Я отстранилась от Дженсена и принялась наматывать на пальцы еще влажные волосы, пытаясь осознать смысл сказанного. Фейк. Кто-то проник в мой дом, чтобы повесить чучело.
Я даже не знала, как к этому относиться.
– Это могла быть просто шутка, но, в свете последних событий, думаю, тебе стоит переехать к кому-нибудь на время, – предложил он.
– Разумно. – Дженсен обнял меня за плечи. – Ты могла бы пожить у отца.
Шоу кивнул.
– Отличная идея. Он живет в городе?
– На той стороне, возле Шефердстауна. В квартале от… – Дженсен пустился в объяснения, а я уставилась в сторону дома.
Тело оказалось поддельным.
Но предупреждение – достаточно ясным.
– Но, мама…
Мама уперла руки в бока.
– Я не хочу, чтобы ты ночевала в этом доме. Я хочу, чтобы ты переехала к отцу.
Я переступила с ноги на ногу.
– Да, но как же ты?
– Я собираюсь вернуться в офис, а завтра попрошу кого-нибудь из охраны заехать домой и проверить, все ли в порядке, а потом поживу у сестры. – Она замолчала, нахмурившись. – И, думаю, пора обзавестись разрешением на оружие.
Я поджала губы.
– Но…
– Дорогая, я не могу оставаться в доме твоего отца и не хочу, чтобы ты жила в гостинице. Все, разговор окончен. Собирай вещи.
Я уже приготовилась топнуть ногой. Я хотела остаться с мамой. Но, кажется, она меня не слышала. Пришлось изобразить глубокую обиду.
Однако и это не подействовало.
– Ее отец возвращается домой не раньше восьми. – Мама взглянула на Дженсена. Он тихо сидел в кресле, не вмешиваясь в наш спор. Мама, похоже, уже решила, что он будет моей нянькой. – И Роуз тоже.
– Я побуду с ней.
– Хорошо. – Она выстрелила в меня взглядом, призывая поторопиться.
Я вздохнула. Дженсен поплелся следом за мной наверх. В моей спальне полицейский все еще возился с окном. Слава богу, чучело сняли и унесли. Я замялась на пороге, не решаясь войти. Смогу ли когда-нибудь снова лечь спать в этой комнате?
Как и в этом доме.
– Давай поскорее покончим со сборами, – сказал Дженсен, поглядывая на полицейского.
Чувствуя себя не в своей тарелке, я схватила из шкафа багажную сумку и начала запихивать туда одежду. Внешне я старалась вести себя спокойно, но внутри все клокотало. Гнев. Страх. Смятение. И снова злость. Все это я переживала одновременно.
Я хотела, чтобы этот кошмар закончился.
Громыхая вешалками, я сдернула с них пару свитеров и захлопнула дверцу шкафа.
Я хотела знать, кто это делает.
Нагнувшись, я достала из ящика несколько пар носков, а потом открыла верхний с нижнем бельем.
Я хотела знать, почему это происходит.
Но кто ответит на эти вопросы? Полиция понятия не имела, кто и зачем это делает и когда придет конец. Никто даже не мог сказать, что с Броком: то ли он в бегах, то ли его уже нет в живых. Никто ничего не знал.
– Я готова, – сказала я, застегивая сумку.
Дженсен вопросительно посмотрел на меня.
– Точно? Может, захватишь еще что-нибудь из одежды?
– Может быть.
Дернулся уголок его губ.
– Ну, тогда вперед.
Я подняла сумку с кровати и перекинула ее через плечо. Покидая комнату, я бросила взгляд на вентилятор, а потом на окно. Неважно, что здесь произошло, но это место уже никогда не будет прежним.
И от этой мысли закипала кровь.
Я вышла за дверь и с трудом сдержалась, чтобы не врезать ногой по стене. Трубка телефона все еще валялась на столике в холле. Я подняла ее и вернула на базу. Почему телефонная трубка на кухне оказалась снятой с базы? Вот еще одна головоломка, которая не давала мне покоя.
– Мы можем пока заехать ко мне домой. Родители вернутся только поздно вечером. Оба на работе, – предложил Дженсен, когда мы спускались по лестнице.
– Поехали, – выдохнула я. – Я не против.
Парень пристально посмотрел на меня и кивнул. Я зашла на кухню попрощаться с мамой. Она обещала не задерживаться дома и поскорее уехать Я обняла ее и поцеловала.
До дома Дженсена было рукой подать, и уже через пару минут мы парковались на его подъездной дорожке. Низкие тучи обещали очередной дождь. Я вылезла из машины, захлопнула за собой дверцу и, покусывая губу, огляделась по сторонам. Густая живая изгородь надежно закрывала двор, но я не могла избавиться от ощущения, что за нами наблюдают.
Может, это интуиция.
А может, и паранойя.
Мы прошли под старым черным орехом, глядя под ноги, чтобы не наступить на скорлупки. Дженсен достал из кармана ключи.
– Держись ближе ко мне. Я хочу осмотреть дом.
Сердце екнуло.
– Ты думаешь, он мог побывать и здесь?
– Я так не думаю, но хочу проявить осторожность.
Разумный шаг, ничего не скажешь. Если уж на то пошло, нам следовало бы попросить одного из полицейских осмотреть дом Дженсена. Но сейчас уже поздно. Я ходила за ним хвостом, пока он проверял все помещения, двери и окна. К тому времени, как мы добрались до последней комнаты на втором этаже – спальни Дженсена, – оставалось около часа до возвращения домой моего отца.
