Александр Золотов-Сейфуллин
Александр Золотов-Сейфуллин (1965–2007) – талантливый, самобытный поэт и мыслитель с очень сложной, тяжёлой творческой судьбой. Родился в Ташкенте, УзССР, где прожил большую часть своей короткой жизни. С распадом СССР в 2000 году им с матерью удалось переехать в Россию. Получил среднее медицинское образование. Но уже со школьных лет писал стихи, мини-поэмы и философские миниатюры. Его творческое развитие проходило в токсичных условиях безвременья 90-х, когда литература была загнана и выброшена на задворки общественной жизни. Свою авторскую индивидуальность поэт формировал, опираясь исключительно на себя. И он сумел это сделать, однако цена оказалась слишком высокой. Периодически он терял веру в свои силы и в нужность того, чем занимался.
В период отчаяния им была уничтожена большая часть рукописей, а в 2007-м не стало и самого поэта – слишком тяжёлую ношу возложил на его хрупкую душу развал СССР. АлеАленсандр Золотов-Сейфуллин – лауреат конкурса «Высокий стиль – 2012» газеты «День литературы».
В ИД М. Бурдина за эту же книгу «Сущности» он был удостоен Литературной премии Мира в номинации «Проза» (2018). Его поэтические сборники в конкурсах ИСП награждены плакеткой, десятью дипломами, в т. ч. Дипломом I степени в конкурсе им. А. В. Суворова.
В издательстве «Четыре» за участие в конкурсах награждён двумя дипломами, а в честь 350-летия Петра I награждён также медалью.
Как вновь увидеть
Как вновь увидеть свет твоих очей,
Родных, очаровательных, прекрасных,
Услышать нежный тихий звук твоих речей,
Продолжив время отношений страстных?
О глупой красавице
О, Лермонтов! Все эти строки
Годятся и к моей любви:
Я слышать не могу её речей истоки,
Но обожаю прелесть той реки.
Засияла ярче
Набежавший ветер
Передвинет локон,
И краса-девица
Засияет ярче.
На статуи павловского парка
Стоит печальна Ниобида,
Уста взывают к божеству.
В структуре правильной Евклида
Её весь облик. На траву
Простёрся полог… Естеству
Она подобие. Пятами
Примяла хладную листву
И неподкупными мечтами
Ловит эфир, как сон очами.
Смеётся счастливый Кентавр,
Рука простёрта к Небесам,
На голове роскошный лавр.
Вперёд! К нетронутым лесам,
Где дичь досталась бы стрелам.
Не отступай, стрелец строптивый!
Ворвись в Природы дикой храм!
Пусть будет властен лук игривый
И бег свободный и ретивый.
Другу (Д. Н.)
Ужель забыл о нашем прошлом, друг?!
Иль страсть к ученью затуманила твой разум?
Могу и я дать место гневу вдруг
Через послание острейшей фразой.
Давно ль не помнишь ты истории страницы?
Или в рассудок твой прокрались небылицы
О всяких суевериях людских,
О всевозможных бедах монстров злых?
Открой истории главу!
Об Англии, о Билле во двенадцатом году.
То было доброе прошедшее столетье,
И вспомни Лудда – зачинателя всех бед,
Его ведь тоже звали Нед!
Но на дворе не прошлый век,
И ты не Лудд, что был ткачом,
Он разрушитель и больших пороков след,
Ты ж – созидатель и борец со злом.
Мини-поэмы
Великому городу
Молю увидеть тебя, град,
Петром рождённая стихия,
Где брег Невы, мостов каскад
И славный купол Исаакия!
Там сказ Радищева пламенный
Екатерины гнев родил,
И глас потомков соплеменных
Браду тирана теребил.
Там жил Струговщиков таланный,
Творя этюды из стихов,
Там муж, народами избранный,
Царизма обличал покров.
Сурово зрелище Фальконе:
Сидит несклоненный филарх —
Прогресса русского монарх
На бронзовом и гордом коне.
То дар Екатерины щедрый
И верный шаг для славы дня.
Там, у Сената, Дух пьяня,
Рождался подвиг беспримерный.
Там, близ тебя, в воде безумной
Воздвиг стены Петродворец
И, как отчаянный гордец,
Перчатку бросил славе шумной.
Там Павлов парк – звезду Славянки —
Створил усердный Камерон,
Где на пейзаже у Полянки
Властит всесильный Аполлон.
Там мастер дел архитектурных
Ваял из каменьев мосты,
И воды рек миниатюрных
Их величали, как тосты.
Там Апеннин творец желанный
Трёх граций храм изобразил
И, Богом нации посланный,
Эллады гениев затмил.
Домов твоих извечна слава:
Вот зрю Кваренги Смольный храм,
В прошедшем – двор для юных дам.
Сюда имеет каждый право
Входить, безмолвие храня.
Пред божествами колоннады
Во имя жизни и отрады
Внимать высокое. И я
Не мыслю уж иной награды,
Как вновь приветствовать тебя.
Посвящение М. Ю. Лермонтову
Машук, хранящий холод скал,
Ты помнишь гения младого?
Тебя он славил, но нежданно пал
От рук убийцы рокового.
«Горец с большим ножом» —
То был лишь повод к убиенью.
Поэт был обескровлен злом
И на дуэли пал, отдавшись тленью.
Не царствовало зло в одном убийце —
Рука всесильная поднялась на поэта:
Она в лице монарха-кровопийцы…
И выстрел громом был в средине лета.
Упала пылкая глава
На травы пышные твои,
Не слышны более слова
К Кавказу, полные любви.
И трепет Сердца не возносит
Природы сладостный мотив.
Чело его тень смерти носит,
Бесстрашный глас пера затих.
Поэт был слишком человечен,
Считал дуэль безумством диким,
Но взгляд Мартынова беспечен,
Рука тверда, в лице безликость.
Вот выстрел – пал поэт, сражённый,
И пролежал под струями дождя,
Великою Россией порождённый,
Был предан ею, искренне её любя.
Не приняв сети раболепства,
Презрев бесстыдства жалкий шум,
Он был врагом обмана и притворства,
Не ограждал себя от тяжких дум.
Остаток дня перед дуэлью
Восполнен был хожденьем славным,
Он слушал горы с милой трелью
И наслаждался птиц полётом плавным.
Поэт, воспев во строках святость
Людских гармоний и Сердец,
Разбил во прах идей предвзятость,
Тем приближая свой конец.
Монарх державы величавой,
И свет льстецов, и круг глупцов
Творца сослали в город одичалый —
Кавказа райский уголок.
Покой Души и праздник вдохновенья
Поэт вкушал, найдя рассудку рай,
Внимал затишью, рисовал селенья,
Упрямых горцев, гордый, славный край.
И стих его познал величье
И мудрых строк, и славных строк.
Он порицал жеманство, безразличье —
Природы чувственный поток.
Стиль обретал изящное теченье
Любви переживаний и огня;
Поэт познал прелестное влеченье
К кузине милой, искренне любя.
Недолго длилось упоенье,
Жестокость нить оборвала.
Настало тяжкое затменье,
И к обновленью Русь звала…
Прошло немалое столетье,
Но жив творец, бессмертье обретя!
Поэта славим долголетье
И закрываем томик нехотя.
Ядерная сказка
Копаясь как-то средь старинных
И столь диковинных вещей,
Мы при свечах, в мгновеньях длинных
Суждали в пламени речей
О временах, теперь забытых
Уж современными людьми
(Наш был девиз – «Не посрами!»)
И пылью долгою сокрытых.
И от полночи до утра
Царили мы, когда пора
Блаженных лет располагала
Богами быть среди теней.
Под впечатлением дышала
Младая грудь; Душа скорей
Стремила ход в Небес сиянье,
И тайна, и Миров молчанье
Заводом были жизни всей.
Одну из тайн перескажу я
Устами несмышлёных лет.
И, может, кто-нибудь, ликуя,
Провидит лучезарный свет.
Давно ли, нет – не ведать Миру,
В одном безмолвенном селе,
Где окрылённому зефиру
Дышалось шумно на Земле,
Где луч всходящего Светила
Теплил уснувшие поля
И лаской утреннего эля
Природа дивная цвела,
Старик жил со старухой злой.
В полях работал он с желаньем,
Прося у Бога с ожиданьем
Себе лишь сына да покой.
Однажды бурею беспечной,
Лишь Солнце быстро снизошло,
Покрылся тучей купол млечный,
Торжественное зло пришло.
Грозы объятия раскрылись,
И ветра холодный язык
Объял Природы нежный лик,
И Звёзды частию затмились…
Поутру средь немых полей,
У древа с кроной охлаждённой,
Старик стоял старухи злей.
