Выступления адвокатов транслировали оппозиционные СМИ. Вечером Штерн показал ему трансляцию. Таблетки его Дамир выбросил в мусор просто из принципа, но ночью заснуть не смог. И две следующие ночи — тоже. Так что половину выступлений проспал, привалившись к стене «аквариума».
На этот раз вместо долмы был борщ в такой же ресторанной упаковке и цыплячья ножка на второе. Было немного легче, и Дамир поел.
— Спасибо, Олег Николаевич. Но мне бы немного свободы и еще немного жизни.
— Бондарь внесли в список Лиги, — тихо сказал Штерн.
— Я, видимо, тоже в каком-то списке. Как бы мне из него выписаться?
Олег вздохнул.
— Все равно передайте Альбицкому мою благодарность, — добавил Дамир.
Во вторник были последние слова подсудимых.
— Я не жалею, что состоял в Лиге, — сказал Ян. — Они единственные дают хотя бы надежду на справедливость. Но ни к одному из убийств я не причастен.
— Я непричастен к убийству прокурора, — сказал Гена Дудко. — И ничего об этом не знаю.
— Здесь много было сказано о моей невиновности в убийствах, и я не буду повторять аргументы адвокатов. К убийствам я не имею никакого отношения. Комментарий о «смелых ребятах» я писал и никогда этого не отрицал. И, если бы не остальные обвинения, я бы, наверное, сейчас каялся, убийц же похвалил — ничего хорошего. Вопрос только в том, насколько правильно посадить человека на семь лет за неосторожное и необдуманное слово. Да, я понимаю, что не суд законы пишет.
Но потом меня пытали, заставили признаться в убийствах, сфальсифицировали карту. И все несколько изменилось. Сначала была злость на Лигу, их же преступления на меня повесили, если бы они не убили Анжелику Синепал, и ко мне бы не было претензий. Но не они же вешали! Альбицкий сразу сказал, что я не при чем. Наша власть его не услышала, но все равно, спасибо.
А потом было выступление Жени Соболева. Я его видел. Не буду говорить ни как, ни, кто показал, но я его видел. Я тогда так обрадовался, я думал, что меня тут же отпустят. Ну, как? Найден же реальный убийца. Парень сам признался, все рассказал, готов сдаться. Я был ему благодарен безмерно. Но наша власть и его не услышала или не захотела услышать. И в моей жизни ничего не изменилось.
Потом, уже здесь, на суде, выступил Медынцев, психолог, который подделывал заключение. Я помню его выступление по телевизору, когда он говорил о моей виновности, опустив глава. И помню его выступление здесь, когда он решился сказать правду. Не знаю, почему решился. Может быть, и из-за страха перед Лигой. Но вы, Ваша Честь, вы же опытный человек, вы рассматривали сотни дел, и я не сомневаюсь, что вы умеете отличать правду от лжи. И для вас также очевидно, как и для меня, что именно здесь, на суде, Медынцев сказал правду.
Мне говорили, что приказ идет с самого верха, и здесь никто ничего не решает, кроме национального лидера. Я не верю, что он не в курсе дела и не следит за процессом. И хочу обратиться к нему. Господин президент, зачем я вам? Зачем вам моя жизнь?
Я не из Лиги. Я написал глупость, наверное, вы считаете, что за это можно убить?
Я не пытаюсь разжалобить, я просто хочу понять.
Уважаемый суд, теперь вам. Я прошу оправдать меня по всем эпизодам убийств и по статье об участии в террористической организации. Относительно оправдания терроризма, как скажете. На ваше усмотрение.
Перед приговором судья объявил перерыв до четверга, для подготовки решения.
Для Дамира это вылилось еще в две бессонные ночи.
Середина июня. Раннее утро. Еще холодно. Четверг.
Дамир успел вдохнуть этого воздуха, когда его выводили к автозаку из Лесногородского Центра, потом еще раз, уже потеплевшего и влажного от дождя, когда его выводили из автозака и вели суд.
Наручники не сняли. Более того, теперь и остальных оставили в наручниках.
— Это из-за приговора? — спросил он у Яна.
Тот кивнул.
— Да, меня Ставицкий предупредил.
Им приказали встать.
— Второй Западный окружной военный суд установил, — начал читать судья, — что Рашитов Дамир Ринатович и Грановский Ян Александрович организованной группой по предварительному сговору совершили убийство Синепал Анжелики Геннадиевны, что полностью подтверждается материалами дела….
Дамир оперся на стекло «аквариума», чтобы не упасть. Их признавали виновными. По крайней мере, его и Яна. Но это только начало.
