– Разумеется, нет. Анри, откуда ты все это взял?
– Не знаю, – ответил он. – Думаю, все эти разговоры о Джульетте Бертон и ее сестре навели меня на мысли о моей собственной семье.
– Прекрати, – сказала Стелла. – Какой смысл бередить старые раны? А что касается этой девицы, то мы не можем рисковать. Ты должен удалить все эти воспоминания прямо сейчас.
– За последние дни я смог неплохо ее узнать, и думаю…
– Мне все равно, что ты думаешь. Это мой отель, и решения здесь принимаю я. Я выразилась достаточно ясно?
– Да, – сказал Анри, – вполне.
Бесстрастное лицо Стеллы дрогнуло – это длилось всего лишь долю секунды, и Анри подумал, что, возможно, она почувствовала клокочущий в нем гнев.
Теперь между ними была пропасть.
Голова Анри гудела, пока он торопливо шел по отелю. Он не осознавал, насколько велика была его надежда, пока ложь Стеллы не разрушила ее, заставив чувствовать себя униженным и опустошенным.
Она что-то скрывала от него, и – вопреки рассудку – ему казалось, что она может признать это, если прямо потребовать у нее ответа. Он хотел, чтобы она объяснила, каким образом на заброшенном чердаке отеля оказался этот ящик, полный его воспоминаний. Он заглянул в свое прошлое, и теперь ему было известно, что он находился в «Сплендоре», когда познакомился с Клементиной. А значит, Стелла точно знает, кем были его родители. Почему же она лжет?
Анри заметил, что кое-кто из гостей глазеет на него, и мысленно выругал себя. Нельзя идти так быстро, надо замедлить шаг. Он привлекает к себе ненужное внимание.
Он притормозил и разжал кулаки.
Ему совершенно ни к чему, чтобы кто-то из персонала доложил Стелле, что он бежал по отелю, будто на пожар.
Завернув за угол, он оказался в зоне отдыха, надеясь, что Джульетта послушалась его и что она явилась сюда одна. Первым делом он заглянул в увитую виноградом беседку, но там никого не было, и массажный стол был пуст. Проверил бассейны с геотермальной водой и водопад. Никого.
В ушах его слышен был стук сердца. Ему надо как можно скорее найти ее и добраться до Зала Воспоминаний. У них остается совсем мало времени.
И тут он увидел ее – она ходила взад и вперед за стеной деревьев в одной из комнат умиротворения. Он вздохнул с облегчением.
Джульетта заметила его не сразу, и его охватило теплое чувство. Ее лоб прорезали морщины, плечи были ссутулены и напряжены, она грызла ноготь большого пальца, но даже в тревоге она была прекрасна.
Она подняла глаза, словно почувствовав его взгляд. Ее лицо разгладилось, на нем отразилось облегчение.
– Я уже начинала беспокоиться, что ты не придешь, – сказала она.
– А я начинал беспокоиться, что не найду тебя здесь. – Он подошел к ней и взял ее руку в свою. – Прости меня. Мне надо было заставить Кэли поверить…
– Я понимаю. – По ее лицу пробежала тень, и он понял, какую боль он ей причинил. – Просто это было…
– Тяжело? – закончил он.
– Да.
Он отпустил ее ладонь и сунул руки в карманы.
– Я ходил к Стелле. Надеялся, что она скажет мне правду.
– И как все прошло?
– Тяжело.
Она сдвинула брови:
– Тебе удалось выиграть для нас время?
Он вздохнул:
– Меньше, чем я ожидал. Нам надо как можно быстрее вывести тебя отсюда. Ну, так как? Мы пойдем в Зал Воспоминаний, чтобы позаботиться о воспоминаниях Клэр и выяснить, что произошло с Клементиной?
Выражение ее лица смягчилось.
– Я думала, что ты никогда не спросишь.
Через маленькое круглое оконце на чердак лился свет.
Анри и Джульетта стояли перед полкой с воспоминаниями Клэр – по меньшей мере десятком ящиков, полных стеклянных сосудов.
– Как мы вынесем их отсюда? – Джульетта пододвинула к себе один из ящиков, словно собираясь начать спускать их с чердака прямо сейчас.
Анри легко коснулся ее запястья.
– Нет, мы их не понесем, это точно.
– А что еще мы можем сделать?
Анри потер рукой подбородок.
– Было бы куда проще, если бы Клэр была здесь. Восстановление воспоминаний, принадлежащих самому человеку, это относительно нехитрый процесс. Надо просто дать им погрузиться в мозг, поскольку они сами знают, какие места им надо после этого занять. Но коль скоро ее тут нет… – Он прикусил губу, вдруг почувствовав себя неловко. – Я планировал внедрить их в твое сознание. А затем, когда мы покинем отель, я смогу забрать их у тебя и вернуть Клэр.
– И это сработает?
– Полагаю, что да.
– Полагаешь, что да?
– Да, это сработает, – уже с большей уверенностью сказал он. – Но обычно, вводя в сознание человека чужие воспоминания, я вплетаю их в его собственные воспоминания, так что он не может сказать, где кончаются одни и начинаются другие. А в данном случае мы попытаемся сделать так, чтобы воспоминания Клэр хранились в твоей памяти отдельно, не смешиваясь с твоими собственными. Скорее всего, это вызовет у тебя некоторый дискомфорт.
