Руки Анри онемели, и воспоминание выскользнуло из его пальцев. Он попытался опустить его обратно в сосуд, но оно подлетело прямо к его вискам, как почтовый голубь, вернувшийся домой. Он дал ему проникнуть в свое сознание и осесть там.
Джульетта была права. В рассказе Стеллы и Тео о том, что они нашли его в детском доме, многое не сходилось. Было очевидно, что они знали его и прежде. Анри-ребенок почти открыл ему правду. Он чувствовал это где-то на краях своей памяти – смутное чувство паники, испытанное им, когда Клементина заговорила об их родителях, и давящее на него бремя какого-то секрета, который он пытался сохранить. И он явно испытывал стыд – это чувство было ему хорошо знакомо и вместе с тем иррационально – как будто не иметь родителей это что-то вроде слабости характера.
Он слышал, как рядом дышит Джульетта, но она хранила молчание. Он повернул голову, и его взгляд встретился с ее взглядом. Он моргнул, и ее лицо расплылось. Его пронзило какое-то неясное чувство; он попытался подыскать ему имя, но не смог. Смешно, – подумал он. Ведь он коллекционирует чувства. Это была одна из причин, раз за разом приводящих его в Зал Воспоминаний, чтобы упиться переживаниями других. Он копил чужие эмоции, словно дракон, оберегающий сокровища, и в моменты передышек доставал их, изучал и любовался ими.
Тоска по дому: боль и ощущение пустоты. Ревность: голодный лев, которого невозможно насытить. Ликование: счастье, такое полное, что оно становится невесомым.
Он часто недоумевал, не понимая, почему он чувствует себя бодрее, когда испытывает эмоции других людей, а не свои собственные.
Но в конце концов он понял правду: для некоторых чувств нужны воспоминания. А у него их было немного. Он всегда считал, что его собственные воспоминания – это такие скользкие штуки, которые невозможно удержать.
Но не все пропавшие вещи пропадают потому, что ты их потерял.
Иногда оказывается, что их у тебя украли.
Глава двадцать три. Джульетта
Быть может, это было ужасной ошибкой.
Джульетта ждала, когда Анри заговорит, но он продолжал молчать. Его глаза остекленели, и, вместо того чтобы смотреть на нее, он смотрел сквозь нее, как будто она была прозрачной. Она ни у кого никогда не видела подобного выражения лица.
И из-за этого чувствовала себя жестокой.
Она подумала о том, как он впервые привел ее в Зал Воспоминаний. С тобой когда-нибудь происходило нечто такое, о чем ты предпочла бы забыть? Тогда она думала только о себе, и ей не пришло в голову, что, возможно, этот вопрос был продиктован Анри его собственным опытом. Что он говорил не как человек, который удалял воспоминания у других людей, а как тот, у которого их удаляли? Что, если сейчас она заставила его вспомнить нечто такое, что он пожелал забыть?
На нее накатила тошнота. Она дотронулась до его локтя:
– Прости меня. Мне не следовало…
– Нет, ты поступила правильно.
Джульетта заморгала, не зная, что сказать.
Они еще какое-то время посидели молча, затем Анри вздохнул:
– Мне всю жизнь хотелось иметь такого друга, как Клементина.
У него было такое грустное лицо, что ей захотелось протянуть руку и убрать волосы, упавшие ему на лоб. Она сцепила свои руки на коленях.
– Ты хотел бы рассказать мне о ней?
– Ты и так знаешь о ней столько же, сколько и я сам. – Взгляд Анри скользнул по оставшимся сосудам. – А может быть, и больше.
– Значит, ты не помнишь ее совсем?
– Нет. – На его лице было написано смятение, и Джульетта подумала, что даже представить себе не может, как бы ей было не по себе, если бы из ее памяти начисто исчезли воспоминания о ком-то из тех, кого она знала. – Но мне кажется, что я так и не исполнил обещания, которое я ей дал.
Анри начал собирать сосуды и ставить их обратно в ящик.
– Что ты делаешь? Ведь мы должны выяснить, что с ней произошло. И что произошло с тобой.
– Так мы и сделаем. Но сейчас у нас нет на это времени. Утро уже на исходе, и Кэли скоро проснется. Если тебя не окажется в номере, когда она зайдет к тебе, она сразу же отправится к Стелле.
По спине Джульетты забегали мурашки. Стелла велела Анри забрать у нее воспоминания. При мысли о том, что ее воспоминания попадут в такие вот цветные сосуды, ее пробрала дрожь.
– Я не хочу возвращаться в номер. Я хочу забрать воспоминания Клэр и уйти.
У Анри сделалось каменное лицо.
– Я не могу позволить тебе сделать это.
– Как это – не можешь позволить?
Он досадливо вздохнул:
– Вчера я просил тебя покинуть отель, но ты отказалась. – Он сплел пальцы на затылке и свел локти вместе. – Джульетта, если ты уйдешь сейчас, Стелла поймет, что это я убедил тебя солгать Кэли.
Ее осенило:
– И тогда ты так никогда и не узнаешь, что произошло в твоем прошлом.
