– Как насчет стаканчика вина? – предлагаю я.
– Я целиком «за».
Достаю бутылку «Пино нуар». Брэд окидывает кухню внимательным взглядом.
– А ты не думала купить этот дом? – неожиданно спрашивает он.
– Этот? Я его обожаю. Но он мамин.
– Тем больше причин поселиться здесь. – Брэд облокачивается на стол. – По-моему, этот дом похож на тебя, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Я вытаскиваю пробку из бутылки.
– Правда?
– Правда. Он такой же элегантный, как ты. Такой же… деликатный и сдержанный. И в то же время от него исходит тепло.
Слова его ласкают мне слух.
– Спасибо.
– Подумай о том, чтобы поселиться здесь.
Я ставлю стаканы на стол:
– Ты сам знаешь, придется выкупать дом у братьев, а мне такая покупка не по карману.
– Когда ты получишь наследство, ты, конечно, сможешь его выкупить.
– Ты забыл, для того, чтобы получить наследство, я должна влюбиться и родить ребенка. А вдруг мой возлюбленный не захочет жить в мамином доме?
– Захочет как миленький. И тут неподалеку парк, будет где гулять с детьми.
Брэд говорит с такой уверенностью, что мне начинает казаться: все так и выйдет. Я протягиваю ему стакан с вином:
– Мама никогда не говорила, почему она в завещании запретила продавать дом целый год после ее смерти?
– Никогда. Но я думаю, она догадывалась, что тебе понадобится жилье.
– Я тоже так думаю.
– Наверное, она надеялась, что, пожив здесь, ты уже не захочешь расставаться с этим домом. – Брэд вертит в пальцах стакан. – Но она хотела, чтобы ты вышла из зоны комфорта. Поэтому и внесла в завещание оговорку относительно сроков пребывания в доме.
– Подожди… что за оговорка такая?
– А ты не помнишь? Согласно завещанию, никто из детей Элизабет не имеет права жить в этом доме более тридцати дней подряд.
– У меня это совершенно вылетело из головы, – признаюсь я. – Значит, я не могу здесь остаться? И должна подыскать себе другое жилье?
– Угу. Об этом говорится в завещании. У тебя ведь есть копия, верно?
– Я только что купила собаку! – причитаю я, сжав голову руками. – Ты понимаешь, насколько это усложнит поиски? Во многих домах запрещено держать животных. А мебель? Свою я отдала в Джошуа-Хаус, а денег на покупку новой у меня нет.
– Не надо истерик! – Брэд ставит стакан на стол и сжимает мои запястья. – Уверен, все устроится. На прошлой неделе ты провела ночь в Джошуа-Хаусе, так что формально отсчет времени только начался. Можешь не спеша подыскивать себе что-нибудь подходящее.
Я выдергиваю запястья из его рук:
– Так, повтори еще раз. Значит, если я провела ночь в другом месте, отсчет прервался, и формально я прожила в этом доме всего шесть дней?
– Именно так.
– Насколько я поняла, если каждый месяц проводить ночь-другую не здесь, а, скажем, в Джошуа-Хаусе, я так никогда и не превышу этот чертов лимит?
– Ну, я думаю, что…
– Выход найден! – расплываюсь я в победной улыбке. – Я могу жить здесь до бесконечности.
Прежде чем Брэд успевает возразить, я поднимаю бокал, наполненный водой:
– Ура!
– Ура! – вяло откликается он, чокаясь со мной. – Ты решила воздержаться от вина?
– Да, пока мне лучше не пить.
Рука Брэда замирает, так и не донеся стакан до губ.
– Слушай, насколько я помню, сегодня ты сказала, что постоянно чувствуешь себя усталой?
– Верно.
– И не позволяешь себе выпить даже глоток вина?
– Ты чертовски наблюдателен.
– Вот это номер! Ты беременна!
– Это всего лишь предположение! – отвечаю я со смехом. – Я купила тест на беременность, но пока что не решаюсь его сделать. На следующей неделе, наверное, наберусь смелости.
– Ты боишься положительного результата?
– Нет! Отрицательного! Это будет крушением всех моих надежд! – Я поднимаю глаза на Брэда. – Конечно, я мечтала, что все будет иначе. Растить ребенка в одиночку не просто. И конечно, если я действительно беременна, я поставлю Эндрю в известность. Пусть сам решает, как ему поступать. Но если ребенок ему не нужен, я прекрасно обойдусь и без его помощи. Выращу ребенка сама и…
– Кто бы в этом сомневался! – перебивает Брэд. – Успокойся, Б. Б. Ты говоришь так, словно все уже ясно. Погоди, не впрягай телегу впереди лошади.
– Ты просто свихнулся на этих дурацких лошадях!
Брэд гладит меня по руке:
– Я хорошо тебя знаю, Бретт. Ты слишком возбуждена. Прошу тебя, не строй никаких планов, пока не убедишься, что действительно беременна.
– Увы, это невозможно, – вздыхаю я. – Я не просто возбуждена. Впервые с тех пор, как маме поставили страшный диагноз, я чувствую себя счастливой.
Со стаканами в руках идем в гостиную, где, растянувшись на ковре у камина, лежит Руди. Брэд вытаскивает из кармана конверт под номером шесть:
– Ну что, послушаем, что твоя мама написала по поводу Руди?
– Конечно! – Я сворачиваюсь в глубоком кресле, поджав под себя ноги, Брэд опускается на диван.
– Черт, очки забыл! – восклицает он.
