– Я тебя убью! – крикнула она. – Убью так, что ты умрешь дважды!
Анри расхохотался. У нее был такой смешной вид – влажные косы, намокшее платье, ярость на лице.
– Это не смешно, – сказала она, уперев руки в боки. – Использование волшебства – это нечестно, это против правил.
Он пожал плечами:
– Такое волшебство – это пустяки. К тому же это была всего-навсего вода. А не настоящее оружие.
Ему не стоило этого говорить. Клементина бросилась к нему и обеими руками толкнула его в грудь. Он упал навзничь, и вода наполнила его нос, пропитала одежду. Кашляя, он вскочил на ноги и выбрался из фонтана.
Клементина самодовольно ухмыльнулась:
– Мне не нужно волшебство, чтобы проучить тебя.
Анри попытался придать своему лицу выражение угрозы – или хотя бы раздражения, – но у него ничего не вышло. Его разбирал смех.
Клементине тоже не удалось сохранить сердитый вид. Уголки ее губ дрогнули, и вскоре уже хихикала и она.
– Моя мать будет вне себя, когда увидит это платье, – сказала Клементина, усевшись на землю и прислонившись спиной к краю чаши фонтана.
Анри сел рядом с ней.
– Мы могли бы зайти к портным и попросить, чтобы они дали нам какую-нибудь шикарную одежду для ужина. Мои родители будут рады, если подумают, что я в кои-то веки постарался принарядиться.
Клементина сложила губы трубочкой и многозначительно посмотрела на свое платье.
– Лично я, и правда, принарядилась, а ты все испортил.
– Прости, – сказал он. – Оно новое?
– Мои родители купили его на прошлой неделе на мой день рождения. Они сказали, что в двенадцать лет уже пора начинать одеваться, как полагается молодой леди. – Она вздохнула. – И вести себя благопристойно.
– А, тогда они, наверное, не одобряют наших здешних дуэлей?
Клементина пожала плечами:
– Скорее всего, но не все ли равно? Наши родители являются в «Сплендор» раз в год, чтобы осуществить свои фантазии, так почему бы и нам не делать того же?
Анри изобразил на лице негодование.
– Ты хочешь сказать, что тусовки и икра – это не то, о чем ты мечтаешь весь год?
Клементина сморщила нос.
– Вот именно.
Он рассмеялся:
– Но ты не можешь не признать, что здешний шоколадный мусс весьма неплох.
– Да, я мечтаю об этом муссе. И о клубничных тартинках.
– Ты сейчас думаешь о том же, о чем и я?
– Это зависит от того, думаешь ли ты, что нам стоило бы испортить себе аппетит перед ужином, наевшись сладостей.
Анри ухмыльнулся и, протянув ей руку, помог ей встать на ноги.
– Именно об этом я и думаю.
Воспоминание померкло, и Джульетта снова увидела чердачную кладовку. Ей вдруг стало душно, она почувствовала, как по ее шее течет пот.
То, что она увидела сейчас, было странно. Когда она познакомилась с Анри в свой самый первый вечер в отеле, он сказал ей, что он сирота.
Однако…
Она снова услышала голос Анри-ребенка: Мои родители будут рады, если подумают, что я в кои-то веки постарался принарядиться.
Джульетта попыталась припомнить все свои разговоры с ним. Он рассказал ей, что Стелла и Тео взяли его к себе, когда он был ребенком. Из его слов у нее создалось впечатление, что он вообще не помнит своих родителей, но выходит, они часто бывали в «Сплендоре», когда Анри уже был достаточно взрослым, чтобы запомнить их. Что же все это значит?
Освещенная лунным светом, она беспомощно смотрела на ящик, полный воспоминаний. Неужели Анри обманывал ее?
Или же кто-то обманул Анри?
Глава двадцать. Анри
Бал-маскарад подходил к концу, и Анри не знал, что делать.
Каким-то образом Джульетта сумела ускользнуть и от него, и от Кэли, и теперь у него не было времени для того, чтобы предупредить ее.
Он не мог даже найти ее.
Он обошел все те части отеля, которые были открыты для гостей, исходил все коридоры, зашел в ее номер, но все было тщетно.
Оставался только Зал Воспоминаний, и в любой другой день он начал бы свои поиски именно там, но Джульетта наверняка не осмелилась бы пойти туда, пока внизу проходит бал-маскарад. Или осмелилась бы?
Поднимаясь по лестнице, он решил, что, возможно, ей хватило бы смелости отправиться туда. Он вспомнил, какое отчаяние было написано на ее лице, когда он брал у нее сосуды с воспоминаниями, которые она прижимала к себе. А когда ей почудилось, будто она видит подпись Клэр под бумагой, в которой ее сестра якобы отказывалась от нее, это отчаяние еще возросло. Если бы на месте Джульетты был он сам – если бы он любил кого-то так же сильно, как она любит Клэр, – ему бы точно захотелось впитать в себя все пережитое вместе до того, как эти воспоминания окажутся утраченными навсегда. Даже если бы ради этого ему пришлось бы пойти на риск.
К тому времени когда он поднялся по лестнице и открыл двойные двери, он уже почти убедил себя, что найдет здесь Джульетту и что она будет точно так же, как и прошлой ночью, сидеть на полу в окружении цветного стекла.
