес изменился, не сразу заметила. Во-первых, пропала всякая растительность под соснами. Остались только деревья, а внизу рос белый мох, даже черничник пропал. Странно, что грибов никаких нет. Лес стало заволакивать туманом. Откуда туман, если с утра было тепло и солнечно, болот рядом никаких нет, значит, и сырости не должно быть. Недалеко от меня в глубине леса я увидела громадный каменный валун. Туман висел над мхом и слегка шевелился, как будто перетекал слева направо. Я вдруг интуитивно почувствовала, что не хочу заходить в этот лес, на меня напал страх, который перерос уже в ужас. Что-то очень плохое затаилось в глубине леса. Я перешла на другую сторону просеки и стала догонять ребят. Лес встретил меня обилием грибов, во мне проснулся азарт грибника, и я сразу забыла про свои страхи. Я прошла по лесу уже метров двести. Белые и маслята заполнили мою авоську. На просеке появились ребята и помахали мне рукой, показывая, что надо возвращаться. Грибов мы набрали очень много. У ребят были доверху заполненные полиэтиленовые пакеты, корзинок у нас с собой не было. Витя умудрился набрать подосиновиков. Это мой любимый гриб после белого гриба. Мы пошли обратно по просеке к нашему месту остановки и вскоре поравнялись с тем местом, где был странный туманный лес. Изумлению моему не было предела! Где он, этот лес? Исчез огромный валун в глубине леса, кругом зеленел черничник, которого не было, и торчали шляпки грибов, даже кустарник теперь заполнил всё пространство под соснами. А главное – не было тягучего белого тумана, который расползался по лесу как живое существо! Я стояла неподвижно на просеке и смотрела вглубь леса.
– На тебя столбняк напал? Что случилось? – встревоженно спросил меня Виктор.
Пришлось всё рассказать ребятам. После моего рассказа ребята стали вспоминать подобные случаи. Вовка сказал: что-то похожее слышал от друзей-походников, но всерьёз это не воспринимал.
В наше время интернета и развитой системы СМИ мы бы восприняли это спокойно. Про параллельные миры стали нам сообщать по всем каналам телевидения. Учёные всерьёз стали изучать это явление и доказали их существование, но тогда, в восьмидесятые, это было непонятно, необычно и даже страшно. Вечером мы продолжали наши беседы у костра, мне даже налили пятьдесят граммов водки из резерва, чтобы успокоить нервы, хотя мы строго соблюдали сухой закон во время нашего похода.
– А если бы я вошла в этот лес? Куда бы я попала? Я не смогла бы выйти обратно, – испуганно сказала я.
– Ты бы попала в другой мир. Там, говорят, время идёт по-другому. Вошла бы в 1980 году, а вышла бы уже в прошлом или в далёком будущем, – попытался объяснить Виктор.
– Ужасно! И мы бы тебя не нашли никогда! – с расширенными от страха глазами пролепетала Наташа.
– Всё, ребята! Давайте не будем запугивать девчонок. Всё у нас хорошо. Будем ужинать и пить чай с черникой. Вон сколько её набрала Наташа, – успокоил нас всех Вова.
Какой царский ужин мы приготовили! Скорее, он напоминал обед. На первое – суп из белых грибов, на второе были жареные подосиновики с макаронами. Аромат какой! На весь лес!
– Только не хотелось бы приманить никаких лесных гостей на этот запах. Убирать надо остатки еды на ночь в палатку, а то опять кто-нибудь звякать посудой будет, как в прошлый раз, – предупредила Наташа.
После ужина ко мне пришло спокойствие. Я добродушно смотрела на мир, ещё вспомнила рассказ моей подруги на тему сегодняшнего случая и стала рассказывать.
