– Мы стараемся не разлучать братьев и сестер, но эта пара хочет взять только одного ребенка.
– Может быть, она не понравится им, – с надеждой сказала Клэр.
– Это вряд ли. Они приходили к нам несколько дней назад и смотрели, как она играла. Они нашли ее совершенно очаровательной.
Глупая Джулз с этими ее дурацкими веснушками, пухлыми щеками и заразительным смехом. Почему ей обязательно надо нравиться всем вокруг? Клэр была так зла, что ей хотелось схватить свою сестру за плечи и трясти ее, пока она не пообещает никогда больше не разговаривать, когда рядом есть кто-то из взрослых. Пока сама Клэр не повзрослеет настолько, чтобы они смогли уйти отсюда вместе.
Мисс Дюран повернулась и достала откуда-то сзади сверток из оберточной бумаги, перевязанный бечевкой.
– Я купила новое платье для твоей сестры. Не могла бы ты помочь ей подготовиться? – Она протянула сверток Клэр с такой веселой улыбкой, будто сегодня был праздник. Будто Клэр будет приятно нарядить свою сестру, словно куклу, чтобы она еще больше понравилась той семье, которая придет и заберет ее.
В душе Клэр шевельнулось какое-то звериное чувство, и ей пришлось сцепить руки за спиной, чтобы удержаться от искушения вырвать этот сверток из рук мисс Дюран и швырнуть его на пол. Между бровями мисс Дюран появилась складка, и Клэр испугалась, как бы она не прочитала ее мысли.
Надо показать ей, что Клэр согласна. Сейчас, пока еще не поздно.
Она расцепила руки, взяла сверток и приклеила к своему лицу улыбку.
– Да, мисс Дюран. Я подготовлю ее.
– Спасибо, дорогая. Это к лучшему, вот увидишь.
Выходя из кабинета, Клэр считала свои шаги. Один. Два. Три. Ей нельзя бежать. Четыре. Пять. Шесть. Ей нельзя казаться непослушной. Семь. Восемь. Девять. Но она не позволит им забрать у нее сестру. Десять. Дойдя до лестницы, Клэр взбежала по ней, перескакивая через ступеньки, распахнула дверь в спальню девочек. Джульетта лежала на животе, играя с бумажной куколкой, голова которой была смята и разглажена опять. Клэр опустилась рядом с ней на колени.
– Джулз, хочешь поиграть в одну игру?
– В какую игру? – Джульетта болтала ногами, как утенок, плывущий по воде. Это навело Клэр на удачную мысль.
– Как ты думаешь, кто из нас сильнее? Я или ты?
Глаза Джульетты вспыхнули, и она села.
– Я! Точно я!
Воспоминание погасло, и Джульетта потрясенно вскрикнула. Она помнила этот день. Клэр убедила ее изо всех сил лягнуть незнакомых мужчину и женщину в ноги, пообещав, что они подарят ей новое платье, если она докажет, что она самая сильная девочка, которую они когда-либо видели. А еще она научила Джульетту нескольким отборным бранным словам, чтобы та шепнула им на ухо, если они подойдут достаточно близко. И они подошли.
Семейная пара в гневе удалилась, и мисс Дюран была так зла. Джульетте на месяц запретили есть сладости и играть во дворе.
Она очень рассердилась на Клэр. И вечером того дня перед сном наорала на нее: Ты обманула меня! Я тебя ненавижу! Но Клэр пыталась защитить ее, как всегда.
А она была несносной малявкой, которая никогда не платила ей тем же.
Ее горло сдавила печаль, она опустилась на пол и зарыдала.
Глава шестнадцать. Анри
Анри нашел Джульетту в Зале Воспоминаний.
Она сидела на полу, и рядом с ней стояли сосуды из цветного стекла, похожие на фантики от конфет.
Ее лицо было заплакано.
Он спешил сюда, охваченный яростью, готовый самолично выставить ее из отеля. Она хочет все разрушить. Но сейчас, при виде нее – окруженной воспоминаниями ее сестры, потерянной, сокрушенной – его пронзило сострадание. Как она вообще попала сюда? Ведь вход в этот зал был защищен иллюзиями. Если они не сработали – или хуже того, она сумела их раскусить, – то проблема еще серьезнее, чем он думал.
Он кашлянул, и Джульетта посмотрела ему в глаза. Кажется, увидев его, она не удивилась, и на ее лице не было паники от того, что он застукал ее в таком месте отеля, куда ход гостям был закрыт. Он не знал, как реагировать – восхищаться или сердиться.
– Она любила меня.
– Да. – Анри сел напротив нее, скрестив ноги. – Но думаю, ты и так это знала.
– Да, знала. Но не понимала.
– Это… – Анри показал на сосуды с воспоминаниями, расставленные вокруг нее. – Это тебе помогло?
– Нет, – ответила она, и в голосе ее он услышал надрыв. – Я все так же не могу взять в толк, почему она сделала это.
– Я тоже. – Анри часто раздумывал над этим вопросом в последние дни. Он помнил, что, забирая воспоминания Клэр, удивился тому, что она хочет лишить себя таких прекрасных переживаний с участием ее сестры, даже если порой в них присутствовала душевная боль и бремя обязанности.
Но, удаляя воспоминания, он часто бывал не согласен. Он мог понять, почему человек может хотеть избавиться от тех частей своего сердца, которые причиняют ему страдания, но ему казалось, что такие жертвы неоправданны. Ведь разбитое сердце – это свидетельство большой любви. К тому, же по своему собственному опыту он знал, что жизнь, лишенная воспоминаний – и хороших и плохих, – это тоже ад, только другого рода. Однако это была не его жизнь, не его выбор, поэтому, хотя он и был не согласен с решением Клэр, он сделал свою работу, тщательно убрав Джульетту из ее памяти.
