Когда Аркан вышел из маленькой двери за стойкой, глаза у Серваса сами собой вылезли из орбит. Перед ним стояло самое удивительное существо из всех, кого ему доводилось видеть. Хозяин «Кабаре руж» был ростом больше двух метров и настолько худ, что походил на скелет. В его лице странно сочетались гладкие выпуклости и утолщения с резкими и острыми, почти гротескными чертами, и каждый сантиметр кожи был покрыт либо татуировкой, либо пирсингом. Изогнутая серебряная перегородка соединяла ноздри с гребнем носа, а вытянутый череп целиком покрывала татуировка, создавая иллюзию кружева или мозаики. Зрачки закрывали красные линзы, из-за которых его глаза горели таким ярким пламенем, что Сервас почувствовал себя неуверенно, оказавшись с ним лицом к лицу. Несомненно, весь этот маскарад был рассчитан именно на такой эффект.
– Салют, Аркан, – сказал Пьерра без малейшего волнения. – Мы можем спокойно поговорить?
На вошедшем было длинное черное платье на тонких бретельках, открывавшее костлявые плечи и руки, зато полностью закрывавшее ноги. Впалую грудь украшала драпировка из черного тюля.
– А на какую тему? – спросил Аркан резким, надтреснутым голосом.
– Не здесь.
– Иди за мной, ты дорогу знаешь.
«Аркан». С точки зрения этимологии, Сервас, неплохо знакомый с латынью, знал, что это слово происходит от латинского «арканус», что означает «тайна». Этим словом называли нечто таинственное и загадочное, известное лишь посвященным, а точнее, алхимикам, и скрытое от простых адептов. Арканами называются также гадальные, «волшебные» карты Таро и некоторые фокусы, секреты которых тщательно охраняются. Сервас считал, что этот термин как нельзя лучше подходит к делу, в котором слишком много мистики, если посчитать еще магическое путешествие Йонаса Резимона сквозь стену.
Он был убежден, что в миру у Аркана было самое банальное имя. Многие хотят изобрести себе какую-нибудь иную жизнь.
Аркан прошел за занавес, они за ним. И тут на сцене появился еще один персонаж в штанах из черного латекса, с голым мускулистым торсом, перехваченным золотым ремнем. Он старательно вдыхал и выдыхал, закрыв глаза. Вдох. Концентрация. Выдох. Один из рабочих, монтирующих систему кабелей и крюков, подошел к нему, придвинул крюки к его спине – в ярком свете они блеснули – и показал, в каких именно местах на спине крюки должны войти под кожу во время спектакля. Сервас нервно сглотнул.
Пройдя по узкому темному коридору, они очутились в маленькой комнате, напоминавшей одновременно и бюро, и кабинет диковин. Выкрашенные в черный цвет стены были заклеены множеством фотографий Аркана со всеми знаменитостями ночной жизни и с представителями шоу-бизнеса и артистами. Они встречали знакомые лица актеров, актрис, телеведущих, политиков… Потолок, как и в зале, был оформлен как звездное небо с помощью маленьких светодиодов. В подсвеченных витринах Сервас увидел черепа млекопитающих и птиц, а с одной из витрин на них пялился пустыми глазницами человеческий череп.
– Итак, – сказал Аркан, усаживаясь за письменный стол посреди этого склада всякой всячины, – какова цель вашего визита? Обычно сюда является либо санитарный контроль, либо патруль борьбы с рабочими-нелегалами.
Пьерра покачал головой.
– Тут не до шуток, Аркан, – сказал он. – Речь идет об убийстве.
У длинного глаза вылезли на лоб.
– Убийство? Что за убийство?
– Самое обыкновенное: парень мертв, – ответил Пьерра. – Стан дю Вельц. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?
– Нет. А кто это?
– Однако он был твоим постоянным посетителем. Нам про это сказала его сестра. – Пьерра протянул длинному фотографию.
– Ах, Стан… Он как раз давно не появлялся. Он приходит, когда здесь организуют тематические праздники, посвященные боди-арту, припоминаю… Если память мне не изменяет, он работает в сфере кинематографии. Но в то время он был другим.
– В каком смысле другим?
– Видите ли, – сказал ходячий скелет, указав на свою голову и руки, – Стан насажал себе кучу картинок на все тело, и каждый раз показывал новую… – Он сделал вид, что размышляет. – Но я его не видел целую вечность. По крайней мере, года два… А кого он убил?
– Это его убили, – поправил Пьерра.
– А какое отношение это имеет к «Кабаре руж»?
– Это мы и пытаемся выяснить. Может, наркотики, а может, еще что…
– Погодите-ка, – сказал Аркан, встав с места и подойдя к стене с фотографиями. – Вот он, ваш Стан.
Все обступили его и склонились над вставленной в рамку одной из десятков фотографий. На ней были изображены четверо: Аркан, Стан дю Вельц и еще двое незнакомых мужчин. Один худой, лет тридцати, среднего роста, в сером костюме и в очках; он вполне мог быть бухгалтером или каким-нибудь торговым посредником. Другой высокий, почти с Аркана, красивый брюнет (на любителя мрачных лиц), одетый в экстравагантный черный плащ.
– А кто эти двое? – спросил Пьерра.