Но Зал Воспоминаний оказался пуст.
У Анри все оборвалось внутри от острого разочарования. Он так хотел, чтобы Джульетта оказалась здесь, и не только потому, что ему надо было предупредить ее.
Он пришел туда, где она должна была находиться, но ее тут не было, и он стоял перед пустой полкой. Его пронзила тревога. Все до единого сосуды с воспоминаниями Клэр пропали.
Стелла.
У нас нет времени, – сказала она ему в розарии. – Покупательница этих воспоминаний уже здесь, и если эта девушка помешает их передаче, она все разрушит.
Значит ли это, что Стелла настолько перестала доверять ему, что решила убрать отсюда воспоминания Клэр, чтобы сохранить их для гостьи, которая хочет их купить? Значит ли это, что Стелла предпочитает провести их вживление сама?
Его внимание привлек лоскуток, валяющийся на полу, и он наклонился, чтобы рассмотреть кусочек ткани. Она была светлой, просвечивающей, и с одной стороны обрывок был немного закруглен. Как будто он оторвался от чего-то большего. Например, крыла.
Значит, Джульетта все-таки побывала здесь. И одета она при этом была точно не в костюм павлина.
Но как же она ухитрилась дойти сюда, оставшись незамеченной, и выбраться, унеся с собой воспоминания Клэр?
Он не мог не испытывать невольного уважения к ней за ее упорство и верность. Она все еще считает, что Клэр по своей доброй воле продала воспоминания об их совместной жизни, однако все равно не желает без борьбы отказаться от своей сестры. Он восхищался ее преданностью сестре, но сколько же это создавало проблем. Если бы ему удалось найти ее, если бы он успел уговорить ее покинуть отель, то вероятно, смог бы придумать, как убедить Стеллу не продавать воспоминания Клэр.
Стелла беспокоится, что может возникнуть скандал. Если бы он мог сказать ей, что Джульетта уже покинула «Сплендор», у него появился бы рычаг давления на нее, и он сумел бы заставить ее передумать. Чтобы задобрить недовольную гостью, она согласилась бы дать Джульетте то, чего та хотела, и восстановить воспоминания ее сестры. Но теперь, когда Стелла узнает, что Джульетта украла сосуды, ее ярости не будет предела. Теперь у нее будет две недовольных гостьи: Джульетта и покупательница, которая заплатила за воспоминания Клэр, но теперь не получит их.
Он взъерошил пальцами свои волосы и испустил долгий вздох. Если бы только Джульетта осталась на бале-маскараде, вместо того чтобы брать дело в свои руки. Он был зол на нее и вместе с тем понимал, что на ее месте он, вероятно, поступил бы так же. И – в который раз – почувствовал свою схожесть с ней. Ему понятно, почему она так упорно борется за свою сестру. Почему она готова простить Клэр, хотя та – по мнению Джульетты – и совершила нечто ужасное. Клэр – это ее семья. Она всегда была рядом с Джульеттой, помогала ей, поддерживала ее, была для нее единственным родным человеком.
Как Стелла и Тео для него самого. Разорвать такие узы нелегко. Хотя Стелла и обманула его, это не отменяет всего того добра, которое она сделала ему. Она и Тео – это единственные его родные люди, других у него нет. И он предан им, как Джульетта предана Клэр.
Внимание Анри привлек глухой далекий шум – это толпа гостей поднималась по главной лестнице. Бал завершился, и гости возвращались в свои номера.
Все. Время вышло.
Он надеялся, что Джульетта сумела ускользнуть из отеля, унеся с собой воспоминания своей сестры. Потому что, хотя он и может отложить исполнение приказа Стеллы, пока не найдет другого решения, он никогда не сможет заставить себя предать ее. Если Джульетта все еще остается в «Сплендоре», у него нет выбора.
Ему придется удалить ее воспоминания.
В отеле стояла мертвая тишина, но остатки иллюзий все еще висели в воздухе, словно призраки. На стенах плясали тени акробатов и воздушных гимнастов, там и сям мерцал и гаснул свет, звучала мелодия, такая тихая, что ее нельзя было разобрать, но Анри знал – если бы рядом оказались гости, они бы все как один принялись напевать этот мотив.
Так запах дыма костра продолжает пропитывать твою одежду еще долго после того, как угасают последние его угли, словно цепляясь за жизнь.
Фантазия и реальность – это как две ревнивые соперницы, каждая из которых хочет занять место другой.
И сейчас Анри не устраивала ни одна из них.
Он часто задавался вопросом о том, какой бы была его жизнь, если бы Стелла и Тео не взяли его к себе. Сумел бы он обнаружить в себе способность к волшебству? Если бы он вырос вдалеке отсюда, привлекала бы его вообще идея, на которой зиждется «Сплендор»? Испытывал бы он неудовлетворенное желание поплавать с акулами или пролететь над землей, сидя на спине гигантской птицы?
Анри распахнул дверь, ведущую в крипту, и захлопнул ее за собой. Воздух был полон пара.
Он попытался глубоко дышать, чтобы волшебство успокоило его, но из этого ничего не вышло. Его грыз страх. Он не стал спускаться к Озеру Омаров, а вошел в потай