Он знал, что позже эти переживания принесут радость тому, кто хотел бы иметь сестру и любить ее.
Он и представить себе не мог, что эти воспоминания увидит сама Джульетта. Жаль, что он никак не может утешить ее, разве что сказать, что Клэр змея. Что она не достойна Джульетты. Но эти слова застряли у него в горле – он сомневался, что от них будет толк, – и между ними повисло напряженное молчание.
– Ты не можешь находиться здесь, – сказал он наконец.
Джульетта пожала плечами, рассеянно водя пальцами по клубнично-красному сосуду, лежащему у нее на коленях.
– Почему же? Получается, что могу.
В ее голосе ему послышался вызов. Она сумела прорваться сюда сквозь заслон из тщательно сработанных иллюзий. Это была катастрофа. Он не сможет защитить достояние Стеллы и в то же время найти способ, чтобы позволить Джульетте остаться.
Он вздохнул:
– Возможно, Стелла права. И тебе пора вернуться домой.
Джульетта резко вскинула голову:
– Стелла? Твоя опекунша?
Он был тронут тем, что она запомнила тот разговор, который состоялся у них в самый первый вечер.
– Да.
– Она хочет, чтобы я вернулась домой?
– Да.
– Почему?
Анри стало не по себе. Наверное, ему не стоит быть с ней откровенным, но он просто не знал, что еще можно предпринять. Когда речь шла о ней, все шло кувырком, что бы он ни делал.
– Она беспокоится о репутации отеля.
– Вот именно! – Джульетта хлопнула себя ладонью по колену. – Потому что она что-то скрывает.
– Нет, она просто не хочет… – Анри замолчал, не зная, как это объяснить.
– Чего? – не унималась Джульетта и, когда Анри не ответил сразу, холодно уставилась на него. – Чего именно она не хочет?
– Ты могла бы натворить бед.
– О да, я собираюсь натворить бед. – Джульетта встала и начала подбирать с пола сосуды с воспоминаниями. Как будто считала, что имеет полное право просто-напросто вынести их отсюда и забрать домой.
– Они тебе не принадлежат, – тихо сказал Анри.
– Они мне не принадлежат? – Ее голос сделался высоким и пронзительным. – Да я же присутствую в каждом. Из. Этих. Воспоминаний.
– Я знаю. Но они принадлежали Клэр, и она продала их «Сплендору».
Она вздернула подбородок:
– Что ж, ладно. Я их куплю.
Анри поморщился:
– Их уже купил другой человек.
Джульетта побледнела. Замотала головой:
– Нет, ты не можешь так поступить.
– У меня нет выбора. Это решение Стеллы.
В глазах Джульетты блестели слезы, и когда она заговорила, ее голос был тих и слаб.
– Пусть она и хотела избавиться от меня, но это все равно не значит, что я должна ее потерять.
Ее руки дрожали, стеклянные сосуды дребезжали, ударяясь друг о друга, и Анри испугался, что она уронит их и они разобьются об пол. Он начал забирать их у нее один за другим.
– Тебе нет нужды покупать эти воспоминания. Теперь, когда ты увидела их, они и так стали твоими. Теперь никто не может забрать их у тебя.
– Получается, что кто-то может.
Эти слова задели его, но, наверное, он их заслужил.
– Нет, я не могу этого сделать, если не получу твоего разрешения.
– А что именно сказала Клэр, когда давала свое разрешение?
– Не знаю.
– Как это – не знаешь?
– Я не контактирую с гостями… – Он осекся, вдруг осознав, какими странными эти его слова могут показаться Джульетте, с которой он общался почти каждый день. В его мозгу зазвучал голос Стеллы: Займись ею сам. – Ты, разумеется, исключение, – запинаясь, добавил он.
Но, похоже, Джульетта думала сейчас не о себе и не о том, сколько времени она провела с ним, с Анри. По ее лицу медленно разливался ужас, словно пролитые чернила, растекающиеся по чистому листу.
– Ты никогда не разговаривал с Клэр? – Ее голос был тих и напряжен. – Но тогда откуда ты знаешь, чего она хотела?
Анри взъерошил пальцами свои волосы.
– Просьбами об удалении воспоминаний занимаются Стелла и Тео.
Ее глаза сузились.
– Стелла… которая хочет, чтобы я убралась.
Он понимал ее скептицизм. Он бы и сам засомневался, если бы не наблюдал момент принятия таких решений в памяти стольких гостей, когда искал воспоминания, которые ему надо было удалить.
Он видел эту сцену десятки раз – как гость сидит напротив Стеллы или Тео, объясняя, почему ему хочется избавиться от воспоминаний, которые он решил продать. Иногда Анри понимал это решение, но иногда его охватывала горечь.
Он помнил, как увидел такие переговоры впервые. Речь шла о гостье, которой довелось спрыгнуть в море со скалы. Ее уговорил на это ее новый друг, на которого она хотела произвести впечатление, и поначалу она сомневалась, но в конце концов согласилась. Это переживание было пропитано как острыми ощущениями, так и страхом. Падая, она чувствовала себя невесомой, но затем так сильно ударилась о холодную воду, что из ее легких вылетел весь воздух. Ее пронзил ужас, когда она попыталась выплыть на поверхность. Перед нею было все черно, и она не знала, в том ли дело, что вода оказалась мутной, или в том, что ее тело не послушалось ее, когда она приказала себе открыть глаза. Она растерялась, не понимая, где верх, а где низ. В конце концов она все же выплыла на поверхность, и ее друг вытащил ее из воды, но она задыхалась, и потом ей начали сниться кошмары, в которых это переживание повторялось опять и опять.