— Во, а вон тот — Симпсон, — громогласно сообщила окружающим Глэдис, кивая подбородком на экран.
К сожалению, подбородок — инструмент весьма неточный, поэтому ее поняли не совсем правильно.
— Это что, тот здоровый с телефоном? — спросил Джейсон.
А-а, так это телефон! — только теперь поняла она. А чего Джек им так странно махает и трясет? Но в интересах истины пришлось объяснить:
— Нет, это тот, пониже, который рядом стоит — с лысиной и в пальто.
— Жалко — этот блондинчик такой сла-аденький, — неожиданно заявил рыжий. — Такому я бы сразу сдался!
Глэдис неприязненно покосилась на него и сочла нужным сразу расставить точки над «i».
— С телефоном — это мой муж.
— Он что, тоже в ФБР? — с уважением в голосе спросил Джейсон.
— Нет, не совсем… почти, — машинально ответила Глэдис, упорно пытаясь понять, чего же все-таки хочет Джек, который начал корчить в камеру страшные рожи. Она уже хотела объяснить, что он работает в аэропорту, но неожиданно услышала из-за спины:
— Ясно. Небось, Секретная Служба.
На то, что происходит на переднем плане, Глэдис почти не смотрела, и для нее было полнейшей неожиданностью, когда, заслоняя все, на экране внезапно появилась омерзительная особь женского рода в темных очках.
— Перед нами — специальный агент ФБР мисс Делия Себастьяни, — сообщила подсунувшаяся сбоку теледевица. (Естественно, «мисс» — кто бы на таком крокодиле женился?!) — Она недавно прибыла, чтобы возглавить операцию, и сейчас готова сделать заявление для прессы. — (А как же Симпсон? Так вот почему он стоял такой унылый!)
— Я не дам никаких поблажек преступникам! — решительно заявила агент Себастьяни, отстраняя ведущую. — Я очищу наш город от подобной нечисти! Даже если нам придется не оставить камня на камне на месте этого универмага — преступники не уйдут от справедливой кары! Предлагаю им немедленно сдаться — тогда, возможно, суд и сочтет возможным не всех их отправить на электрический стул. Через час мы начинаем штурм — и тогда пусть пеняют на себя!
Замолчав, она обвела взглядом аудиторию и повернулась к камере спиной. Открыв рот, Глэдис следила за тем, как эта мерзкая особа решительно направляется к Джеку… подходит к нему… кладет руку ему на плечо и кивает на фургон. На лице у Джека появляется подобающее негодование и отвращение… он отступает на шаг… — и в этот момент изображение на экране сменяется рекламой!
— Сука!!! — истошный хриплый вопль, вырвавшийся из глубины души Глэдис, заставил бандитов подскочить.
— Да-а, сука редкостная, — согласился кто-то из них — правда, по несколько другой причине.
Схватив телефон, Глэдис лихорадочно набрала номер. Джек отозвался сразу.
— Джек!
— Ну, наконец-то!
— Кто это такая? Черная, противная?…
— С тобой все в порядке? — вместо ответа заорал он.
— Я есть хочу! Я пить хочу! Панч не ужинал! У меня горло болит! — Глэдис поторопилась перечислить все свои беды.
В этот момент ее чувствительно тряхнули за плечо и чей-то голос прямо в ухо прошипел: «Переговоры!!!»
— Ах, да! Эти… люди хотят вести переговоры с Симпсоном, — назвать их преступниками Глэдис не решилась, побоявшись обидеть.
В трубке раздался шум и явственно послышался женский голос:
— Я требую немедленно отдать мне телефон! Я сама поговорю с вашей женой!
— Джек! — вскрикнула Глэдис, бросила взгляд на экран и обнаружила, что все камеры направлены на ее мужа, который отпихивается локтями от двух типов, тщетно пытающихся скрутить его, а мерзкая глиста в черном буквально висит у него на шее, стараясь ухватить за руку, мертвой хваткой сжимающую телефон.
К сожалению, силы были неравны. Через пару минут аппарат перекочевал в руку негодяйки, и Глэдис услышала в трубке резкий противный голос, свидетельствующий о том, что его обладательницу никак нельзя назвать леди:
— Миссис Четтерсон, сейчас не время для болтовни! Я требую, чтобы вы немедленно прекратили истерику и отвечали на мои вопросы!
В телевизоре промелькнуло лицо Джека, который, услышав подобное требование, да еще высказанное столь непотребным тоном, вздрогнул и инстинктивно зажмурился. Это было последнее, что заметила Глэдис. С воплем:
— Да я тебя!.. — она запустила в лицо мерзавке первым попавшимся предметом — телефоном — в сердцах забыв, что видит все происходящее только на экране. Телевизор не выдержал прямого попадания и с грохотом взорвался, осыпав всех осколками.
Таких разрушений Глэдис не производила лет с четырех, когда в исследовательских целях повисла на краю скатерти стола, накрытого к приему гостей. Слегка втянув голову в плечи, она боялась шелохнуться — сейчас ее, кажется, будут ругать!.. — как вдруг услышала откуда-то сзади:
— Во дает! Ну, сильна баба!
Это было сказано со столь искренним и простодушным восхищением, что, еще раз придя к выводу, что бандиты — люди странные и не совсем нормальные, она слегка приосанилась и обернулась.
На нее в упор, словно ожидая чего-то, смотрели шесть пар глаз, поэтому Глэдис сочла необходимым объяснить:
— Она мне еще приказывать смеет! — и уже не удивилась, когда бандиты понимающе закивали. Все-таки с ними было не так уж и трудно — по крайней мере, большинство ее поступков они понимали правильно.