– Ребята, а ведь я слышала про что-то похожее от подруги. Странный случай произошёл с её прадедушкой. Деда звали Ефим. Он сам это всё рассказывал своим детям. Однажды он сидел на завалинке и грелся на солнышке. Был он ещё молодым и неженатым. Вдруг как будто из-под земли перед ним появился дед. Старенький совсем, бородка и усы аккуратно подстрижены. Одет хорошо, не по-деревенски. Картуз на голове, кожаные добротные сапоги на ногах, ремнём рубашка льняная подпоясана. Подошёл он к Ефиму и начал его поучать, как надо ему жить дальше, что надо сделать, чтобы в жизни благополучия достичь. Всё детально рассказал, куда пойти, чьей помощью заручиться. Ефим был парень толковый. Всё сделал, как дед ему сказал. Приобрёл торговую лавку, разбогател, завёл семью, стал именитым купцом. А потом, уже в зрелые годы, судьба свела его с бабкой-ведуньей, будущее она предсказывала, колдовала понемножку. Вот она ему и сказала, что явился к нему ангел и всё его будущее рассказал. Я думаю, что не он ли сам к себе явился из будущего и уму-разуму научил?
– Фантазёр этот дедушка! – сказал Вовка и отправил в рот горсть черники.
– А я верю. Повезло деду. Вот так ко мне явился бы ангел и научил, как жить, как дальше все преграды обойти, – размечталась Наташа.
– Завтра на пути будет опустевшая деревня. На карте она указана как Старый Ручей. Переход будет долгим, запасайтесь силами. Лично я иду спать, пока, – закончил разговор Вова.
Серёга остался у костра, сушить свои сандалии над углями, а мы с Наташей смотрели на небо, оно было усыпано августовскими звёздами. Подождали, может, какая-нибудь упадёт и мы загадаем желание. Нет, не удалось, не падают звёзды сегодня, они тоже отдыхают. Ладно, пойдём спать. А котлы с посудой мы всё-таки забрали в палатку, чтобы лесную живность не привлекать.
Утром после завтрака и чаепития, надев рюкзаки, мы почувствовали, что они стали легче. Вес рюкзаков убывал, и мы начали привыкать к долгим переходам. Это можно было назвать вторым дыханием.
Было пасмурно, накрапывал дождик, и воздух стал свежее. Хорошо, когда не печёт солнце. В общем, иди и радуйся, любуйся окружающей природой. У Серёжи ноги опять слегка промокли в его сандалиях, но это мелочи, до стоянки потерпит.
Вокруг взглянешь, и в глазах рябит от ягодно-грибного изобилия. На кустах ягод больше, чем листьев. Грибы мы уже ленимся собирать, да и рюкзаки нам в этом деле мешают. Подденешь ногой самый ближний гриб, ага, червивый, и дальше идёшь. Вот начался брусничник, но ягоды ещё незрелые. Можно себе представить, какой будет урожай брусники к началу сентября. И ведь некому её собирать, разве что какое-нибудь зверьё или птицы её съедят. Ещё мы заметили, что пропали следы маленьких копытцев. Видимо, тёмные сырые еловые леса больше нравились «лесным чертенятам», а может, просто на белом мху их следы были незаметны.
После нескольких часов перехода без отдыха лес стал заметно редеть. Появилось даже что-то наподобие тропинки. Слева и справа раскинулись заросли малины. Ягод было так много, что зарябило в глазах. Тут уже мы не выдержали, бросили рюкзаки и устремились в заросли. Полчаса мы собирали и ели ягоды. Наелись до оскомины во рту. Малина уже казалась нам кислой от безудержного поедания. Володя не собирал малину, он куда-то ушёл. Вернулся он, когда мы уже сидели на траве у рюкзаков и икали от обжорства.
– Серёга, у тебя есть аллергия на малину? – спросил Витя. Это же природный аспирин.
– Не знаю. Я малину редко ем.
– Ничего, я вас спасу. Времени ещё мало прошло. Вот начнёте сыпью покрываться, тогда я вам таблетки дам, – съязвила я.
– Всё кишку набиваете? – иронично спросил Вова. – Там впереди деревня опустевшая стоит. Всего-то метров сто до неё осталось.