И старца взор опустошённый
Молил грядущие лета
Послать надежду дней суровых —
Потомка… также зёрен новых.
О Бог! Свершилася мечта.
У корня сливы одинокой,
В движениях стеснённых там,
Лежал младенец ясноокий —
Судьбы насмешливой обман.
Как часто высший Властелин
Даёт Природе низший жребий,
И тяжкий звук людских молений
Пред Ним ничто – Он господин.
Но дар, Светилом поднесённый
И первой лаской опьянённый,
Был славный карлик, добрый сын.
Шли годы. Мальчик не развился,
Но танцевал, причудно пел,
В полях он весело резвился,
В душе об участи жалел.
Лишь радостных детей веселье
Катилось к месту, где он был,
Или народа новоселье
И молодой задорный пыл
В селе блуждали – он покорно
И удивительно проворно
То место чудом покидал.
А там уже с тоской бежал
В вековый лес, где великаны,
Спокойствием возвысив станы,
Стояли. Там он засыпал.
Когда ж старухи голос нервный
Его винил в пустых делах,
То старика карман безмерный
Служил защитой. Как в стенах,
Он там скрывался и, печальный,
Взирал сквозь ткань на Мир большой,
И вздох груди многострадальной
Стеснял неразвитой рукой.
Не по вине своей нахлебник,
Но в Сердце жаждущий помочь,
Опять ребёнок встретил ночь
В сыром лесу, где, как волшебник,
Ступал он меж седых древов,
Играя нежные мотивы,
И у корней могучей ивы,
Найдя остаток дивных снов,
Решил покинуть отчий кров.
Лишь Солнце снова поднялось,
Окутав Звёзды сном лазурным,
В селе движенье началось.
Лоскутный люд потоком бурным,
Прослыша только ранний слух
(Пропажа быстро разнеслася),
Толпою в лес пошёл. Велася
Повсюду речь на разный Дух.
Один входил во смех безбожно,
Другой с вниманьем, осторожно
Искал. А третий, как петух,
Кричал, но оставался глух.
Так день прошёл, и с чувством разным
Народ стекался уж к домам:
Одни – со смехом несуразным,
Другие шли к своим стенам
С тоскою на челе разбитом,
Иной народец помышлял
Об ужине довольно сытном
И носом по пути клевал.
Вновь ночь пришла. Погасли свечи,
Народные умолкли речи.
Старик лишь молча, сам не свой,
Сидел с желаньем непонятным
И изредка словцом невнятным
Тревожный нарушал покой.
Свеча дрожала, он рукою
Её от ветра ограждал
И думой, мрачной головою,
Природу втайне проклинал:
«Судьба – злодейка… С Богом, сын».
Малыш, проснувшись, вспомнил речи
Старухи и других людей,
Он с ними не желал уж встречи.
А потому среди ветвей
Иглу сыскал он, плотик справил
(Иглою защищаться мог
Он среди тягостных дорог)
И к городу его направил.
Вот Солнце за море скатилось,
И среди каменных колонн
Он оказался. В нём теплилось
Желание: какой-то сон
Найти, очаг и добры взгляды,
Не требуя иной награды.
Взамен бы мальчик только пел.
Когда б он песней надоел,
То молча, внемля лишь рассудку,
Он доставал бы верну дудку
И в уголочке бы сидел.
Так он мечтал среди прохлады.
Стеснённый сумраком ночным,
Всё брёл. И вот увидел дым —
Костры горели. На все лады
Там веселилась детвора,
И у мраморного двора
Цветущие пестрели сады.
Туда он тихо подошёл,
Вздохнул и в дом затем вошёл.
Ступал он тихо, осторожно,
Но в чуждом доме невозможно,
Поверьте, не наделать шум:
Игла из рук его упала,
По полу шумно застучала —
Он стал безжизнен и угрюм.
Боясь встревожить чьи-то нравы,
Он тихо за альков зашёл.
Стоял там долго… Час пришёл!
Тревожный час грядущей славы,
Когда в ту комнату вошли
Толпы людей. И до земли
Они склонились. Поз почтенных
Там стало множество. Малыш
Союз увидел соплеменных
И затаился, словно мышь.
Спустя мгновенья застучали
Шаги из комнаты другой,
И человек вошёл большой.
К нему все взоры обращали
И долгих лет ему желали,
А он с седою головой
Смотрел презрительно, сурово
И, возвышаясь над толпой,
Ей говорил насмешки слово.
Вот сели все. Достали карты.
На власть земель игра пошла.
Неистощимые азарты
Там начались, идея зла
Здесь источалась беспременно,
И проигравший уходил.
И только тот сидел бессменно,
Кто злые речи говорил.
В стенах тлетворного желанья
Он насаждал бессилья Дух,
И злобы обострённый слух
Людей не слышал излиянья.
Толпа гудела, шум катил,
Но средь тревожного движенья
Тот монстр видел наслажденье
И изливал коварный пыл.
Но час пришёл! Настало время,
Когда могучая толпа —
Людей объединённых племя —
Взродилась (ненависть слепа),
Обозначая нрав проворный…
И вот возмездия игла
(Малыш её пустил озорно)
В глаз старцу прямиком вошла.
Тут закричал циклоп взбешённый,
Схватил проворно молоток,
Ударил трижды в потолок
И стал уж тигром разъярённым.
И пятьдесят блестящих Звёзд
Вмиг засветилися на теле,
Над головою – гнева гроздь.
И птицы с потолка слетели,
И, покружившись над столом,
Они на пол рядами сели
И превратилися потом
В стальных орлов.
Их взгляд стеклянный
Испепелял людей покой…
Они ворочали главой
И источали мрак туманный.
И воцарилась тишина.
Молчали все, дыша тяжёло,
Идея ненависти зрела.
Неразличимая стена
Стояла меж людьми, зверями,
И ядовитыми глазами
Смотрела каждая страна.
…………………………………
…………………………………
Но противоречивы тени.
Чего они хотели в час,
Когда витал там смерти глас?
Когда бессмысленные пени
Им были чужды, как Богам?
Одно осталось: иль к ногам
Припасть врага, или колени
Склонить к позора алтарю,
Отдав надежду дней грядущих,
И встретить новую зарю
В цепях холодных и гнетущих…
Где тот смышлёный судия
И друг людей миниатюрный,
Чей взгляд счастливый и лазурный
Земли носили сыновья?
Явись, о Бог! Рукой спокойной
Сотри враждебные черты
И с мыслью доброй и достойной
Назначь дороги Красоты.
Тебе не нужен счастья странник,
Дипломатический язык,
Отдай другим речей ярлык,
Уполномоченный посланник.
Закинь далёко молоток —
Символ чудовищных желаний
И беспокойствий, и страданий,
Приблизив правды давний срок.
И властвуй! Чудо! Жар глубокий
Неси в сознание других,
Тебе наш современный стих
И мысли памятник высокий.
Однокласснику (Т. А.)
И кость раба, и ветхий скит
Земля российская хранит.
Когда к седым церквам уж снова обращая
Свой строгий глаз и тощую мошну,
Себе, Европам россыпь обещая,
Мы тайно молимся в родную старину…
Бывали дни, когда анахореты
Внимали возбуждённые сюжеты
Заветов разных, скорбных книг;
Был странен тот, кто Мир постиг;
Бессмертие считал сестрою
И вслед монашеской рукою
Он груз отяжелял вериг.
Их было много сожжено.
Ворогов властное вино,
Однако, временем кровавым утекало,
Как и язычество. Орда противилась устало
Объединению, измене распрей в Дух.
Давно зевнул Перун, накинув вечно покрывало,
И на Руси зарёй повеял слух:
«Блаженному земля явится в пух».
От оспы помогал Канон,
От лихорадки был Мирон,
Роман бесчадие лечил,
А Вонифаций – винный пыл,
Запой. Иоанн многострадальный
От блудной страсти усыплял,
Скотину Власий сохранял,
Почувствуя падёж повальный.
Антип лечил зубную боль,
И, наконец, хлеба да соль
Харлампий облегчал полезный
(Монах, щедрейший из святых),
Разнообразя мир помпезный
Обилием плодов земных.
Пречистый муж – блаженный Алексей
Скорбями, знанием немного затрудняет
Поспешный ум, но важность упражняет;
Антипа хвалит от зубных болей,
Но с Вонифацием в миру враждой духовной
Повязан нынче он – сменяет лень, запой
(Блажен не видеть эти дни святой).
Быть может, озарённый тенью кровной,
Помянет как-нибудь её водою дождевой.