– Пожалуйста, вернись в номер и сделай вид, будто ты действительно хочешь того, о чем сообщила Кэли сегодня утром, а я обещаю тебе, что не только помогу тебе выбраться отсюда, но и восстановлю воспоминания Клэр. И все станет как прежде, как будто ничего этого не было вообще. Ты сможешь вернуть себе свою сестру.
– Ты можешь это сделать?
– Да, могу.
– А что потом? Даже если мне удастся заставить Кэли поверить, что я не передумала, в конечном итоге Стелла будет ожидать, что ты действительно удалишь мои воспоминания о Клэр.
– Обычно, когда люди думают, что они победили, они перестают вести борьбу. Поступив так, как предлагаю я, мы выиграем время и сможем придумать план получше.
– А что, если не сможем?
– Сможем. Не бойся. Я тебе обещаю.
Едва эти слова слетели с его уст, на лице его отобразился ужас. Они оба только что слышали, как он сказал то же самое Клементине.
После чего его воспоминания о ней очутились в ящике, убранном на чердак.
Джульетта не могла не думать о доме.
Меленькая квартирка являлась не очень-то приятным местом, когда они въехали в нее год назад. Она была обшарпанной, тесной, и в ней пахло несвежей рыбой. Но Клэр твердо решила сделать ее уютной и принялась за дело со рвением матери-птицы, обустраивающей свое гнездо, – она отдраила пол, сшила миленькие занавески и кипятила на огне палочки корицы, пока квартира не начала благоухать, как кондитерская.
Клэр была куда более искусной волшебницей, чем кто-либо в «Сплендоре», – ведь она сумела преобразить их убогую квартирку в уютное местечко, которое стало для них домом. И Джульетта тосковала по нему и по Клэр.
Ее сестра не бросала ее. И при мысли об этом она чувствовала, как у нее щемит сердце.
Она не желала продолжать притворяться, будто ей хочется забыть Клэр.
Но, перестав притворяться, она бы предала Анри, а этого она не хотела. Ее мысли прервал стук в дверь. Когда она открыла, на пороге стояла Кэли, заспанная и сконфуженная.
– Мне так неловко. Я собиралась прийти к вам еще несколько часов назад. – Она была безукоризненно одета и причесана, но, входя в номер, провела ладонями по своим волосам, что выдавало ее смущение.
– Я и сама тоже только что проснулась, – сказала Джульетта, хотя она не сомкнула глаз и была уверена, что по ней это видно. Но, если Кэли что-то и заметила, то не подала виду.
– Как вы? – Кэли уселась в одно из кресел и подобрала под себя ноги.
Джульетту пробрала паническая дрожь. Сможет ли она это сделать? Одно дело – лгать, когда она думала, что вот-вот покинет отель и ей больше никогда не придется говорить с этой девицей. Но продолжать делать вид, будто она решила навсегда удалить из памяти свою сестру, – это было еще тяжелее, чем она могла себе представить.
Она опустилась на диван и принялась выводить пальцами круги на его бархатной обивке.
– Со мной все хорошо.
– В самом деле? Ведь, как я вам уже говорила, отказаться от воспоминаний о вашей сестре – это серьезный шаг. Никто не станет вас винить, если вы передумали.
Может, воспользоваться этой возможностью? Если она скажет, что передумала, то никто вообще не заподозрит, что Анри предложил ей солгать. Но что в таком случае предпримет Стелла? Если она убеждена в том, что Джульетта собирается втянуть ее отель в скандал, кто знает, на что она пойдет, чтобы защитить «Сплендор»? Если бы Джульетта могла просто поговорить с ней, убедить эту женщину, что ей хочется одного – покинуть отель, унеся с собой воспоминания Клэр. По рукам ее забегали мурашки. Если бы Анри думал, что это может сработать, он бы сам предложил ей такой вариант.
– Вы пересмотрели свое решение, – сказала Кэли. – Я так и знала. Когда вы высказали это намерение, мы с вами обе чувствовали себя слишком усталыми, чтобы ясно мыслить.
Джульетта подумала об обещании Анри восстановить воспоминания Клэр. Без этого, даже если ей удастся выбраться из отеля, ее отношения с сестрой никогда не станут прежними – ведь та просто-напросто не помнит ее.
– Нет, мое решение осталось неизменным, – тихо ответила она.
Кэли вперила в нее скептический взгляд:
– Вы уверены?
– Да. – Джульетта заставила себя придать своему тону решимость. – Мне бы хотелось, чтобы существовал другой выход, но я его не вижу.
Как и сегодня рано утром, на лице Кэли на миг мелькнуло выражение торжества, но она тут же стерла его. Джульетту пронзил холод. Кэли встала и принялась разглаживать несуществующие складки на своих брюках. Когда она снова подняла взгляд, вид у нее был собранный и невозмутимый.
– Что ж, хорошо. Я дам Анри знать о вашем решении.
– Вы не могли бы сказать ему, что мне бы хотелось с ним поговорить? – Джульетта изо всех сил старалась произносить слова спокойно и непринужденно. – Мне надо задать ему несколько вопросов о том, как все будет происходить. – Это был единственный способ, который она могла придумать, как, не вызывая подозрений, пообщаться с Анри в своем номере наедине.
Кэли ласково улыбнулась. Не знай Джульетта, что стоит за этой улыбкой, она сочла бы ее искренней.