Мы надели рюкзаки и через пару минут оказались на холмистом берегу. На нём не было леса, и деревня видна была как на ладони. Трудно передать первые наши ощущения. Это было чувство полной нереальности от увиденного. Перед нами стояла полуразрушенная вепсская деревня. Внизу под холмом блестело на солнце небольшое красивое озеро. Домов двадцать было в деревне, для вепсов это большое поселение. Не было привычного уху лая собак, ни кукареканья, ни мычания коров, ни человеческих голосов. Стояла полная тишина, виднелись покосившиеся избы с провалами вместо крыш.
– Какая жуть, ребята! – воскликнула я. – Это неправильно, так не должно быть. Такое красивое место, и никто не живёт здесь! Смотрите, церковь стоит на самом высоком месте. Пойдёмте посмотрим.
На прилегающей к церкви территории приютилось очень маленькое деревенское кладбище. Оно спряталось в зарослях иван-чая и малины. И какой малины! Я до сих пор помню эти ягоды. Они были размером с черешню, но мы уже объелись малиной и больше есть её не могли.
Церковь, построенная из камня, когда-то была красивая. Снаружи на стенах штукатурка облупилась, и внутри храма царила полная разруха. Деревянный пол полностью сгнил, стёкол на окнах не было. Стены были расписаны фигурами Иисуса, святых и ангелов. Понятно было, что выполнены изображения по-любительски. Наверное, какой-то местный мастер расписал церковь в меру своих художественных возможностей. К стенке был приставлен небольшой стол, на котором стояла прислонённая к каменной стене рама от иконы, а перед ней лежали несколько ягод малины, конфетка и сушка. Какой-то пилигрим здесь побывал и оставил свои дары перед иконой, которую, возможно, он видел когда-то и помнил, что на ней было изображено.
Мы тоже положили несколько сухарей и несколько ягод. Кто знает, может быть, мы этим задобрили здешних духов.
Мы спустились по холму к деревне и пошли её осматривать. Любопытство пересилило наше гнетущее впечатление от вида заброшенного жилья. Мы намеревались найти хоть какие-нибудь признаки присутствия людей, и наши поиски увенчались успехом. Среди этой разрухи мы увидели один домик снаружи в приличном состоянии. Кто-то поддерживал его в нормальном виде даже внутри. Домик был одноэтажным, в нём была даже небольшая печка, которая топилась по-чёрному. На деревянной полке стояли пакетики с крупой и солью.
– Очередной «приют авантюриста»? – поинтересовалась у Вовки Наташа.
– Нет, Наташенька. На этот раз это всего лишь приют для вепсских рыбаков или охотников. Они приходят на это озеро рыбачить или пострелять дичь. Уходя, они всегда оставляют запас круп и соли для других гостей, которые придут после них. Это их неписаный закон. Даже если кто-то заблудился в лесах, здесь всегда будет хоть какая-то еда.
– Здесь можно устроить ночёвку и половить рыбу, – убеждённо сказал Серёжа.
– Э, нет, Серёга, не советую, – возразил Володя. – Это жильё не для нас. Пойдём на другую сторону озера и посмотрим, что там есть.
Мы с Наташей тоже не захотели оставаться здесь ночевать. Неуютно и тревожно было нам. Чувство печали и какой-то безысходности осталось после осмотра этой деревни. У Витьки печали не было, у него фантазия разыгралась.
– Девчонки, смотрите, вот из той трубы Баба-яга на метле вылетела. В гости к лешему полетела.
– Витька, не шути так! Жалости у тебя нет. Здесь люди когда-то жили. Вот куда они ушли отсюда? – спросила я у всезнающего Вовки.
– Не ушли. Их отселили. Кто-то решил, что людям не надо жить в глухомани, где нет дорог, и расселил их по городам и посёлкам. Я знаю, что в Винницах и в Курбе остались жить вепсы. Большинство вепсов живёт в Карелии, а вологодских мало осталось, – ответил мне Володя.
