Ничего не знал он и о своих родителях. Сказал только, что не помнит их, но знает, что они были. Анна Николаевна жалела Будду-сироту и реализовывала свои материнские инстинкты, столько времени дремавшие.
Будда говорил, что родился он не на земле и помнит только розовое сияние прекрасных цветов, которые его окружали. Потом сияние исчезло, и Будда уснул. И спал он до тех пор, пока в потайную комнату не проникла Анна Николаевна со своей компанией.
Что же касается Влада и Лизы, то они жили несуетной счастливой жизнью семейной пары. Свадьбу сыграли первого июня, особо не приглашая гостей. Лиза переехала жить к Владу и, поскольку была масса дел в особняке, редко виделась с родителями. Влад залечил два Лизиных зуба, она ездила с ним на работу в клинику и уже привыкла к шуму бормашин, хотя, казалось бы, привыкнуть к нему невозможно.
Молодожены стали также посещать спиритические сеансы профессора Верейского. Лиза как ассистентка, хотя при заработках Влада деньги ей были не нужны, а Влад как ее защитник и наблюдатель. Сеансы проходили гладко, больше не было никаких вспышек и потерь памяти. Лиза ассистировала, наблюдая за тем, как внук профессора Глеб погружается в транс и начинает общаться с потусторонним миром. Духи, можно сказать, выстраивались в очередь к профессору и его внуку для того, чтобы пообщаться с людьми из реальности. А еще Лиза знала, что Глеб страдает от первой любви. К ней. Но поделать ничего не могла, сама она по уши втюрилась в своего лемурийца. Глеб страшно ревновал и все искал повода, чтобы поговорить с Лизой наедине, но такого повода не было, Влад просто не оставлял Лизу одну.
В такой благодати наши герои прожили до середины июля, и тут на Лизу свалилась беда. Она начала видеть сны.
Нет, Лиза видела сны и раньше, но они были нестрашные и нетревожные. А эти…
Снилось Лизе, что идет она в одиночестве по ночному Водопьяновскому парку и выходит на некую поляну. А на поляне той собрались сатанисты, разожгли пламя, воздвигли алтарь и говорят Лизе:
— Отличненько! Тебя-то мы и принесем в жертву нашему повелителю.
— Только попробуйте! — говорит Лиза. — Я сама кого хочешь в жертву принесу!
И тут у сатанистов в руках оказываются бутылки с водой.
— Смотри, умертвие, — говорят они. — Мы не шутим. Иди с нами, иначе зальем.
И Лиза понимает, что она снова стала умертвием и что вода теперь для нее все равно что кислота. Она дрожит (в смысле Лиза, а не вода) и, повинуясь сатанистам, идет к бушующему пламени. Что удивительно, пламя не обжигает ее, оно как прохладный шелк, и Лиза уже хочет возлечь на алтарь, как вдруг слышит крик:
— Стой! Тийя, не смей!
Она смотрит сквозь пламя и видит высокого всадника на гнедом коне. За плечами всадника развевается алый плащ с белым подбоем, в руках его сверкающий меч, которым он устрашает сатанистов так, что они разбегаются.
Лиза смотрит на всадника, но не видит его лица. Вместо лица чернота, провал, пустота. И это так страшно, что она кричит. Кричит и просыпается.
— Опять? — спросил ее Влад, приподнимаясь на локте.
Они лежали в кровати в доме Влада. Лиза постепенно приходила в себя после сна. Ее окружали привычные вещи и стены. Вот комод, на котором светится бледной лампочкой ночник, вот тумбочка, на ней хрустальный стакан с водой, часы и книга. Часы показывают половину четвертого. За окнами, раскрытыми по случаю жары, светлый сумрак летней ночи. Где-то под потолком звенит одинокий комар, еще не отравленный парами «Фумитокса». Но самое главное — рядом тепло любимого тела, заботливые руки, тревожащиеся глаза.
— Малышка, как ты? — Влад погладил Лизу по лбу и почувствовал, что ладонь мокрая.
Лиза села в постели, обхватила голову руками:
— Это кошмар какой-то!
— Про всадника с пустым лицом?
— Да, я тебе рассказывала… Повторяется вот уже который раз. А знаешь, иногда снится другой сон.
— Какой?
— Будто я иду по лугу и собираю цветы. Так много полевых цветов! И вдруг вижу — спиной ко мне стоит мужчина. Я обхожу его, заглядываю в лицо — а лица нет, одна пустота и чернота. Я чувствую себя очень одинокой в этих своих снах. Скажи, Влад, а не может быть эта повторяемость снов симптомом какого-нибудь психического заболевания? Может, у меня голова не в порядке?
— Вроде нет. Но если хочешь, сходим к психиатру, моему знакомому. Вместе ординатуру заканчивали. Может, он пропишет что-то успокоительное, снотворное.
— Ой! — Лиза схватилась за горло. — Опять тошнит!
Благо к спальне была пристроена ванная с туалетом.
Лиза вскочила с кровати и склонилась над раковиной. Ее долго рвало водой и желчью. Влад встал с кровати и подошел к жене:
— Бедолага… Может, ты все-таки беременна?
— Надо проверить. У меня в комоде где-то валялся тест.
— Сейчас найдем. Ты иди ляг, не стой на холодном полу.
— Да он не холодный этим-то летом…
— Все равно.
