Но из-за того, что она то и дело подправляла историю, она так и не научилась извиняться и учиться на своих ошибках. Она научилась только тому, как ловчее удалять все то, что могло поставить ее репутацию под удар.
Анри было легче ненавидеть Стеллу, когда он считал, что ее действия продиктованы злым умыслом, а не постоянно грызшим ее страхом, что без принуждения ее никто не будет любить.
Анри всегда думал, что Стелла невосприимчива к иллюзиям «Сплендора», но оказалось, что она тоже жила в фантазии – в мире, в котором никто не помнил ее ошибок.
Он вытягивал из нее воспоминания и смотрел, как они обвиваются вокруг его пальцев. Стелла всегда старалась получить второй шанс.
Но на сей раз она его не получит.
Глава тридцать семь. Джульетта
Джульетта смотрела, как работает Анри, завороженно наблюдая, как воспоминания собираются в его ладонях, как будто он вытаскивает набивку из мягкой игрушки.
Что же он увидел в воспоминаниях Стеллы такого, что заставило уголки его губ опуститься, а плечи поникнуть?
У нее сжалось сердце. Ей не хватало того совместного погружения в воспоминания, когда их руки касались друг друга и она чувствовала такую близость к нему.
Когда Анри наконец открыл глаза, он огляделся по сторонам, как будто ожидал увидеть сосуд для воспоминаний. Но все они были уничтожены, когда взорвался «Сплендор».
– Протяни руки, – сказал он Тео.
Анри и Джульетта смотрели, как Тео заново проживает свои воспоминания, как на его лице отражаются потрясение, душевная боль. Наконец, закончив, он молча встал на ноги и подошел к краю воронки. Гейзер все еще продолжать бить, но он стал ниже. Джульетта и Анри увидели, как Тео отпускает воспоминания, делая это с таким благоговением, будто он развеивает человеческий прах.
Джульетта поняла, в какой именно момент воспоминания достигли горячих ключей, поскольку сила гейзера вдруг резко выросла, на несколько мгновений он стал вдвое выше, затем снова опал.
Тео вернулся туда, где Джульетта и Анри стояли возле мертвого тела Стеллы.
– Нам надо найти, где ее похоронить, – сказал он.
– Тебе придется делать это самому, – ответил Анри. – «Нас» больше нет.
На лице Тео отразилось удивление, затем боль. Он был готов проститься со Стеллой, но не ожидал, что ему придется потерять также и Анри.
Джульетта посочувствовала ему, но она видела достаточно воспоминаний, чтобы понять. Тео знал не обо всем том, что творила Стелла, но он знал достаточно. И, когда у него была возможность защитить Анри, он этого не сделал.
– Куда ты пойдешь? – спросил он, и голос его дрогнул.
Анри взглянул на Джульетту, затем снова на него.
– Не знаю.
Джульетта ощутила приятный трепет, подумав, что, возможно, он собирается остаться с ней. Но не исключено, что он хочет только помочь ей восстановить отношения с Клэр, после чего у него начнется новая жизнь.
– Я увижу тебя снова? – спросил Тео.
– Этого я тоже не знаю.
– Мне следовало сделать больше.
– Это точно.
– Прости меня, мне так жаль.
– Я знаю. – Тон Анри был мягок, в нем не было ожесточения, но он также ничего не обещал.
Тео поднял тело Стеллы, долгим взглядом посмотрел на Анри и пошел прочь. У него был сломленный вид.
Возможно, из них двоих Стелле повезло больше. Она погибла прежде, чем осознала, что потеряла все. А на Тео будет теперь давить осознание всего того, что не сбылось.
Джульетта надеялась, что он сможет начать жизнь с чистого листа и обрести покой. И, возможно, когда-нибудь они с Анри смогут вновь обрести друг друга.
После всего пережитого Джульетта ожидала, что Белль-Фонтейн покажется ей иным, не таким, как прежде, однако перемена все равно удивила ее. Идя по улицам, они с Анри проходили мимо тех же самых кафе с полосатыми навесами и столами из кованого железа, мимо тех же самых кондитерских, в витринах которых были выставлены замысловатые десерты, мимо тех же самых цветочных магазинов, полных букетов. И все же что-то в городе переменилось, хотя Джульетта не смогла бы сказать, что именно.
Возможно, дело было в том, что чары красоты больше не действовали на нее так, как прежде. А может быть, в том, что теперь она знала – под флером этих чар может скрываться нечто безобразное.
Анри шел рядом с ней, не говоря ни слова, и повисшее между ними тяжелое молчание было похоже на ветку, облепленную льдом, которая вот-вот треснет. Они были в безопасности, но на душе у них было неспокойно, и Джульетта чувствовала, как по коже ее бегают мурашки.
Несколько раз Анри делал судорожный вдох, будто готовясь что-то сказать, но затем передумывал.
– Ты вовсе не обязан идти со мной, – сказала наконец Джульетта, – если сам ты этого не хочешь.
Анри остановился, на миг черты его исказила мука, и Джульетта сразу поняла, что превратно истолковала его молчание, и ей отчаянно захотелось взять свои слова обратно.
– Ты бы предпочла, чтобы я ушел?