Я так давно не бывала в его комнате и теперь особенно внимательно оглядывала ее, пытаясь отвлечься.
Со стен исчезли спортивные плакаты, зато флажок Университета Западной Вирджинии торчал над изголовьем кровати. Пока Дженсен торопливо убирал разбросанные носки и бог знает что еще, я отвернулась к письменному столу, заваленному бумагами. Я узнала листок с заданием по английскому. Из-под стопки тетрадей выглядывал справочник Мэрилендского Университета.
У меня перехватило дыхание.
Я обернулась: Дженсен как раз запихивал в шкаф пару кроссовок. Когда он выпрямился, лицо его порозовело. Парень подошел к кровати и, плюхнувшись на нее, похлопал по месту рядом с собой.
Я задумчиво сжала губы.
– Как ты думаешь, нам удастся туда попасть?
Его брови сошлись на переносице.
– Попасть куда? В дом твоего отца?
– Нет. – Если бы все было так просто. – В Университет Мэриленда.
– Что? Ох, детка… – Он выпрямился. – Обещаю, мы с тобой будем там учиться.
– Хорошо бы… – Звучало заманчиво, только вряд ли он мог это пообещать. Никто не мог. Да и выпускные экзамены в школе, как и отъезд в колледж, казались чем-то очень далеким. Черт возьми, даже до Дня Благодарения надо было еще дожить.
Я не могла избавиться от ощущения, что наше время на исходе. Что фейковый висельник – больше чем предупреждение. Скорее, прелюдия.
Видит бог, я не хотела ни о чем думать, хотела только одного – еще раз ощутить то невероятное тепло, что согревало меня днем в объятиях Дженсена. Ведь неизвестно, выпадет ли нам шанс испытать это снова.
Не знаю, что на меня нашло, но, перехватив вопросительный взгляд Дженсена, я просто перестала думать.
Подойдя к нему, я сделала совершенно не нужный вдох и, прежде чем успела включить мозг, скинула с себя рубашку.
– Элла. – Дженсен схватился за край кровати, и его взгляд скользнул с моего лица вниз. – Что ты делаешь?
– Ничего, – прошептала я.
Его взгляд спустился еще ниже.
– Я бы так не сказал.
Мои ноги стали ватными, когда я шагнула вперед и положила руки ему на плечи. Он откинул голову назад, и кадык заходил ходуном, когда я забралась к нему на колени, обхватывая ногами его бедра. Он поддержал меня, пока я устраивалась поудобнее.
Его губы раскрылись, но, прежде чем он успел что-то сказать, что наверняка внесло бы логику в мои действия, я впилась в него поцелуем. Он издал глубокий звук, и его ладони легли на мою поясницу. Наши рты слились. И я больше не думала. Только чувствовала.
Мы прервали поцелуй лишь на мгновение, когда я схватила его за рубашку, и он поднял руки, помогая мне стянуть ее. Мой взгляд скользнул по золотистой коже его плеч и груди, кубикам живота.
Вау. Красотища.
Когда я подняла взгляд, он усмехнулся.
Я прижалась к нему всем телом, словно хотела соединиться с ним в одно целое. Его кожа, теплая и твердая, возбуждала меня. Я протянула руку, вплетаясь пальцами в его волосы. Жар хлынул в мои вены, и, если бы время остановилось, я бы почти поверила в то, что мы – двое обычных подростков, занимающихся обычным делом.
Я проникла языком в его рот и попробовала его на вкус. Глубокий, сексуальный звук вырвался из его груди, и он обхватил рукой мой затылок.
– Элла. – Его голос коснулся теплом моих губ.
– Не надо, – прошептала я, теснее прижимаясь к нему бедрами.
И следующее мгновение уже лежала на спине под тяжестью его тела, и это ощущение стало для меня настоящим потрясением.
Сердце трепыхнулось, но тут он начал отстраняться. Что-то похожее на отчаяние овладело мной. Я схватила его за руки, не отпуская, крепче прижимая к себе, горя желанием забыться в чувствах.
Наши глаза встретились и уже не отпускали друг друга. Его напоминали океан ранним утром, переливающийся под солнечными лучами. Я перестала дышать. Пронзительность его взгляда… она лишала меня воли. Дженсен впился губами в мой рот, и его поцелуй унес меня туда, где только и хотелось находиться; туда, где не существовало никого, кроме нас двоих. Наши ноги переплелись. Его руки блуждали по моему телу, и мы целовались, как никогда прежде, как в последний раз, и уже не хватало ни сил, ни дыхания. Я скользнула рукой по его груди, вычерчивая кончиками пальцев каждую ложбинку и выпуклость его мышц. Наконец я добралась до пуговицы на джинсах.
Он перехватил мое запястье.
– Элла…
– Что? – Я снова взялась за пуговицу, и он опять остановил меня. Облокотившись на заметно дрожавшую руку, парень прижал мою ладонь к своей груди. Я почувствовала, как сильно бьется его сердце. – Дженсен?
– Только не так, – сказал он, приподнимаясь.
Казалось, он говорит на другом языке.
– Что?
Дженсен закрыл глаза.
– Мы не можем.
Да плевать я хотела на все запреты.
– Почему?
Он застонал.
– Уверен, я буду бесконечно задавать себе этот вопрос.