– Кто-то додумался, что эти деревни неперспективные, – с умным видом добавил Сергей.
За разговорами мы обошли озеро и вышли на его противоположный берег, где рос густой сосняк.
– Ребята, смотрите, а здесь есть другое кладбище. Оно почему-то не рядом с церковью, – посмотрев в бинокль, сказал Витя. – Я разглядел кресты среди деревьев.
Мы подошли к сосновому лесу, в нём не было никакого просвета из-за его густоты, могильные кресты перепутались со стволами деревьев. Лес не прорежен и не чищен очень давно. К самим могилам было уже не подойти, лес мешал. Каменные кресты и надгробия покрылись толстым слоем седого мха, многие кресты уже лежали на земле или стояли, сильно наклонившись. Удивительно было, что рядом с кладбищем сохранилась деревянная скамья. Она была чем-то покрашена, это её сохранило от влаги и не дало ей сгнить. Скамья была прочная, и мы сели на неё отдохнуть. Вот тут и произошла интересная встреча с чем-то мистическим, которая потом, много лет спустя, дала мне повод для раздумий.
Вдруг совершенно непонятно откуда пред нами появился маленького роста дедок. Был он старым, но не дряхлым. Заросли многодневной щетины закрывали его загорелое лицо, одет опрятно. Крепкий на вид был дедушка. В руках у него ничего не было, за плечами не было рюкзака. В общем, выглядел он как просто гуляющий по лесу незнакомец. Если учесть, что до ближайшей населённой людьми деревни было километров сорок, то это выглядело странным. В Старом Ручье мы его не видели, он появился словно из ниоткуда. Какой-то морок напал на нас, мы нисколько не удивились тому, что увидели. Незнакомец подсел как ни в чём не бывало на скамью рядом с Володей и первым начал нас расспрашивать.
– Куда идёте, ребятки, и кто вы?
– Мы идём в поход, туристы мы, – ответил ему Володя.
Наташа угостила его конфетами. Заметно было, что ему это очень понравилось, и он начал нам рассказывать о себе и об опустевшей деревне.
– Деревня-то какая была, я вам скажу! Люди жили в достатке. Ткацкое дело знали. Птицы домашней здесь было много. Гуси, утки по озеру плавали. Петухи горланили, цыплята выводились. Рыбы в озёрах много. Я здесь ловлю её. Как лосось приходит на нерест, то я им полный рюкзак набиваю. Солю её.
«Странно, ни рыболовной снасти, ни вещей, ничего у него нет», – подумала я, и эта мысль у меня сразу исчезла. О странностях деда я перестала думать, как будто под гипнозом была. А незнакомец продолжал рассказывать.
– На кладбище здесь поп похоронен. На шее у него золотой крест с рубином остался. Потом копать стали. Всё кругом перекопали, ничего не нашли.
Мы слушали его, интересно нам было. Дед понял, что копать мы ничего не будем, да и лопат у нас нет.
– А я знаю, где он закопан, – хитро прищурившись, сказал дед.
А мы молчим, нет у нас никакого желания искать этого попа. Усталость накопилась, захотелось уже выйти из этого леса.
– Ну ладно, ребятки. Пошёл я, – закончил свой рассказ дедушка. Встал со скамейки и исчез за деревьями.
– Куда это дед пропал? – удивился потом Витя, когда мы, обойдя озеро, продолжили путь.
– Он ведь рыбак был, а на озере его нет. Как ветром сдуло деда.
Потом мы об этом забыли и даже не вспоминали.
Забегая опять вперёд, скажу, что летом в Крыму прочитала я в местной газете, что у кладоискателей есть поверье о деде Хабаре. Приходит он к ним, и если они его угостят чем-нибудь вкусненьким, поговорят с ним вежливо, то он в награду за доброе отношение может указать место, где клад зарыт. Дед Хабар маленького роста, опрятно одетый, любит конфеты и печенье. Меня как током ударило. Чур меня, чур! По описанию, дед из вепсского леса как раз на Хабара похож! Понравились мы ему, конфетами угостили, поговорили с ним вежливо, вот он нам про попа и рассказал. Нет, никому рассказывать о нём не буду, на смех поднимут.
