– Ох, помолчи, Бриджит, – тяжело вздохнув, говорит одна из девушек.
– Ты серьезно? – язвит другая.
– Что? – спрашивает Бриджит, в ее голове раздается гул. Девочки коллективно закатывают глаза:
– Ага. Ты самая уродливая.
– Ты правда думаешь, что мы поверим тебе?
Бриджит вдруг становится неловко. Они сотни раз до этого разыгрывали этот спектакль, но она почему-то не может вспомнить свои слова.
– Я…я…
Бриджит замолкает. Она подумывала рассказать подругам. Поделиться теми странностями, что произошли с ней этим летом. Но промолчала, потому что не хотела, чтобы они волновались. Думали, что с ней что-то не так. Она не хотела, чтобы они паниковали. Вот почему решила не приглашать никого из них летом. Пришлось бы слишком многое объяснять. К тому же ей уже стало лучше.
– Все рады, что ты попала в список, но…
– Мы готовы убить за шанс оказаться на твоем месте, Бриджит.
– Знаешь, это не очень-то вежливо. Потому что нам есть на что жаловаться. А тебе, ну… все знают, что ты красивая. Это вроде как официально засвидетельствовано.
Когда звенит звонок, Бриджит скручивает еще один спазм. Ее подруги отправляются на ланч, а она ныряет обратно в кабинку туалета.
Но только она тянется к молнии джинсов, как понимает, что этот приступ отличается. Он какой-то другой.
К ее горлу подкатывает ком.
И это ощущение шокирует Бриджит. Она никогда раньше не блевала. Считала съеденные калории, сколько раз укусила пищу и сколько сделала глотков. Но на этом все. А теперь ее прямо-таки выкручивает. Бриджит чувствует, как внутри бурлят токсины. Словно это больше не ее выбор.
Она пятится из кабинки. Тянется к бутылке со смесью, но передумывает и вместо этого зачерпывает воду из-под крана и подносит к губам. Вода не холодная, даже теплая и слегка отдает ржавчиной.
Сейчас перерыв на ланч.
Но Бриджит идет в библиотеку. А по пути выливает смесь в фонтан. Бутылка воняет, и Бриджит кажется, что от запаха уже не избавиться, поэтому она выкидывает ее. Она больше не станет это пить. Ведь если в желудке пусто, то ее не стошнит. И хоть ее логика совсем не поддается объяснению, она знает – эту черту ей не хочется пересекать.
На ланче Лорен вместе с ее новыми подругами занимают самый солнечный стол в столовой и строят планы на «Караван для поднятия духа».
Первую половину перерыва они взволнованно обсуждают, как именно будут делиться своими идеями по украшению машин. Они решают, что не станут поднимать руки, а выскажутся по очереди, чтобы узнать предложения каждой. И при этом им не придется выбирать, кто следующий. Кто-то из девушек подчеркивает, что в сегодняшнем предварительном обсуждении они запишут все идеи, поэтому вклад каждого приветствуется и обязательно будет оценен. Ничьи предложения не назовут глупыми, тупыми или отсталыми.
Это собрание будет не таким, как те, в которых участвовала Кэндис. Впервые Лорен заинтересовало, настолько ли та ужасна, как ей рассказали девушки. Кажется, что, избавившись от влияния Кэндис, они расцвели. Это чувство Лорен знакомо. Освобождение. Независимость. Раньше она ощущала вину за то, что пошла в школу, отдалилась от матери и захотела жить своей собственной жизнью. А теперь нет. Эти девчонки, ее новые подруги, вдохновляют Лорен.
А еще так увлекательно наблюдать, как формируется это новое, бурно развивающееся идеальное сообщество. Одна из девчонок достает планы Кэндис на «Караван» и разрывает их, отчего все ликуют. Это напоминает Лорен первых революционеров, сплотившихся, чтобы покончить с тираническим режимом Британии.
– Я могу быть секретарем. Запишу все в блокнот, – охотно вызывается Лорен. – Тогда мы не забудем хорошие идеи.
Она уже решила, что не будет принимать участие в собрании. Слишком рано начинать высказывать свое мнение и мысли по поводу того, чего она на самом деле не знает и с чем никогда не сталкивалась. Она просто рада находиться здесь и быть желанной за этим столом.
Лорен достает карандаш, открывает чистую страницу. И ждет.
Но, несмотря на то что девчонкам есть что обсуждать, никто не спешит поделиться своими идеями по поводу «Каравана».
После нескольких секунд молчания одна из девочек вздыхает и говорит:
– На самом деле мне все равно, что мы сделаем, лишь бы наша идея была лучше, чем то, что предложила Кэндис.
Лорен не хочется, чтобы девочки унывали. На чистой странице блокнота заметны оттиски предыдущих записей, напоминающие маленькие гребни. И она открывает то, что записала на прошлом уроке.
– Эм, я кое-что тут набросала на английском, так как читала «Итан Фром»[6] раз пятнадцать.
Девушки сбиваются вокруг нее. Заметки Лорен не слишком подробные, поэтому она объясняет:
– Символ Маунт-Вашингтона – альпинист, верно? А что, если мы прикрепим по бокам машины картонные горы? Будто мы альпинисты?
– О господи, мне это нравится, – говорит кто-то из девушек. – Мы можем взять пикап моего папы. Тогда мы все поместимся!
