Они целую вечность ждали, затаив дыхание, затем Анри наконец отпустил ее руку.
– Пойдем. – Его голос был тих и хрипл.
Он вел ее по лабиринту коридоров, сворачивая налево, когда ее инстинкты говорили, что надо повернуть направо, и наоборот. Если бы выводить их из отеля пришлось ей самой, у нее бы ничего не вышло. Но Анри, похоже знает здесь все закоулки. А что, если – ее горло сдавил ужас – что, если Стелла лишила его и этих воспоминаний? Впрочем, нет, Стелла не стала бы их забирать, ведь это поставило бы под удар ту работу, которую он делал в ее отеле. Его знание всех здешних ходов и выходов приносило ей выгоду.
По крайней мере, до сегодняшнего дня.
Они очутились в огромном бальном зале с тремя выходами.
– Мы уже почти на месте, – сказал Анри. Джульетта последовала за ним, когда он вышел из зала и пошел по еще одному длинному темному коридору. И вскоре они оказались на мощенной кирпичом дорожке, ведущей к дому бабочек.
Джульетта никогда еще так не радовалась, оказавшись на свежем воздухе. Но она понимала – рано или поздно Стелла сообразит, что внутри отеля их нет, и начнет обыскивать прилегающую территорию. Они с Анри торопливо прошли по дорожке, вошли в тепло дома бабочек и проследовали в глубину этого стеклянного сооружения, туда, где снаружи их никто не увидит.
Наконец Анри повернулся к ней. Он был мрачен.
– Почему Стелла разыскивает меня?
– Давай сядем, – сказала Джульетта, подведя его к той самой скамейке, на которой они сидели вчера.
Они сели.
– Она разыскивает тебя, потому что ты помогаешь мне.
– Тогда я, возможно, не должен тебе помогать. – В словах Анри слышалась горечь, но Джульетта заставила себя проглотить резкий ответ, готовый сорваться с ее языка. Нельзя винить его за его замешательство, за его сомнения. Ведь этот отель хорошо умеет сбивать с толку.
Джульетта дотронулась до глянцевитого зеленого листа.
– Когда ты привел меня сюда в прошлый раз, ты сказал, что любишь быть здесь, потому что это одно из тех немногих мест на территории отеля, которое красиво по-настоящему, без помощи иллюзий. – Он изменился в лице, и она поняла, что в этих словах он узнал себя.
– Да, это одно из моих самых любимых мест.
– Я знаю. – Она смотрела на голубую бабочку, севшую на ближайший цветок, стараясь подобрать слова, чтобы поведать ему все остальное.
– Ты сказала, что Стелла забирает у меня воспоминания? – подсказал он. – Как ты можешь это знать?
Джульетта сделала глубокий вдох и вкратце рассказала ему обо всем, что произошло – начиная со своего прибытия в «Сплендор» и кончая тем, как она тайком пробралась в Зал Воспоминаний во время бала-маскарада. Слушая ее, Анри хмурился, но не перебивал ее.
– Ища место, где можно было бы спрятать воспоминания Клэр, я нашла на чердаке ящик с твоими воспоминаниями. Мы с тобой просмотрели их вместе. Я надеялась, что ты сможешь увидеть их еще раз, но…
– Но Стелла унесла их.
– Похоже на то.
Между ними повисло тяжелое молчание, полное вопросов, остающихся без ответов.
Наконец Анри спросил:
– И о чем были эти воспоминания?
– О друзьях твоего детства, о твоих ссорах со Стеллой и… – Джульетта поморщилась. Почему именно она должна сообщить ему новость, которая причинит ему такую боль? – И о том, кто твои родители.
Глаза Анри вспыхнули, и это словно кинжалом пронзило ее сердце. Правда не подарит ему душевного покоя, который он надеется обрести. Каково это – узнать, что тебя предавали, и притом много раз? Шрамы не изглаживаются просто потому, что ты забываешь о своих ранах.
У Анри вытянулось лицо – должно быть, он что-то понял.
– Стелла не стала бы удалять мои воспоминания, если бы ей не надо было что-то скрыть.
– Так оно и есть.
Он вздохнул:
– Тогда скажи мне, что это было.
– У меня есть идея получше, но боюсь, тебе она не понравится.
Он посмотрел на нее с сомнением в глазах, но сделал ей знак продолжать.
– Думаю, ты должен произвести забор моих воспоминаний.
Он нахмурился:
– Я не понимаю. Какой от этого может быть прок?
– Ты как-то сказал мне, что раз я видела воспоминания Клэр, они теперь стали также и моими. Но, Анри, я видела не только воспоминания Клэр, но и твои собственные. Пусть Стелла и забрала те сосуды, но она не забрала у меня память о том, что они содержали.
Он вскочил на ноги.
– Я не стану этого делать.
– Но почему? Это могло бы сработать.
– Ты просишь меня забрать у тебя воспоминания о том, как ты видела воспоминания? И что я, по-твоему, буду с ними делать? У меня под рукой нет сосудов для воспоминаний, а мне ведь надо будет куда-то их поместить.
– А ты не мог бы брать их, и, просмотрев, возвращать на место?
– Ты не представляешь, какой концентрации это потребует. А вдруг я отвлекусь и воспоминание рассеется? Тогда оно будет потеряно навсегда. И для тебя, и для меня.
