Ферн смеется над своей шуткой, отчего Эбби хочется заткнуть уши.
– Проехали, – шипит она.
– Почему бы тебе не сосредоточиться на домашнем задании, а не на телевизоре? И перестань тратить все свободное время, просматривая в Интернете дурацкие платья, – советует Ферн, а потом поворачивается на стуле лицом к столу. – Почему бы не заняться тем, что важно? Попытаться выиграть приз, который действительно поможет тебе в этой жизни?
– Эти платья не дурацкие, Ферн, – огрызается Эбби. – Может, ты и думаешь, что попасть в список – глупость, но это не так. Это честь!
Ферн поднимает карандаш. Но вместо того, чтобы вернуться к выполнению домашнего задания, она долго смотрит на стену.
– Список не изменит твою жизнь, Эбби, – наконец говорит она. – Я не пытаюсь тебя обидеть, но и не хочу пасть к твоим ногам из-за чего-то настолько бессмысленного. Если попадешь в список отличников, я первая поздравлю тебя. И даже украшу твою кровать воздушными шариками.
Эбби не хочется плакать, но, кажется, слезы неизбежны. К счастью, звонит ее сотовый. Так и не ответив Ферн, она хватает его и выходит из спальни. Но перед этим из вредности делает громче звук на телевизоре.
– Привет, Лиза. – Эбби прислоняется к стене, чувствуя, как рамки с фотографиями впиваются в ее спину.
Она слышит, как Ферн глубоко вздыхает и встает, чтобы выключить телевизор.
– У тебя расстроенный голос, – говорит Лиза. – Что случилось?
Эбби закусывает губу. Ей хочется рассказать Лизе о ситуации с учебой и мистере Тиммете, но она слишком стесняется этого.
– Все из-за сестры, – вместо этого громко говорит она и заглядывает в комнату.
Ферн уже склонилась над книгами, вернувшись к домашнему заданию, и Эбби взглядом мечет кинжалы в ее спину.
– Честно говоря, с тех пор как вышел список, она ужасно себя ведет по отношению ко мне.
Лиза понижает голос:
– Мне не хочется, чтобы ты подумала обо мне плохо… или что-то еще… но, послушай, Ферн просто завидует тебе. Ты же знаешь это, правда?
Эбби раздраженно фыркает:
– Нет, не завидует.
– Да завидует, дурилка! Ладно, слушай. Ее оценки выше твоих. Но неужели ты ничего не замечала? Держу пари, Ферн отдала бы все свои идеальные табели за твою ДНК. В смысле, ты намноооого красивее ее.
Где-то в глубине души Эбби думает так же. И иногда после ссор с Ферн эта мысль всплывала в ее голове. Эбби это совершенно не нравилось, будто это был страшный секрет, а она сама – ужасным человеком хотя бы из-за того, что думала об этом.
Но от Лизиных слов Эбби становится лучше. В некотором смысле.
После тренировки Даниэла выходит из запотевшей душевой бассейна и открывает шкафчик. Он освещается изнутри желтовато-зеленым светом. Она получила эсэмэску от Эндрю: «Встретимся у входа в бассейн после твоей тренировки».
Прошлым вечером, вернувшись домой из торгового центра, девушка позвонила Эндрю, и они до рассвета проговорили по телефону. Она описала ему свое платье для танцев – светло-розовое, с короткими воздушными рукавами. Даниэла никогда не носила ничего подобного, но это платье определенно было женственным и хорошо на ней смотрелось, несмотря на то что рукава плотно обтягивали руки. Больше всех таким выбором была ошарашена ее мама, которая поклялась продавщице, что не видела дочь в таком наряде со времен ее первого причастия.
Хоть тема списка ни разу не поднималась, Даниэла задавалась вопросом, что думал об этом Эндрю и что говорили о ней его друзья. Она могла бы спросить парня, но не хотела портить себе настроение разговором об этом.
Но сегодня – совсем другое дело. Эндрю избегал ее в школе, и Даниэла стала чрезмерно подозрительной. Он стыдился ее? К тому же его сообщение казалось немного резким. Неужели он решил с ней расстаться сегодня?
С волос Даниэлы на экран телефона капает вода. Она стирает ее полотенцем и видит, что кое-что не заметила: «:)».
Даниэла выдыхает, а ведь она даже не осознала, что задерживала дыхание. Если бы Эндрю хотел с ней расстаться, то не поставил бы смайлик. Все сомнения девушки рассеялись, как облако, пытающееся закрыть солнце. Она уже не может дождаться встречи со своим парнем.
Хоуп протискивается мимо Даниэлы к своему шкафчику:
– Придешь ко мне на ужин? У нас будет тако. И я покажу тебе свой наряд на танцы. Знаю, что многие девочки наденут платья, но я думаю надеть джинсы и симпатичную кофту или что-то подобное. Не знаю. Мне некомфортно в платьях. Не могу в них танцевать.
Даниэла чувствовала то же самое, но все равно купила платье, потому что знала – надень она что-то другое, и ее прозвище обретет второе дыхание.
– Сегодня не могу, – говорит Даниэла. – Встречаюсь с Эндрю.
– О! – Хоуп, кажется, удивлена. – У вас, ребята, все нормально?
– Конечно, все хорошо, – улыбается Даниэла. – А что?
Выжимая волосы, она чувствует, что Хоуп не отводит от нее взгляда.
– Ну… просто ты говорила, что с тех пор, как развесили список, Эндрю ведет себя странно. Сдержанно.