— Миссис Четтерсон, — нерешительно промямлил Джейсон, — нам не хотелось бы ни о чем договариваться с этой… — он замялся.
— Вульгарной, подлой, невоспитанной, похотливой мерзкой сукой! — отчеканила Глэдис.
— Вот именно, — подтвердил Джейсон. Бандиты одобрительно загудели. — Неприятность состоит в том, что мы, к сожалению, остались без связи.
Уже зная, что не совсем приличным словом «связь» этот человек называет просто мобильный телефон, Глэдис сочла возможным вскрыть стратегический запас, хранящийся в левой лапе. На свет последовательно появились: японский нож (вызвавший уважительные взгляды и перешептываний), любимая черненькая отвертка (кто-то из бандитов робко попросил разрешение открыть ею секцию электроники, чтобы включить другой телевизор, и, естественно, получил согласие), слегка помятая шоколадка (со вздохом честно разделенная между присутствующими) — и наконец — еще один аппарат!
— Так он у тебя что, все время был? — спросил Джейсон. Глэдис, естественно, подтвердила. Последовавшая за этим вульгарная, но идущая от сердца реплика одного из бандитов «Во прикинута баба!» была воспринята ею как комплимент — ну что делать, если по-другому они выражаться не умеют?! Впрочем, она уже перестала даже мысленно называть бандитами этих славных, услужливых и изо всех сил старающихся быть вежливыми людей, единственным недостатком которых было отсутствие надлежащего воспитания.
Попытавшись позвонить Джеку, она услышала противный голос: «Специальный агент Себастьяни!», показала телефону язык и отключилась, решив узнать об окружающих событиях из привычного источника — телевизора.
Увы! — там выступал очередной придурок, несший непонятную ахинею:
— …Таким образом, сексуальный дискомфорт, часто являющийся основой мотивации асоциальных поступков…
— Это чего он? — донеслось сбоку.
— Ну…..она тебе не дала — а ты по злобе пошел всем морды чистить, — ответил Джейсон. Глэдис покосилась на него с уважением — сама она не смогла бы объяснить так просто и доходчиво.
Потом, естественно, показали рекламу — ну почему ее показывают в самый важный момент, тем более неинтересную — про какой-то стиральный порошок?! И наконец!..
— Нэнси Трейер, первый канал! Все мы были только что свидетелями странного происшествия — и вот сейчас его непосредственный участник готов ответить на все наши вопросы. Итак, перед вами мистер Джек Четтерсон!!!
Глэдис умилилась — Джек, слегка растрепанный, в полурасстегнутой куртке, был чудо как хорош! Он даже выплюнул зубочистку и выглядел почти джентльменом!
— Итак, мистер Четтерсон, что же, собственно, произошло? — спросила теле девица.
— Моя жена, — он сказал это так проникновенно, что Глэдис чуть не прослезилась, — сейчас находится в универмаге. Она позвонила мне и сообщила, что преступники готовы пойти на переговоры со специальным агентом ФБР Симпсоном. В этот момент у меня силой отобрали телефон.
На заднем плане была хорошо видна мымра в черном — она махала руками, показывая что-то полицейским.
Экран внезапно разделился на две части — на одной из них по-прежнему красовался Джек, на другой — пара полицейских, медленно и нехотя направлявшихся к нему.
— Мистер Четтерсон, вы сказали, что ваша жена находится в универмаге — означает ли это, что ее удерживают там в числе заложников? Или ей каким-то образом удалось войти в доверие к преступникам? Как это произошло?
— Не знаю, — честно ответил Джек, — я не успел спросить… Полицейские все приближались. Дорогу им преградили несколько человек со значками телеканала, и началась оживленная перепалка. Фоном к продолжающемуся интервью Джека стали отдаленные возгласы, из которых самым повторяющимся было: «Первая поправка!!!5».
— Она жаловалась на какие-нибудь неудобства?
— Она сказала, что хочет есть и пить.
Полицейские, к которым прибыло подкрепление, все сильнее теснили хлипкий заслон. Наконец они прорвались к Джеку и обступили его. Возвышаясь над ними на голову, он рявкнул в микрофон:
— Глэдис, позвони мне!.. — но тут его скрутили и попытались оттащить в сторону.
Глэдис завопила и затрясла кулаками в воздухе. Мысленно она была там, на площади, где Джек героически сопротивлялся усилиям пятерых полицейских запихнуть его в машину. Он дрался, как лев — и сам был похож на льва с развевающейся светлой шевелюрой и горящими глазами. Даже при столь неравных силах ему удалось продержаться минуты три — но, к сожалению, итог был неизбежен: под свист и улюлюканье толпы его все-таки скрутили и увезли. Упавший в снег микрофон — после того, как его запечатлели все фото- и телекамеры — подхватила длинноносая теле девица:
— Итак, неустрашимого мистера Четтерсона, вся вина которого заключается в том, что он хочет видеть свою жену, — Глэдис снова прослезилась — все-таки у нее самый лучший в мире муж! — заперли в полицейском участке. Но туда уже направились адвокаты нашего телеканала, которые намерены добиться освобождения Джека — мы все уже мысленно называем нашего героя так — под залог. Я надеюсь, что в следующем выпуске новостей мы сможем продолжить столь грубо и незаконно прерванное интервью! А пока я обращаюсь к мэру! Доколе мы будем терпеть полицейский произвол на улицах нашего города?! Почему ФБР пренебрегает судьбой несчастных заложников?! Неужели насилие предпочтительнее переговоров?! Надеюсь, что в следующем выпуске новостей мы сумеем задать вопрос также мистеру Додсону — как он относится к намерению агента Себастьяни не оставить камня на камне от его универмага? А теперь — немного рекламы…