Судья подробно рассказывал, как они это замыслили, как договорились, и что их отказ от показаний не следует учитывать. От речи прокурорши отличалось только структурой и количеством подробностей. От обвинительного заключения, кажется, не отличалось совсем. Словно и не было суда, не было ролика с признанием Евгения Соболева, отказов от показаний, признания Медынцева, аргументов адвокатов и заявлений о пытках. Последние, впрочем, были. Но проверены и не подтвердились.
— Рашитов Дамир Ринатович и Грановский Ян Александрович, — продолжил читать судья, — организованной группой по предварительному сговору совершили убийство судьи Беленького Эдуарда Васильевича, что полностью подтверждается материалами дела….
И снова бесконечные выдуманные подробности.
— Ян, он так о каждом эпизоде будет читать?
— Да, — сказал Ян.
Виновными признавали всех. В том числе Гену Дудко в убийстве прокурора Земельченко и Валерия Рекина в пособничестве, и всех, кроме Валерия, — в участии в деятельности запрещенной террористической организации. Причем Дамира назначили организатором и не забыли и уральского губернатора, фамилию которого он едва помнил.
Все, как просила прокурорша.
Судья читал приговор весь день с перерывом на обед, когда можно было хотя бы сесть на скамью, чтобы передохнуть.
После перерыва продолжил. И чем дальше он читал, тем тише становился его голос, невнятнее речь и неразборчивее слова.
К вечеру добрался до сроков.
— Грановскому Яну Александровичу по совокупности преступлений путем частичного сложения сроков назначить наказание в виде лишения свободы в исправительной колонии строго режима сроком на 24 года. Дудко Геннадию Юрьевичу — сроком на 14 лет, Рекину Валерию Семеновичу — сроком на 6 лет и Рашитову Дамиру Ринатовичу — назначить наказание в виде смертной казни.
— Я правильно услышал? — тихо спросил Дамир Яна. — Смертная казнь, да?
Тот промолчал и попытался скованными руками поддержать товарища за локоть.
— Я не упаду, — сказал Дамир. — Я держусь, Ян.
— Это только суд первой инстанции, — сказал Олег Николаевич, наливая чай. — Будет апелляция, потом кассация.
— Меня от вас увезут? — спросил Дамир.
— Пока нет. До апелляции считается, что приговор не вступил в законную силу.
— А потом?
— Потом по результатам апелляции.
— Нацлидер смилостивится?
— С ним иногда бывает, Дамир. Без всякого сарказма. Он как-то одного человека даже к умирающей матери отпустил.
— Видимо, давно было.
— Давно, но тот человек был откровенным его врагом, а вы ведь совсем не при чем.
— Думаете, он это понимает?
— Нисколько не сомневаюсь. Он же не дурак.
— А если приговор устоит в апелляции?
— Если устоит смертная казнь?
— Да.
— Тогда увезут.
— В Лефортово?
— Да.
— Сколько мне осталось?
— До апелляции около месяца. Но потом еще кассация.
— Месяца два?
— После кассации можно жаловаться в Верховный суд, потом в президиум Верховного суда…
Дамир смотрел вопросительно.
— Полгода, — сказал Штерн. — При самом плохом раскладе.
— Это будет уже зима, да?
— Дамир, все еще не окончательно. Еще есть шансы.
— Зачем вы даете мне надежду?
— С надеждой легче, Дамир.
— Даже, если она тщетна?
У Олега ком подступил к горлу.
— Всегда, — с трудом выговорил он.
И добавил:
— Судья Кабанов в списке.
— Олег Николаевич, для меня не так уж важно, что будет после моей смерти, отомстят за меня или нет. Я этого уже не увижу.
Зазвонил телефон. Номер Альбицкого.
— Женя, отец Дамира в Австрии, здесь, в Вене. Мы договорились о встрече. Думаю, тебя он тоже захочет видеть.
— Когда?
— Сегодня в шесть.
И Андрей скинул адрес.
— Лучше возьми такси. Это довольно далеко от центра.
— Он, смог договориться?
_________________________________
Уважаемые читатели!
Первый том «Списка обреченных» завершен.
Спасибо за вашу поддержку, награды, лайки и комментарии!
Если же кому-то понравилось, но лайк он поставить забыл — поставьте, пожалуйста. Буду премного благодарен.
История Жени, Андрея Альбицкого и «Лиги Свободы и Справедливости» еще не завершена.
Второй том тут: https://author.today/reader/115915/919783