Прошёл год после моей поездки в Крым. Я всё-таки рассказала о деде Хабаре своей близкой подруге, но она это всё восприняла нормально, сказала: «А почему бы и нет? Кругом столько всякой небывальщины развелось. Помнишь, я тебе о своём прадедушке Ефиме рассказывала? Ты же мне поверила тогда. Все поверья и легенды всякие на реальных фактах основаны. Я в это верю».
– Помню, ещё как помню. Я тогда ребятам в лесу у костра о нём рассказывала.
Итак, мы продолжили наш путь. Лес опять изменился, впереди нас ждали другие интересные события.
Да, действительно лес начал опять меняться. Дорога пошла вниз. Сосновый лес с белым мхом пропал. Теперь вокруг был лес смешанный: берёза, рябина, ольха. Времени до наступления вечера нам хватало, чтобы дойти до следующего озера. Названия этого озера уже не помню. Мы сделали стоянку на берегу и поставили палатки. Володя взял удочки и отправился на рыбалку. Мы решили поискать грибы и заглянули в ближайшие лесные заросли. Какова же была наша радость, когда мы сразу нашли целую плантацию лисичек. Они нам ещё не попадались. Как это было красиво! Жёлто-оранжевые шляпки украшали это многочисленное семейство. Собирать лисички было одно удовольствие. Я очень люблю собирать грибы, когда их много сразу в одном месте, не надо долго искать и ходить по лесу. Через час пришёл Володя и принёс щуку килограмма на два. Всё, ужин нам обеспечен. Щуку мы запекли в золе, завернув в листья, а лисички в это время жарились на походной сковородке и разносили чудесный грибной аромат.
После ужина у костра нам всегда хотелось поговорить о чём-нибудь интересном.
– Ты помнишь, мне говорила, когда с Линжозера уходили, что твои предки в тайге жили? – спросила у меня Наташа.
– Да, был такой грех, говорила. Могу рассказать вам, если интересуетесь. Мой прапрадед был чудной какой-то. По рассказам моего дедушки Елизара, маминого отца, он пришёл в таёжную деревушку, где жила моя родня. Откуда пришёл, неизвестно, но вроде бы шёл он к Байкалу, был этот пришелец бродячим бурятским ламой.
Деревня называлась Гилёвщина. В Иркутской губернии она находилась в двухстах километрах от Подкаменной Тунгуски.
Вокруг тайга дремучая, зверья дикого было полным- полно. Все жители деревни Гилёвыми по фамилии назывались. Вот здесь и приметил этот пришелец мою прапрабабушку. Начались у них дела амурные. Сильно моя прапрабабка ему понравилась. Дед Елизар рассказывал моей маме, что непростой этот лама был. Шаманом его называли в деревне. Может, он знахарем был или колдуном каким-то, об этом уже никто мне не расскажет. Ушёл этот бурятский шаман из деревни, отправился дальше, к озеру Байкал, а «наколдовал» он прапрабабке сына. Михаилом его назвали, был он тоже не простым крестьянином, стал охотником и очень известным. Стрелял дичь и пушного зверя без промаха, про него говорили, что он «белку в глаз бил» и шкурку беличью не портил. Мех заготавливал и продавал. К нему со всей губернии купцы на охоту приезжали. Вот в семье известного таёжного охотника мой дед Елизар и появился на свет. Он с самых детских лет учиться хотел. Грамоте его учил местный дьячок. Елизар был единственным грамотным ребёнком во всей деревне. А тут пошёл 1908 год, деду было тогда восемь лет. Он рассказал моей маме, как видел летевший над лесом огромный пылающий шар, а потом удар произошёл неимоверной силы. Показалось Елизару, что вся деревня подпрыгнула вместе со всеми домами. Очень он был напуган, но запомнил это на всю жизнь. Когда взрослым стал, тогда уже узнал, что этот шар оказался тунгусским метеоритом.
