– О, – произнес Гэвин.
И замолчал.
Я переминалась с ноги на ногу, поглядывая на Дженсена, ожидая от него каких-то слов или действий, но он лишь вскинул брови.
Боже, как странно это выглядело – мы, втроем, у меня дома. Это походило на прыжок в прошлое, разве что тогда… Гэвин и Дженсен вряд ли буравили бы друг друга взглядами, как сейчас.
И это только усиливало неловкость момента.
Когда-то… мы нещадно дразнили друг друга и все время смеялись. Мы трое – Дженсен, Гэвин и я – были неразлучны с первых школьных дней и до восьмого класса. Это Дженсен принес коробку для черепахи с треснутым панцирем, которую мы спасли. Он изображал холм[15], смастерив себе костюм из картонных коробок, обрезков травы и тонны суперклея, когда мы с Гэвином нарядились Джеком и Джилл. И мы с Дженсеном делили на двоих постыдную вину за то, что полностью изменило жизнь нашего города. Так что да, мы всегда держались втроем.
Нет.
Не втроем.
Вчетвером.
Полуулыбка вернулась на лицо Дженсена, но в самодовольном изгибе его губ не угадывалось и следа веселья.
– Ну, что нового, Гэв?
Гэв. Я поморщилась, вспоминая, как Гэвин ненавидел это прозвище. Черт, когда он станет меня доставать, буду так его называть, решила я.
Плечи Гэвина напряглись.
– Ничего особенного. Хожу в школу, помогаю родителям.
– Ах, да, клининговый бизнес. – В его тоне не прозвучало никакого высокомерия, но у Гэвина порозовели щеки.
– Хотите что-нибудь выпить? – предложила я, надеясь разрядить обстановку.
Гэвин кивнул, поджав губы.
– Конечно.
– А ты? – спросила я Дженсена.
Он убрал руку со спинки дивана и опустил на колени, обратив на меня светло-голубые глаза.
– Спасибо, но мне пора сваливать.
– Тебе совсем не обязательно уходить, – поспешно сказала я.
Гэвин скрестил руки на груди.
– Да, оставайся.
Он произнес это настолько неприветливо, что я бросила на него многозначительный взгляд, который он оставил без внимания. Поднимаясь с дивана, Дженсен хмыкнул себе под нос и прошел мимо низкорослого Гэвина словно мимо пустого места.
– Я сейчас, – коротко бросила я, следуя за Дженсеном. – Зря ты уходишь.
– Нет. Думаю, мне лучше уйти. – Дженсен остановился у двери, даже не взглянув на Гэвина. – Завтра после школы? Там же.
Я кивнула.
– Буду.
– Хорошо. – Только тогда он бросил мимолетный взгляд поверх моего плеча. – Буду ждать с нетерпением.
Когда я вернулась, Гэвин по-прежнему стоял посреди гостиной, сложив руки на груди.
– Что он здесь делал?
– Хм, как он сам сказал, просто зашел проведать. – Я прошла мимо него, стараясь сохранять выдержку. Мальчишки тоже давно не общались, но я думала, что и они скучают по прежней дружбе. – Я же говорила тебе, что Дженсен помогает мне с самообороной.
Гэвин последовал за мной на кухню.
– Он что же, обучает тебя на дому?
– Нет, – вздохнула я, открывая холодильник. Я протянула ему бутылку колы. – Мы просто договаривались о следующем занятии.
Гэвин помолчал, а я запрыгнула на рабочий стол и уселась, свесив ноги через край.
– Знаешь, чего я не понимаю?
– Нет.
Он наморщил лоб.
– Где Дженсен научился самообороне?
Я было открыла рот, но не нашлась с ответом. Хороший вопрос.
– Я что хочу сказать – тут ведь мало одного умения бить морду. Так, может, тебе следует поучиться у профессионалов? – спросил парень, открывая бутылку. Газировка зашипела и вспенилась. – А не у того, кто только на словах знает, как это делается?
– Он знает, что делает.
– Ты уверена? – Гэвин сделал долгий глоток.
– Да. Уверена.
– Угу.
К черту выдержку. Я чувствовала, что начинаю закипать от злости.
– А какое тебе дело?
– Ладно. – Парень отставил бутылку и подошел ко мне. Упершись руками в столешницу, он наклонился ко мне. – Просто ты перенесла страшную травму.
Я сложила руки на груди и прищурилась.
– При чем здесь это?
– При том, что сейчас это… твое больное место. Послушай… – Он поднял руки. – Не смотри на меня так. Я дело говорю. Это совершенно естественно. Но ты действительно считаешь, что выбрала подходящее время, чтобы снова замутить с Дженсеном?
В животе заныло, и жаром обдало щеки.
– Заниматься самообороной и разговаривать с ним – не значит замутить, – отрезала я и, черт возьми, ведь наврала, потому что на самом деле мечтала о поцелуе с Дженсеном.
Гэвин вскинул брови.
– Разве ты не помнишь, что было в прошлый раз?
У меня вырвался рваный вздох, и пальцы впились в край столешницы.
– Послушай, я просто напоминаю. Он умеет гадить и создавать проблемы. – Гэвин оттолкнулся от стола и выпрямился. – И я не хочу, чтобы тебе опять причинили боль, а он это сделал однажды, в самую тяжелую минуту твоей жизни.
Я не могла отрицать его правоту, как бы мне этого ни хотелось. Я опустила взгляд, качая головой.
