Жаклин проводила его полным лютой ненависти взглядом.
«Ничтожество, – подумала она. Переведя взгляд на убитую горем баронессу, она снова подумала: – Пока ты живёшь со своей глупенькой овечкой, губернатор Рейнсдорп, я никогда не покину ваш дом».
Глава 27
Держа Оренбург в кольце осады, Пугачёв постепенно расширял территорию своих действий. Он направлял своих сподвижников в разные концы края для набора новых воинов для своего войска. Со всех сторон России к нему стекались люди, с уральских заводов привозились пушки, боеприпасы… Вверх по Яику отправился отряд Шигаева, по Самаре – отряд Лысова, на горные заводы Южного Урала был послан Соколов-Хлопуша.
Восставшие заняли Нежинский и Вязовский редуты, Красногорскую крепость. На сторону Пугачёва перешли Воскресенский, Верхоторский и Каноникольский медеплавильные заводы…
Обосновавшись в Бердах, Пугачёв приказал поискать для зимовья землянки, так как в слободе не хватало изб.
Сам «государь» расположился в доме зажиточного казака Ситникова. Стремясь придать дому вид «государева дворца», Пугачёв велел обить стены золотой фольгой-«шумихой», отобранной у каравана бухарцев. Яицкие казаки, которым больше остальных доверял «ампиратор», несли караульную службу у его «дворца». Этих казаков Пугачёв называл своей «личной гвардией»!
Архип, пришедший к «ампиратору» с «челобитной», вошёл во «дворец» с опаской. Множество зеркал на стенах, большие часы с боем на самом видном месте, портрет царевича Павла Петровича… Все эти «диковинные вещи» производили незабываемое впечатление.
– Обожди здесь, – остановил его в передней Иван Почиталин. – Государь покуда занят!
Осторожно ступая на цыпочках, Почиталин зашёл в другую комнату, в которой любил уединяться «государь». Отсутствовал он не долго, а когда вернулся, сказал:
– Ступай. Ампиратор ждёт тебя.
Архип застал Пугачёва за «чтением» книги в богатом золочёном переплёте, которую тот держал в руках. Безграмотный «государь» любил пускать пыль в глаза так же безграмотным казакам, зачастую встречая «челобитчиков» с книгой в руках.
– А-а-а, ты это! – воскликнул он приветливо, закрывая книгу. – Радёшенек тебя живым лицезреть, удалая головушка!
Отложив книгу, Пугачёв подошёл к стоявшему на коленях Архипу и потрепал его по склонённой голове.
– О чём просить пожаловал? – спросил он, взяв казака за руку и поднимая его с колен. – Хочешь злата, хошь серебра зараз отсыплю за спасение жизни моей? А хочешь ещё «полковником» и «боярином» назначу? Эдакие удальцы мне позарез нужны! При моей особе завсегда состоять будешь.
– Спаси Христос, государь! – поблагодарил его Архип. – Только не с эдакой просьбой я к тебе пожаловал.
Пугачёв ухмыльнулся.
– Отрадно слухать. Редко кто от злата и чинов отнекивается. Бессеребренников нету нынче! Тогда сказывай, для чего ноги во дворец принесли? Может, похлопотать за кого?
– За себя хлопотать хочу, – ответил Архип. – За себя и Луку Барсукова.
– За Луку? – нахмурился Пугачёв. – За какого такого Луку? Что-то не припомню здакова.
– Служил он у вас палачом, государь. Бурновым Прохором звался.
– А-а-а, вот ты о ком. А почто ты его Лукой обзываешь? Да и просить за него почто явился? Он же помер давеча.
Архип покачнулся. Резкая боль от раны пронзила грудь. Пугачёв заметил это и усадил его на табурет.
– Ты бы отлежался ещё, – сказал он. – Рана не затянулась, а ты уже на ногах. Не можно эдак гарцевать, не можно!
– Отпусти меня в Сакмарск, государь, – морщась от боли, простонал Архип. – Здесь недалеча…
– Ведаю я, где Сакмарск. Бывал я тама. И кое-кто из казаков тамошних в войске моём состоит. А ты для чего в Сакмарск выспрашиваешься? Аль что позабыл там?
– Луку туда сопровадить хочу! Когда помирал он, то просил меня о том. Просил, чтоб с батюшкой схоронил его рядышком…
Пугачёв задумался и принялся медленно прохаживаться по комнате. Спустя некоторое время он остановился перед казаком:
– Что ж, поезжай с Господом. Матушке его кланяйся да денег ей передай. Только о том, что заплечных дел мастером при мне покойный состоял, не сказывай! Родителям не след ведать о грехах чад своих!
Архип встал и, с трудом держась на ногах, сказал:
– Спаси Христос за добро сеё, государь! Дозволь ещё мне задержаться там? В Сакмарске целительница есть. Хочу, чтоб рану мою подлатала малость.
– Ты это о колдунье Мариуле сказываешь? – улыбнулся Пугачёв. – Знаю эдакую. Ох, и стервоза кусучая, скажу тебе, но… старуха порядочная.
– Дык, дозволяшь, государь, рану подлечить у неё? Возвернусь тогда, когда прикажешь!
Пугачёв снова принялся разгуливать по комнате в задумчивости. Но на этот раз думал он недолго.
– Быть по сему! – сказал он. – Поезжай, Архип, и в обрат не являйся!
– Как? Совсем?