Январь 1990 года
Какая доля вышла нам
Какая доля вышла нам,
Сказать – не высказать устам:
Что первобытно Мирозданье,
Блестящих Звёзд чередованье,
Что сущий Мир – единый Храм.
Иным из нас уйти бесславно
И точно: отданы подавно
Все замыслы притворно жить,
Замком покои сторожить
И долг повременить усладой,
Ничтожной утешась наградой.
Влагая в ножны меч святой,
Уже воззрит потомок дальний
На дело жизни, в час прощальный
Завет исполнив золотой.
Сей меч потоки обращают
Природной волей, но она
Противоречия полна
И разрешиться обещает,
Быть может, только чередой
(По кругу льющихся смолой)
Унылых дней, без сообщений
О нечувствительности к злу
Несокрушимому, как Гений,
Прошедший медленно хвалу.
Откуда Мир и в чём причины
Распространения идей,
Why man? Но мутны величины,
Пустым числом сочтя людей.
Им назначают путь извечный
Рожденья, быта и кончин
И, пригласив на праздник тесный,
Там примеряют новый чин.
Нужда ли закаляет службу
Для продвижения на чин,
Когда блаженный Августин,
Оставив ветреную дружбу,
Ортодоксии посвятил
Свои мечтательные годы,
То, внемля замыслу Природы,
Нуждою знанье утвердил.
Структуру Неба видел я.
Вдали от временных желаний
Нашёл я дальние края
Неколебимых Мирозданий.
Они небесною толпой
Пускались в ход единый свой,
Усиливая мощь друг друга,
И пляской замкнутого круга
Я центр вычислил пустой,
Разглядывая назначенье
Собранью трепетному сфер
(Нам объясняет всё пример
И длительное упражненье
Между вещами отыскать
Глубокий смысл и возможность
К противоречию восстать,
Спеша в волнительную сложность).
Но слабый, в муках истощённый,
Я в жару был страстей бездонных
И напряжением томим
(О том скажу, что я раним),
Уж не восстал от чувств смятенных;
И я настроился понять,
Чтоб Мир святой совсем признать,
Но смутно в Сердце одиноком,
Хотя и мыслишь о высоком.
Я внял пучин глубокий хор
И восхитился мимоходом
Равновеликим их проходом.
И кожей воспалённых пор,
Когда случилось продвиженье,
Узрел я зорко поврежденье —
И мой раздался кругозор!
Меж ними лопнувшие звенья
Там истекали лошадьми;
Оставленных на поле бранном
Я сосчитал их до семи.
Они потоком первозданным
Прошли меня, оставив гул,
И тайный шум меня сомкнул,
Вложив слепое размышленье
О только виденном… Смятенье,
Однако, мне передалось.
Скрипела беспрерывно ось,
И шар, насаженный от тренья,
Струивший безупречный свет
И замедляющий полёт,
Вручил мне луч холодный в око,
Куда вошёл он одиноко
И устремился в темноту,
Рассеяв множеством черту
Моих бесчисленных сомнений.
Шли годы. Возбуждённый гений,
Родитель и начальник сил,
Уж тлел во мне. И вот остыл,
Сложив предметы к созерцанью
Мозайкой пёстрой. (Кальдерон
Гласит уныло: «Жизнь есть сон».)
Структуре чужд, я друг страданью
И в бесконечность обращён.
Исполнясь внутренним приказом,
Душе пречистой ум отдал
И чернь придирчивую глазом
В кровавой схватке наблюдал.
Осмыслив чуждые устои,
Я устремился на покои
И возмущаться перестал.
Но благотворные влиянья
Окажут следствия для нас,
Отметив в беспризорный час
Наскучившего Мирозданья:
Блаженство тщетное постичь
В сиянии удобных кресел,
Стеснённый догмой будет весел
Себя открытьем утвердить.
Движимый верой
Когда взошедшее Светило
Уже струилось из Небес,
Не прерывая свет лазурный
Ни чередою облаков,
Ни кроной лиственных деревьев,
Посаженных от прошлых лет,
Я в гору шёл, движимый верой
Успеть на утреннюю службу,
Нащупывая речь в раздумье
Сказать для мирных прихожан.
Уединённый монастырь
Напоминанием единства
Стоял вдали от поселений,
Открытый северным ветрам.
К скале прилепленный надёжным
И углублённым основаньем,
Имел собой суровый вид,
Как бы добавочно внушая
Единомысленным аскезу,
Влиял на их душевный строй:
Все увеличить испытанья,
Набив порожнее животворящим,
Обратный ход придать страданьям,
Терпеньем их преодолев,
И слабым предоставить утешенье,
И страждущих утешить.
Заметность истин проявить в нужде,
Устраивая дело терпеливо
В отдохновенный от созданья Мира день.
Приходом в Храме исполнять надежды,
Желанием слепив из камня Вечность
По чертежам, заимствуя Природу,
В путях, известных Богу одному.
Сонеты
Сонет № 5
Земной избранник! Гений свой
Вложи в обитель неземную,
Где независимый покой
Лелеет голову златую.
Ты помни, что придёт черёд —
И свет потомкам путь укажет,
И благодарный наш народ
Твои деянья перескажет.
Он жил! Рачительным трудом
Он с нами строил общий дом —
Свободы памятник священный.
Он жив, наш соплеменный брат —
Прогресса славный меценат!
Он вечен, мученик смиренный!
Сонет № 6
Чего вы ждёте от меня:
Литературного прозренья,
Сонета, полного огня,
Или убогого смиренья?
Когда-нибудь на склоне лет
К вам явится мудрец усталый
И поэтический привет
Пошлёт. Последний, запоздалый.
Быть может, скажете тогда:
«Да, лет спокойных череда
Не сгорбила его желанье…»
Но что же в строчках он сказал,
Пером скупым что написал?
Одно лишь только завещанье.
Сонет № 8
Мой незабвенный, нежный друг!
Твоё прелестное посланье
Я перечитывал в досуг,
Воспламеняя дум желанья.
Своею искренней строкой
В мой час тревожный и ненастный
Наполнила души покой
Любовью и надеждой ясной.
Приди, мой чуткий Идеал!
Отныне Звёздный час настал,
Открой непринуждённо взгляды!
Я пред тобой склонюсь, мой Бог,
И у твоих прекрасных ног
Не попрошу другой награды.
Сонет № 10 (Юноше)
Когда друзей не выбрал ты
В среде сомнительного счастья,
Поверь мне, друг, найдутся братья,
Чьи возрождённые мечты
Возвысят Мир. И жадной тенью
Пойдут за истинным творцом,
Отвергнув тех, кто с шумной ленью
Влачит лета пустым слепцом;
Кто ослепительной гордыне
Подвержен вечно и к вершине
Не тянет верною рукой.
Кто в таине, презрев Законы,
Хранит безделия каноны
И зла торжественный покой.
Сущности
Сущность № 1 (К олигархату)
Мы ведь желаем владений бесчисленных,
Переступая границ представления…
Ангел порхающий и охраняющий
Скоро, крылами свисая, измученный,
Метит падением в точку воззрения
На справедливый подход разделения.
Сущность № 4
Имеет толк всё собранное в Свете,
И всяк предмет слагает Мирозданье.
В лишении утрачена Свобода,
И долгий срок имеет, что полезно.
И мудрость, связывая вещи вместе,
Любезна всем и так неоспорима.
Другое дело. Принижая брата,
Сперва мы действуем во вред себе.
Иль, оставляя благо на потом,
Меж тем как важно быть счастливым сразу,
Создав и нужное, и ценное для жизни.
Ведь в запустении лишь скорбь населена.
Сущность № 28
За гробом ты найдёшь себя, что будет поздно,
Ты опоздал на Вечность, в безделье пребывая.
С полезностью труда дели досуга интересы
Скреплением колец взаимного согласья.
Ты мыслей в подчиненье не ищи,
Чтоб жить без устали, работе присягая,
В служенье чистом, как игра младенца,
И от распада Мир святой оберегая.
Тогда ты не уйдёшь, напрасно хлопнув дверью,
В бушующий страстями дикий мир,
Случайно прирабатывая в низком,
Где лестница идей уходит в коридоры власти преступлений,
И не примкнёшь к тому, где трижды предадут,
Где светлый образ покидает силы,
Чтоб выбор сделать в пользу красоты,
Чтобы возвысить Мир и возродить мечты.
Татьяна Калашникова
Татьяна Калашникова (Россия, Москва) – поэт, писатель, экономист в космической отрасли.
Автор книг: «Тьма, свет и равновесие жизни. Поэма и стихи» (философская лирика), «Большое сердце маленького мотылька. Поэзия любви» (любовная лирика), «История маленького мышонка» (сказка в стихах). Активно публикуется на литературных интернет-ресурсах, в журналах и альманахах. Тематика произведений автора различная: философские мысли, военная, пейзажная и любовная лирика, детские произведения.
Лауреат российских и международных литературных премий.
Член Интернационального Союза писателей, Российского союза писателей и Союза деятелей культуры и искусства.
Женский императорский период вызывает наибольший интерес в истории России из-за колоритности событий и величия императорских особ.
Весна и война
Оседлый порох на губах,
В руке дрожит граната.
Весна в отравленных клубах
С рассвета до заката.
Подснежник белый чёрным стал
От копоти военной.
И молодой сержант упал,
Не оставаясь пленным.
Поникли яблони в садах —
Цвести им нет причины.
Красот их разглядеть размах
Не смогут в паутине
Стрелковых залпов, взрывов мин
И в лужах алой крови.
А вместо птичьих песен – сын
Земли кряхтит от боли.
Негромко слёзы льёт весна,
Сидя на амбразуре.
И захлебнулась вся страна
В карательной цензуре.
«Весна! Весна! Пора любви…» —
Писал поэт когда-то.
На деле – храбрость призови
Для каждого солдата.
И солнце в небе полевом
Тускнеет, как в тумане.
Пускай война падёт ничком
В забытой глухомани!
А мы вдохнём духи полей,
Сирени ароматы.
Вновь будут смех звучать детей
И вольных птиц сонаты.
Обращение к людям
Замолчите, прошу, замолчите,
Разрешите же эту войну!
Всё оружие вместе сложите,
Отпустите сидящих в плену.
Замолчите, прошу, замолчите!
Пусть же дрогнет в руках автомат!
Пусть не плачет земля! Не кропите
Её кровью погибших ребят!
Замолчите, прошу, замолчите,
Не стреляйте по мирным домам.
Богом данную жизнь берегите,
Свою жизнь не рубите по швам.
Замолчите, прошу, замолчите!
Пусть молитвы услышит Господь!
Пусть же в классе любой учитель
Свой урок проведёт без хлопот!
Замолчите, прошу, замолчите,
Дайте аистам гнёздышки свить
И скорее с птенцами летите
В небе счастье своё мастерить.
Замолчите, прошу, замолчите,
Отмените жестокий приказ!
И мольбам матерей же внемлите,
Возвратите детей в тот же час!
Замолчите, прошу, замолчите,
Позабудьте про слово «война»!
И у свежих могил помолчите,
Там, где выжжена пулей трава.
Замолчите, прошу, замолчите
И услышьте себя наконец.
Окружающий мир полюбите
И лавровый наденьте венец!
Россия
Пускай всё сон, пускай любовь – игра.
Ну что тебе мои порывы и объятья?
На том и этом свете буду вспоминать я,
Как упоительны в России вечера…
Россия – бескрайны поля и луга,
Где дружно, лениво пасутся стада,
Пастух на вечерней душистой заре
Заводит далёкие песни и где
К лучам потянулись пшеница и рожь,
Чтоб к осени хлеб подоспел к нам пригож.
Россия – Байкал, Енисей и Нева,
Блестит в куполах золочёных Москва,
Богатая Волга спешит по делам,
И Чёрное море ласкается там,
Где чайки, простор обнимая, летят
Туда, где прекрасен вечерний закат.
Россия – берёзовы рощи земли
Веками воспеты в поэмах любви,
И в песнях поют о широтах страны.
А в русских лесах у высокой сосны
Стройняшки осинки, могучи дубы,
И ивы растут у прохладной воды.
Столица России и сердце – Москва.
Кремлёвские стены, в рубине звезда,
А рядом два брата здесь – Малый, Большой,
И звон колокольный завис над главой
Блаженного храма, где в блеске зарниц
Машин вереницы и тысячи лиц.
Россия – страна вдохновенья и тайн,
Искусства и света божественный край.
Здесь муз воспевали Есенин и Фет,
Тургенев и Пушкин оставили след.
Художники кистью своей сберегли
Красоты и честь легендарной земли.
И нет, и не будет прекрасней земли,
Уж сколько по странам другим ни ищи!
Мы помним, Россия – наш дом и наш щит,
В сердцах навсегда о ней песня звучит!
Наследие
Нам времена оставили богатое наследие:
Военный опыт, смуты, красных революций злой лоскут.
Но не внимаем опыта, и в том вся суть трагедии,
Что новые ростки земли неправильно теперь растут.
Побеги новые – детишки, будущее, наша кровь —
Неумолимо в сторону теперь тянуться норовят.
В круговороте жизни не читают вовсе книг и, слов
Не слушая, под запись новые морали говорят.
И с грохотом разваливается былого древний храм.
Не отыскать нам под завалами истории своей.
Лишь стоны предков слышим мы из-под могил то тут, то там,
А над руинами смешки и эхо малолеток: – Бей!
И как планете разобрать весь мусор, собранный за век?
Как успокоить души? Божью милость нам назад вернуть?
Как скоро привести нам в гавань для спасения ковчег?
Росточкам как помочь ступить на праведный и долгий путь?
В забытых пыльных книгах потускнели мудрые слова.
Потерян смысл у фраз. Желтеет листопад из старых книг.
Наследие теряем! «Бог, что делать нам?» – кричит молва.
Не молвят боги, ведь утеряна живая вера в них.
На будущее мы направили надёжный револьвер.
Богатое наследие оставили нам, видно, зря.
Когда мы осознаем ценность жизни, как простой пример,
Все ценности наследия поймём мы, истину узря!
Великая
«…Ответствую: 1) на Великая – о моих делах оставляю
времени и потомству беспристрастно судить;
2) Премудрая – никак себя таковой назвать не могу,
ибо один Бог премудр, и 3) Матери (течества -
любить Богом вручённых мне подданных
я за долг звания моего почитаю,
быть любимою от них есть моё желание».
В просторном зале Зимнего дворца,
Расшитом в золоте Петровской славы,
Как украшенье царского венца
Могущественной и большой державы,
Сидит Екатерина. Всё при ней:
И гордый стан, и дивный свет очей.
Присел на плечи лёгкий ветерок,
Шутливо теребя ей кончик прядей.
И аромат, как будто бы цветок,
Благоухает в царственной палате.
Вокруг неё придворный знатный люд.
Со всех сторон летят к ней комплименты.
Художник положил к ногам этюд,
Певец принёс сердечные куплеты.
«Восторг и слава!» – внемлют всей стране
Берёз листва, Нева в своём челне.
И в честь неё поёт церковный звон,
По куполам течёт от Бога милость.
Екатерина – принятый канон,
Впитавшая на Одре всю игривость.
Но вот смолкает день, темнеет синь
Российского безоблачного неба.
Пустеет зала, умолкает чин,
И где-то растворился запах хлеба.
Екатерина, плечи чуть спустив,
С осанки гордой погрузилась в риф
Неведомого никому мирка.
Вдруг мыслей ураган коснулся лика,
На мягкий, грозный взор печаль слегка
Присела без дозволенного шика.
Дышать не смеют стены у дворца,
Не слышно здесь шагов. Часы умолкли.
Сжимают сердце боли без конца,
Но не помогут доктора пилюли.
Какая тяжесть женщине легла
И счастье женское вдруг отняла…
Екатерина медленно встаёт,
По зале ангелом плывёт неслышно,
В опочивальню не спеша бредёт.
Возьмёт из вазы пару спелых вишен.
В холодной спальне тает рой свечей.
Екатерина без чепца в своей постели.
Не хочется ей слушать мёд речей
От фаворитов, целовать их в хмеле.
Тяжёлый вздох не потревожит ночь —
Екатерина гонит мысли прочь.
Цены дороже не найти в казне —
Вручил Бог женщине корону власти!
Великая! Ведь до последних дней
Платила за Россию личным счастьем…
Эльвира Тишина
Эльвира Григорьевна Тишина родилась в Екатеринбурге. Пианистка, преподаватель фортепиано, истории, обществознания. С 2008 г. издала восемь поэтических сборников: «Песнь сердца», «Небесная свирель», «На фиалковом ложе Любви», «Небеса серебрятся струнные» (2011), «Тишина многоточий» (художественно-поэтический альбом, 2013), «Созвездие двух Огней» (2016), «Восстание любви» (2016).
Печатается в сборниках «Российские поэты», «Всенародная поэзия», «Поют любовь вам ангелы-поэты», во всероссийской газете «Завтра».
Член Российского союза писателей, Союза писателей-переводчиков.
Дипломант конкурса «Галерея избранного стихотворения» МГО СП России и СПП в номинации «Женский космос». Диплом им. М. И. Цветаевой.
Награждена Литературной премией им. А. С. Грибоедова МГО СП России и СПП, одноименным дипломом и Золотой медалью им. А. С. Грибоедова.
Награждена дипломом призера литературного конкурса «Новые имена» (Международный союз писателей «Новый Современник»), дипломом участника поэтического марафона – за активное и плодотворное участие в возрождении традиций отечественной изящной словесности (Союз писателей России).
Как хочется жить!
Далёкие звёзды упали на терпкие вишни,
а лес обвенчался с последнею нежной печалью…
Под хрупкой ладонью дождя журавли прокричали,
прилёг у калитки палитрой осеннею август.
Зажмурилось небо предчувствием зыбкости палой,
на скошенных травах промокли опавшие чувства…
Таятся в прожилках листвы акварели искусства
уставшего лета, которое не повторится…
В сюжетах судьбы пролетают холсты откровений,
молящий закат опьяняется зрелостью сада…
Дождится душа в переливах мечты листопадом,
мурлычут ночные напевы на заводях прелых…
Как хочется жить в этих спелых, чарующих крыльях!..
В рассветы впадать полнокровностью ярких приливов…
Незримо сливаюсь предсердьем со звёздною пылью,
врастая в безмолвный простор отголоском Вселенной…
Рыба-пила
Рыба-пила окаянная пилит
чёрным на белом листву…
Где-то истошно аукает филин,
обожествляя Иглу…
Мерзко змеясь, раболепствуют души,
ввергнув в закланье Дитя.
В складках Гекаты танцующий ужас
алчет живого огня…
Красные звёзды в бездонье гарцуют.
Мертвенным воплем – атас…
Лишь «белотканые тени» «врачуют»
в горле задавленный глас.
Толпы гонителей хлещут «Почином»
в омут густой мерзлоты.
Боже! Разверзни лихие пучины,
не попусти слепоты…
Голомень Солнца в притине белеет,
сердцем ярится Восток.
Крылья несут первородной Аллеей,
сыгран последний глоток…
Звёздный покров над лобастостью склонов,
на вертелах тиши-на…
Бьёт галактический пульс перезвоном
в новом созвездье – «Весна»!
Семь Слов
Семь слов, которые Жизнодавец произнёс с креста:
«Прости им, они не знают, что творят».
Оглушительным стоном раскинулось поле,
Невозможность обратности хлещет хлыстом…
Овеличенность вех человеческой воли
полыхает знамением, вечность – Христом!..
Оплавляется ветхостью солнце пустыни,
распадаясь в кристаллы забвенной звезды…
Белояровый блик на исподней холстине
разрывает тоску первородной земли.
Колокольным дождём улыбается ветер,
на посыльном горит семизвучный аккорд…
Горный щебет листвы упоительно светел,
над бескрылием дней развивается норд!
С окаймлённой зари бьётся вольная сила,
над распятием Свет разорвал небеса…
Ты прости им, Отец, то, что жизнь не простила, —
нам, созданиям Космоса в Сердце Христа!..
Песнь былинная…
Тишина… да бритвой по вокалу вен…
Захлебнулась ветром свежевытканным…
Увлекали ступой да колчаном стрел,
одарили жизнью горько-зыбкою…
Ни печаль, ни хворость не износят цвет…
А душа мытарит под храминою.
Обручён судьбою мой бывалый век
со звездой студёной да былинною.
То не лес шумит, а поднебесный лён,
озарив лучиною обители.
Не кори дорогу чередой измен,
коль ведёт кручина ко Спасителю!..
На тайных откровениях
Сколдованность пространственной разлукой
порывисто играет в парусах…
В космических творильнях был мне другом,
а рассветился вечностью в глазах…
На тайных откровениях, в вечере
снимаю аромат земных одежд…
Пылает ночь нескромностью свеченья,
поэзией любви звучит Велес…
В глазах твоих незыблемость пророчеств
и страстность зачарованной судьбы…
Единственный из звёздных одиночеств
сумел сплести песочные следы…
Твоя! Из всех огромных звездопадов,
не попранная лихостью веков,
являюсь в первозданности парадов
в чистейший твой окладистый альков…
Как терпко мы совьём скульптуру судеб,
взойдём в пике над облачностью дней…
Пусть вечный храм с названием «Супруги»
пылает страстью Господа Огней!
В развоплощённой высоте
Приму тебя как дар от Бога,
освобожденья вязкий час,
как нить протянутую… строго
ступаю в поднебесный наст.
Идти непросто,
частым гребнем глумится лес;
ущельный шквал
взрывается в душе погостом.
Кто не грешил, тот не познал
холодной тишины аккордов,
ужалистую плеть судьбы,
зловещий шёпот тетрахорда
и неизбывность чистоты.
Идти непросто,
на стремнине
горячий скалистый поток…
Необратимостью отныне
здесь каждый путник одинок…
Хохочет звёздная шутиха,
манит в водоворот кольца…
Сорвав нарост земного лиха,
спираль возносит до Креста…
В густом безмолвии Вселенной,
в развоплощённой высоте
душа обрящет миг нетленный
и возвращается к себе!..
Разлом открыт
В холсты забвения увлёк меня рассвет,
раскачивая облачной печалью…
Нас звёздности ветрами обвенчали
с тобою,
мной рождённый амулет…
В раскинутых полотнах ищем Путь,
обласканные жаркими снегами,
а Вечность, задыхаясь под ногами,
намёками судьбы слагает Суть…
Разлом открыт!
Из купола небес
лавиной хлещет жизнь святых угодий,
но неизбывность дня оіять уводит
в знакомый и чарующий оркестр…
А он так сладок…
чистотой дождей,
пульсирует земными оригами,
окутывая нежностью… словами…
Но знаю – под огромными крылами
несу с любовью для распятья Крест!..
Впадаю в русло тонкостью цветов,
любовью искупая сети плена…
Рассвет… печаль… холсты… ветра… —
забвенны!..
Бестелая, исчезну в Твой Покров.
Шаг в небо
Мытарит время на часах,
секунды сглатывают жизни…
Шаг в небо на большой верстак,
сквозь тихий отголосок тризны…
На сколах нет меня, прости…
Нет на развилье опустевшем…
Как много было впереди!..
Всё оставляю в водах вешних…
Врастяг, безмолвием души
окутывала наши песни,
зачем в расколотом пути
начертано тобой – «воскресни»?..
На скомканных мечтой холстах
вдыхала яд лихих раздоров…
Не возвратят меня назад
обломки склизких коридоров…
Я так любила всё твоё!..
Обласканная в каждой ночи…
Бестелая, сжигала боль
невыносимых одиночеств…
Молилась вечностью стихов,
бросалась в бешенство метелей,
сжигала памятью альков
твоих распятых воплощений…
Прощай… я ухожу к Нему!
На ясный свод святого Ложа…
Останусь светом на ветру…
и незнакомкой
всем прохожим…
Если завтра…
Заливные луга извечности
подпирают земные отзвуки…
Растворяясь твоей беспечностью,
ускользаю в глубины Космоса…
Счастье милостью дня окутано,
ароматом алтарной дивности…
Огибаешь дорогой спутанной
своё сердце и Пик Наивности!..
Под окатом земного полога
заврачую тоску сомнения…
Под огромным, как небо, всполохом
увлеку иным отражением…
На мольберте узоры нежности
разольются и брызнут яркостью!..
Сотворится любовь безбрежная
на росе первозданной святости…
Февраль
Февраль окутал снежностью рассветов,
завьюжил непокорностью ветров,
а где-то, очень близко, в сердце, лето
ласкается крылами облаков…
Как сказочно грустят в твоих ладонях
неспетые следы моих дорог;
зима пройдёт, останутся лишь двое,
на росстанях задумчивых Богов.
Мурлычут звёзды, да прядут узоры,
и ждут прикосновения любви!..
Ты – поезд моей жизни скорый-скорый,
сюжет судьбы во млечности пути.
Таинницей небесных откровений
рождается задуманная суть.
В твою, Февраль, излучину забвений
так хочется
всем сердцем заглянуть…
Знаки запинания
Весь мир как сгусток адского огня.
Паломники крестового похода?..
Без маски, на оплечьях бытия
гарцует Аларих во тёмных водах.
В объятьях скал пружинистые мхи
вбирают плоть разнузданного мира;
в гнездовьях дракул жизни нет,
ни зги…
Перчаточная кожа конвоиров.
Рубцом веков оплавлен звёздный Плат,
подпалины упали в междуречье.
Во временных театрах дни горят.
На струпьях зажигает Космос свечи!
Плыву по первородности Любви
в алтарную безвременность молитвы.
О, Господи!
Спаси и сохрани
восстание, хранимое во Свитках!..
Выбор
Как много обещано паствой безликой
идти по Пути заповедной тропой.
Две тысячи лет имя Бога облито
мольбой и слезами.
Но кто-то иной срывается с неба
и дарит заветы,
и нити сплетает из чистого сна,
и силы дарует апостолов Света,
цветущих над бездной.
Когда жизнь полна
весенним безумьем,
разлитым по чашам
парящего неба…
Когда перезвон
роняет закаты
и плещет рассветы
в молитвенный шёпот.
В е д и н с т в е н н ы й тон.
Врывается Солнце горячим ознобом,
вальсируют песни на струнах звезды.
И чувствует каждый присутствие Бога!
Рождение новой сверхъяркой Листвы!..
Переход
Под рокот звёздный шагает время,
бросая вызов глухим сердцам,
и реет Космос,
каленым кремнем
сковав победу для сильных нас!
Как много света бросает Солнце,
горстями вздыбив земную твердь,
и режет души ослепших стронций,
прицелы сдвинув в пустую дверь.
Над степью метко летают громы,
вонзая молний застывших крест,
и нет у Бога приюта…
кроме
горбатых радуг, обнявших лес.
Скажите, горы,
когда вас сдвинуть сумеет Камень?
Наперерез кровавый ворон жуёт рассветы,
кидая песни в зловещий треск…
Задраив люки густого дыма,
пробьются бубны албастых звёзд.
Ты помнишь запах аквамарина
в тугой плавильне иных миров?..
А рокот Вечный всё хлеще дует,
и рвутся струны косых псалмов.
В полёте неба встают Дружины,
как путеводы для облаков.
Ещё не поздно…
Был ясный день,
в нём так томилась жизнь.
А время разбивалось на минуты,
и почему-то именно теперь
мир задыхался призраком Иуды.
Подъём с горы
в распятую Любовь,
развенчанные ложь и самозванья.
Моё сознанье точится об нож,
заржавленный эпохой оправданья.
Как ты велик,
обманутый народ.
Как много чести, мужества
да крови…
И на Покров за Истину идёт
святая Дочь безвременной юдоли.
Был ясен день,
и много света в нём,
огнём взывала пламенная звёздность!..
Испить, изжечь, продумать, лишь потом
поднять Маяк!
Пока ещё не поздно.
Я напишу…
А может, я такое напишу,
что лишь в седьмом созвездии услышат.
А дождь мытарит нервами по крыше,
да бьёт чечётку ветер на мосту.
А может, я такое напишу,
что станет жить вот так – н е в ы н о с и м о!..
Театр пуст, и прошлое без грима,
срывая боль, о вечном расскажу.
Хочу писать про звёздную печаль,
про радость на безвременных скрижалях.
Но настоящее так грозно жалит,
сознаньем бьёт пылающая даль!..
Так беспощадно жизнь не отпускает.
А я ещё такое напишу —
оплавится космической плеядой вся тьма!
Для Мира
Мир – подарок и награда.
Я каждого Любовью разрешу…
На огромной такой земле…
На огромной такой земле
расплескалась весна лучами,
спотыкается дождь везде
о листвы молодое пламя.
Закружился апрельский вальс
на небесно-больших ладонях,
и великий Хранитель
н а с
открывает ключом бездонья.
Улыбается звёзд печаль
в полноводье ночного звона…
по скалистым лесным плечам
протянулась тропинка
к Дому,
где таинственный смысл времён
не разменян в копейном злате.
А над городом Свет Огнём,
за который Святые платят!..
Есть только небо
Как странно греется в ладонях
немая лунная слеза…
«Чужие» люди на балконе,
а боль во всех глазах одна.
По пешеходному созвездью
гоняют «гончие».
Опять
раскрашен бой в знамёна бестий.
Лишь с в е т о м м о ж н о устоять!
Надену яркий саван жизни.
На бездорожье есть струна,
которую послал Всевышний.
И поднимается со дна
огромный Вихрь с парусами
т а к и м и б е л ы м и, к а к Б о г!..
Он чистыми ведёт огнями,
и жадно я глотаю Вдох
его расплавленного Солнца!..
Там… где-то больше нет меня?..
Взмывает Дух – слепящий стронций —
на борт космического Дня!
Нет той земли…
есть только небо…
и выдох в раструб огневой…
и новый бой в созвездье Вега!
И мы крылатые… с тобой…
Качает вечер тишину
Впадает солнце в облака…
На одиноком небосклоне
присела Вечность,
а века
струятся по моим ладоням…
Когда безвыходно в пути,
возьми с полдюжины рассветов,
тропинку в небо раскати,
как Свет, раздай на «Взлёт» билеты!..
Когда безвыходно в пути…
Вчера мне Ангел прошептал
такую с к а з о ч н у ю сказку…
до звёзд печали врачевал,
раскрасив душу синей краской…
Как чисто Ангел рисовал…
Листает ветер тишину
на зачарованном полесье…
Как нежно я тебя люблю…
Как беспредельно наше «вместе»!
Качает вечер тишину.
На жерлах времени
По склонам радуги лобастый мчится конь,
в октавах Вечности призывные набаты.
А о н, как ярый зов,
как сердце Брата,
искрит клубами света…
пьёт огонь.
На жерлах времени впечатаны черты
иных Миров.
Сквозь новорожденные руны
бьёт луч,
шагает мысль святого Бруно,
ложатся чудо-звёзды на холсты.
Где разутюжились нагорные хребты,
там завершается вхождение в «Начало»!..
Фрегаты облаков плывут к Причалу
Иисусовой молитвы…
на кресты…
На жерлах времени рождаются Миры!..
Пусть годы уходят…
Пусть годы уходят.
Снова
настанет свободы час,
когда мы распнём лихого исчадья,
что точит нас.
В озёрах земного счастья
под каждой одеждой грех.
Тому, кто небесной масти,
не нужно пустых утех.
Шагай по лучу к Сварогу,
что светом поёт в груди…
За нашим, за русским Богом
свобода зовёт!..
Иди…
Капает звёздами ночь…
Падают новые жертвы.
Сколько изжалено стен?
Жизнь запечатали в новом конверте…
Выстрел. падение.
плен?..
Суетно в тёмном квартале,
тянут беспрокие в мель…
Сердце сжимает густыми ночами
при попадании в цель!..
Мёрзло…
Сквозь гулкие тени
капает звёздами ночь.
Нервы, как спрут, зажимают смертельно,
псы удаляются прочь.
Память картечью рифмует…
Горько…
да пульсом в висок…
Ярко впивается новое солнце
в Землю с крылатых высот!
Плачет пустая обойма…
Некому больше стрелять.
Плещется радость.
Как в детстве, спокойно
в мире, нашедшем тебя!
А мне бы…
Под закатом взошла звезда,
мы с тобой на Причале в небо.
Никакая на свете мгла
не стреножит тебя.
А мне бы…
плыть под флагом твоей судьбы,
окаймлять берегами своды.
На орбитах твои следы
и любовь!..
Правит день над годом.
В горизонте крылатый сплин
поднимает народ на скосы.
Навсегда
с тобой,
пилигрим!
Стану вечным твоим матросом.
Единственный Ведар…
Тихо падает снег из далёкой звезды…
Циферблат опрокинул далёкие годы
в непокорную пустошь.
А там где-то ты ожидаешь меня
под коническим сводом.
Лёгким обручем руки. следы облаков.
Пролетевшая насквозь, но наша комета.
Память – тайна кристалла
да несколько слов, обронивших орбит
отражённого света.
Заметает февраль календарную дрожь.
Огибая года, возрождаемся в недрах.
На стремительный танец
под сенью веков
обрекаю тебя, мой единственный Ведар.
Плыву в еловые метели
Как много струн в палитре жизни
и красок неземных обзор,
сакральных дней,
в которых лишним
не станет сотканный узор.
Где обласкает парус-ветер
оснеженный приют души.
где столько боли… столько света…
не ворожи.
Не вороши
давно затерянные мысли
в отусклом памятнике лет.
А где-то Оптинская пустошь
хранит незыблемость побед.
Как колко падают снегами
твои разлучные следы.
А сколько нежности над нами
в иконе синей чистоты.
На куполах земных смятений
слагаю хрупкость декабрей.
Плыву в еловые метели
по зову Вечности Твоей.
У России всегда хватит пороха!
На зарю опрокинулась мгла.
Постучалась «костлявая».
В пору нам
разжигать все Огни Новогоднего Дня!
У России всегда хватит пороха!
На кострищах ковался клинок,
распахали урочища.
Воронам
не спалить на Кресте стяжный Господом срок.
У России всегда хватит пороха!
Сколько звёзд хороводит в ночи,
где-то там… за вселенной…
нет холода.
Когда дух на дыбы!
Когда совесть кричит.
жаждет Мир Света русского пороха!..
Лети, как птица…
А годы сквозь века.
В твоих глазах
я вижу мириады поколений.
И очень нелегко шагать. —
летать?..
Лети, как птица,
в звёздном оперенье!..
Распахнутая парусность ветров,
безвыходная мудрость,
дождь мгновений
бросают вызов.
Ты уже готов к чудесному приходу?
Пробужденье
всегда чарует музыкой листвы.
И сколько жизней кануло в рассветы?..
А над тобой в с е л е н с к и е ч а с ы
скрижалятся Иисусовым Заветом!..
Рождение миров на образах.
Улыбка неба
и крылатость смыслов
запорошат лучами февраля.
Пусть н ы н е с в е т о м ты храним…
и п р и с н о!..
Бессмертный Полк
Я никогда не забуду кровавый след,
тот, на котором распято живое время.
Где-то в залежном окопе согнулся свет.
он расстреляет под утром чужого зверя!..
Чётким редутом сомкнулись столетья в миг,
залпы сердец накаляют спираль от Бога!..
И у Порога не счесть ни имён, ни мест.
Кружит, ведёт, спотыкает одна дорога!..
Стольникам тропы закрыты в леса чудес,
тяжба безбрежно ломает лихие клети…
Каждая жизнь – восхожденье на Эверест!
Падают в небо звездами Святые дети!..
Трещал камин…
Глумил укосами закат стального мира,
на ды́бах гор синела дрожь, река дымила.
Под стяг вороньего крыла змеилась нечисть,
ночь распускала белоцвет, подставив плечи.
Бельмо замёрзшего пруда стонало в клещах.
Луна, она же Сатана, звала зловеще.
Срывалось небо под излом веков лучами,
трещал камин, а Бог молчал
за образами…
Где зло расставило забор горбатой пляской,
где паутину сплёл паук, где склизко. вязко.
где в горле съёживался ком огромным страхом,
Свет разорвал пучину тьмы одним размахом!
Слепило солнце,
новый День спускался снегом.
Зарилась вечная звезда над ЧелоВеком!..
Обрыв кулис
Срываю маску с гордостью шута!
Обрыв кулис,
затасканная ветошь,
Небесный плащ огнивом кумача
захватывает вечные рассветы.
Куда несёшь, Безудержная, вскачь?..
Я здесь в бою,
ласкают ветер пули,
окуклился задуманный палач
и меч занёс над русскою юдолью.
Ристалище планетное горит
огнём любви,
солярные восходы
оплавили сознания гранит
в печать Числа потерянного года.
Я здесь с канатоходцем на-гора,
сквозь фистулы
ласкаю неба лики…
Как совершенна вечная Игра!
И тишина в сакральности великих.
Космос-колокол
И вновь полёт.
и больше нет меня.
В разъятом небе белые фрегаты
плывут над непобедными!
Когда-то
они стояли цепью облаков.
И вновь полёт…
и больше неба нет…
На выпуклых аортах звёздных далей
танцует космос-колокол!
Над нами
восходит Солнце из иных Миров.
И вновь полёт…
и только яркий Свет!..
Любовь в скрижалях яростной вселенной
сжимает время-приговор…
И двадцать первый
шагает век на огнедышащий простор!
…И вновь полёт…
и только яркий Свет…
Ирина Шульгина
Родилась в г. Красноярске (Сибирь). Окончила КГАМиТ. Композитор, поэтесса, певица. Заслуженный работник культуры. Солистка Красноярского гос. ансамбля песни «КрасА», руководитель семейного ансамбля «Сестры».
Почетный деятель литературы и искусства Международной академии «ЛИК» (Германия). Академик Петровской академии наук и искусств и Международной академии развития литературы и искусства (Канада). Мастер ассоциации «Содружество деятелей литературы и искусства “Глория”». Член Союза композиторов-песенников Красноярского края, ИСП, СПСА и МСАИ.
Гран-при Международного конкурса во Франции. Номинант премий имени А. де Сент-Экзюпери и В. Набокова. Финалист национальной премии «На Благо Мира». Обладатель ордена «За заслуги в литературе и искусстве». Награждена медалями за вклад в дружбу между народами (Франция) и за заслуги в военно-патриотическом движении России.
Написала более 300 песен и гимнов. Автор проектов: мюзикл «Ночное кафе» и сибирский сказ «Вера, Надежда, Любовь». Изданы сборники: «Капелька росы», «Я вышиваю дни»; книги:
«Голос с неба», «Душа поет…» (МГН, Германия). Стихи и песни переведены на языки других стран мира. Данные о творчестве вошли в книгу «Золотые имена Сибири», в энциклопедии Сибири и Дальнего Востока, «Писатели русского мира».
Вера, Надежда, Любовь
Из-за леса да по полю
Шла уныла да седа.
Ой ты, горюшко ты, горе,
Моя горькая беда.
Проходи-ка, бабка, мимо,
Проходи-ка стороной.
Он вернётся, мой любимый,
Издалёка в край родной.
Не торопится седая,
Насмехаясь надо мной.
Коль ты вредная такая,
Поквитаюсь я с тобой.
Прогоню-ка я старуху:
Прочь ты, горюшко-беда.
Ты же знаешь, сильный духом
Не отступит никогда!
Три подруги, как и прежде,
Помогают вновь и вновь.
Это – Вера да Надежда,
И, конечно же, Любовь.
Город на Неве
Величаво раскинулся царственный град,
Град Петра, или Петра творение.
Вот Дворцовая площадь, а вот – Летний сад.
Как красив он во время цветения!
Мятежи и блокаду – ты всё пережил.
Твоё мужество в песнях воспето.
Благородством и честью всегда дорожил,
Поклониться нам нужно за это.
Петроград, Ленинград, Петербург, город на Неве,
В мыслях вновь и в мечтах возвращаюсь к тебе.
Переулки, мосты, цвет садов и рек кружева.
Величава, светла в белой ночи Нева.
Расплела свои косы красавица Нева
По проспектам, кварталам, по улицам,
Оплетая и площади, и острова.
Ах, какая, Нева, ты искусница!
Здесь любой красотой очарован твоей,
Строгим нравом и царским величием.
Ты окутана облаком белых ночей.
Как прекрасна ты в этом обличии!
Если вспомнить
Если вспомнить нашу жизнь до войны,
Как цвели и зеленели сады,
И казалось, краше нет и земли,
Но горька взошла полынь у реки.
Только миг – и мать от горя седа,
Только миг – и сожжены города.
Васильковая моя сторона,
Что же сделала с тобою война!
Но застыла жизнь на несколько лет,
Вдруг померк от тёмных сил белый свет,
И в слезах дочь провожает отца,
От тревоги замирают сердца.
Только с верой возвращались мужья,
И с надеждою отцы – к дочерям.
За победу была пролита кровь.
Вновь в Россию возвратилась любовь!
И это всё – любовь
Она с годами только хорошеет,
Она нежна, невинна и мила.
Никто её обидеть не посмеет.
Чиста она, как ангел, и светла.
Затмит весь мир своею красотою,
Взойдёт на трон, степенна и скромна.
Считают все её почти святою,
Душа её так трепетна, светла.
Порочна и несдержанна бывает,
Невыносима, ветрена, горда.
Цвета свои безудержно меняет,
Разрушит мир и сохранит она.
И всё же без неё мы жить не сможем,
Не сможем верить, чувствовать, дышать.
Она всего на свете нам дороже,
То – мачеха, то – преданная мать.
Колыбельная
Заплетает косу серебристую мать
И качает луны колыбель.
Сладкий сон заползает на водную гладь,
Словно ласковый кот на постель.
Занавеской прикрою я путь в никуда,
Отведу от тебя пересвет.
Вьются пусть и сплетаются в вечность года,
Вышиваю судьбы силуэт.
Оплетая душистыми травами, ночь
Украшает твою колыбель.
Зацветут небеса, я прошу их помочь
И тебя, милый мой менестрель.
Принесу для тебя всё, что хочешь, мой друг:
Тёплый хлеб и медовый нектар.
Растоплю тонкий лёд я печалей, разлук.
Ты – моё волшебство, ты – мой дар!
Конца света не будет
Конца света не будет, не дождётесь!
Так чего же вы, люди, этого ждёте?
Ожидание – мрак и скука,
Му́ка!
Преступая законы Вселенной,
Разрушая иконы надменно,
Воет, стонет сама природа
От народа!
Жизнь расставит капканы, берегитесь!