– Ну и ну! Вот так история у твоей родни. Есть что вспомнить. Записать всё это надо, – сказала Наташа. – Пойдём на берег, посуду помыть надо до темноты. Стемнеет, и мыть не захочется.
Мы сложили посуду в котёл и вышли на берег озера, он был в десяти шагах от лагеря. И вдруг мы обе замерли и стали всматриваться вдаль. Там, на другом берегу озера, над лесом вспыхнуло что-то пугающе непонятное.
– Ой! Что это? Ты видела когда-нибудь такое? – воскликнула я. – Ребята, идите сюда скорее!
Собравшись вместе, мы смотрели на странное явление. Как будто включили огромную трёхцветную неоновую лампу. Источник света находился где-то за лесом, мы видели только пульсирующий свет.
Вспыхнувшая белая полоса переходила в жёлтую, потом – в красную, и опять: белая, жёлтая, красная. Так повторялось минут пять. Затем кто-то нажал на невидимый выключатель – и всё исчезло.
– Египетская твоя сила! – выругался Витька.
– Непохоже на северное сияние, – сказал Вовка. – Я где-то читал про вологодское северное сияние, но в нём нет такого сочетания цветов – белый, жёлтый, красный. Очевидцы говорили, что оно зелёное или изумрудное.
– Фантастику читали? – стал шутить Серёжка. – Это потомки атлантов прилетали на вимане, проверяли, как у них фары работают.
Наташа заявила, что ей уже домой хочется, я её поддержала.
– Завтра последний переход на десять километров. Держитесь! До Винниц дойдём, а там на автобусе до Алё- ховщины.
Нам почему-то всем захотелось домой, наверное, мы уже дошли до какого-то предела восприятия событий, нам не хотелось ни впечатлений, ни чего бы то ни было нового. Так бывает от усталости.
Утро принесло нам новые хлопоты. Оказалось, что злополучные Серёжины сандалии упали в золу догорающего костра. Каждый вечер Серёжа подвешивал их на просушку, но в этот раз плохо закрепил их на колышках. Каким-то чудом они полностью не сгорели. Обгорели только ремешки.
– Что такое «не везёт» и как с ним бороться, – мрачно произнёс свою любимую поговорку Вова, глядя на необутые Серёжины ноги.
Пришлось в недрах рюкзаков искать что-нибудь наподобие тесёмок или верёвок. Хорошо, что Витька был запасливый. Он жил по принципу сатиры Жванецкого: «У меня дома всё по два, по четыре, по шесть, по восемь». Повезло Серёжке. Витя отыскал у себя обрывки верёвок, которые взял на всякий «пожарный случай», и как ответственный за ремонт всего нашего имущества взялся за ремонт сандалий.
– Ребята, ничего не получается. Придётся привязать верёвки к ногам Серёжки и к тому, что осталось от сандалий.
Сказано – сделано. Серёжа стоял с перетянутыми ногами и боялся шагнуть.
– Я быстро теперь не смогу идти, верёвки трут мне ноги, – сообщил расстроенно Серёжа.
– Ничего, пойдём медленнее. Мы заберём у тебя часть вещей из твоего рюкзака. Тебе идти будет легче, – успокоил его Вова.
Свернув лагерь и наведя порядок и чистоту на месте нашей стоянки, мы начали наш последний переход в этом походе. Серёгу поставили в авангарде, а мы следом за ним выстроились цепочкой. Нам было больно смотреть на Серёжкины страдания, шёл он медленно и очень осторожно, огибал каждую кочку и постоянно смотрел себе под ноги. Отдых мы делали каждые полчаса. Мы прикинули, что с такой скоростью дойдём до Винниц часов за пять-шесть. Нам надо было обойти озеро и по просеке двинуться в сторону посёлка.
