льшинство. Эти поведенческие особенности обозначил Ницше, построивший теорию о человеческом стаде и сверхчеловеке. Он полагал, что властелин просто обязан быть хищником, отвергать мораль, которая является прерогативой человеческого стада.
– И что же, от хищников нет спасения?
– Спасение есть – воспитание морально-нравственного человека. В нехищном виде как раз и заложена мораль, нравственность, деятельность такого человека позитивна. Вы теперь понимаете, почему одни люди никогда не совершат преступления, а другие запросто?
– В общих чертах, – слукавила Варвара, которая была явно шокирована концепцией. – Я поняла, что маньяки не люди, а животные, со всеми сопутствующими признаками?
– Имеется более точное определение – псевдолюди.
– А невменяемость? Существует ведь общепризнанное мнение, что маньяки психически больны.
– Да в том-то и дело, что чаще всего они вменяемы. Именно по этой причине маньяков так трудно распознать, они успешно мимикрируют, владеют логикой и анализом, что недоступно психически больному человеку. Поэтому их ловят порой годами. Успех возвышает их в собственных глазах, и от преступления к преступлению они становятся все более бесчеловечными.
– Скажите, когда и как можно распознать хищный тип? И вообще возможно ли это?
– Даже в детстве. Наверняка вы встречались с таким явлением: в детском коллективе существует агрессивный ребенок, который бьет детей, кусается.
– О, да! – оживилась Варвара. – Выходит, этот ребенок...
– Маленький хищник охотится в своей среде на себе подобных. Происходит это на уровне инстинктов. А когда вырастет, он станет охотиться на взрослых людей. И не надо от этого отмахиваться или ужасаться, раз данность налицо. Воспитатели и родители просто обязаны знать концепцию, ибо только тогда смогут сформировать полезную личность, направить агрессивную энергию на мирные цели. Правда, сбалансировать агрессивность и человечность чрезвычайно трудно, а стратегий пока не выработано. А если родители сами пренебрегают нравственными основами, они так или иначе поощряют поведенческую линию своего отпрыска, тогда-то и вырастают монстры. Мы считаем абсурдом, когда у вроде бы благополучных родителей сын или дочь становятся преступниками. Но как видите, это объяснимое явление.
– Признаюсь, я лично в некоторой растерянности. Концепция выглядит довольно страшно, думаю, она вызовет дебаты среди наших телезрителей, но... она вполне логична.
– Конечно, я изложила концепцию весьма поверхностно. Если кто-то интересуется человеческой природой, пусть читает труды психологов и философов, некоторые их имена я назвала.
– И все же, как уберечься от маньяка?
– Убежать.
– И все?
– И все. Запомните: ни мольбы о пощаде, ни слезы не разжалобят маньяка. Чем сильнее вы страдаете, тем больше он получает удовлетворения. Не тратьте время и силы на просьбы, а думайте, как обмануть его, и делайте все – абсолютно все! – чтобы спастись. Надеюсь, телезрители меня поняли. А еще... наверное, мой совет будет не оригинален, однако напомню: не ходите по безлюдному месту, удаленному от людей, не гуляйте ночью в одиночестве. К сожалению, люди, даже зная об опасности, не следуют этим примитивным правилам.
Варвара щелкнула пультом, вынула кассету и спросила Эмиля:
– Ну, как вам интервью?
– А как на него отреагировали местные органы правопорядка, которые уверяют, что маньяка у нас в городе нет? – вопросом на вопрос ответил он.
– Передача прошла сегодня, – и Варвара взглянула на часы, – о, только что кончилась. Но я специально привезла вам кассету, так как в передачу не все вошло. Завтра в моей психологине проснутся хищнические инстинкты, и она меня убьет.
– Помилуйте, как можно отсюда что-либо убрать? Нарушится логика.
– Ай, – махнула рукой Варвара. – У нашего директора логика одна: покороче, меньше остроты, воздушнее, петь только «все хорошо, прекрасная маркиза». Он меня тоже захочет убить, когда завтра нагоняй получит от прокурора или начальника УВД.
– Незавидная у вас участь, – посочувствовал Эмиль.
– Да плевать я хотела на них. Сделаю серию репортажей о маньяке и рвану в крупный центр. Не прозябать же здесь всю жизнь под началом кретина? А вы что-нибудь полезное вынесли из интервью?
– Конечно. И очень много. О том, что убийца – хищный звереныш, я думал и раньше. Но теперь, если он мне встретится...
– Что? – напряглась Варвара. – Вы хотели сказать: «рука не дрогнет»?
– Вы проницательны, Варя. Я тут почитал законы, проконсультировался. И нахожусь в сказочном недоумении. Допустим, его поймают. Максимум, что он получит, – пожизненный срок. И это в лучшем случае! Но если его признают невменяемым, он попадет в психлечебницу, пусть даже с тюремным режимом. А значит, у него будет шанс оказаться на свободе, следовательно, он опять выйдет на охоту. Знаете, Варя, я согласен с теми, кто придумал теорию о... хищниках и не хищниках. Все верно. С этой позиции к убийцам-маньякам и надо подходить. Опасного зверя следует уничтожать, как на охоте, скажем, на волка. Варя, а вы не боитесь показываться в кадре?
– Почему я должна бояться? – спросила журналистка с некоторой бравадой.
– Вы ведете передачу на столь животрепещущую тему, – объяснил Эмиль. – Думаете, онне смотрит? А если он устроит охоту на вас?
