Дин
Сам не знаю, почему все это говорю.
Может, потому, что от боли ее голубые глаза тускнеют, и мне хочется снова зажечь в них огонек. Красивее женщин я еще не видел. Со дня нашего знакомства я боролся со своей тягой к ней, ведь она встречалась с другим и не могла быть моей.
А когда тупой женишок ее бросил, я, блин, закатил вечеринку.
Я его ненавидел. Этот кретин ее не заслуживал.
Потом ей нужно было время оправиться. Она заметно тяжело переживала разрыв.
Временами я пытался ее рассмешить, заставить улыбнуться, забыть о нем, и в последние месяцы… она смогла.
Нам поручили презентацию нового вида витаминного напитка, и за долгими вечерами в офисе с едой навынос я запал на Холли еще сильнее.
Я долго притворялся, что это просто физическое влечение, но больше не могу. И теперь, когда она со мной, я ее не отпущу.
— Я не понимаю…
Протянув руку, нежно касаюсь ее щеки.
— Чего?
Она пытается отступить, но там некуда.
— Этого! Нас. Зачем ты все это говоришь, если, возможно, навсегда уезжаешь в Калифорнию? Хочешь дать мне еще одну причину ненавидеть Рождество?
Меньше всего мне хочется ранить ее еще больше. Я пытался отвертеться от поездки домой. Планировал поговорить с Холли на этой неделе, увидеть ее и объяснить, что не считаю ту ночь ошибкой. Снова сделать Рождество для нее особенным. Пригласить на настоящее свидание, показать, что это не праздники дерьмо, а тот придурок, с которым она встречалась.
— Нет, этого я точно не хочу.
Она давит рукой мне на грудь, но я не отодвигаюсь. Не позволю ей улизнуть, пока не признаюсь в своих чувствах.
— Тогда что ты делаешь?
— Пытаюсь тебе объяснить.
— Что?
В ответ я просто ее целую. Наши губы соприкасаются, и она замирает. Целовать Холли — еще лучше, чем я помню. Рука, которой она пыталась меня оттолкнуть, теперь сжимает мою рубашку. Ее губы расслабляются, и она отдается во власть поцелую.
Я чувствую, как Холли борется с собой. В наш прошлый раз она вела себя расковано, не сдерживалась, и, боже, это было прекрасно.
— Хватит думать, — прошу я, не отрываясь от ее губ, — не накручивай себя. Не закрывайся.
— Хватит болтать, — парирует она, обвивая рукой мою шею и в этот раз целуя уже сама.
Скольжу ладонями по ее стройному телу, желая почувствовать мягкость кожи, но зная, что она еще не до конца мне доверяет. Нужно доказать ей, что я не такой, каким она меня считает.
Холли разрывает поцелуй и выравнивает дыхание.
Ее голубые глаза полны страсти и сомнений.
Провожу пальцами по ее щеке, и она улыбается.
— Ты хоть знаешь, сколько раз я представлял, как целую тебя в этом лифте?
— Правда?
Ее щеки вспыхивают самым прекрасным оттенком розового.
— Ты мне уже давно нравишься, но, Дин, мы работаем вместе, а еще эта Калифорния…
— Я вернусь, — обещаю я. — Если скажешь, что у меня есть шанс, я вернусь.
Холли
Мое сердце стучит так громко, что Дин наверняка его слышит.
— У тебя есть больше, чем просто шанс.
Самой не верится, что произнесла это, но я устала бороться с чувствами.
Он мне небезразличен, и я обманывалась, убеждая себя в обратном. Дин милый и заботливый, если он уедет, я всегда буду об этом жалеть.
Дин совершенно не похож на тех мужчин, с которыми я встречалась, и мне это нравится.
— Правда?
Он не может уехать, не зная о моих чувствах, ведь я хочу, чтобы он вернулся. Даже если это означает, что я больше никогда не получу ни одного проекта. Ну, пожалуй, не до такой степени, но все же.
И с тяжелым дыханием я открываю ему свое сердце:
— Ты мне небезразличен, Дин. И уже давно. Я много тогда наговорила, но это все неправда. Для меня это не самое удачно время года, и я просто пыталась себя защитить. Мне хотелось верить, что мы можем быть вместе, но потом все стало таким… пугающим.
Я говорю ему правду, потому что доверяю. Он мне никогда не врал, даже больше — всегда ревностно старался поднять настроение.
Когда я разваливалась на части, Дин делал все возможное, чтобы просыпаться и идти на работу мне было не так больно. Он никогда ни на чем не настаивал, но теперь пути назад нет.
— Я сделаю так, что ты снова полюбишь Рождество, Холлз. Я покажу тебе, что Санта, снег, музыка и все остальное полно радости.
Я качаю головой, говоря «нет» и ему, и себе.
— Каким образом?
Дин припадает к моим губам, и я льну к нему всем телом.
— Напоминая тебе, что благодаря ему мы сошлись. Если бы эта дурацкая вьюга не вырубила электричество в час, когда приходит Санта, и если бы рождественская музыка не играла в тот вечер в офисе, мы бы не испытали столько радости. Мы бы не перестали притворяться, будто между нами ничего не происходит.
Улыбнувшись уголками губ, перебираю пальцами его волосы на затылке.
— Думаю, это могло бы произойти и летом.