– По-моему, у нас нет выбора.
– Конечно, у нас есть выбор. Зачем тебе так рисковать, если все это не имеет никакого отношения к твоей сестре?
– Ты думаешь, мне хочется, чтобы ты рылся в моих мозгах? – При мысли о том, что он увидит нечто такое, что она вовсе не желает показывать ему, ей захотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю. Ее щеки горели. – Но ты единственный человек, которому я доверяю, а ты никогда не сможешь верить и доверять мне до конца, пока сам не увидишь эти воспоминания. А для того, чтобы у меня появился шанс пережить всю эту передрягу, мне необходимо, чтобы ты мне доверял.
Анри ссутулился и закрыл лицо руками. Джульетта не знала, чего он опасается больше – не справиться с забором воспоминаний у нее или увидеть в них нечто такое, чего он предпочел бы не знать. Возможно, он выберет неведение. Но когда он наконец посмотрел на нее, она увидела, что он решился.
– Хорошо, – сказал он. – Я это сделаю.
Глава тридцать. Анри
Анри никогда не доводилось забирать воспоминания, находясь так близко от человека, у которого производился этот забор. Джульетта сидела, откинув голову на спинку скамейки. Анри попытался призвать на помощь свое волшебство, но оно словно иссякло. Он отодвинулся – возможно, дело в том, что Джульетта сидит слишком близко, – но получилось еще хуже. Он никак не мог собраться.
Джульетта подняла голову:
– Что-то не так?
Анри почесал затылок.
– Не знаю. Возможно, у меня получится лучше, если я буду касаться тебя.
Она бросила на него смущенный взгляд.
– Я думала, именно так это и делается. Давай. – Она опять откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза.
Его руки дрожали, когда он дотронулся до ее висков. Ее кожа была теплее его собственной, теплее и мягче. И от нее исходил цитрусовый аромат.
Его волшебство наконец начало действовать и проникло в ее мозг. Воспоминания струились под его пальцами, по большей части свежие и окрашенные му́кой.
Он начал с самых недавних ее воспоминаний – вот ее охватывает облегчение, когда она видит его и понимает, что Стелла ей солгала; вот на нее обрушивается разочарование, когда она осознает, что он не помнит ее; вот ее последовавший за этим страх.
Он все больше и больше ощущал себя не в своей тарелке, наблюдая за тем, как Стелла пытается убедить Джульетту, что ее пребывание в «Сплендоре» – это всего лишь иллюзия. Он чувствовал ее недоверие, которое мало-помалу уступает место смятению и муке, когда она начинает уверяться, что он, Анри, притворялся. Это было как удар под дых, и ему пришлось подавить желание прервать то, что он делал, чтобы сказать, что он не такой. Как искусен он бы ни был в ремесле создания иллюзий, он никогда бы не пошел на то, о чем толковала Стелла.
Он продолжал работать и наконец дошел до своих собственных воспоминаний в сознании Джульетты.
Они были яркими, четкими и скользнули в его руки легко, как яйцо из разбитой скорлупы.
Клементина.
Звук этого имени показался ему таким знакомым. Затем его пронзил ужас, когда он увидел ее смерть. И его собственные чувства слились с чувствами Джульетты. Теперь он понимал ту панику в ее глазах.
Воспоминания вливались в его руки быстро, так что он едва успевал усваивать их. Он наблюдал историю своих отношений с Клементиной в обратном порядке – дружба, зарождающаяся духовная связь, общие секреты.
Он не мог остановиться.
На него хлынули воспоминания Джульетты с момента ее прибытия в «Сплендор». Ее горе из-за Клэр, ее тревога из-за того, как отель старается заставить ее забыть. Ее знакомство с ним.
Ему было странно смотреть на самого себя с точки зрения другого человека. Наблюдать, как Джульетта перестает сомневаться в нем, как она открывает ему душу, а затем начинает чувствовать и нечто большее. Нечто такое, что она пытается скрыть даже от самой себя.
Силы Анри иссякали, но теперь, когда он знал, на что способна Стелла, он особенно остро понимал, что надо спешить. Он должен вернуть эти воспоминания Джульетте и вывести ее отсюда.
И сам он тоже должен бежать.
Он работал так быстро, как только мог, но его изнеможение усугублялось с каждой секундой. Он почти дошел до той точки, с которой начал – оставалось передать Джульетте только самые недавние ее воспоминания, – когда до его слуха донесся шум, резко вернувший его в настоящее.
Дверь дома бабочек только что заскрипела.
У него похолодела кровь.
У него есть всего несколько секунд. Он посмотрел на дымку воспоминаний, окутавшую его ладони, затем на Джульетту. Если он продолжит возвращать ей ее воспоминания, Стелла застукает их. А если он остановится, воспоминания рассеются и исчезнут.
– Вы здесь? – послышался голос Стеллы. В нем звучала нарочитая веселость.
Анри помахал руками, отгоняя воспоминания от головы Джульетты. Они быстро опустились на землю и впитались в нее. Он схватил Джульетту за плечо и потряс ее. Она заснула и, проснувшись, явно не соображала, что к чему. Конечно, ведь она не помнит, как они оказались здесь.