Даниэла и правда по глупости призналась Хоуп, пока они делали домашнюю работу, но теперь сожалеет, что вообще упомянула об этом.
– Не то чтобы он странно себя ведет, – старается пояснить она. – Просто мы особо об этом не разговаривали, вот и все.
– Думаешь, он когда-нибудь этого захочет? Ну, знаешь, поговорить об этом?
– Надеюсь, нет.
Даниэла мажется дезодорантом. И очень надеется, что аромат ванили замаскирует запах хлорки. Он всегда остается на ней на какое-то время, сколько бы она ни терла себя в душе.
– Не хочу заводить с ним неприятных разговоров. Даниэла и этот-то разговор продолжать не хочет. Вместо того чтобы причесать волосы и слегка накраситься, она поспешно запихивает вещи в рюкзак.
Хоуп присаживается на скамейку:
– Разговор не обязательно должен быть неприятным, Даниэла. Но Эндрю должен сказать хоть что-то. Типа, что ему все равно. Что он считает тебя красивой… и не важно, что говорят другие…
– Можешь, пожалуйста, замолчать? – сердится Даниэла.
Она надеется, что никто из девушек в раздевалке не слышал этих унизительных попыток надавить на нее. Затем поворачивается к Хоуп спиной и на секунду закрывает глаза. Эндрю ей такого не говорил. А если бы сказал, то стало бы только хуже. Будто она была жалкой слабачкой, которой нужно, чтобы ее утешали.
– Извини, – говорит Хоуп. – Я просто думаю, что ты заслуживаешь лучшего.
– Знаю.
И Даниэла действительно знает это. Но все равно продолжает складывать вещи.
– Созвонимся позже, – предлагает Хоуп.
Выходя из раздевалки, Даниэла тотчас же дает себе обещание никогда никому не рассказывать об их с Эндрю отношениях. Хоуп еще не раз припомнит ее слова, вырвав их из контекста и полностью переиначив. И хоть Даниэле не хочется, чтобы Хоуп плохо думала о ее парне, правда в том, что та не все понимает. Ее не было с ними летом. И у нее никогда не было парня. Эндрю просто встал между ней и ее лучшей подругой. По пути Даниэла заходит в туалет и там приводит себя в порядок. Спускаясь с лестницы, она видит в окно Эндрю и его друзей. Прислоняется к перилам и с минуту наблюдает за парнями. «Издалека Эндрю, который пытается выкрутиться из захвата Чака, кажется младше», – думает она. Он самый маленький среди друзей.
Чака забирает его папа на спортивной машине. А потом, буквально через минуту, подъезжает минивэн. В него набиваются остальные парни, а Эндрю присаживается на обочину, будто ждет, когда за ним приедут. Он машет вслед уезжающему минивэну, а когда тот заворачивает за угол, поднимается, берет свой рюкзак и направляется к входу в бассейн.
Даниэла поворачивается и бежит. Ей хочется добраться до места встречи раньше Эндрю. А еще она не хочет думать о том, знают ли его друзья, что они встречаются.
Девушка переводит дух, и в этот момент Эндрю выходит из-за угла. Заметив ее, он расплывается в широкой улыбке. Он явно рад ее видеть. А Даниэла счастлива видеть его радость. Это значит больше, чем любой банальный разговор или неуклюжее извинение за список. Это совершенно искренняя эмоция.
– Ни за что не угадаешь, – говорит Эндрю, закинув руку девушке на плечо. – Родители уехали из города. В последнюю минуту нарисовался какой-то проект.
Глаза Даниэлы загораются.
– О, правда?
Их родители очень строгие. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как им удавалось остаться наедине, без всякого надзора, как это было на Кловер-Лейк.
– Мы могли бы заказать еду и немного потусоваться. – Эндрю берет Даниэлу под руку. – Я скучал по тебе.
– Я тоже по тебе скучала.
Даниэла звонит родителям и говорит, что поест тако у Хоуп дома. А потом они с Эндрю идут по тропинке через лес.
Как только они заходят в дом, Эндрю прижимает Даниэлу к двери и впивается ей в губы. Они страстно целуются. А затем опускаются прямо на почту, которая лежит на коврике в коридоре с тех пор, как ее просунули в прорезь на входной двери. Даниэле нравится напор Эндрю, как он хватает ее за кофту, пытается трогать там, где не трогал раньше.
Она взбирается на него, стараясь казаться сексуальной и раскованной, как того требует момент. Но тут что-то ее сбивает. Ей кажется, что, сидя на Эндрю, она крупнее его. И боится, что может его раздавить. Будто она мальчик, а он девочка.
– Хочешь, остановимся? – спрашивает Эндрю. А затем медленно убирает руки. – Что случилось?
Даниэле не хочется говорить. Но они не затрагивали эту тему с того разговора в понедельник. И девушка вздыхает:
– Это все дурацкий список.
Эндрю водит кончиками пальцев вверх-вниз по ее руке:
– Не думай об этом.
– Как я могу об этом не думать? – скатываясь с него, спрашивает Даниэла. – Как ты можешь не думать?
Эндрю садится и обхватывает голову руками:
– Надень маску, помнишь?
Даниэле не нравится, к чему все идет.
– Я не это имею в виду. У меня может быть самая большая, самая классная и замечательная маска во всем мире, но я все равно знаю, что обо мне говорят. – Эндрю молчит, поэтому девушка продолжает: – Твои друзья до сих пор подкалывают тебя из-за меня?