Вдруг неожиданно появилась белая бабочка-беляночка и стала кружить над проходящей толпой. Сделав несколько кругов, она села на весенний колокольчик и произнесла с восторгом и удивлением:
– Ах! Откуда столько людей сегодня здесь?
– Ж-ж-ж… – прогудел басом шмель. – У них сегодня праздник.
– Какой? – спросила бабочка.
– Пасха, – ответил шмель. – Люди – это Божьи дети, и они радуются тому, что Бог им подарил вечную жизнь.
– Как это? – удивилась бабочка.
– Когда люди умирают, их души улетают в небо, к нашему Творцу Небесному.
– А, я поняла! – радостно воскликнула бабочка. – Они как я. Сначала я была гусеницей, потом стала куколкой, а потом, когда я вышла из куколки, у меня появились крылышки, и теперь я могу летать!
– Ну ладно, – прожужжал шмель. – Мне недосуг разговаривать, нужно лететь к детишкам – нектар нести. Да и отдохнуть надо, ведь сегодня ночью никто не будет спать – будем Пасху праздновать. Шум будет, колокольный звон, люди будут петь и радостно кричать: «Христос воскресе!» А мы из гнёзд будем жужжать в ответ: «Воистину воскресе!»
– Вот здорово! – воскликнула бабочка. – Я обязательно прилечу посмотреть!
– Да, – присоединилась к разговору бабочка-крапивница, – только будь осторожна: у них в руках будут свечи. Я всю зиму жила в храме, пряталась под куполом и видела, как они жгут свечи, лампады во время молитвы. Не приближайся к ним, иначе могут сгореть твои крылышки!
Приближались сумерки. Вокруг храма зажглись фонари. Людей в него набилось столько, что едва помещались. Но вот в храме зажглись все паникадила, начался крестный ход: люди с хоругвями и крестом пошли вокруг храма. И вот вдруг у входа в храм священник торжественно провозгласил: «Христос воскресе!» А люди в ответ: «Воистину воскресе!» И какое тут началось ликование: колокола зазвонили праздничным трезвоном, люди с пением вошли в храм.
А бабочка-беляночка спустилась с липы, откуда она наблюдала за шествием, подлетела к храмовому окну и стала смотреть, как люди радовались, обнимали друг друга и целовались. А батюшка время от времени выходил к людям и радовал их торжественным восклицанием: «Христос воскресе!» А люди в ответ: «Воистину воскресе!»
Священник снова возгласил: «Христос воскресе!» И синички из гнёздышка лёгкими трелями ответили ему: «Воистину воскресе!» И снова священник возгласил: «Христос воскресе!» И ворон с вершины царственным низким голосом подтвердил: «Воистину воскресе!»
У церковного окна собрался хоровод из комаров, мошек, прилетели мотыльки поучаствовать в этом дивном праздновании. А бабочка-беляночка билась крылышками в окно от радости, и ей казалось, что шмель, пчёлы, птицы слышат, как она вместе с людьми празднует Пасху. Ей казалось, что и люди слышат, как она радуется вместе с ними, и она всё сильней и сильней била в оконное стекло крылышками в такт: «Христос воскресе!» – «Воистину воскресе!»
Небко
Тёплое июльское утро. Небольшая деревенская церквушка где-то наполовину заполнена народом. Двустворчатые двери храма открыты настежь. Молодая женщина вышла из храма с годовалым младенцем, который всё время плачет, и стала прохаживаться с ним по церковному двору. Из храма отчётливо доносится церковное пение хора, которому вторит весёлый птичий хор, состоящий из воробьёв, синиц, жаворонков и скворцов. Время от времени слышны звонкие возгласы священника, на которые откликается душка-соловей, звучащий где-то за храмом у озера. От этого кажется, что рядом совершаются две службы: одна – батюшки со своим хором в храме, другая – соловья, птичьего священника, со своим птичьим хором в природном храме.
Из храма вышел семилетний отрок Владимир и уселся на небольшую лавочку у дверей прямо на крыльце – здесь, справа и слева от дверей, расположены лавочки. Вслед за ним вышла его бабушка Ольга и села рядом с ним. Мальчик повернулся и увидел, как по спинке сиденья ползёт божья коровка. Он подставил пальчик, и она тут же заползла ему на руку.
– Бабушка, смотри – божья коровка, – произнёс он.
Бабушка посмотрела молча. Да и что тут скажешь. Внука ей привезли из города на две недели. Там-то ему и погулять негде. Он же природу видит только в своих смартфонах да гаджетах. А тут живая природа – луг, лес, сад! И поэтому любопытству мальчика нет конца.
– Бабушка, а ты знаешь, что если загадать желание и после этого божья коровка полетит на небо, желание исполнится!
