— Вы знаете, кто убийца? — Иван вскочил со стула.
— Разумеется, нет. Пока у нас есть только сомнения и некоторые мысли по поводу того, что могло произойти.
— Так разберитесь! Найдите этого гада! Что вам договор нужно, что ли? Я подпишу, нет проблем! Вы не понимаете, что это для меня значит! Я и тогда, десять лет назад, все бы отдал, лишь бы узнать, кто Илью убил, и сейчас готов!
— Все нам, положим, не понадобится. — Гошка встал и по-дружески похлопал его по плечу. — По счету заплатишь, и нормально будет.
— Если вы только найдете… — Алябьев схватил Гошину ладонь и стиснул ее обеими руками. — Если вы в этом деле разберетесь…
Он не договорил, оглянулся на скрип открывающейся двери.
— Общий привет! — бодро поздоровался Стрешнев. — Чайку нальете?
Физиономия Алябьева перекосилась. Он выпустил Гошину ладонь и сипло закончил:
— В общем, мы договорились. — Подошел к двери, обойдя Володю по широкой дуге, на пороге оглянулся и поднял вверх правую руку со сжатым кулаком: — Я на вас рассчитываю!
— Не любит мужик полицию, — усмехнулся Стрешнев, когда дверь за Иваном захлопнулась.
— Если бы тебя не по делу, за убийство загребли да в камере подержали, ты бы тоже не любил. — Я включила чайник и достала из холодильника колбасу. В понятие «попить чая» Володя автоматически включает: «съесть пару бутербродов».
— Так ведь выпустили, и даже извинились. — Стрешнев занял стул, на котором сидел Алябьев. — И потом, что значит не по делу? Не надо было пистолет лапать. А с такими уликами как его не арестовать?
— Хочешь сказать, что, если бы на пистолете отпечатков пальцев Алябьева не было бы, вы бы его отпустили? — наивно округлила глаза Нина.
— Зачем вы так, девочки? — обиделся Володя. — Я к вам, как к людям, последние новости рассказать, а вы цепляетесь.
— Они больше не будут, — заверил его Александр Сергеевич. — Что за новости, рассказывай.
— Паршина призналась! Рассказала все, с момента зарождения идеи и до ее окончательного воплощения. Она, видите ли, такая умная, что очень долго замуж выйти не могла, по причине отсутствия в ее окружении достойных кандидатур. В конце концов, когда все вокруг уже переженились, решила, что на безрыбье ей и Валентин Паршин сгодится. Парень чуть не с детства в нее влюблен был, но ботаники нашу дамочку никогда не интересовали. А тут он приподнялся немного: собственный бизнес и доходы неплохие. Она и снизошла. Милейшая Светлана Павловна рассчитывала, что она, собственно, и начнет рулить фирмой, а супруг будет обретаться где-то на периферии, не особо утомляя ее своим присутствием. И представляете, как жестоко она просчиталась? Мужа почему-то оказалось слишком много, он все время приставал с какими-то нежностями и требовал исполнения супружеского долга. А отдавать бразды правления фирмой, наоборот, не торопился. И партнер-совладелец совершенно не горел желанием видеть ее в сплоченных рядах руководства. Три года мадам Паршина тихо зверела. Друзей-партнеров она, конечно, рассорила без проблем, но делить с Алябьевым имущество фирмы очень не хотелось, да и муж, чтоб он сгинул, продолжал глаза мозолить. Естественно, такие мысли не могли не получить своего логического завершения: а почему бы ему, мужу, действительно, не сгинуть? Тем более Светлана Павловна знала, что в квартире тетки в сейфе лежит пистолет. Она, оказывается, уже пару раз этот пистолет воровала, а потом потихоньку на место возвращала.
— Господи, зачем? Она что, серийный маньяк-убийца?
— Идиотка она, многосерийная, с манией величия. И пистолет из сейфа таскала просто так. Чтобы прогуляться по улицам с оружием в сумочке, почувствовать себя этакой супервумен. Счастье, что эта дура на шпану какую-нибудь во время этих прогулок ни разу не напоролась. В общем, где оружием раздобыться, она знала, план составила, по ее мнению, гениальный: одним махом избавиться и от муженька опостылевшего, и от партнера. И фирму, без всякой дележки, загрести. Прогнуть мужа, чтобы он документы на нее оформил, проблемы не составило, а дальше — чистая техника и расчет. Все так и было, как Ритка рассказывала. В прошлую среду Паршина задурила голову секретарше… интеллектуальный уровень сотрудников в этом «Гефесте» ниже плинтуса. Какие мозги надо иметь, чтобы принять выстрел за стук рассыпавшихся карандашей?
— Альбина Александровна — женщина умная, — заступился за секретаршу Гоша. — Просто она выстрелов раньше не слышала, вот и поверила Паршиной.
— Ладно, что нам секретаршу обсуждать, она не при делах. Паршина ее в налоговую отправила, чтобы свидетелей не было, а сама все чистенько провернула. Алябьев еще и за пистолет схватился, ей на радость.
— Положим, все это мы и сами знаем. Еще что-нибудь интересное она рассказывает?
— Записку Алябьеву в почтовый ящик тоже она подбросила, чтобы мужик задергался. Рассчитывала, что он на нервах глупостей наделает — скандал устроит или, еще лучше, драку. Но то, что Алябьев может в детективное агентство с этим письмом отправиться, дамочке в голову не пришло. Очень она господином Алябьевым по этому случаю недовольна. А уж что она про вас говорит… ребята, она очень нехорошо о вас отзывается.