То глубокие раны, пробудитесь!
Это стонет земля от боли
Поневоле.
Конца света не будет, это точно!
Даже пусть племя майя пророчит!
В силах мы изменить вечность
В бесконечность.
Своё сердце открой миру
И наполни любовью жизнь!
Сохраняя в себе веру,
Ты Всевышнему помолись!
Любовь – пиона лепестки
Любовь – пиона лепестки и слёзы мая.
Я не вкусил пока любви, любви не зная.
Не оттого ли так грущу, что не изведал
Любовь, которую ищу, ищу по свету.
Зачем напрасные слова, зачем признанья?
Любовь сегодня неправа, и на прощанье
Хочу я Вас благодарить, что всё простили,
Не довелось мне полюбить, но Вы любили.
Печален сад, где с Вами мы в любовь играли.
Я, видно, ждал любви иной, мы не признали
Того, что сердцу своему и не прикажешь.
Любви опали лепестки, ну что тут скажешь?
Маме
Я всегда как будто в колыбели,
Ведь со мной любви твоей тепло.
Мама, мама, вьюги и метели
Улеглись давным-давно.
Для меня ты самая родная,
Я ещё не раз тебе скажу.
Лишь тебе, любви не понимая,
Я все тайны расскажу.
Говорила: буду непослушной,
Убегала лёгким ветерком,
Но всегда ты знала, что мне нужно
Лишь руки твоей тепло.
Знаю, что всегда меня ты примешь,
Даже если буду неправа.
Как всегда, всем сердцем ты обнимешь,
Нужные найдёшь слова.
Сердце, словно камень, остывает,
Если вдруг и что-нибудь не так.
Только пусть любовь твоя не тает,
Остальное, мама, всё – пустяк.
Моя Россия
Берёзки косы заплели,
Стоят, как девицы, у речки.
Серёжек нежные листки,
Кружа, свиваются в колечки.
Ромашки, в поле загрустив,
Сплелись в венки для тех девчонок.
Так хрупок стан моей Руси,
И голос трепетен и тонок.
Ты в платье нежных васильков,
Что отражаются в озёрах.
Закат румянцем ляжет на лицо
И осветит твои просторы.
Хранишь ты горечь давних лет
В слезах, что в утреннем рассвете.
Мы свято помним Родины завет.
Россия – наш ты благодетель.
Ах, как же я тобой горжусь,
Ты велика и так красива!
Всегда со мной ромашковая Русь,
Ах, васильковая Россия!
Настроение
Ты возьми с собой настроение,
Да такое, чтоб пела душа!
Посмотри вокруг – без сомнения,
Хорошо жить и жизнь хороша!
Пусть ветра разлук, пусть неверный друг,
Но сомнения прочь, я хочу помочь!
Даже если всё наперекосяк,
Всё пройдёт, знай, что это пустяк!
Передай привет тем, кто хмурится
И сгущает все краски вокруг,
Кто от ярких дней вечно хмурится,
У кого вдруг сломался каблук.
Вам и невдомёк – жизнь даёт урок.
И сомненья прочь, я хочу помочь!
Даже если всё наперекосяк,
Всё пройдёт, знай, что это пустяк!
Сестрицы
Ах, сестрица Алёнушка – хороша,
Словно песня, твоя девичья душа.
Ты поди-ка попляши-ка у ворот
Да развесели-ка танцами народ!
Ну-ка топни каблучком ещё, ещё
Да набрось-ка платок алый на плечо.
Как пшеница в поле, русая коса,
Ясный месяц заблудился в волосах.
Ох, сестрица Марьюшка невесела,
Что же ты головушку повесила?
Кто обидел, не привидел, не узнал,
Голосочек нежный твой не услыхал?
Разожги-ка в своём сердоньке огонь,
Встряхнёт гривою на дворе добрый конь.
Ты поди-ка, погляди-ка за врата
Да встречай с дороги дальней молодца.
Эх, сестрицы, сестрёнушки милые,
В сторонушке российской родимые.
Как две капли свежей утренней росы,
Расплели свои две русые косы.
Тайна
Тонкое кружево вьюгой завьюжило,
В небе хрустальные, снежные сны.
Белая девочка платье утюжила,
Песни печальные пой до весны.
Сердце девичье ветром застужено,
Белою льдинкою колет в груди.
Где мне найти тебя? Где ты, мой суженый?
Сердце холодное мне растопи.
Тайно, загадочно, странно и сказочно
Сердцу девичьему тайну открой.
Может, исполнится, может, расскажется,
Лишь не разгадана тайна тобой.
Только тебе свою душу открою я,
Словом приветным меня ты согрей.
Белою птицею вырвусь на волю я
И улечу, мой любимый, к тебе.
Я спою…
Я спою тебе то, что ещё и не пела:
О мечтах и о светлой и чистой любви.
Я скажу тебе то, что ещё не успела.
Свет любви моей ты, я прошу, улови.
Никогда я ещё себе не позволяла
Свои чувства дарить, словно нежный цветок.
Я тогда ничего о любви и не знала,
Это словно весеннего ветра глоток.
Позови, позови, я, бесспорно, отвечу.
Обними, я в объятьях растаю твоих.
Буду ждать с нетерпением вновь нашей встречи,
Всё вокруг будет только для нас, для двоих.
Может быть, это только моё вдохновенье
Оттого, что на сердце бушует весна.
Может быть, через время наступит прозренье,
А сейчас я пою, мне, увы, не до сна.
Я так люблю цветы
Я так люблю цветы: пионы да и лилии,
И этой красоты им нечего скрывать.
Бушующая жизнь в тепле и изобилии
Так может закружить, но остаётся ждать.
Как сложится судьба, в какую композицию?
Любовь или борьба, иль срезанным в букет?
Вдруг дунет ветерок, и улетит страницею
Опавший лепесток, и жизни меркнет свет.
Быть может, повезёт, и от тепла лучистого
Примерно через год воспрянут лепестки.
Мы зарождаем жизнь красивую и чистую,
Но гибнет жизнь во лжи, от злобы и тоски.
Я так люблю цветы: ромашки с незабудками.
От этой красоты на сердце благодать.
Как важно жить в любви, быть искренними, чуткими.
Когда в сознанье свет, не станешь предавать.
Елена Щербакова
Щербакова Елена Евгеньевна родилась 17 января 1972 года в Москве. Образование высшее, окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Член Академии российской литературы, ЛИТО «Друза», МГО Союза писателей России, Союза независимых авторов и издателей, секции драматургии «Образ», независимого литературного агентства «Московский Парнас», Интернационального Союза писателей.
Автор 50 книг, участница ряда фестивалей, всероссийских и международных конкурсов.
Армейская шапка
В шапке спит котёнок,
Очень крепко спит.
Ветер ли, буёнок,
На ушко сопит.
В той армейской шапке
Байки про войну
Укачали сладко
Котика ко сну.
Спи, котёнок, в шапке.
Может быть, с тобой
На согретых лапках
Поутихнет бой.
Козырёк откинув,
Мальчик шепчет: «Кысь!»
Там взрывают мину,
Ну-ка берегись!
И унёс, как няня,
За угол, в дрова.
Бомба ли застанет,
Злые ли слова?
Спи, котёнок, крепче.
Мамка – не война.
И в крещенский вечер
Жизнь ещё дана.
Не чужие песни
Будут петь у дров.
Не от бомбы легче.
Больше б добрых слов.
Из стихотворного цикла «Напитки богов»Чаша Вечности
Ту Чашу великан оставил
Подарком для земных людей,
Не приукрасил, не прибавил
К реальности обычных дней.
С ней нет зеркальности событий,
Она для прихоти царей.
И Водолей не знал испитий
В звезде созвездия своей.
В колодце древнем будто Веды
Незнамый мир в себе хранят.
А в чаше запахи победы
И торжества огни горят.
ТаТьяННа МарТьяННа
Мартьянова Т. М. родилась 1 апреля в Литве. Среднюю школу окончила в Вильнюсе. Член Ассоциации поэтов Урала. Стихи пишет с 5 лет. Дипломант многих международных конкурсов и фестивалей.
В международном поэтическом конкурсе «Любви все возрасты покорны» в 2016 году заняла 1-е место. Дипломант международного литературного конкурса «Большой финал». Финалист конкурса международной Лондонской премии имени лорда Джорджа Ноэля Гордона Байрона. Действительный член Академии русской народной поэзии XXI в. Награждена орденом Святой Анны.
Произведения Татьяны Мартьяновой вошли во многие сборники и альманахи, в том числе в альманах «Яснополянские зори» и другие.
Член Интернационального Союза писателей.
*Публикуется в авторской редакции.