– И можем надеть фланелевые рубашки, взять с собой трости, веревку и другую атрибутику, – добавляет Лорен.
– Лорен! Замечательные идеи!
– Поверить не могу, что мы собирались использовать крем для бритья и бумажные гирлянды. Вот она… концепция!
– Эй, Лорен! Ты должна поехать с нами после школы и помочь купить все необходимое.
Лорен улыбается, а потом вспоминает:
– Меня забирают после школы. Но я могу помочь вам составить список…
– Позвони маме и скажи, что тебе надо задержаться, – предлагает одна из девушек. – Вот, возьми мой сотовый. – Она оглядывается на дежурных по столовой. – Только не спались.
Лорен набирает домашний номер. И, к счастью, попадает на автоответчик.
– Привет, мамочка. Это я. Можешь не забирать меня сегодня. У меня школьный проект, ради которого придется задержаться. Когда закончу, приду домой. Хорошо? Спасибо, мам. Увидимся позже. Люблю тебя.
Лорен сбрасывает вызов и отдает телефон его владелице. Это было не так сложно.
И тут телефон начинает звонить. Девушка бросает взгляд на экран:
– Лорен, думаю, это твоя мамочка. Девочки фыркают.
Лорен заламывает руки:
– Эм… Пусть оставит сообщение.
– Хорошо.
Через минуту телефон снова начинает жужжать.
– Извини, – говорит Лорен. – Она немножко не в себе с тех пор, как я пошла в школу.
Кто-то из девушек поднимает голову:
– Ш-ш-ш… идет Кэндис.
Лорен смотрит, как та подходит к столу. Никто из девушек не освобождает для нее место. От этого Лорен чувствует дискомфорт, словно именно она должна уступить место Кэндис. Но как только она собирается встать, одна из девушек кладет руку на ее колени под столом, молча призывая остаться на месте.
Кэндис плюхается с краю:
– Обсуждаете «Караван»?
– Ага.
– И как успехи?
Никто ей не отвечает, поэтому Лорен поворачивает блокнот, чтобы Кэндис смогла прочитать записи:
– Хорошо. Хочешь посмотреть, что мы придумали?
– Нет, – прямо заявляет Кэндис, а потом перекидывает волосы через плечо, но Лорен замечает, как ее взгляд ненадолго задерживается на странице. – Я не могу в этом году заниматься «Караваном». Немного занята… вот почему и подошла к вам. – Кэндис равнодушно вздыхает. – Я закатываю вечеринку в субботу перед танцами. Все могут прийти ко мне, чтобы вместе пофотографироваться. Мама купит пару бутылок рома, будет еда и все такое.
Лорен оживляется, но, кажется, другие девушки не впечатлены.
– Круто, – говорит одна из них и размазывает еду вилкой по тарелке.
– Да, возможно, – улыбается другая. Уголки рта Кэндис опускаются.
– Эмм… хорошо, – медленно отступая, произносит она. – Ну, я надеюсь, вы сможете прийти.
Как только Кэндис скрывается из виду, девушки склоняют головы и шепотом начинают совещаться.
– О чем она думает? Что благодаря этой вечеринке снова понравится нам?
– Я вас умоляю. Мы уже решили пойти к Эндрю после танцев. Не похоже, что только она будет снабжать нас выпивкой, как было летом.
– Может, теперь Кэндис поймет, что нельзя обращаться с людьми как с дерьмом, а также чем это чревато.
– Кэндис ведет себя как сволочь почти всю свою жизнь. Она никогда не изменится. Всегда будет думать, что лучше всех нас.
Лорен опускает взгляд на свой блокнот. Ей понятно, что приглашение Кэндис было предложением мира, попыткой все уладить. Но обида, которую ощущают эти девчонки, очевидно, имеет глубокие корни. Такие глубокие, что, вероятно, вечеринка не поможет это исправить.
Одна из девушек сжимает губы, погружаясь в раздумья. А потом говорит:
– Но, наверное, будет круто выпить перед танцами. Так они пройдут веселее.
– Эй! Мы могли бы пойти к Кэндис ради рома, а не ради развлечений.
– Верно!
Лорен закусывает губу. Ей не нравится идея отправиться к Кэндис только ради бесплатного алкоголя. Но, опять же, может, девчонки поймут, что таким образом та извиняется. Может, им нужно оказаться в одной комнате, чтобы выяснить отношения. Может, на вечеринке Кэндис принесет свои чистосердечные извинения.
Одна из девушек решительно скрещивает руки:
– Ну, если Лорен не пойдет к Кэндис на вечеринку, то и я тоже.
– И я, – присоединяется к ней другая. Остальные поддакивают.
Лорен приятно видеть, что ее новые подруги так поддерживают ее. Кэндис была не права. Дело не только в том, что Лорен красивая. Она нравится им. Действительно нравится.
Девушка, которая давала Лорен свой сотовый, ныряет под стол, чтобы прослушать голосовое сообщение.
– Лорен, – говорит она, – твоя мама просит передать тебе, что ее взяли на работу.
Лорен сияет:
– Ура! Знаете, что это значит? Мы остаемся в Маунт-Вашингтоне!
Она радостно взвизгивает. Девушки вежливо улыбаются, хотя видно, что они слегка смущены. Лорен прикрывает рот рукой.
– Извините. Я просто очень рада, – нервно захихикав, говорит она.