Я встаю и приношу ему мамины очки, лежащие на секретере:
– Может, эти подойдут?
Он с сомнением косится на яркую лиловую оправу, но все же водружает очки на нос. Вид у него в этих стильных женских очках такой прикольный, что я покатываюсь со смеху.
– Видел бы ты себя сейчас! – выдыхаю я между приступами хохота. – Вот умора!
Брэд усаживает меня на диван и шутливо грозит кулаком.
– А это тебе тоже кажется забавным? – рычит он и скрежещет зубами. – Насмешек над своей персоной я не потерплю.
– Ох, прекрати! – стенаю я и снова захожусь смехом.
Мы затеваем возню, а когда успокаиваемся, Брэд садится на диван рядом со мной. Левая его рука касается моей шеи. Порядочная женщина в такой ситуации немедленно отодвинулась бы. В конце концов, Брэд только что расстался со своей подругой и еще питает к ней нежные чувства. Но я остаюсь там, где сидела.
– Не шали! – говорит он, пытаясь развернуть письмо одной рукой.
– Хорошо, бабушка, буду сидеть тихо, – отвечаю я и прижимаюсь к нему. – Читай!
Брэд ухмыляется, но все же начинает читать:
– «Дорогая моя девочка, поздравляю с тем, что у тебя появился четвероногий друг! Я так за тебя счастлива! В детстве ты обожала животных. Увы, став взрослой, ты забыла об этой любви. Причины мне неизвестны, хотя я о них догадываюсь».
– Эндрю был повернут на чистоте и порядке. Мама об этом знала.
– «Помнишь бездомного колли, с которым мы подружились, когда жили в Роджерс-Парке? Ты назвала его Лерой и умоляла нас взять его домой. Ты себе не представляешь, дорогая, как я хотела выполнить твое желание. Между мной и Чарльзом разразилась настоящая битва, из которой он вышел победителем. Он был слишком брезглив и утверждал, что не сможет жить в доме, где пахнет псиной».
Я выхватываю письмо из рук Брэда и перечитываю последнюю фразу.
– Похоже, я и в самом деле выбрала мужчину, похожего на Чарльза. Думала, если меня не любил отец, может, полюбит его двойник.
Брэд гладит меня по плечу:
– Но теперь ты наконец поняла, не стоит доказывать Чарльзу Болингеру – и любому другому мужчине, – что ты достойна любви.
– Да, теперь, когда тайна открылась, я чувствую себя увереннее. Жаль, что мама так долго скрывала от меня правду.
Брэд кивает и продолжает чтение:
– «Заботься хорошенько о своей милой дворняжке. Ты ведь выбрала дворняжку, правда? Если ты пустишь собаку спать на втором этаже, позволь дать тебе один совет. Убери с кровати покрывало, постоянно отдавать его в чистку слишком накладно. Уверена, любовь моя, что твой питомец подарит тебе много счастливых мгновений. Мама».
Я забираю у Брэда письмо и быстро его перечитываю.
– Она знала, что я буду жить в ее доме. Но как она об этом догадалась?
– Не знаю, – пожимает плечами Брэд. – Наверное, пришла к этому выводу путем логических рассуждений.
– Каких именно?
– Эндрю не хочет держать дома собаку, значит, если у тебя появилась собака, ты больше не живешь с Эндрю. А если ты больше не живешь с Эндрю, где тебе еще жить, как не в этом доме?
– Значит, мама хотела, чтобы я поселилась здесь. Но зачем тогда эта оговорка насчет тридцати дней? Это какая-то ошибка! – Голос мой звучит уверенно, но в глубине души я понимаю, что обманываю сама себя.
Мы с Брэдом уютно устроились на диване, ноги наши лежат на журнальном столике. На экране телевизора мелькают финальные титры «Белого Рождества». Брэд допивает оставшееся в бокале вино и смотрит на часы:
– Господи боже, мне пора! – Он вскакивает на ноги и потягивается. – Я обещал маме, что приеду к ним завтра утром. До Рождества осталось всего два дня, и она хочет, чтобы я помог ей нарядить елку.
Похоже, Брэд и его родители собираются праздновать Рождество, старательно не замечая, что в семье что-то не так. В точности как я.
– Перед отъездом ты должен получить свой рождественский подарок.
– Ну зачем ты на меня тратилась! – машет руками Брэд. – Хотя, конечно, получить подарок – это здорово. Жду с нетерпением!
Я нахожу под елкой нарядный пакет и протягиваю ему. У Брэда глаза лезут на лоб, когда он извлекает из коробки деревянный кораблик.
– Какой красивый!
– Это подарок со значением, – улыбаюсь я. – Ведь ты сидишь у руля моей спасательной шлюпки.
– Скажешь тоже! – Брэд целует меня в лоб. – Но даже если это так, помни, что капитан – ты сама. А я просто член команды. – Он встает с дивана. – Подожди, у меня тоже есть для тебя кое-что. – Брэд выходит в коридор и возвращается с маленькой серебристой коробочкой в руках. – Это тебе.
В коробочке, на красной бархатной подушке, посверкивает золотой кулон в виде крошечного парашюта.
– Он при любых обстоятельствах обеспечит тебе мягкую посадку, – улыбается Брэд.
Я с умилением разглядываю кулон:
– Какое чудо! Спасибо, Брэд. Я так благодарна за то, что ты был рядом эти три месяца. Серьезно, если бы не ты, у меня бы окончательно опустились руки.