– Кто бы там ни был, скажи ему, что мы обедаем, – напутствует его Джоад.
– Правильно, – подхватывает Кэтрин и бросает взгляд на теплый комочек, свернувшийся у нее на коленях. – Малышка Остин не хочет, чтобы ее беспокоили в обеденное время.
Мы передаем друг другу тарелки, я накладываю Зои салат. Через минуту Тревор возвращается, довольный тем, что прекрасно выполнил поручение.
– Кто это был, солнышко? – спрашиваю я.
– Какой-то доктор, – отвечает мой племянник. – Я велел ему уходить.
– Доктор Мойер? – спрашивает Джей.
– Угу, – отвечает Тревор, грызя хлебную палочку.
Джей смотрит в окно, по которому стекают дождевые капли:
– Кто бы мог подумать, явился Герберт!
Он вскакивает из-за стола, едва не опрокинув свой стул, и уже хочет бежать к дверям. Потом, спохватившись, поворачивается ко мне:
– Ты его приглашала?
– Нет, – качаю я головой, встаю и откладываю салфетку. – Но еды у нас более чем достаточно. Сиди, Джей. Пойду приведу его.
Через двадцать секунд я уже в холле. Мысли мои играют друг с другом в чехарду. Господи боже! Герберт решил прийти именно в тот день, который, как он надеялся, станет днем нашей свадьбы. Быть может, это знак, который послала мне мама? Быть может, она не хочет, чтобы мы с Остин остались без мужской помощи и поддержки. Она считает, я должна дать Герберту еще один шанс. Может быть, на этот раз я все же сумею высечь из своей души магическую искру любви.
Я открываю дверь, и в дом врывается ветер. На заднем дворе звенят мамины китайские колокольчики. На крыльце никого. Ветер треплет мои волосы, я безуспешно пытаюсь их пригладить. Куда делся Герберт? Дождь хлещет меня по лицу, не дает ничего разглядеть толком. Я решаю вернуться в дом, но прежде, чем закрыть дверь, вижу его. Он переходит улицу под большим черным зонтом.
– Герберт!
Он поворачивается. На нем плащ от «Барберри», в руке – букет полевых цветов. Я возвращаюсь на крыльцо, невзирая на дождь и ветер. Теперь я вижу, что на лице его сияет улыбка.
Я сбегаю по ступенькам и бросаюсь ему навстречу. Через несколько мгновений моя шелковая блузка промокает насквозь, но мне на это наплевать.
Он, смеясь, бежит ко мне. Оказавшись рядом, он укрывает меня под своим зонтом. Мы так близко друг к другу, что я вижу свежий порез от бритья у него на подбородке.
– Вот не ожидала, что ты придешь, – шепчу я.
Гаррет Тейлор улыбается и вручает мне букет промокших цветов:
– Я отменил свои планы. Не отложил на другой день, а именно отменил. Навсегда.
Сердце мое отплясывает какой-то буйный танец.
– Может, не стоило этого делать? – бормочу я, пряча лицо в ярко-красные маки.
– Стоило.
Он глядит на меня не отрываясь и убирает мне за ухо прядь намокших волос:
– Я не мог допустить, чтобы наша встреча в очередной раз не состоялась. И я не мог больше ждать ни дня, ни минуты. Я должен немедленно рассказать тебе, как скучал по забавной учительнице, с которой так приятно было болтать по телефону. Должен рассказать, что я с первого взгляда влюбился в прекрасную незнакомку, с которой сталкивался то в дверях дома, то на беговой дорожке, то на платформе. – Он улыбается и большим пальцем гладит меня по шее. – Сама понимаешь, когда сегодня выяснилось, что эти две – одна и та же женщина, у меня не оставалось другого выхода, кроме как примчаться на твой зов, – произносит он чуть охрипшим голосом. – Знаешь, у меня перед глазами до сих пор стоит печальная картина: мой поезд отходит от станции, а женщина моей мечты стоит на платформе и машет на прощание.
Он сжимает меня в объятиях, и я чувствую, что наконец оказалась в том месте, куда стремилась всю жизнь.
– В тот день я бежала за поездом, потому что увидела тебя, – шепчу я, уткнувшись носом в его грудь. – А ехать мне нужно было в другую сторону.
Он чуть отступает, берет меня за подбородок указательным пальцем и смотрит мне прямо в глаза, а потом приникает к моим губам долгим, медленным, упоительным поцелуем.
– Ты меня все же поймала, – говорит он.
Взявшись за руки, мы поднимаемся по ступенькам крыльца. У Гаррета в свободной руке черный зонтик, у меня – букет цветов.
Прежде чем войти в дом, я смотрю на небо. Серебряный зигзаг молнии разрезает свинцовую завесу туч. Будь рядом мама, она погладила бы меня по руке и сказала: «Не бойся, дорогая, завтра мы снова увидим солнце».
А я ответила бы, что счастлива даже под дождем.
Эпилог
Я стою перед зеркалом в комнате, которая прежде была маминой спальней. Теперь она выглядит иначе, повсюду – следы моей новой жизни. И все же комната хранит мамин аромат, и всякий раз, входя сюда, я ощущаю ее присутствие. Этот дом пропитан ею насквозь. Стоит мне опуститься на ее кровать, я обретаю покой и утешение. Но в отличие от тех горестных дней, что я пережила почти два года назад, утешение мне теперь требуется редко.
Я застегиваю жемчужное ожерелье. Из детской – бывшей моей комнаты – доносится смех моей дочки. Я улыбаюсь и в последний раз бросаю взгляд на свое отражение в зеркале. Неожиданно в зеркале появляется счастье моей жизни. Я поворачиваюсь, испытывая поистине райское блаженство.