– Ну, не знаю... – В глазах девушки мелькнуло беспокойство.
– Я не пугаю вас, – спохватился Эмиль. – Просто будьте осторожны. А теперь давайте составим стратегический план, это будет лучшая ваша защита – помочь мне и нейтрализовать его. Что нам известно? Есть три девушки, которых он убил... – Больно кольнуло сердце, но Эмиль справился с собой быстро, Варвара ничего не заметила. – Во-первых, надо составить типаж жертв. Какие они в общих чертах?
– Молодые, до тридцати лет. Стройные. Внешне...
– Варя, думаю, на внешность он особо не заглядывался. Нападал-то ведь ночью, вряд ли он рассмотрел, какой формы родинка под глазом у жертвы. Нет, наверняка его привлекало нечто другое... Что, как, по-вашему?
– Походка?
– Может... – кивнул он, но в его голосе прозвучало сомнение. – Наверное, стоит узнать у родственников, какая походка была у девушек. Хотя, думаю, это лишнее. А у Симоны походка была... танцующая... пружинистая... уверенная. Что еще? Думайте.
– Раз вы говорите, что у него не было возможности рассмотреть жертву, то почему вы цепляетесь за детали? Он нападал на случайно встреченных девушек.
– Среди них нет ни одной женщины в возрасте.
– Тогда, значит, он ждал, когда появится молодая женщина, а походка не играла роли. И я не понимаю: чем нам поможет выяснение особенностей жертв?
– Охота, Варя. Психолог употребила это слово. Убийца – хищник, и он выходит на охоту. А я хочу устроить охоту на него. Значит, следует выяснить, кто его привлекает. А его привлекает определенный тип, иначе он убивал бы старух, торгующих семечками на темных остановках.
– Не забывайте, он еще насиловал.
– Тогда он либо молод, потому его и влечет к девушкам, либо стар – в этом случае молодость жертв возвращает ему сексуальную полноценность. И все равно что-то должно его привлекать особенно. Почему на одних он нападает, а на других нет? Варя, если мы не обнаружим особенностей в его поведении, или в выборе жертвы, или в месте нападения, мы не выйдем на него.
– Место? – оживилась она. – Место нападения... локальное. Только город. Без окрестностей. Мало того – это центральный район города.
– Что вы хотите этим сказать? – насторожился он.
– Березко мне сказала, что будут еще убитые. Но никто не назовет сроки, никто не скажет, сколько будет жертв, а тем более где произойдет очередное преступление. Да! Еще она считает, что убийца в своих сексуальных проявлениях крайне агрессивен, его основа зиждется на доминировании инстинкта самца-вожака. То есть поведение его соответствует главному закону природы – в стаде побеждает сильнейший. И в то же время у него мощный инстинкт самосохранения.
– Что же вы молчали? Это очень важно! – Эмиль заходил в возбуждении по комнате. – Инстинкт самосохранения и инстинкт самца...
– Вы нащупали принцип? – скептически спросила Варвара.
– Кажется... Варя, идемте, я отвезу вас домой и подумаю.
– Не стоит утруждать себя, вы устали...
– Варвара, не спорь. Я не отпущу тебя в ночь одну. Я не доверяю улицам города. Кстати, ты не могла бы устроить мне свидание с твоим милиционером? Завтра же...
– Проще простого, – улыбнулась журналистка, выходя из квартиры.
Савелий приехал с опозданием. Эмиль ждал его в автомобиле, слушая скрип «дворников». Варвара и Лешка сидели в кафе за чашкой кофе, понимая, что свидетели при встрече мента с затеявшим собственное расследование частным лицом будут лишними.
Шел дождь. Снова дождь! Молодой и крепкий на вид человек запрыгнул в машину Эмиля на переднее сиденье, поздоровался и представился:
– Савелий. А вы Эмиль Максимович.
Некоторое время оперативник и отец убитой девушки присматривались друг к другу. Молчание нарушил Савелий.
– Зачем он вам? – напрямик спросил он.
Эмиль нахмурился. Он не хотел бы распространяться на эту тему. Однако ему все равно надо было перетянуть Савелия на свою сторону. Закурив, он ответил коротко и ясно:
– Посмотреть на него.
– Хм! – усмехнулся Савелий и остановил взгляд на ветровом стекле, где, кроме текущей понемногу воды, ничего не было видно. – Убить его хотите? Предупреждаю: вас будут судить и посадят.
– И в тюрьме живут люди, – заметил Эмиль.
– Там не живут, а выживают. Это разные вещи, – заметил Савелий.
– Скажи-ка мне, Савелий, только честно. Вы там все действительно думаете, что девушек убили разные люди?
– Да вы что! – с возмущением отреагировал тот. – За дураков нас держите? И в прокуратуре, и в милиции считают, что это работа серийного убийцы, или, как у нас говорят сокращенно, серийника, серийщика, а попросту маньяка. Понимаете, объединить три убийства в одно производство – это надо быть самоубийцей. У нас же все по старинке. Сначала надо создать группу по расследованию, потом вас затрахают проверками и отчетами все, кому не лень, вплоть до центра. Работать будет некогда, а живодер успешно продолжит косить людей. Так что это всего лишь наша маленькая хитрость – не признавать официально наличие серийника. Так лучше для дела. Он-то не подозревает, что уже все службы работают на его поимку... Хотя, если смотрел Варькину передачу, теперь он думает по-другому. Вот дуреха, сама ищет на свою задницу приключений! Начальство наше в бешенстве после вчерашней передачи.