— Женя, ты как? — спросил Альбицкий.
— Обстоятельства могут сложиться так, что я не смогу сдержать слова, — проговорил Женя.
— Почему? — спросил Крис.
— Потому что, если больше ничего не поможет, я сдамся СБ и возьму вину на себя.
— Ну, тебе точно года хватит, — махнул рукой Крис.
— Будет таскать мне передачи, — усмехнулся Андрей.
— У нас они нафиг не нужны! — заметил психолог.
Нейронную карту Альбицкому снимали еще в России. Это было сразу после гибели Ильи, его старого друга, с которым они вместе учились на физтехе, а после окончания института сообща делали бизнес.
Потом вдвоем занимались расследованием убийства жены Андрея Зои, журналистки, с разоблачительных статей которой и началась Лига.
Тогда они еще не убивали.
Убивали их.
За пару лет все изменилось. Они научились отстреливаться. У Лиги появились первые исполнители и первые казненные.
В день, когда убили Илью, Альбицкому пришла смска.
«Приезжай немедленно!» — писал тот.
И Андрей купился и бросился к нему.
Было не заперто, дверь легко подалась.
— Илья! — позвал Андрей.
Никто не ответил.
Альбицкий вошел и открыл дверь в кабинет.
Илья лежал на полу около компьютерного стола. Темные волосы в запекшейся крови. На паркете рядом с ним бурые пятна.
Ком подступил к горлу, Андрей закусил губу.
Они были знакомы пятнадцать лет. Илья был гениальный хакером, и бизнес без него не стоил ломаного гроша.
Андрей осторожно перевернул тело.
В виске зияло отверстие от пули, и была кожа холодна, как лед. Кровь не текла, и труп закоченел.
После смски прошло полчаса.
Андрей не врач, но…
Он вскочил на ноги.
Илья хранил флешки в полиэтиленовом пакете размером с ежедневник. Рядом с компьютером их не было. Андрей наскоро открыл ящики стола один за другим. Пусто!
Может быть, Илья успел скинуть инфу в облако.
Может быть…
Из шахты донесся звук тронувшегося лифта. Заскрипели тросы.
Выход на балкон был прямо из кабинета. Альбицкий метнулся туда, на ходу выключая телефон. Выхватил пистолет.
Здесь была пожарная лестница на крышу. Главное, чтобы там не оказалось засады.
Андрей выбрался наверх и тут же помчался вправо, вдоль хлипкой металлической ограды по краю.
— Стоять! — хрипло проорали сзади.
Как бы ни так! Эту крышу он знал, как свои пять пальцев. Двухскатная, скользкая, в духе старой Москвы. Еще студентами выбирались сюда с гитарой петь песни.
Бросился дальше, уходя с линии огня.
Раздался выстрел, пуля просвистела в полуметре.
Выстрелил в ответ.
Упал, откатился прочь под защиту надстройки с выходом на чердак. Туда вела старая деревянная дверь. Решетки не было: ему повезло.
Вскочил на ноги и дернул за ручку: заперто.
Разрядил две трети обоймы, обстреляв вокруг замка.
Дернул снова. Дверь подалась, и замок вылетел.
Открыл и нырнул вниз.
Частного московского психолога Олега Николаевича Штерна Альбицкому порекомендовали еще в относительно спокойной обстановке, примерно за неделю до смерти Ильи.
Олег Николаевич пятнадцать лет проработал психологом в государственном Психологическом Центре (том самом Лесногородском!), прежде, чем уйти на вольные хлеба, и этот опыт был очень ценен для Лиги.
Нейронную карту Андрей собирался снять по нескольким причинам. Во-первых, это был самый быстрый способ сохранить архив Лиги на случай его смерти. Будучи эйдетиком с абсолютной памятью, Альбицкий помнил не только весь тогда еще не очень длинный список Лиги, но и все детали расследований, и всех людей, связанных с Лигой.
Во-вторых, Андрей планировал вводить моды исполнителям Лиги. Прежде всего, чтобы иметь возможность быстро стереть им участки памяти со значимой информацией в случае провала. Ну и для последней проверки перед тем, как знакомить нового члена Лиги с товарищами, чтобы убедиться, что исполнитель — не провокатор.
Еще предпринимателем Андрей взял за правило: если хочешь руководить, надо пройти все ступеньки иерархии собственной фирмы и знать все детали бизнес-процессов.
И поэтому он решил испытать на своей шкуре, что такое ввести моды и снять карту.
После смерти Ильи появилось еще две причины.
Во-первых, оправдаться в его убийстве. Очевидно, за тем его и вызвали фальшивым сообщением от его уже мертвого друга, чтобы обвинить его в этом преступлении и дискредитировать Лигу. В российском суде, выхолощенном институте, от которого осталось одно название, никакие снятые независимыми психологами нейронные карты конечно не помогут. Но сторонников убедят. И, может быть, когда-нибудь, будет нормальный суд и в России.
Во-вторых, Андрею нужно было убежище достаточно неожиданное для того, чтобы его не стали там искать.
Кабинет Штерна располагался в Благовещенском переулке. Дорогое престижное место, почти центр Москвы, легко затеряться в толпе, но и камеры на каждом шагу. По крайней мере, у метро Маяковская.
Появляться там было крайне рискованно, но Андрей рискнул.
