ю от окна дверь.
– Ага! – сказал Марат, после чего вбежал внутрь глухого квадратного помещения с торчащим посредине унитазом, быстро сделал свои дела и вышел.
– Я готов! – сообщил он милиционеру. – Веди!
Ерохин угрюмо посмотрел на него и сказал:
– Двигай вперед!
Марат выполнил указание и зашагал по коридору обратно в камеру. Все-таки его расчет оказался верен. Любого мента можно купить, вопрос только в сумме. Этому белобрысому убожеству хватило стольника. Кому-нибудь повыше, например его начальнику, нужно больше. «Впрочем, – усмехнулся Бекбулатов, – начальнику вообще ничего платить не будут… И так освободит!»
Они дошли до камеры, сержант открыл дверь и впустил Марата внутрь.
– Ну что, тебя еще не отпустили? – поинтересовался Бекбулатов у валяющегося на нарах Гриши, после того как дверь захлопнулась.
Тот, заметив явную перемену в настроении Марата, с удивлением спросил:
– А что это ты такой радостный?
– А просто так! – сказал Бекбулатов. – Дай-ка мне еще сигаретку!
Пузатый не отказал сокамернику, и через некоторое время Марат, бухнувшись на свое место, уже выпускал в потолок правильные серые кольца дыма, приговаривая:
– Хорошо! Хорошо, братан!
Его состояние настолько не вязалось с окружающей обстановкой и вообще – обстоятельствами, в которых он оказался, что Гриша даже не сразу сообразил, о чем спросить этого странного человека.
– Тебя что, отпускают? – произнес он наконец.
Бекбулатов глянул на него и рассмеялся:
– Вроде того! – И, закинув ногу на ногу, он принялся вертеть обутой в лаковую туфлю ступней, чуть слышно напевая какой-то мотивчик.
Пузатый чуть подумал и вдруг сказал:
– Жди больше. Меня вон тоже отпустить должны. А все еще держат!
В этот момент заскрипел замок и дверь открылась.
– Костылев, на выход! – объявил нарисовавшийся сержант. – Домой пора…
– О! – воскликнул Гриша. – Ну наконец-то! – Он соскочил с нар и быстро направился к двери.
– Видишь, братан, не все так плохо! – крикнул ему вдогонку Марат.
– Точно! – улыбнулся пузатый. – Ну успехов тебе! – И, остановившись в проеме, он помахал рукой теперь уже бывшему сокамернику.
– Не задерживайся! – сказал сержант, оттащил Гришу за рукав в коридор и закрыл дверь.
Как только Ерохин, последний раз повернув ключ в замке, вытащил его наружу, его лицо вдруг резко сменило выражение с угрюмого на деловое, и, повернувшись к пузатому, сержант очень тихо, чтобы, не дай бог, не донеслось в камеру, произнес:
– Товарищ капитан, начальник вас ждет…
– Все нормально? – чуть слышно спросил тот.
– Да.
– Ну и отлично…
Они быстро проследовали тем же маршрутом, которым Ерохин совсем недавно водил Марата в туалет, и зашли в тот самый кабинет, где на столе стоял серый кнопочный телефон.
– Класс! – обернулся к ним склонившийся над аппаратом подполковник. – Я выудил из памяти номер, по которому он звонил!
– Здорово! – ответил капитан.
– Теперь, Гриша, дело за малым – пробить его и узнать, кому он принадлежит.
– Он назвал собеседника по имени и фамилии? – спросил Гриша.
– Нет, – ответил начальник отделения. – Но я сделал запись разговора. В случае чего можно сличить голос.
– Очень хорошо! – Капитан улыбнулся и воскликнул: – Нет, ну каков план, а! Гениальный просто!
– Между прочим, я его придумал… – несколько самодовольно произнес подполковник.
– Вместе с теми операми, что сюда приезжали… – уточнил Гриша.
– И вместе со мной! – влез сержант. – Это я догадался очко в камере заколотить!
– Молодец! – похвалил его полковник и вдруг спохватился: – Ты это… Стольник-то гони!
С лица сержанта сразу слетела едва появившаяся там улыбка и, насупившись, он полез в карман.
– Вот… – выложил Ерохин на стол мятую стодолларовую бумажку.
– Так-то лучше… – обрадовался начальник и убрал ее в стоящий сбоку сейф. – Потом опишем…
– Как же… – пробормотал сержант. – Вы опишете…
– Разговорчики! – строго посмотрел на него подполковник, а потом повернулся к Грише и, кивая на Ерохина, сказал: – Ты представляешь, он с этого Бекбулатова двести содрать хотел! Я в соседнем кабинете сидел и все слышал!
– Ну и содрал бы! – с некоторым даже вызовом произнес Ерохин. – Если б у него было… А что его, паразита, жалеть, что ли?
– Н-да… – усмехнулся капитан. – Резонно…
– Хоть было бы что поделить… – добавил сержант.
– Эх вы! – укоризненно покачал головой начальник и с выверенной на многочисленных собраниях-совещаниях интонацией произнес: – Наша главная сила в строгом соблюдении законности, а также всех норм и правил, установленных уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации! А вы мне тут «поделить»! Стыдно!
– Конечно, что тут делить… – как бы самому себе сказал Ерохин. – Тут вам и одному мало…
Гриша не выдержал и расхохотался.
– Я тебя, Ерохин, премии лишу за твою алчность! – погрозил пальцем сержанту начальник отделения.