Где-то через полчаса на берегу озера нашим глазам открылась небольшая полянка. На ней мы увидели двухэтажную бревенчатую избу с печной трубой на крыше. Дверь мы увидели не сразу.
– Избушка, избушка, встань ко мне передом, а к лесу – задом! – воскликнул Вова.
Избушка к нам не повернулась, пришлось пробираться через заросли иван-чая и крапивы, за которыми мы нашли спрятавшуюся в зарослях дверь. Она с тягучим скрипом, как в сказке, отворилась, и на пороге появился небритый и лохматый парень с голым торсом. В руках он держал удочку, видимо, собирался половить рыбу.
– Ага, ещё одни заготовители грибов забрели сюда, – пробурчал он. – Ну заходите! Нас тут уже две бригады из разных мест.
Мы зашли внутрь. Серёжа не пошёл с нами, сел на травку отдохнуть. На первом этаже четверо парней сидели по-турецки на полу и играли в карты. Двое в самом углу спали на каком-то старье из тряпок. Мебели никакой нет, даже деревянных скамеек и табуреток, зато стены живописно завешены гирляндами сушёной рыбы и грибов. Никто на нас не обратил никакого внимания, здесь нет хозяев, и живут здесь как в проходном дворе, и никто ничему не удивляется. Мы из интереса поднялись на второй этаж. Там тоже человека три лежали на подстилках из тряпья, на походном примусе что-то варилось. На полу была рассыпана черника. Мы решили не тревожить сборщиков даров природы и повернули обратно к выходу.
– Немытые, небритые, на хиппи смахивают, – наморщив нос, сказала Наташа.
– И мы, наверное, так же выглядим, – сказал Витя. – Они, увидя нас, даже не удивились, за своих приняли. Сюда приезжают из Тихвина, Петрозаводска, даже из Ленинграда на заготовки. Потом меняют на импортные товары, в магазинах ничего не купить. Сюда в деревни автолавки привозят товары на обмен. У меня друг приобрёл хороший японский магнитофон, грибы и клюкву собирал.
Мы повернули на просеку, и у нас было большое желание выйти из этого леса. Шли мы почти налегке, продукты были уже съедены. Впереди финал нашего похода – посёлок Винницы.
К Винницам мы подошли, когда уже начинало темнеть. На последний автобус до Алёховщины мы опоздали. Теперь перед нами встала проблема – где остановиться на ночлег. Стучаться к местным жителям и просить ночлега мы постеснялись. Мы брели по посёлку в полной темноте, ни одной умной мысли в голову не приходило.
– Ну, какие идеи насчёт ночлега? – спросил Вовка.
В ответ было наше молчание.
– Вам всё равно, где ночевать?
– Давайте отойдём от посёлка и поставим палатку где-нибудь на окраине, – предложила Наташа.
– Ребята, мне уже никуда не дойти. Я сильно верёвками ноги натёр, – вдруг пожаловался терпеливый Серёжа.
Мы поняли: если Серёжа начал жаловаться, то надо принимать какое-то решение, и побыстрее.
И вдруг на Витьку напало озарение.
– Смотрите, над посёлком возвышается холм! На холме нет домов, там поля какие-то засажены картошкой или чем-то ещё.
Идти было недалеко, и холм был невысоким, надо было на него подняться. Мы это и сделали. Поднялись и посмотрели вниз, а там весь посёлок в огоньках. Уютно, люди сидят в своих домах, чай пьют, телевизор смотрят.