Он пришел без приглашения, говорить по телефону охраны отказался, чтобы не распознали голос.
Был май, уже довольно жарко. На деревьях вдоль Тверской распустилась первая листва.
Альбицкий приехал на такси и расплатился последними наличными.
Поднялся на второй этаж старинного особнячка в кабинет психолога.
Штерн вышел в холл и опустился на диван рядом с потенциальным клиентом.
— Если очень кратко, что вы натворили? — спросил он.
— Если очень кратко, меня собираются обвинить в убийстве, которого я не совершал. Если максимально честно, это не все. Но остальное строго конфиденциально и наедине.
— У меня все конфиденциально… нам ждать полицию?
— Скорее всего, не полицию. И лучше не ждать. Скорее всего, мне придется зависнуть у вас на несколько дней. И не здесь. Мне говорили, что у вас есть частная клиника в Лесном.
— Частная клиника — это сильно сказано. Четыре койки.
— Есть свободные?
— Да.
— Претендую.
— Это недешево.
— Я знаю. Мне вас рекомендовали как человека с большим опытом работы со, скажем так, тяжелыми кейсами. И при этом предельно честного и отличного специалиста. Боюсь, что это единственное предложение на рынке. Так что не тешу себя иллюзиями относительно цены. Это не совсем мои деньги.
— Банк ограбили?
— Ну, как вы могли подумать! Я очень извиняюсь, но не могли бы мы поехать прямо сейчас?
Олег вздохнул.
— Да, хорошо.
— И не на вашей машине. Мне говорили, что у вас есть такая возможность.
— У вас осведомленные собеседники. Да, есть.
Идти пришлось недолго. Прямо под особняком располагалась маленькая частная парковка на пять автомобилей.
Зато каких!
Три места из пяти были заняты синим спортивным чудом от БМВ, малиновым Мазерати и серебристым «Тесла Тахион».
Олег Николаевич вынул ключ, нажал на кнопку, и «Тахион» пикнул и мигнул фарами. Шнур зарядки сам отключился от стойки и скрылся под крышкой батареи.
— Это не рай в загробном мире для автомобилистов? — спросил Андрей.
— Что-то вроде.
— Хотя, честно говоря, не понимаю, зачем нужна машина, которая разгоняется до семисот километров в час, когда максимальное ограничение на трассах: сто пятьдесят.
— Я тоже не понимаю, — сказал Штерн. — Машина одного моего бывшего пациента. Дает ее мне для особых случаев и в рамках самовоспитания, чтобы не привязываться к вещам. Говорит, тебе иногда надо, а «Тахион» не остановят.
— Хорошие у вас пациенты.
— Надеюсь, что это я хороший психолог. Когда Роберт у меня лечился, у него не было ни гроша, и все счета арестованы.
Андрей слегка побледнел и отвел глаза.
— Та-ак, — протянул Олег. — У вас арестованы счета.
— Да, счета арестованы, но пустые. Я все успел вывести за час до наложения ареста. И это не все счета. Я смогу расплатиться.
— Не в том дело. Просто оцениваю степень серьезности ситуации.
— Серьезнее некуда.
Штерн коснулся на ключе очередной кнопки, и двери машины открылись и поднялись в стороны и вверх.
— На заднее сиденье, — сказал Олег. — Там одно место, зато перед ним можно в критической ситуации упасть на пол в позе зародыша. Кстати! Прежде, чем вы сядете, у меня к вам одна просьба.
— Да?
— Пистолет отдайте.
— Как вы поняли?
— Наблюдательность плюс большой опыт работы. В пиджаке жарко, но вы не снимаете его ни при каких обстоятельствах. Вас обвиняют или собираются обвинить в убийстве, и это не все. Вы скрываетесь и ищите убежище у незнакомого человека. Вы пытаетесь покинуть Москву как можно быстрее, и, наконец, у вас арестованы счета.
Андрей вздохнул.
— А если нас остановят?
— Если нас остановят, пистолет вам точно не понадобится.
Альбицкий нехотя вынул ствол из-за пояса под неуместным пиджаком и подал Олегу рукоятью вперед.
— Осторожно, заряжен.
— Разберусь, — сказал Олег и вынул магазин. — Это все?
Андрей медленно кивнул и сел на заднее сиденье.
Олег бросил пистолет вместе с магазином в бардачок. Бесшумно опустились двери, включился климат-контроль.
Поиск конечного пункта в меню автопилота занял пару секунд: машина знала дорогу.
Взвыл двигатель, ворота гаража поползли вверх.
Пару минут спустя «Тахион» уже несся по подземным коллатералям под Садовым, к Кутузовскому.
— Андрей Аркадьевич, вам нужно только убежище? — спросил Штерн. — Или мои услуги психолога тоже пригодятся?
— Пригодятся, конечно. Я хочу снять карту.
— Карту снимают с какой-то целью, — сказал Олег Николаевич. — Что вы хотите с ней сделать?
— Я бы хотел иметь ее в своем распоряжении.
— Андрей, если карта чистая, и вас обвиняют в убийстве, которое вы не совершали, надо все делать по закону: подписать согласие, а потом зарегистрировать карту в психологическом центре, я с этим могу помочь. Тогда это будет ваше железное оправдание, особенно, если вы боитесь фальсификации доказательств.