– Нет, я не это имела в виду. Я…
– Я тебя понимаю, – перебил ее он. – Она твоя сестра, и после того, что я сделал, у меня нет права…
Джульетта коснулась его локтя:
– Анри, о чем ты?
– Я так и не попросил у тебя прощения за то, что забрал воспоминания Клэр. – Джульетта склонила голову набок. Разве? Она провела столько времени внутри его собственных воспоминаний, что ей стало казаться, будто она может читать его как открытую книгу. Сожаление и раскаяние были написаны на его лице все последние дни, и ей ни разу не пришло в голову, что он не выразил их вслух. – Прости меня, Джульетта, мне так жаль.
– Ты не знал, чем на самом деле занимается Стелла, когда помогал ей.
– Да, не знал… – Анри засунул кулаки в карманы, – но должен был знать. Я так зол на Тео за то, что он не раскусил обман Стеллы. За то, что он верил ее отговоркам, даже когда видел, что они лживы. За то, что он не защищал меня. Но ведь я делал то же самое. Я верил ей и позволял использовать себя в качестве орудия, чтобы творить зло. Если я не могу простить Тео, то как я могу ожидать, что ты простишь меня?
– Возможно, этого не надо ожидать. Возможно, надо просто попросить прощения и надеяться на лучшее. Во всяком случае, именно так я собираюсь вести себя с Клэр.
Анри сдвинул брови:
– О чем ты? За что тебе просить у нее прощения?
Джульетта вздохнула:
– Всю свою жизнь я хотела убежать от реальности. Когда мы с Клэр были маленькими, я думала, что другие дети – те, кто имел дом и родителей, – живут идеально. И была убеждена, что, если мне удастся отыскать тайный ключ к их жизни, мне никогда больше не придется грустить. Вот почему мне так хотелось попасть в «Сплендор».
– Ты думала, что это и есть тот самый тайный ключ?
– Глупо, не правда ли?
– Разумеется, нет. Но при чем тут Клэр?
Джульетта ткнула носком ботинка в траву, пробивающуюся сквозь булыжную мостовую.
– Мне так хотелось фантазий, что я сделала фантазию из своей собственной сестры.
– Как это?
– Я относилась к ней так, будто она существовала только для меня. Как будто смысл ее существования заключался только в том, чтобы делать меня счастливой. Я бы никогда себе в этом не призналась, но я возвела ее на такой высокий пьедестал, что рано или поздно она должна была упасть с него. И, когда это произошло, я, вместо того чтобы преодолевать возникшие трудности, сбежала.
– Но она же не помнила тебя. Это не то же самое.
– И все же, что бы было, если бы я осталась? Что, если бы я любила ее так, чтобы позволить ей иметь недостатки? – Джульетта вспомнила слова, сказанные Клэр в последний день перед тем, как она рассталась с ней. В последнее время ты стала слишком уж эмоционально зависимой, приставучей. Эти слова задели ее, но они были правдой. – Я жалею, что не позволила ей сойти с пьедестала и научиться любить меня опять, уже как равную себе, а не как ту, о которой ей надо постоянно заботиться.
– А что, если бы она так и не научилась любить тебя? – спросил Анри. – Что, если утрата воспоминаний изменила ее навсегда?
Джульетта улыбнулась:
– Сколько раз Стелла удаляла твои воспоминания, чтобы держать тебя в узде после того, как ты открывал, что творится в «Сплендоре» на самом деле?
– По меньшей мере раз десять.
– Вот видишь? Она могла заставить тебя забыть, но ей было не под силу изменить твою природу. В глубине души ты хочешь поступать по совести, и что бы ни делала Стелла, ты ухитрялся находить дорогу к правде опять и опять. И я надеюсь, что так же будет и с Клэр. Я хочу иметь реальную сестру, а не идеализированную фантазию.
– Значит ли это, что ты прощаешь меня?
Джульетта сцепила свои пальцы с его пальцами и сжала его руку.
– Да. – Она толкнула его плечом. – К тому же мне совсем не хочется заводить отношения с человеком, не имеющим недостатков. Это бы слишком давило на меня.
Анри замер:
– Значит, ты хочешь… завести отношения со мной?
У Джульетты вспыхнули щеки. Она не собиралась говорить так откровенно.
– О… я просто хотела сказать… – Она покачала головой. Она была слишком смущена, чтобы найти подходящие слова.
Анри засмеялся низким грудным смехом.
– Если это поможет, мы могли бы продолжить разговор о моих недостатках.
– Думаю, это могло бы помочь.
– У меня есть идея получше. – Анри отпустил ее руку и повернулся к ней лицом, затем положил ладонь на ее затылок под волосами и провел большим пальцем по нижней части овала ее лица. Сердце Джульетты застучало как бешеное, ее обдал жар.
Его глаза всматривались в ее лицо. В них читался вопрос. Она придвинулась ближе.
Анри приподнял ее подбородок и поцеловал ее.
Сначала его губы коснулись ее губ едва-едва – и все ее тело ожило.
Затем поцелуй стал глубже.
Ее пальцы зарылись в его волосы. Ей казалось, что она покинула свое собственное тело, и она удивилась тому, что нечто столь реальное может быть так похоже на иллюзию. Он целовал ее, пока она вообще не перестала о чем-либо думать, а затем не вернулась в настоящее, ощущая его всем своим существом. Она словно потерялась, а затем нашлас