– Кто принес мою большую девочку? – спрашиваю я у Остин.
– Папа, – отвечает дочка.
В нарядном платьице с оборочками и в шапочке в горошек она просто куколка.
Гаррет целует ее в щечку и указывает на меня:
– Посмотри, какое у мамочки красивое белое платье. Наша мама – красавица, правда?
Остин хохочет и утыкается личиком ему в шею. Поразительно умный ребенок! Я следую ее примеру и тоже тычусь носом в его загорелую шею. В ослепительно-белой рубашке и элегантном черном костюме он выглядит потрясающе.
Гаррет обнимает меня за плечи:
– Сегодня – особенный день. Нервничаешь?
– Ни капельки. Только слегка волнуюсь.
– И я тоже. – Он наклоняется и целует меня в ухо. – Я не заслуживаю такого счастья. Заслужить такое счастье совершенно невозможно.
По спине моей пробегают мурашки.
Мы уже садимся в машину, и тут я вспоминаю, что не взяла программку церемонии. Пока Гаррет устраивает Остин в детском креслице, я возвращаюсь в дом.
Сейчас в доме стоит полная тишина – ни лепета Остин, ни чудесного смеха Гаррета. Стопка бумажных листов лежит на столике в гостиной, именно там, где я их оставила. Я беру их и поворачиваюсь, чтобы уйти, но мой взгляд падает на мамину фотографию. В глазах ее светятся искорки, словно она радуется, глядя на меня. Да, если бы она оказалась сейчас рядом, то была бы очень рада.
– Пожелай мне удачи, мама, – шепчу я.
Я беру одну программку из стопки и кладу ее рядом с фотографией.
Закрываю дверь и бегу к машине, где ждут меня двое – мой муж и моя маленькая дочь. Те, кого я люблю так, что у меня останавливается сердце. Те, за кого я готова умереть.
Благодарности
Никогда прежде я не ощущала, что «благодарность» – слишком слабое слово для выражения моих чувств. Но до тех пор, пока люди не изобрели более адекватного слова, приходится довольствоваться тем, что есть.
Благодарю моего замечательного агента Дженни Бент за то, что она предоставила шанс неизвестному автору со Среднего Запада и помогла мне осуществить мою мечту. Выражаю признательность Николь Стин, взявшую на себя решение всех деловых вопросов. Приношу множество благодарностей Кэрри Ханиган и Андреа Барцви, которые тоже поверили в «Список заветных желаний». Огромное спасибо Брэнди Риверсу из «The Gersh Agency», а также многочисленным зарубежным агентам и редакторам, благодаря которым произошло то, о чем я даже не мечтала: мой роман увидел свет в разных странах.
Моя глубочайшая признательность и восхищение Шоне Саммерс, моему фантастическому редактору, ее суперпрофессиональному ассистенту Саре Мерфи, а также всей команде «Random House Publishing Group». Их знания и опыт сопоставимы только с их невероятной добротой.
Отдельное спасибо моей первой читательнице – моей милой маме. Прочтя роман, она оставила на моей голосовой почте такое восторженное сообщение, что я не решалась стереть его целых полгода. Спасибо папе, чья неколебимая вера в мой успех наполнила меня стойкостью и упорством. Спасибо моей тете Джеки Мойер, проглотившей мою книгу с особой жадностью, за ее бурные похвалы и бесценные советы.
Фридрих Ницше как-то сказал: «Хороший писатель черпает не только из собственной души, но и из душ своих друзей». Когда я писала эту книгу, мои друзья служили мне источником вдохновения. Моя особая признательность тем, кто прочел рукопись задолго до того, как я осмелилась называть себя писателем. Спасибо моей замечательной подруге Эмми Бейли-Олл. Она так часто подсказывала мне нужное слово или фразу, что я могу назвать ее своим соавтором. Мои чудесные друзья Шерри Брайанс Бейкер и Синди Везерби Тусиньо сумели убедить меня в том, что мне действительно есть что сказать. Благодарю мою дорогую подругу и невероятно талантливого писателя Келли О’Коннор Макнис за ее щедрые похвалы и руководство, а также за то, что она вдохновила меня встать на этот чудесный путь. Спасибо удивительной Пэт Косциа за ее беспримерный энтузиазм. Спасибо Ли Вернаско, в свои девяносто два года ставшей самым старшим и самым увлеченным моим читателем. Вы для меня настоящий источник вдохновения. Благодарю милую Нэнси Шерцинг за то, что предложила мне своих очаровательных дочерей в качестве читателей. Клэр и Кэтрин, ваши замечания были самыми ценными из всех, что я получила. Спасибо!
Я очень признательна девчонкам из салона «Меридиан»: Джони, Карлине и в особенности Меган – за то, что они передали мою рукопись множеству своих знакомых и позволили мне почувствовать себя настоящим писателем. Благодарю Мишель Бернетт, сказавшую Биллу, что после работы она должна срочно мчаться домой, чтобы дочитать мой роман. Благодарю несравненную Эрин Браун, чьи редакторские услуги были лучшей инвестицией, которую я когда-либо сделала. Спасибо Линде Пекхем и Деннису Хинрихсену, которые учили меня писательскому ремеслу. Без них эта книга никогда не была бы написана. Спасибо моим помощникам Ли Ривз и Стиву Роллу, многократно превосходящих меня талантом. Благодарю судьбу за то, что она послала мне еще одного помощника – Эда Нунана, который превратил совместную работу в наслаждение. Моя особая признательность Морин Диллон и Кэти Марбл, которые терпеливо разъясняли особенности работы отделения интенсивной терапии новорожденных.