— Это мы переживем. — Александр Сергеевич отодвинул чашку. — Ладно, Володя, спасибо тебе, конечно, что не поленился, зашел все это рассказать. Но нас сейчас другое интересует. Не подскажешь, делом Сатинина кто занимался?
— Это владелец «Европы-сервис»? Ну я, а что? Да там и дела не было, нормальное самоубийство, чистое. Работал мужик, работал, а потом однажды вечером закрылся у себя в кабинете и застрелился. Обычная история.
— А мотив?
— Да мало ли? Напряга не выдержал. Бизнесмен, по нашим временам, профессия нервная, вот они и стреляют то друг в друга, то в себя.
— Не нервная, а опасная, — поправил Гоша. — В списке опасных для жизни профессий, наверное, первым номером стоит.
— Первыми всегда шахтеры были…
— Подожди, я сейчас посмотрю. — Нина потянулась к мышке. — Интернет знает все, и список опасных профессий там есть. Ой, ребята, вы не поверите! На первом месте рыболовы, на втором лесорубы…
— Ерунда какая-то! Где ты смотришь?
— Самые опасные профессии по данным американских исследований.
— На что нам американцы? Ты в России смотри!
— А в России… сейчас… в России… вот! Точно, шахтеры на первом месте.
— А кто там еще?
— Водители, пожарные, МЧС, летчики, журналисты… бизнесменов нет.
— Неправильно. — Гоша махнул рукой, словно поставил на списке большой крест. — Я вам говорю, что бизнесмен среди опасных профессий в лидерах! Да у нас все дела по бизнесменам: Паршина застрелили, Сатинина застрелили…
— Сатинин застрелился сам, — перебил его Стрешнев. — Хотя ты прав, сути дела это не меняет.
— Володя, а у тебя никаких сомнений нет с этим самоубийством? — тихо спросил Баринов.
— У меня? Никаких. Жена его, правда, прохода не дает, рыдает, что не мог он застрелиться. Но это всегда так бывает. Наверное, сама же и довела мужика, а теперь виноватых ищет. А вы что, думаете, ему помог кто-нибудь? Зря. Самоубийство чистое, можете мне поверить.
— Мы верим, Володя, верим, — задумчиво ответил Баринов. — Но с супругой покойного, если ты не возражаешь, поговорим.
— Дело ваше. Над вами план по раскрытию преступлений не висит, а мне с психованными дамочками общаться некогда. Совсем она меня достала, караулит у дверей каждый день, скоро в окно придется лазить. Так что, если вы ее от меня отвлечете, я только спасибо скажу. Нина, ты мне позвони через часок, я до кабинета доберусь, адрес Сатинина в деле посмотрю.
— Я уже нашла, — скромно опустила глазки Ниночка. — Коттеджный поселок «Изумруд», четвертая линия, дом семь, так?
— Здорово! — восхитился Володя. — Вот бы наши службы так работали!
— Как туда добираться будем, до этого «Изумруда»? — Я подошла к карте города, которая украшала стену напротив Тошкиного стола. Ткнула пальцем в звездочку, отмечающую наш офис, потом отыскала поселок и поморщилась. — По проспекту Строителей нормально поедем, а как на Пархоменко свернем, там и застрянем. На прошлой неделе три снегопада было, наверняка там дорога не расчищена.
— Ты так думаешь? — Напарник накинул на шею шарф и потянулся за курткой.
— А ты нет? Коммунальщики в центре города еле справляются, что тогда говорить про окраины?
— Наивный ты человек, Ритка! Окраина, центр — какая разница? Дело не в месте, а в людях. В «Изумруде» и в прочих таких поселках живут средней руки бизнесмены, дельные мужики, которые на коммунальщиков надеяться не привыкли. Они дорогу к своему поселку сами расчищают.
— Что, прямо так, сами снег кидают? — не поверила я. Перед глазами встала сюрреалистическая картина: стройные ряды средней руки бизнесменов, в костюмах и галстуках, дружно машут совковыми лопатами.
— Зачем сами? Сами они только у себя на участке, для разминки, могут снежок погрести. Они просто сбрасываются и нанимают бульдозериста. Мужик пару раз на своем железном коне проедет, и никаких проблем!
Гошка не обманул. Действительно, к поселку вела прекрасно расчищенная дорога, которая в поселке же и заканчивалась, — дальше, в сторону дачных домиков, вела кривая, кое-как накатанная колея.
Мы свернули на короткую, поднимающуюся в гору улочку. За высокими глухими заборами стояли одинаковые двухэтажные дома. Не понимаю. Если я когда-нибудь разбогатею настолько, что задумаюсь о постройке собственного дома, то сразу попрошу господ архитекторов с типовыми проектами ко мне не приближаться. Я вовсе не имею в виду, что потребую спроектировать дворец, может, наоборот, мне приглянется избушка на курьих ножках, но жить в одном из таких домов-близнецов я точно не хочу!
Дом номер семь ничем не отличался от своих соседей, разве что забор у него был жизнерадостно-зеленым, а хозяева пятого и девятого предпочли более практичный серый цвет.
— Ничего местечко. — Гошка выбрался из машины и огляделся. — Летом, наверное, хорошо! А где тут у нас веревочка, за которую надо подергать, чтобы дверь открылась? — Он подошел к калитке и нажал на кнопку домофона. Несколько секунд тишины, потом женский голос, искаженный металлическим дребезжанием, спросил: