До меня не сразу дошло, что Дженсен не спит. В какой-то момент его пальцы скользнули по моей спине. Я чувствовала, как под моими ладонями бьется его сердце – в унисон с моим.
– Доброе утро, – пробормотала я.
– М-м… – Это все, что он смог произнести, зато его рука пришла в движение, потянувшись к моему оголенному плечу, и кончики пальцев добрались до подбородка. Он приподнял мне голову, и я встретила его сонный взгляд из-под полуопущенных век.
– Доброе утро.
Прежде чем я успела сказать что-нибудь, Дженсен поцеловал меня. Я запаниковала – как же так: не умылась, не почистила зубы, плюс всклокоченная после сна голова – но бесконечная нежность его поцелуя отмела все мои опасения. Он целовал меня неспешно и сладко, исследуя и пробуя на вкус, и я растворилась в ощущениях.
Когда он наконец оторвался от моих губ, я прижалась к нему всем телом, опрокидывая его на спину. Его руки спускались все ниже, к моей пояснице, и у меня вырвался судорожный вздох.
– Мне нужно выбраться из этой постели или…
Я уставилась на него, и сердце замерло.
– Или что?
Дженсен откинул голову назад, и его волосы торчали во все стороны, как и мои.
– Или мы поменяемся позами, в конечном итоге опоздаем в школу, и, скорее всего, в самый неподходящий момент нас застукает твоя мама. – Он приподнялся и поцеловал мои приоткрытые губы. – Да, причем в этот момент мы, возможно, будем голыми, так что…
Меня накрыло волной головокружения. Мысль о том, что в комнату может ворваться мама, повергала в ужас, но я все равно не отстранилась. Я прикоснулась к его щеке, пробежавшись пальцами по легкой щетине.
– Хотя нет. – Его губы изогнулись в ленивой улыбке. – Мы непременно будем голыми.
Я закусила губу. Внутри все похолодело, когда я представила себе, что между нами не останется даже тонкой материи.
Когда я заговорила, мой голос прозвучал тихо, почти шепотом.
– У меня этого никогда не было.
– В смысле? – Его рука скользнула вверх по спине, и он нежно дернул меня за волосы. – Ты никогда не раздевалась?
Мы с Гэвином, конечно, экспериментировали, пока встречались. И наши так называемые любовные игры предполагали раздевание, но…
– Нет. Я не об этом.
Он вскинул брови, и ленивая улыбка исчезла, зато глаза слегка расширились. Его лицо приобрело какое-то комическое выражение.
– Постой. Вы с Гэвином никогда не…
Я помотала головой.
– Что, ни разу?
– Не-а, – сказала я, и он выглядел настолько ошарашенным, будто услышал мое признание в том, что я – пасхальный кролик[32]. – Неужели в это так трудно поверить?
– Да, черт возьми, – пробормотал он, накрывая мою щеку растопыренной пятерней. – Черт, как же он смог устоять?
Я выстрелила в него недовольным взглядом.
– Извини. Я просто подумал…
– Заходить так далеко… мне казалось, что это неправильно. – Я пожала плечами. – Тем более что с ним было не так…
– Не так? – Дженсен сглотнул. Тяжело. – Не так, как у нас с тобой?
– Да.
Он долго смотрел на меня, а потом зажмурился.
– Блин. От этого не легче.
– Не легче?
– Удержаться от того, чтобы не раздеть тебя.
Не в силах подавить усмешку, я скатилась с него, и он застонал.
– Не поняла?
– Ох. – Дженсен закрыл глаза рукой. – Я говорил тебе, какая ты красивая по утрам?
Я улыбнулась.
– Нет.
– Так вот, ты очень красивая. – Он убрал руку, приоткрывая один глаз. – Самое прекрасное из того, что можно увидеть, проснувшись утром. – Парень сел на постели и, наклонившись, поцеловал меня в лоб. – Я лучше пойду.
– Да, – прошептала я, чувствуя, как становится тесно в груди. Я знала, как называется это чувство. Словом всего из шести букв. Это то, что я испытывала к Дженсену уже давно, даже когда хотела его ненавидеть.
Дженсен плавно поднялся, и я последовала за ним. У окна он остановился и повернулся ко мне.
– Знаешь, я могу задержаться еще на несколько минут, – прогудел парень, сияя озорной ухмылкой. – Если ты пойдешь в душ, я могу помочь.
– О нет. – Я ткнула его кулаком в грудь. – В такой помощи я точно не нуждаюсь.
Он выпрямился, положив руки на мои бедра.
– Я думаю, что ты врешь. Мне кажется, тебе хочется такой помощи.
Мои щеки вспыхнули. Черт возьми, он, как всегда, прав.
– Тебе лучше уйти.
Хмыкнув, Дженсен опустил голову и поцеловал меня. Поцеловал, как в первый и последний раз. Мое бедное сердце уже неистовствовало, когда он оторвался от меня и вылез из окна.
И не успокоилось даже после этого.
Ни когда он заехал за мной, чтобы отвезти в школу, ни когда мы, взявшись за руки, вошли в школьный вестибюль. Дженсен, казалось, не обращал внимания на вопросительные взгляды, устремленные в нашу сторону. Кто-то выглядел озадаченным, недоумевая, что он во мне нашел. У кого-то просто отвисла челюсть.
Линдс ждала меня у шкафчика в раздевалке и, склонив голову набок, с любопытством смотрела на нас. Когда мы подошли ближе, ее взгляд упал на наши сцепленные руки и снова вернулся к моему лицу.
– Я что-то пропустила? – спросила она.
Дженсен усмехнулся.
– Что ты могла пропустить?
– Должно быть, вышел в свет информационный бюллетень, на который я не подписана. – Она пришпилила меня взглядом. – Потому что вы двое держитесь за руки.
И что в этом сенсационного?
Чуть в стороне от Линдс стояли Венди и Брок. Не знаю, о чем они говорили, но, увидев нас, разом умолкли. Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя неловко из-за такого повышенного внимания. Я попыталась высвободить руку, но Дженсен держал ее мертвой хваткой.
– Да, и что дальше? – сказал Дженсен.
Глаза Линдс расширились до размеров мини-спутников. У нее за спиной Венди ткнула локтем Брока, к которому присоединился Мейсон. Кажется, мы собрали целую аудиторию зрителей.
Мои щеки вспыхнули, язык присох, не в состоянии выговорить простые слова, которые объяснили бы, кто мы друг другу, но Дженсен, похоже, предпочитал не рассказывать, а показывать.
Его пальцы скользнули по моему подбородку, когда он чуть приподнял мою голову и коснулся губ поцелуем – не мимолетным и целомудренным, а сладострастным и совсем не уместным в школьных стенах. Хуже того, когда мои губы раскрылись, он возвел этот поцелуй на совершенно новый уровень.
Вздох Венди прозвучал раскатом грома, и я знала, что должна оторваться от Дженсена. Не стоило устраивать такие шоу, но вкус его губ и ощущения, которые они дарили, обладали удивительным свойством, заставляя забыть о существовании мира вокруг нас.
– Ни хрена себе, – возбужденным шепотом прозвучал голос Линдс.
Мое лицо пылало, когда Дженсен отстранился.
– Я ответил на твой вопрос? – сказал он.
– Более чем убедительно, – ответила подруга, с ухмылкой поглядывая на меня.
Сама не знаю, почему, но я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, и мои губы уже растянулись в улыбке, когда я повернулась, сталкиваясь взглядом с парой темных глаз.
Гэвин.
Он смотрел на нас с Дженсеном так, будто я или мы оба подошли и врезали ему по яйцам. Он побледнел, и стали еще заметнее темные тени под глазами. Черты его лица посуровели, и, развернувшись, парень зашагал в обратную сторону.
Как только мы зашли в кабинет рисования, Линдс вцепилась в меня, как клещ, выпытывая подробности о нас с Дженсеном. Она была убеждена, что у нас бурный тайный роман, и это звучало куда более интригующе, чем правда.
Мисс Рид, наша замечательная учительница рисования, тут же устремилась к нам, на ходу вытирая руки о заляпанный красками рабочий халат. Мне захотелось стать невидимкой. В начале каждого урока она посылала двух учеников в кладовку за картинами, над которыми мы работали, но сегодня я чувствовала себя на редкость лениво.
Ее взгляд упал на Венди.
– Я попрошу вас с Мейсоном сходить за картинами.
Венди тяжело вздохнула.
– Мне что-то нездоровится. Может, кто-нибудь другой сходит? Пожалуйста, – заныла она.
Я закатила глаза.
– Элла? Мейсон? – воскликнула мисс Рид, положив руки на полные бедра. – Ваша очередь. Вы знаете порядок.
Черт.
Линдс сморщила нос.
– Повезло тебе.
В ее голосе не угадывалось и намека на везение, и Мейсон смерил ее взглядом.
– Я все слышу.
Она мило улыбнулась ему.
– А мне плевать.
Закатив глаза и поджав губы, я встала и направилась к двери, чтобы не оказаться втянутой в их королевские разборки. Мейсон опередил меня, с силой распахнул дверь настежь и выскочил из класса. Я вылетела следом за ним, прежде чем дверь шлепнула меня по заднице.
– Спасибо, – крикнула я ему вслед.
Одноклассник оглянулся, тряхнув светлыми волосами.
– Извини, – буркнул он, и мне показалось, что я расслышала нотки искреннего раскаяния.
Мы направились в сторону театральной мастерской, рядом с которой располагался вход в кладовку и за кулисы. Зная, как мне всегда «везет», я уже чувствовала, что половина картин еще не просохла.
– Так ты теперь путаешься с Дженсеном или как? – спросил он, толкая дверь кулаком.
Я нахмурилась, глядя ему в спину. В жаргоне парней слово «путаться» могло означать что угодно.
– Мы встречаемся.
– Встречаетесь? – На этот раз Мейсон придержал для меня дверь. – Это интересно.
Сдвинув брови, я шла следом за ним по узкому коридору. Пахло плесенью и скипидаром.
– И чем же это так интересно?
Он пожал плечами.
– Ну, как тебе сказать. Ты же знаешь, он не встречается с девушками. Просто трахает их. Вот и все.
Я подавила желание сказать Мейсону, что у нас все по-другому, но потом подумала, что мои долгие объяснения лягут впустую на клетки его давно прокуренного мозга.
Парень прошел вглубь кладовой, лавируя между мольбертами и штабелями картин с прошлых занятий.
– Все выпали в осадок, увидев вас вместе. Не он ли пригласил тебя в восьмом классе на танцы, а пото