– Это не так. Я имею в виду, это совсем другое дело.
– Ты уверена? – тихо спросил он.
Я кивнула.
Гэвин наклонился и положил руки мне на плечи. Потом потянул меня вперед, стаскивая со стола, и прижал к своей груди, задержав в объятиях чуть дольше, чем нужно, но я не противилась, впитывая его тепло. Пусть это казалось неправильным, но я брала у него то, чего так хотела от Дженсена. Я закрыла глаза и вдохнула запах свежего белья.
– Я знаю, сейчас Дженсен, может, и ведет себя прилично, но будь с ним осторожна, – сказал парень, крепче сжимая меня. – Он изменился. Мы все изменились, а он особенно. Просто не забывай, как он обошелся с тобой.
Гэвин ушел вскоре после того, как вернулась мама, и я болталась на кухне, пока она готовила убийственный для талии «Ужин с гамбургером», а потом помогала ей убирать со стола.
– Сегодня разговаривала с доктором Оливером, – сказала она, когда я загружала посудомоечную машину.
Я не сразу сообразила, о чем речь, потому что мои мысли крутились вокруг того, что сказал Гэвин. Захлопнув дверцу посудомоечной машины, я повернулась к ней, вздыхая.
– Ну, и когда он меня ждет?
– В следующую пятницу, после школы. – Мама смахнула крошки с моей половины стола. Признаюсь, я всегда ела неаккуратно. – Если хочешь, я могу пойти с тобой.
Чего-чего, а уж этого мне совсем не хотелось.
– Нет, спасибо.
Она сморщила нос и бросила полотенце в раковину.
– Ты говоришь это таким тоном, будто я предложила тебе самую неудачную идею.
Я рассмеялась.
– Ну, скажем так, это не блестящая идея.
Мама сузила глаза и, склонив голову набок, вгляделась в мое лицо.
– Дорогая, ты выглядишь ужасно.
– Вау. – Я снова засмеялась. – Большое спасибо.
Подойдя ко мне, она приложила прохладные ладони к моим щекам.
– Ты хотя бы спишь?
– Да.
Она тихонько зацокала языком.
– Не умеешь ты врать.
Что правда, то правда. Вздохнув, я высвободилась.
– Что-то не спится.
– Может, мне удастся договориться с ним, чтобы он принял тебя пораньше? Или попросить рецепт на снотворное? – предложила мама, повернувшись к раковине. – В прошлый раз таблетки помогли.
В прошлый раз.
Я тяжело вздохнула.
– Да не нужны мне никакие таблетки, мам.
Но той же ночью, уже после того, как мама ушла спать, я лежала в своей постели и опять не могла сомкнуть глаз, наблюдая, как танцуют на потолке длинные тени от качающихся за окном веток. Экран телевизора то и дело вспыхивал разными цветами, а из динамиков доносились достаточно громкие звуки, чтобы заглушить скрипы и стоны спящего дома.
Возможно, снотворное и не помешало бы.
Было уже за полночь, мои веки отяжелели, но сон все не шел. Я долго ворочалась, изнывая от жары, подушка казалась слишком жесткой. Мысли все время возвращались к разговору с Гэвином, а потом уносились к Дженсену, птице и еще дальше – к тому, что произошло в субботу ночью.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я откинула одеяло и выбралась из постели. Голубоватый свет от экрана телевизора заливал комнату призрачным сиянием. Изнемогая от бессонницы, я поплелась в ванную.
Я зажгла свет и прошла к зеркалу, тихо ступая босыми ногами по холодной плитке. Остановившись перед умывальником, зевая, я включила воду. Подставив руки под прохладные струи, я наклонилась и ополоснула лицо. Легче не стало, но я снова зачерпнула воды и потерла глаза.
Когда я подняла голову, пропуская воду между пальцами, меня обдало прохладной волной воздуха. Я оцепенела, и сердце ударилось в ребра.
Вода все так же лилась в раковину, но что-то происходило вокруг меня. Я снова почувствовала холодное дуновение, от которого зашевелились крошечные завитки волос на затылке. И тут я услышала это – тяжелую поступь ботинок. Шаг, другой.
Закрыв глаза и внутренне съежившись, я медленно выпрямилась. Позади меня ничего нет. Скорее всего, это сквозняк, и слух меня обманывает. Позади меня ничего нет.
Я сделала глубокий вдох, хотя воздух так и не прошел в легкие, и открыла глаза. О боже, я ошибалась – еще как ошибалась. Крик поднялся к горлу.
Оно стояло у меня за спиной – лицо под ярко-белой маской клоуна с черными пустыми глазницами. Медленно, оно склонило голову набок и издало сдавленный, утробный звук.
Я развернулась, натыкаясь спиной на твердую, как камень, раковину. Ко мне тянулись руки в перчатках…
Я резко вскочила с подушек, хватая ртом воздух, задыхаясь от сердцебиения. Ночной кошмар – это всего лишь ночной кошмар.
– О боже. – Я прижала руку к груди.
В комнате никого. Мне ничего не угрожало, но мое бедное сердце отказывалось в это верить. Прижав к груди и другую руку, я сделала несколько глубоких вздохов.
Впрочем, что-то все равно настораживало. Когда глаза привыкли к темноте, я опустила руки и схватилась за края сбившегося одеяла. Я подтянула его к самому подбородку, поглядывая на окно. Шторы не трепыхались. Значит, опасность исходила не оттуда…