– За мою алчность?! – выпучил тот глаза. – Ничего себе!
– Да хватит вам! – задыхаясь от смеха, выкрикнул капитан.
– Вот именно, – согласился подполковник. – Хватит об этом. Давайте думать, как действовать дальше.
Гриша отдышался и сказал:
– Ну а что тут думать? Телефон пробивать надо…
– Муровцам сообщать будем? – спросил начальник.
– Конечно! – ответил капитан. – Это же они все придумали! – И, столкнувшись с недовольным взглядом подполковника, он поспешно добавил: – Под вашим руководством, естественно!
– То-то… – пробурчал начальник.
– Поэтому надо им позвонить… – сказал Гриша.
– Конечно! – снова влез сержант. – Может, они сами все и раскроют!
Начальник почесал лоб и, поморщившись, произнес:
– А потом мне на собрании в префектуре скажут: «Не можешь, мол, ничего без МУРа-то, товарищ подполковник!»
– Ну и пусть говорят! – возразил капитан. – Дело-то все равно в наш актив запишется. А то, что вы сумеете привлечь к нему сотрудников из другой организации, – так это только покажет степень вашего профессионализма!
– Ты думаешь? – спросил начальник.
– Уверен!
Подполковник сосредоточенно подпер руками подбородок. В повисшей тишине, казалось, было слышно, как в его голове трутся друг о друга поглощенные мыслительной работой мозговые полушария.
– Ладно… – пробормотал он наконец. – Позвонить-то мы им позвоним…
– Правильно! – сказал Гриша.
– Но о том, что узнали номер, сообщать не будем!
– Как это?… – растерялся капитан.
– Так это! Сами дело распутаем. И галочку поставим! – Тут начальник полез в ящик стола. – Вот… – Он вытащил какой-то листок: – Здесь записан телефон этих муровцев…
– А может, они еще не приехали? – засомневался Ерохин.
– Да тут мобильный… – сказал начальник и принялся быстро нажимать кнопки. – О! – оглядел он подчиненных. – Соединилось! Алло, алло… Это кто? Жуков? Капитан Жуков? Говорит подполковник Запридуха, начальник двести первого отделения… Ну что, капитан, к сожалению, все вышло не так гладко, как мы планировали.
Таня открыла приехавшему Редникову дверь и сразу же увидела сжимаемую им перед собой папку.
– Ты ее не отдал?
– Нет, – сказал Герман и, чуть отодвинув подругу, прошел в квартиру, бросил папку на трюмо, разулся, после чего направился в ванную. Помыв руки, Редников вытер их махровым полотенцем, вышел в коридорчик и повернул на кухню, где тут же сел за стол и попросил наблюдающую за ним девушку: – Дай мне, пожалуйста, что-нибудь поесть!
Таня хотела что-то сказать, но промолчала, подошла к плите, взяла сковородку с теплой еще картошкой и поставила ее перед Германом. Затем она отрезала ему хлеб, дала вилку и села напротив, подперев руками щеки.
– Спасибо! – улыбнулся Редников и с удивительной скоростью, буквально за минуту, опустошил сковородку, вытер салфеткой губы и улыбнулся: – Чаю можно?
Таня спохватилась, снова подбежала к плите, налила большую чашку чаю, бросила туда сахар, размешала и поставила на стол:
– Пожалуйста.
– Благодарю! – ответил Герман и попытался огромным глотком отправить в себя содержимое чашки.
– Осторожно, он горячий! – закричала девушка.
– Уффф!!! – замотал головой обжегшийся Редников.
– Ну вот… – расстроилась Таня.
Герман встал из за стола, взял ее за руку и провел в комнату.
– Что такое? – спросила ничего не понимающая девушка, когда они оказались уже возле дивана.
Редников не ответил и вдруг начал расстегивать пуговки на ее рубашке.
– Ты что?… – опешила она.
Герман, сопя, продолжал свое дело.
– Ты… ты… – Таня попыталась убрать его руки, но, едва коснувшись их, вдруг как-то обмякла и подчинилась настойчивому Редникову.
– Милый… – погладила она его запястья.
Герман обнял девушку, шагнул вперед, и они вместе повалились на диван.
– Милый… – Она начала стаскивать с него футболку. – Милый… Мой сильный… Мой смелый…
Тут Редников как-то странно посмотрел на нее и вдруг резко приподнялся и, отвернувшись, сел на край дивана.
– Ты что? – испугалась Таня.
Герман молчал.
– В чем дело? – Девушка тоже вскочила и, прижимаясь к нему, уселась рядом.
– Я не отдал папку…
– Почему? – осторожно спросила Таня. Она уже поняла, что Редников испугался, но ей почему-то хотелось как-то оправдать его страх. И перед ним самим, и перед собой. Потому что она уже любила этого парня и была готова принимать его таким, какой он есть. И девушка задала первый пришедший в голову вопрос: – Тебе не удалось ее передать из-за того, что этого человека не было на месте, да?
– Да, – неожиданно ответил Герман и повернулся к ней: – Его не было на месте!
Таня улыбнулась:
– Ну и что ты тогда так переживаешь?
– Действительно… – Редникову стало радостно, что отношение девушки к нему не изменилось, несмотря на то что она, кажется, все поняла…
– Забудь ты об этой папке… – сказала Таня. – Хотя бы на время… – И она нежно обвила его шею руками. – Забудь…