Лиза, ослабевшая, в испарине, легла в кровать. Простыни были влажными. И так плохо, да еще тут эта жара… Мир словно ополчился против них с Владом…
Муж рылся в верхнем ящике комода, где они обычно держали лекарства и всякую бытовую мелочовку.
— Нашел, смотри-ка! — сказал он, подняв в руке палочку теста в упаковке.
Через несколько минут они с Лизой сидели и напряженно смотрели вдвоем на использованный тестер.
— Сколько полосок? — спросил Влад.
— Вроде две… — севшим голосом сказала Лиза.
— Значит, у меня в глазах не двоится! Лизочек, это значит…
— Ну вроде беременна я. Ой, Влад…
— Милая! — Лемуриец обнял жену. — Мы сегодня же утром поедем в консультацию, все проверим. Вот почему тебя тошнит. Может, и сны поэтому. У беременных всякое бывает…
— Тогда снотворное мне нельзя.
— Будешь пить отвар мелиссы и мяты, я сам тебе приготовлю. С медом. Сейчас приготовить?
— Если не трудно.
— Идем в кухню.
Лиза набросила пеньюар, который Влад обожал с нее снимать. Посмотрела на мужа. Влад был само воплощение заботливости. И все же тот, во сне, с пустым лицом, почему-то был ей гораздо ближе и роднее, чем Влад. Она боялась самой себе признаться в этом.
Они спустились в кухню. Где-то в округе драли глотки первые щедровские петухи. Светало.
— День опять будет жаркий, малышка, — сказал Влад. — Ну ничего, в машине кондиционер. Проедемся до больницы.
— А как же тебе на работу? У тебя сегодня первая смена…
— Отпрошусь. Имею право! У меня жена беременная!
Лиза тихо рассмеялась и присела на диванчик у кухонного стола:
— Даже не верится.
— Почему? — удивился Влад. Он включил чайник и принялся доставать из стенного шкафа различные травы, которыми их снабжала Юля Ветрова. — В конце концов, мы с тобой здоровые мужчина и женщина.
— Но я была умертвием…
— Ну и что? Стала ведь снова живой!
— Да. А тогда я и не думала, что когда-нибудь смогу забеременеть. Спасибо тебе, Влад.
— За что?
— За то, что ты у меня есть.
— Я сейчас разрыдаюсь просто. Так. Мята, мелисса, зверобой и пустырник. Завариваем…
— Пустырник горький!
— Я добавлю меда, сластена.
— Влад…
— Да?
— Мне кажется, к психиатру все-таки тоже надо сходить.
— Хорошо. Я договорюсь с ним. Возможно, все получится сегодня. Главное, не нервничай, Лизочек.
— Ой, не получается.
Влад заварил травы, дал им настояться, потом процедил в кружку через ситечко. Добавил мед, протянул кружку Лизе:
— Пей, малышка!
Лиза начала маленькими глотками пить горячий отвар. Сейчас, в рассветной прохладе, это было даже приятно.
— Хорошо бы это был мальчик, — задумчиво протянула Лиза.
— Ты читаешь мои мысли. Впрочем, девочка тоже неплохо. Лизочек, главное, чтобы ты была здорова и малыш. А пол — дело десятое.
— Он не будет лемурийцем?
— К сожалению, нет. Лемурийцы рождаются только тогда, когда с хвостами и отец и мать.
— Значит, не будет бессмертным. Как и я.
— У вас будет бессмертие, Лиза, обещаю!
— Но каким образом?
— Понимаешь, это трудно объяснить. Для таинства передачи бессмертия нужны как минимум три лемурийца с камнями континента.
— А разве двумя другими лемурийцами не могут быть твои родители?
— Могут. Но их еще надо найти.
— То есть?
— Мои родители — неуловимые существа. Они могут быть где угодно: в Марианской впадине, Бермудском треугольнике, на полюсах, на Бали, в Китае… Даже в Шамбале!
— Где?
— В Шамбале!
— Ах, ну да, мистическая страна…
— Вовсе не мистическая, дорогая. Шамбала существует.
— В своей диссертации я это опровергаю. Кстати о диссертации. Если я беременна, то когда же я буду ею заниматься?
— Ну зачем тебе эта диссертация, любимая? Зачем тебе звание кандидата философских наук? На полочку положить? Самое главное — мы вместе и мы будем растить нашего ребенка. Или даже не ребенка, а детей! Родим целую кучу, заберем моих родителей…
— Откуда?
— Да хоть из Марианской впадины! И будем счастливы.
— Ну тогда уж и моих родителей…
— Согласен. Устроим большой счастливый дом.
— Ох, Влад.
— Что?
— Не верится мне в большой счастливый дом. Судьба такого не позволяет.
— А мы будем сильнее судьбы, родная. Как вампиры в твоем любимом сериале «Сумерки».
— Ха-ха-ха! Ой, кстати, надо бы перечитать. Вот если положат на сохранение, буду читать «Сумерки» и Джеймса Роллинса!
— Лучше про муми-троллей. Как у Мандельштама: «Только детские книги читать, только детские думы лелеять…» А Роллинс твой пишет о насилии.
— Ты же не читал!
— Ну так просмотрел. Одни пистолеты и трупы.
— Ничего ты в бестселлерах не понимаешь.
— Ты много понимаешь, солнце мое. Ну что, допила?
— Йес.
— Тогда спать?
— Не хочется. Давай посмотрим, как солнце встает…
— Ну идем. Но только больше на крышу подниматься не будем, это последний раз. Вдруг у тебя голова закружится? Или ты на лестнице поскользнешься?