На холме не было жилья. Слева и справа простирались поля, отгороженные изгородью. Мы так устали, что в голове был только один вариант – упасть на траву, завернувшись в спальные мешки, и уснуть. Палатку мы развернули и расстелили её на траве, залезли в спальные мешки и сверху, как одеялом, закрылись другой брезентовой палаткой. Проспали долго, солнце поднялось высоко, и от его лучей стало жарко. Я проснулась первая, потому что почувствовала, как кто-то ходит по моим ногам. Потом проснулся Витька и стал ворчать: «Ну кто там топчется?» Я освободилась от брезента и вылезла из спального мешка. Передо мной стоял баран. Обыкновенный баран, который ни к чему не был привязан. Верёвки на шее у него не было, и он ходил где хотел. Баран тупо смотрел на нас и жевал верёвку от нашей палатки. Уходить он никуда не собирался. Витька тоже выбрался из-под брезента и, замахав руками, угрожающе крикнул: «Уйди, животное!» А баран был упрямцем, видимо, это была его территория, и уходить он не хотел.
Проснулась Наташа, потом – Вовка и Серёга. Мы все вместе пытались прогнать барана, но безуспешно. Он стоял как вкопанный в землю и жевал нашу верёвку. Сухари у нас закончились, приманить его было нечем. Тогда я совершенно интуитивно отошла от нашего места ночлега и пошла по тропинке вниз по холму к посёлку. Баран, наверное, вспомнил о чём-то своём, о бараньем, и пошёл послушно за мной. Я прошла до низа холма и стала ждать ребят. Баран тоже остановился и начал щипать травку.
Вскоре пришли ребята и принесли мой рюкзак.
– Ну что, рогатик, прощай, – сказал Серёжа.
– Прощай, хранитель холма, – добавил Вова.
Баран посмотрел нам вслед и продолжил щипать траву. Этот холм был для него родным.
До Ленинграда мы добрались без всяких приключений. Дома, надев своё городское платье, я почувствовала себя вешалкой для одежды. Встала на весы и была приятно удивлена: я сбросила восемь килограммов! В зеркале я увидела свой загар на лице, плечах и руках и сама себе понравилась. В общем, поход пошёл мне на пользу. Меня даже стали спрашивать соседи и знакомые моих родителей: «С курорта приехала?» «Да, с юга вологодской тайги», – отвечала им я.
Ну вот и закончились мои воспоминания о путешествии в вепсский лес. Все эти главы повести я посвятила своим одноклассникам. Это были времена, когда не было ни компьютеров, ни сотовой связи. Мои дети, у которых родились уже свои дети, меня спрашивают, как мы решились на такой рискованный поход. Ведь случись с нами что-нибудь, где бы мы нашли спасение? Нет мобильного телефона, нет населённых пунктов, продуктовых магазинов, нельзя заказать еду по интернету. Нет медицинской помощи, ведь в лесу с нами могло случиться что угодно. А ведь действительно, никто из нас не заболел, не отравился грибами, на нас не напали дикие звери. А главное – то, что мы не заблудились в незнакомом лесу. С нами случилось что-то непонятное, неведомое и таинственное. Только недавно я узнала в интернете, что Ши- мозеро, на котором побывали ребята, имеет карстовое происхождение. Оно похоже на каменную воронку с отверстием на дне, в которое уходят вода и рыба. В такой водоворот может попасть неосторожный купальщик, и его тогда затянет в подземный поток. Учёные не нашли пока объяснения внезапному исчезновению таких карстовых озёр.
Размышляя над всем этим, я пришла к выводу: мы были хорошими, неиспорченными людьми, умели дружить и помогали друг другу. Лес нас впустил и выпустил наружу. А ведь мы могли в нём пропасть. Чем-то мы понравились ему. Может, у леса есть душа? Мы говорили лесу «спасибо» как живому существу, не оставляли на местах стоянок мусора, костёр всегда был потушен и залит водой. После нас всегда был порядок. От нас не было шума и бранной речи, мы по-доброму относились друг к другу. Я и сейчас говорю вепсскому лесу «спасибо» и благодарю его за светлые воспоминания о нашем походе. Может быть, я вернусь в вепсский лес, но по-другому, потому что у меня уже нет возможности повторить пешеходный поход ещё раз.