– Нечего тебе посреди войска прозябать. Тебя Господь не для баталий создал, а для делов мирных! Вот он и уберёг тебя от смертушки верной уже не единожды. А покуда рана на тебе заживёт, я уже Петербург-город в обрат возверну. Вот тогда и призову тебя для делов государственных! А теперь ступай. Некогда мне калякать более! Дела батальные касательства требуют. Прощай!
Архип поклонился и вышел из комнаты. Поддерживаемый одним из «гвардейцев» Пугачева, он вернулся в «госпиталь» и улёгся на кровать.
– Ну что? – полюбопытствовал санитар, присаживаясь рядом. – Не прогнал взашей государь? Али выслухал?
– Выслухал, – улыбнулся ему Архип. – Ещё полковником быть предлагал.
– Кому? Тебе?
– Мне.
– Ух, и врать ты горазд, Архипушка! Болтун, вот кто ты!
– Был бы болтун, то не вывелся. А не веришь мне, то пойди и ампиратора самово пообспроси!
Погрузив гроб с останками Луки на телегу, казаки ушли.
Архип посмотрел на вызвавшегося ему помочь в пути молодого татарина Рафката Бакиева:
– Ну что, поехали?
Тот улыбнулся, кивнул утвердительно, запрыгнул в телегу и поудобнее устроился у гроба.
– Куда вы на ночь глядючи? – спросил провожавший их санитар. – Что, утра дождаться невмоготу?
– Не знай. Мне ночью как-то спокойнее, – ответил Архип, беря в руки вожжи.
– А ежели на разъезды напоритесь?
– Мне «государь» грамоту прогонную выдал со своей подписью и печатью.
– Дык, а ежели неразумеющи грамоты попадуться?
– Разойдёмся. Мы ж не с добром краденым едем, а с гробом. Покойного домой везти не возбраняется.
Архип взмахнул кнутом, и повозка тронулась.
Анжели внимательно наблюдал за погрузкой гроба из-за плетня. Он был зол. А причиной его озлобления, конечно же, служил Архип. Француз желал его смерти, очень желал. Этот казак путал все его карты. Анжели надеялся, что Архипа повесят, но произошло чудо, и он остался жив! А ещё большее чудо произошло во время битвы у стен Оренбурга. Тогда Архип не только спасся сам, но и успел спасти от верной смерти Пугачёва.
У Анжели было много причин ненавидеть Архипа и желать его смерти. И сегодня выпал тот самый случай, когда он вполне мог осуществить свой замысел и утолить желание. А поэтому он решил настигнуть казака с гробом в степи и застрелить его лично, без сожаления.
На этот раз француз хотел всё сделать сам. Он больше не мог положиться на глупых казаков, которые недавно умудрились упустить Баркова, Жаклин и Нагу. Нет, с ними он уже придумал, как поступить. А вот Архип… Этого он обязательно застрелит собственноручно!
Внутри конюшни уже стояло несколько вооружённых казаков с лошадьми наготове. Приготовления к погоне были закончены. Все ждали, когда вернётся посланный на околицу казак и скажет – пора!
Солнце уже давно сошло с небосклона, а на небе засияла сменившая его луна. Её бледные лучи, проникая между щелями в брёвнах, как нитями, прорезали царивший в конюшне мрак.
Казаки молчали. Анжели строго-настрого наказал им соблюдать полную тишину. Глаза у всех пылали в лунном свете лихорадочным огнём, сердца учащённо бились, каждый, уже подготовившись к погоне, сжимал в руках уздечку или рукоятку пистолета.
Анжели стоял у ворот конюшни, напряженно всматриваясь в темноту. Увидев возвращавшегося от околицы казака, он выпрямился, давая знак остальным казакам садиться в сёдла, после чего запрыгнул сам.
Сидя в седле, изнемогая от напряжения, Анжели сжимал в руке заряженный пистолет и, весь превратившись в слух, ожидал появления в конюшне посыльного. На мгновение в помещении наступила полная тишина. Только лошади пофыркивали и били копытами в земляной пол.
Вдруг в воротах появилась фигура «посыльного».
– Пора! – сказал он и в одно мгновение запрыгнул в седло своего коня. – Телега с гробом только что выехала за слободу.
«Ну что ж, проверим ещё раз, какой ты счастливчик, Архип!» – подумал Анжели и пришпорил коня. За ним ринулись остальные казаки…
Они нагнали телегу почти сразу, в степи, за околицей.
– Это они! Я признал их! – воскликнул казак, который «подглядывал» за отъездом повозки.
Анжели это понял и без него. Его конь вздыбился и рванулся вперёд. Казаки помчались следом. Анжели выстрелил. Промах! Телега уже выехала в степь. Тучка закрыла луну, и она исчезла. Отряд преследователей ринулся вдогонку.
Вскоре луна снова засияла с небес, Анжели увидел вдалеке телегу и помчался за ней. Казаки тоже увидели «утекальцев» и подняли пальбу. Они стреляли, привставая на стременах. Расстояние между преследователями и повозкой быстро сокращалось. Теперь Анжели выкрикивал имя Архипа и требовал остановиться. Он был спокойнее всех. Он больше не стрелял, выжидая, пока расстояние сократится ещё и спины сидящих в телеге станут удобной мишенью.
Телега пыталась оторваться от преследователей. Тянувшие её кони бежали резво. Но преследователи уже настигли повозку; пули свистели совсем близко от Архипа и Рафката.
Архип стегал лошадей кнутом. Рафкат сидел, прижавшись к гробу. Они не переговаривались. Архип понял, что если остановится, то всё пропало. Остаётся только одно: скакать вперёд и пробовать затеряться в степи, а лучше достигнуть леса. Это ещё могло спасти их.