Дин кивает, пожимая плечами.
— Возможно, но я верю, что сейчас в воздухе витает волшебство, которое указывает нам правильный путь.
Не успеваю я произнести и слова, как лифт, дернувшись, приходит в движение. Пытаюсь отодвинуться в сторону, но Дин не отпускает. Двери открываются, и мы предстаем в объятьях друг друга перед тремя людьми.
— Ну, кажется, у вас, ребята, все в порядке, — хохотнув, подмечает пожилой мужчина.
— Да, похоже на то, — отвечает Дин, отстраняясь и поднимая пиджак.
И впервые за долгое время я действительно чувствую себя хорошо. Возможно, не так я хотела провести целый час, но в итоге это оказался лучший час в моей жизни.
Дин протягивает мне руку, и я ее принимаю.
— Вам двоим нужно поцеловаться, — говорит пожилой мужчина, и я наконец поворачиваюсь к нему.
Полноватый, с седой бородой. Выглядит точно как… Санта. В его глазах загорается хитрый блеск, будто он знает, чем мы занимались в лифте.
— Что? — растерянно спрашиваю я.
Он указывает на потолок прямо над дверьми лифта.
— Омела.
— О-о.
— Плохая примета, — продолжает двойник Санты. — К тому же сейчас Рождество. Никогда не знаешь, что может произойти, если верить в чудо. Ты ведь веришь, Холли?
Я смотрю на Дина и улыбаюсь.
— Да, верю. Это действительно лучшее время года.
Дин ухмыляется и приникает к моим губам в поцелуе, напоминая, что в Рождество может произойти все что угодно, главное — верить.
КОНЕЦ
АННОТАЦИЯ
Крис и Сиенна познакомились во время автомобильной аварии. Вскоре они, совершенные незнакомцы, узнают, что их жизни необъяснимым образом связаны. Совпадение? Может быть. А может, сработала магия Рождества?
Сиенна Бернфилд даже не успела закричать. Только что она ехала на военную базу Форт-Худ, а в следующую секунду мир перед ее арендованной машиной взорвался.
Огромный пикап проскочил на красный свет и врезался в ехавшую перед ней «хонду». Ударив по тормозам, Сиенна в шоке увидела, как джип, протащив машину через перекресток, буквально воткнул ее в кирпичную стену здания неподалеку.
Действуя на автопилоте, Сиенна съехала на обочину и выскочила из машины. Она побежала к месту аварии, не обращая внимания на очевидцев, кричавших, что водитель пикапа сбежал. Единственное, что ее волновало — люди, находившиеся в покореженной машине, зажатой между стеной и решеткой пикапа.
Дома в Нэшвилле она работала фельдшером скорой и поэтому знала, насколько важно как можно быстрее помочь пострадавшим. Первые шестьдесят минут после получения травмы — так называемый «золотой час» — считались решающими для успешной экстренной помощи. Если человек или люди, что были в машине, пострадали, то обратный отсчет для них уже начался.
Вся пассажирская сторона была смята, и Сиенна испытала облегчение, увидев, что там никого нет. Под жутковатую рождественскую музыку, доносящуюся из магазинчика рядом, она стала примериваться, как добраться до водителя.
Двери с обеих сторон были недоступны: с пассажирской — заблокированы пикапом, а водительская оказалась прижата к стене. Лобовое стекло треснуло, но не выпало, и весь багажник был усыпан осколками бокового окна.
Утро выдалось довольно прохладным, особенно для Техаса, и на Сиенне была блузка с длинными рукавами и жакет. Не задумываясь, что она делает, Сиенна забралась на багажник и смахнула с крыши осколки стекла, а затем легла на нее животом и через люк заглянула в салон.
За рулем был мужчина, и его голова упиралась в кирпичную стену, потому что удар вышиб боковое окно. По его виску текла кровь, но, к счастью, костей из ног или рук не торчало. Однако это не исключало внутренних повреждений.
Руль, согнувшись, зажимал мужчину внутри. Не было ни единого шанса, что он сможет освободить ноги без помощи гидравлических ножниц.
В очередной раз порадовавшись своему невысокому — метр шестьдесят — росту, Сиенна стала протискиваться в люк, пока не оказалась на сложенном сиденье рядом с мужчиной. Сложно было даже прикинуть, сколько раз именно она из их бригады скорой помощи залезала в канализацию, под машины и в другие труднодоступные места, поэтому крохотные пространства давно ее не пугали.
Сиенна дотянулась до шеи мужчины и прижала руку к сонной артерии — и рефлекторно отдернула пальцы, когда его глаза вдруг открылись.
Она сразу же взялась за его голову и зафиксировала ее — насколько позволяло ограниченное пространство машины, — чтобы в случае, если у него есть травмы шеи, он не усугубил их.
— Сэр, вы в порядке. Вы попали в аварию, но с вами все хорошо, — спокойно сказала она.
Одной рукой он дотянулся до ее запястья и сжал его, но высвободиться не попытался.
Сиенна практически видела, как его мозг силится осознать, где он и что с ним произошло. В момент, когда он разобрался в ситуации, его дыхание участилось, а глаза распахнулись.
— Мне нужно выбраться отсюда, — произнес он глухим, сдавленным голосом.
— Простите, — сказала ему Сиенна, — в данный момент это не