– Постарайся поспать, завтра у вас долгий и насыщенный день. Можешь идти.
Встаю с кровати, кивнув доктору и мужчинам на прощание, вслед за Жнецом выхожу в длинный коридор. Мы доходим до его конца, мой провожатый открывает дверь, за которой находится лестница. Спускаемся вниз, проходим просторный совершенно пустой холл, Жнец толкает массивную дверь, и мы оказываемся на улице. Я сразу понимаю, что мы в городе. Сейчас ночь, но улицы ярко освещены лампами, фонарями, вывесками на зданиях. "Какое расточительство" – вот что первым приходит мне на ум. Сколько электричества тратится впустую, просто немыслимо. Жнец ведет меня к машине, стоящей неподалеку, открывает дверцу и ждет, когда я сяду, чтобы закрыть ее. Раньше я только слышала о подобном транспорте, но никогда не видела, не говоря о том, чтобы ездить. На Рудниках подобного никогда не было, да и ни к чему там такая роскошь. Жнец садится за руль, нажимает несколько кнопок, машина отзывается утробным рычанием, а затем плавно двигается с места. Едем по улицам, несколько раз сворачивая то влево, то вправо. Несмотря на позднее время суток, я замечаю очень много людей, которые лениво бродят вдоль зданий. Мне интересно все, хочется выскочить из машины и осмотреть все вокруг. Вдруг понимаю, что во мне сейчас говорит загадочный Стимул, гуляющий в крови, поэтому отворачиваюсь от окна и оставшееся время поездки смотрю прямо перед собой. Уже через пятнадцать минут мы оказываемся у подножия холма, на котором расположен Полигон. Выходим из машины и вместе отправляемся вверх по склону. Только оказавшись наверху, я понимаю, что дыхание даже не сбилось. Теперь понятно, почему они не хотели колоть мне Стимул. Если от четверти дозы последовал такой эффект, то что было бы от полной?
Жнец провожает меня до двери Полигона, а затем разворачивается и уходит обратно к машине. Захожу внутрь и иду в свою комнату. На втором этаже в мрачной тишине меня встречают Жнецы, стоящие на страже у дверей своих подопечных. Сердце пропускает удар, когда я понимаю, что возле моей двери тоже кто-то стоит. Одного взгляда хватает, чтобы понять кто. Стараюсь двигаться не спеша, подхожу к нему и тихим голосом спрашиваю:
– Ты в порядке? – мне нужно знать, что ему не досталось за помощь мне.
Он медленно кивает.
С облегчением вздыхаю.
– Отлично. Со мной тоже все хорошо.
Он кивает еще раз. Открывает мне дверь и пропускает в комнату. Не снимая одежды, падаю на кровать и смотрю в потолок. Чувствую, что дрянь, которая течет по моим венам вместе с кровью, не даст мне сегодня уснуть.
12. Необычно
Как я и ожидала, за всю ночь мне не удалось поспать ни минуты. И это странным образом меня ни капли не напрягает. Я вообще не ощущаю усталости. А вот бесконтрольные размышления и догадки об одном и том же весьма раздражают, но отгородиться от них никак не получается, поэтому приходится смириться, без конца прокручивая мысли в голове. А подумать есть о чем: Жнецы, зачистка, Спираль, Лаборатории, Стимул, Испытание, процедура изменения, столица, добровольцы, отец, и так до бесконечности по кругу. Мне постоянно кажется, что я упускаю что-то важное, находящееся на поверхности, но уловить это никак не получается. Возможно, чтобы ситуация прояснилась, нужно просто взглянуть на нее другими глазами. И скорее всего кто-то уже все понял, но ты до сих пор остаешься слеп, потому что упорно продолжаешь смотреть в одном направлении. Но как сменить угол обзора я не представляю, поэтому мучаю себя уже известными фактами и догадками. Несколько раз я даже хотела позвать в комнату Жнеца, чтобы выплеснуть на него поток своих мыслей и узнать, что он думает по этому поводу. Спросить, в правильном ли направлении я размышляю. Но так как я не знаю, как на подобное отреагируют остальные стражи, несущие караул в коридоре, то решаю не рисковать.
К утру я должна была бы уже вырубиться от усталости, но на удивление чувствую себя бодрой, как после холодного душа. Наконец раздается долгожданный стук в дверь. Я подскакиваю с кровати и спешу привести себя в порядок, а затем отправляюсь на завтрак, внезапно вспомнив, что пропустила вчерашний ужин. С удивлением отмечаю, что вообще не голодна. Что за дрянь мне вкололи? А я не сомневаюсь, что все это именно из-за нее. Может быть Жнецы тоже принимают этот Стимул, поэтому они никогда не спят и не едят? Все может быть. Но как же должно быть невыносимо жить в этом постоянном ощущении душевного подъема и ощущении того, что тебе все по плечу. Хотя нет, в этом случае Жнецы были бы веселыми душками, а не мрачными молчунами. Тут дело скорее всего в другом.
Остальные девушки смотрят на меня с нескрываемым любопытством. И мне даже немного жаль, что я не оправдала их ожиданий и пришла на завтрак бодрой и почти в веселом расположении духа, а не скоропостижно скончалась от полученных травм. Хотя, кого я обманываю? Мне совсем не жаль. Должно быть вчера я была в ужасном состоянии после задания, потому что некоторые сейчас даже не пытаются скрыть своего разочарования тем, что я спокойно захожу в столовую на своих двоих. Наверное, вчера моя нога выглядела ужасно, а сегодня она уже практически не болит, чему я бесконечно рада, ведь уже завтра начнется Испытание, которое принесет с собой много опасностей.
После завтрака за нами не приходит Лютер, что несколько непривычно. Жнецы сами ведут нас к лестнице, по которой мы поднимаемся на третий этаж, что оказывается довольно неожиданным. Зачем мы здесь? Открывается дверь, пропуская нас внутрь помещения. Теперь здесь обычная комната огромных размеров, разделенная множеством перегородок, с дверными проемами, расположенными в шахматном порядке, самих дверей нет. Так как дальнейших указаний, как поступить, не последовало, я подхожу к первому попавшемуся проему, за которым оказывается небольшая комната с высоким крутящимся креслом, кушеткой, столиком с сотней разных баночек и пузырьков, зеркалом в полный рост и большой ванной, почти наполовину заполненной водой, от которой поднимаются клубы ароматного пара. Комната оказывается не пуста, там находится темнокожая женщина среднего роста, с короткими волосами не длиннее пяти миллиметров, окрашенными в ярко-желтый цвет. Ногти у нее чересчур длинные, имеют острую форму и ядовито-оранжевый цвет, от которого у меня рябит в глазах. Ее глаза неестественного зеленого цвета заблестели при виде меня. Она коршуном налетает на меня, мертвой хваткой вцепляется в руку, стремительно затаскивает меня внутрь и заговаривает сладким голоском:
– Ева, дорогая, я так рада, что ты выбрала меня. Я займусь твоей внешностью, ведь сегодня вам предстоит встреча с главой республики Джакия. Кстати, меня зовут Паула. С тобой все в порядке? После того, что произошло вчера на экзамене, о тебе не было никаких новостей.
Я слегка опешила от столь энергично приема. Откуда она вообще меня знает и почему ей известно, что произошло вчера?
– Откуда вы обо мне знаете? – так и спрашиваю я.
– Ох, вы же еще не в курсе. Я расскажу тебе обо всем по порядку, но, чтобы не терять времени, сначала раздевайся и полезай в ванну.
Спорить я не стала, только обернулась в сторону двери, Жнец стоит слева от входа, спиной ко мне, больше я никого не увидела, быстро разделась и погрузилась в ароматную и очень горячую воду. Паула бесцеремонно и без всяких предисловий занялась издевательствами над моим телом. Сначала намочила волосы, а затем несколько раз наносила и смывала с них какие-то вкусно пахнущие средства, потом занялась моей кожей: терла, скребла, массировала. За это время она рассказала мне очень много новой информации.
Оказывается, за добровольцами следит вся столица. И пока мы проходили подготовку, каждый вечер жителям Нью-вара показывали короткий пятнадцатиминутный ролик лучших моментов с наших заданий. Так жители столицы могли определиться со своими фаворитами.
– Зачем это все? – недоуменно спрашиваю я женщину, когда она велит мне наклонить голову назад и поливает волосы горячей водой.
– О, это самое интересное. – с энтузиазмом сообщает она. – Любой желающий может выбрать себе только одного фаворита из женской половины добровольцев и одного из мужской, сделать на них ставки и ждать. Когда Испытание закончится, люди, угадавшие победителей получат денежный приз, но и это еще не все. Среди них выберут одного победителя, которому достанется некая привилегия от Канцлера.
– Что за привилегия?
– Этого не знает никто, кроме самого победителя и Канцлера, разумеется.
Разговор на некоторое время утихает, пока я выбираюсь из ванны и вытираюсь досуха мягким белым полотенцем. Затем Паула велит мне укладываться на кушетку и принимается мазать мои руки, ноги, спину какими-то кремами.
– У тебя потрясающая кожа, очень светлая, – неожиданно говорит женщина. – В последние пару лет в столице мода на бледность. Некоторые дамы гуляют только по ночам, когда солнце скрывается за горизонтом. Как тебе удалось добиться такого результата?
Я понимаю, что она это не со зла, но ее последние реплики все равно выводят меня из себя.
– Ничего особенного. – с трудом подавляя грубые нотки в голосе, говорю я. – Просто большую часть времени я проводила под землей, ворочая тяжелые камни и роясь в земле в поисках чего-то действительно дорогого.
Женщина надолго замолкает, видимо, не ожидала такого от меня. А что она думала, что я буду радоваться, как последняя дура? Даже изображать такое поведение не собираюсь. Спустя еще какое-то время моя кожа блестит и благоухает какими-то незнакомыми мне ароматами. От их смеси слегка кружится голова.
– На этом мы закончили, сейчас займемся руками, лицом и волосами. Пересядь, пожалуйста, в кресло. – женщина протягивает мне белоснежный мягкий халат.
Облачившись в предложенную одежду, молча сажусь в кресло. Паула спиливает и полирует мне ногти, мажет руки кремом, а затем переходит к лицу. Наносит на кожу какой-то гель, потом крем, еще что-то и еще, когда она берет четвертый флакон, я не выдерживаю.