– Это Максимилиан Ренн, – ответил длинный, указав на «бухгалтера». Создатель и аниматор канала MAD на «Ютьюбе», где рассказывает о фильмах ужасов, тяжелом роке и боди-арте – словом, обо всем, что называют «искусством эксцесса». Наркоман, как и все мы, – заключил Аркан и рассмеялся. – Он иногда заходит.
– А этот, словно сошедший с экрана «Встречи с вампиром»? – спросил Эсперандье, указывая на высокого брюнета с пышной шевелюрой и в черном плаще.
Аркан пожал тощими плечами.
– Я не знаю его настоящего имени. Он заходит время от времени. Все его называют Ва́лек.
– Валек?
Аркан уставился на них своими красными линзами. «Этот точно под кайфом», – подумал Венсан.
– Это имя главаря вампиров из фильма Карпентера[14]. Ну, знаете, того самого фильма, где Джеймс Вуд охотился за кровососами из Нью-Мехико. – Кивнул только Эсперандье. – У каждого из них свое прозвище, и я вам уже говорил, что все они наркоманы… – Они вдруг заметили, что Аркан снова стал серьезен. – Мне этот тип никогда не нравился, раз уж о нем заговорили. Есть в нем что-то такое… не знаю, как сказать… подозрительное, что ли…
– Стан приходил один? – поинтересовался Пьерра.
Аркан кивнул:
– Только один раз он пришел с женщиной. Я ее хорошо помню: это была настоящая гарпия.
Сервас достал фото Виктории дю Вельц.
– Это она.
Мартен указал на фотографию четырех мужчин.
– Вы не будете возражать, если я ее возьму на время?
– Только при условии, что вернете, – сказал Аркан, вынимая фото из рамки.
– У тебя есть адрес Ренна? – спросил его Пьерра. – И этого, как его… Валека?
– Адрес Ренна где-то был, он рассказывал о нас на своем канале. А вот про второго никто ничего не знает: ни где он живет, ни в чем замешан… – Аркан порылся в ящике письменного стола и достал записную книжку. – Может, выпьете шампанского на дорожку?
Пьерра подождал чуть дольше положенного, прежде чем ответить.
– Не сегодня, – сказал он.
Дождь все так же лил, когда они вышли на улицу. А когда собрались перейти на другую сторону, заметили здоровенную крысу, которая тоже переходила дорогу, но в противоположную сторону.
– Я смотрю, у вас тут те же проблемы, что и у нас в Тулузе, – сказал Венсан, поднимая воротник.
Пьерра усмехнулся.
– Когда журналисты подняли этот вопрос в мэрии, муниципальная советница ответила, что не следует называть крыс крысами, потому что это слово само по себе имеет слишком негативный заряд. Надо говорить «серая крыса» или «пасюк». В тех случаях, когда крысы сами приходят в движение, ну, вы понимаете… И еще она ответила, что крысы – это наши «помощники в уничтожении отбросов», разве это плохо?
– Это что, шутка такая? – вытаращив глаза, отреагировал Эсперандье.
– Отнюдь.
28
Отель смотрел на окружную дорогу. Нескончаемый поток зажженных фар сверкал, как угольки или как частицы в коллайдере. А вокруг одно за другим зажигались тысячи окон, и Эсперандье подумал, сколько же одиночеств и тайн скрывается за ними.
Он повернулся к своей спартанской кровати, такой же минималистичной в смысле комфорта, как и остальная обстановка номера. Зато здесь имелась кофеварка с дозатором, мини-бар с бутылкой минеральной воды и вафлями «Кинер Буэно».
Они поужинали довольно поздно в ресторане на бульваре Виктор, напротив Выставочного парка в Пятнадцатом округе, и только потом добрались до отеля.
Эсперандье лег спать с книгой в руках – со своим любимым научно-фантастическим романом «Задача трех тел». Этот шедевр китайца Лю Цысиня был превосходной иллюстрацией того, как идеология с одинаковым успехом доводит до помешательства как отдельных людей, так и всю страну – или, по крайней мере, часть ее населения. Она способна создавать такие рассказы, которые становятся реальнее самой реальности. Она пользуется и моралью, и благими намерениями, чтобы толкать людей на самые омерзительные преступления. Зачастую маленькая группа людей использует идеологию, чтобы контролировать целые народы и манипулировать ими.
В наушниках бесплотный, невесомый голос Рая Икса пел «Sweat». В плейлист Венсана входили песни даже таких групп, как «Уор он драгз» и «Флит фоксез».
Через два номера от него Сервас вышел из душа и теперь в нерешительности смотрел на телефон, лежащий на кровати. Звонить Гюставу было слишком поздно. Может, он нарочно так тянул время, чтобы точно быть уверенным, что сын уже спит? Чтобы не нарваться на Гюстава в плохом настроении? А может, в очередной раз дал загрузить себя сверх всякой нормы, до такой степени, что позабыл обо всем на свете?
В конечном итоге Мартен позвонил только Самире. О Резимоне, как всегда, не было никаких известий: этот тип исчез. Улетучился. Испарился. Где-то на севере нашлись следы какого-то дальнего родственника, с которым они не виделись несколько лет. За домом родственника на всякий случай установили наблюдение. Куда же делся Йонас Резимон? На специалиста по побегам он не тянул.