– У меня, Володенька, одно желание, – заговорила полушёпотом баба Оля, – чтоб мы с тобой сейчас пошли в храм, простояли всю службу до конца на одном месте и причастились в честь твоего дня Ангела – князя Владимира. Ведь ты уже третий раз выбегаешь.
В ответ Володя начал произносить заученный стишок, обращённый к божьей коровке:
«Божья коровка, полети на небко,
Там твои детки кушают котлетки,
Всем по одной, а тебе ни одной».
И тут как по заказу божья коровка расправила крылышки и поднялась в воздух над крыльцом, а затем она влетела в открытые двери храма. Мальчик удивлённо последовал за ней. Он пробрался к ступенькам, ведущим к солее – последнее пространство перед алтарём потому что божья коровка, сделав несколько кругов над головами молящихся, прямиком полетела в алтарь и села на престол, у которого стоял и молился батюшка. Затем она проползла к краю престола справа, сползла немного по покрывалу, которое свисало, и замерла. А батюшка, слегка повернув голову вправо, всё это время наблюдал за передвижениями божьей коровки.
Всю службу Володя простоял впереди всех на одном месте, наблюдая, что будет делать божья коровка дальше, но она оставалась неподвижной.
Володя с бабушкой Олей причастились, служба закончилась, батюшка закрыл алтарь. Они вышли из храма и не спеша шли домой. И тут именинник не выдержал и спросил:
– Бабушка, а почему божья коровка полетела не на небко, а к батюшке на престол?
– А разве ты не знаешь, что алтарь и престол – это самое что ни на есть «небко»!
Бабушка и внук всё больше удалялись от храма, а внук то и дело время от времени оглядывался в сторону храма, надеясь: вдруг божья коровка обратно к ним прилетит или ещё что-нибудь необычное там случится.
Поэтам
Всяк поэт, как праздник
Томным тихим днём,
Иногда проказник,
Как весенний гром.
Сердце всем откроет,
Душу ободрит,
Все сомненья вскроет,
Словом исцелит.
Строчки, словно крылья,
Рифма, ритм – броня,
Мысль родится былью,
Мудростью полна.
Музу верно встретил,
Баловень судьбы?! –
Труд стоит за этим
Внутренней борьбы.
Он душа народа,
Как отец и мать.
Такова природа,
И нельзя отнять.
Приручать поэта —
Словно соловья.
Невозможно это —
Божий есть слуга.
Он пророк, глашатай,
Колокольный звон,
Правды соглядатай,
Беспокойный он.
Кто-то ненавидит
Сей свободный нрав,
Клеветой обидит,
Казни возжелав.
Но поэт бессмертен,
В этом предрешён,
Труд его бесценен —
В нём и вечен он.
Осенние думы
Солнце приобняло
На ветвях листву —
Светом засияла,
Словно к торжеству.
Величавой поступи
Время уж пришло.
Дни проходят осени
Радостно, светло.
Поселилось солнышко
На ветвях в листве,
Оттого наполнило
Всё собой везде.
Солнцем оцелованы
Эти чудо-дни,
Потому и светятся,
Светятся они.
Это мне напомнило,
Как пришёл Христос
И сердца наполнила
Божия любовь.
Свет Христовой веры
Просветил людей
И даёт без меры
От любви своей.
Осеняет души
Светом Духа Он
Тех, кто Богу служит,
В ком любви огонь.
Тот пред Богом светится,
И в душе рассвет.
Не погаснет в вечности
Сей нетварный свет!
Родительская
Зажглись в небе звёзды, сияя теплом, –
Зажжённые свечи Великим Творцом.
За души усопших, за души живых,
Больших, именитых и в Бозе простых.
Весь мир бесконечный – Божественный храм,
Премудрый и вечный подаренный нам.
И Путь этот Млечный напомнит о том,
Что души ушедших навеки с Отцом.
Им месяц-священник пусть дымкой кадит,
И радостный глас во вселенной звучит:
У Бога нет забытых имён,
И каждый в том мире значимый в Нём.
Счастье
Родившись, в мире человек,
Живя, крепчая, хочет
Стремиться к счастью целый век,
Об этом всё хлопочет:
Вперёд – вершины покорять,
К любви, богатству, славе,
Врагов повсюду истреблять
И власть прибрать в державе.
Но только вот одна беда:
То счастье – хороводит,
Оно, бывает, как вода,
Сквозь пальцы вдруг уходит.
Виновны в этом ли враги,
Коварный, может, случай?!
И где спасенья маяки
От странности текучей?
Бывает, часто лишь одна
Забытая вершина,
Непокорённая – она
Душа лишь властелина.
И очень часто человек
Себе врагом бывает,
Прожив порою даже век,