– Это будет больно? – тихо спросила она.
– Не физически. Эмоционально.
– Я не понимаю.
– Эти воспоминания принадлежат не чужому тебе человеку. У тебя есть твои воспоминания о жизни с Клэр, и ее воспоминания о тех или иных событиях могут отличаться. В некоторых случаях они могут прямо противоречить друг другу.
– Тогда, если наши воспоминания различны, то какие же из них правильны?
– И те, и другие. – Он пожал плечами. – И в то же время ни те, ни другие.
Ее пальцы нервно забарабанили по полке, губы сжались.
– Возможно, это будет сбивать тебя с толку, – продолжал Анри. – Так что ты должна будешь приготовиться, прежде чем мы начнем.
Ее взгляд заметался по чердаку и остановился на ящике с воспоминаниями Анри.
– Возможно, сначала нам надо заняться вот этим.
– Мои воспоминания могут подождать. Когда ты благополучно вернешься домой, я выясню, что произошло с Клементиной.
Джульетта начала теребить подол своего платья.
– Я бы тоже хотела это узнать. Но… Я не хочу встревать.
Что-то в ее тоне заставило его сердце забиться быстрее. Он думал, что ощущает свою связь с ней с того самого момента, как познакомился с ней. Увидев ее в воспоминаниях Клэр, он почувствовал себя так, будто знает ее. Будто знал ее всю жизнь. И теперь спросил себя, возможно ли, что его собственные воспоминания подействовали на нее так же. И, быть может, все-таки можно надеяться, что она увидит в нем нечто большее, чем глупца, которого ввели в заблуждение, в результате чего он украл воспоминания ее сестры.
– Я не против того, чтобы мы сделали это вместе.
– Хорошо. – Ее щеки порозовели, и она отвела взгляд.
Анри снял с полки ящик со своими воспоминаниями и поставил его на пол, после чего они уселись рядом. Достав бледно-розовый сосуд, похожий формой на витую морскую раковину, он вынул из него пробку и отдал его Джульетте.
– Ты готов? – спросила она.
Он был совсем не уверен, что когда-либо будет готов. Он чувствовал себя так, будто стоит на краю скалы над морем, боясь прыгнуть вниз. Возможно, он не хочет знать, что именно Стелла скрывает от него. А вдруг прыжок будет для него разрушительным? Но тут он подумал об обещании, которое он дал Клементине, – забытом обещании, которое он дал девочке, что не мог вспомнить, – и понял, что должен прыгнуть.
– Да, готов.
Джульетта вылила воспоминание в его ладони, сложенные ковшиком. Затем поставила сосуд на пол и накрыла его руки своими.
Анри не сдержал своего обещания.
Все последние дни Клементина проводила свое собственное расследование, расспрашивая работников отеля и пытаясь узнать у них как можно больше.
Анри уверял ее, что старается помогать, но вместо этого проводил время в своей комнате, глядя в потолок, пока его грызло чувство вины.
– Думаю, здешнее волшебство порочно, – сказала она как-то после ужина. Они гуляли вокруг фонтанов, бьющих перед фасадом отеля, где их не могли слышать гости, которые танцевали в центральной части двора. Погода за один вечер проделала путь из зимы в лето.
– Как это – порочно?
Она придвинулась к нему и перешла на шепот:
– Сегодня я поговорила с Эдрианом. Он один из здешних творцов иллюзий. Ты с ним знаком? – Анри покачал головой. – Сперва он не хотел мне ничего говорить, но я ему немного польстила, и в конце концов он выложил мне все. По его словам, этот отель построен над сетью горячих ключей, и волшебство исходит от их воды.
– Но почему ты решила, что это делает его порочным?
Она взмахнула рукой:
– Не это. Но когда-то в древности здесь находился храм. Его построили здесь из-за присущего этому месту волшебства. Эдриан сказал, что тогда возле храма протекала речка – она текла с гор через сеть горячих ключей и дальше, в долину. И, когда весной снег в горах начинал таять, эта речка разливалась по всему городу, и волшебство было повсюду. В течение нескольких недель все в Белль-Фонтейне могли пользоваться им. Жители устраивали грандиозный праздник и состязания, для победы в которых надо было создать самые впечатляющие иллюзии. Эти несколько недель назывались Днями Чудес. Потрясающе, правда?
Щеки Клементины разрумянились, дыхание стало частым. В ее глазах блестело отражение огней, которыми были подсвечены фонтаны. Анри не знал, что сказать, но это было неважно, поскольку она продолжала тараторить, не ожидая его ответа.
– Эдриан сказал, что после Дней Чудес волшебство мало-помалу испарялось, чтобы выпасть в виде снега или дождя, после чего цикл повторялся. Но теперь оно заперто, его кругооборот прекратился.
– Похоже, этот Эдриан знает все. – В голосе Анри прозвучала горечь, которой он не смог скрыть.
Клементина остановилась:
– Ты что, завидуешь?
– Нет, – сказал он, почувствовав себя задетым. И так оно и было, он не завидовал. Во всяком случае, не в том смысле, который в это слово вкладывала она. Но не мог не жалеть о том, что не он помог ей получить ответы. Он дал ей слово, а потом просто избегал ее, как какой-нибудь трус. Его обжег стыд.