Они подошли к дереву и присели на его шершавый ствол. Архип потянулся, положил левую руку на колени, а правой обнял девушку. Ночь была восхитительна, и Ания вновь задумчиво повторила:
– Действительно, как прекрасен лес в сравнении со степью!
– Всё вокруг нас прекрасно! – откликнулся Архип. Но, помолчав, добавил: – Это потому, что здесь наш дом! Это наша Родина! Здесь всё красивше, чем на чужбине!
Дул лёгкий ветерок, сияли звёзды; едва слышно шелестели деревья новенькими, только что распустившимися листочками. Ночные звуки, то глухие, то резкие, теперь раздавались лишь изредка. Густой лес словно поглотил их. А когда наступила тишина, показалось, что лес погрузился в сон.
Ания и Архип наслаждались тишиной. Они наслаждались друг другом, им было достаточно ощущать свою близость, чтобы жаждать друг друга. Они молчали, но чувствовали, что мысли у них одинаковые.
Приближалось утро. В Сакмарске проснулись и запели петухи.
– Пора возвращаться, – вздохнул Архип. – Что-то внутри мне вещает, что в самый раз нынче мы и расстанемся.
Было ещё темно, когда они вернулись в городок. Утренняя прохлада бодрила их. Навстречу им попалось несколько казаков, ведших к реке лошадей.
Они подошли к дому Мариулы. Дверь была открыта, Ания и Архип вошли. Они тихо позвали, но никто не откликнулся…
После того как Архип и Ания ушли на прогулку, Мариула тоже решила «подышать свежим воздухом». Она сидела на крыльце, а рядом ползала по коврику маленькая Рада. На Мариуле было длинное чёрное платье из толстого сукна. Она утратила свой бодрый прежний вид и уверенное выражение лица. Теперь лицо её обрело задумчивое выражение, щёки заметно впали, скулы заострились. Заботы и переживания погасили в её плазах радостный блеск, они стали теперь сосредоточенными и грустными.
Больше всего её беспокоил Архип и его дальнейшая судьба. Мариула знала, что сакмарцы осуждают проживание молодого казака и девушки под одной крышей.
Однажды она решилась спросить у Архипа, почему он не делает Ании предложения, ведь тогда люд будут относиться по-иному к их совместному проживанию. Архип отвечал, что ещё не время. Но очень скоро, как только закончится война, он обязательно обвенчается с девушкой. А может, он тоже прав? Разве зимой можно думать о свадьбе? И всё равно его ответ не мог успокоить Мариулу.
Томясь от тяжёлого предчувствия, Архип был взвинчен, взволнован, даже, пожалуй, сильнее её. На вопросы Мариулы отвечал невпопад. А ещё он стал необыкновенно раздражителен. Когда с ним ни заговори, он всегда думал о чём-то своём. Только одна лишь Ания могла повлиять на него положительно. Архип сразу же менялся, когда девушки заговаривала с ним.
Мариула знала, какая Архипа ожидает судьба. И она особо не волновалась за него. Но её тревожила и трогала та забота, какую Архип проявлял к Раде. Он не знал, что девочка его дочь, но как будто чувствовал это.
Рада тоже воспринимала Архипа по-особенному. Она не плакала у него на руках, радостно улыбалась, когда он с нею играл. Мариула всегда с умилением наблюдала за общением отца с дочерью, но она понимала, что Рада не может остаться с Архипом. Не судьба им быть вместе. Не судьба! Девочка останется с ней, ибо так пожелала её мать!
Мариула давно ждала этой минуты. Услышав, что Ания и Архип уходят на прогулку, она обрадовалась. Мариула даже рассмеялась, но смех её был нервный. Любой, видя её в эти минуты, мог без труда почувствовать, что у неё неспокойно на сердце, и она хочет приободрить себя. Теперь, когда жизнь Архипа начала налаживаться, общение его с Радой было ни к чему. И потому она решила разлучить его с девочкой, пока он не прикипел к ней сердцем.
Наступила полночь. Мариула, одевшись потеплее, кивнула Савве на люльку со спящей девочкой.
– Бери, – сказала она внуку. – Только неси осторожно, кабы лапочка не проснулась!
– Куда едем-то, бабуля? – спросил Савва, беря люльку. – А может, мы с Васькой и без тебя управимся?
– Нет, девочку я передам кому надо сама! – решительно возразила Мариула. – Айда, покуда Архипушка с Аннушкой не возвернулись.
Василий погонял коней. Савва, сидя рядом с бабушкой, держал на руках люльку с девочкой. Они ехали до рассвета в том направлении, в котором указывала Мариула. Наконец, как только стало светать, она коснулась спины старшего внука рукой и сказала:
– Здесь. Приехали мы. Придержи-ка лошадок!
Братья сошли с телеги и осмотрелись.
– Где это мы? – спросил Василий, крутя головой во все стороны.
– И впрямь, бабуля, где мы? – спросил и Савва, разглядывая озерцо, образовавшееся в результате таяния снега в степи.
– Помолчите, внучики, – сказала им Мариула. – Уже сейчас всё зараз и уразумете…
Не прошло и четверти часа, как к озеру подъехала цыганская бричка. Управлявшая лошадью цыганка Серафима сошла с брички, бросила вожжи и поспешила к Мариуле.
– Что случилось? – спросила она взволнованно.
– Ничего, – улыбнулась в ответ Мариула, обнимая цыганку. – Вот повидать тебя захотела.
– А мне другое привиделось, – призналась Серафима. – Будто ты зовёшь меня по какой-то крайней надобности?
Мариула взмахом руки подозвала Савву. Тот подошёл с люлькой в руках и неуклюже затоптался на месте.
– Вот Радочку тебе погостить отдаю, – сказала она цыганке. – Только учти, не навсегда, а только на времячко!
Серафима выхватила девочку из люльки, крепко поцеловала и прижала её к груди.
– Сиротинушка ты моя разнесчастная! – прослезившись, запричитала она. – Никому ты не нужная. Никому ты…
– Будя надрываться-то, – перебив её, покачала укоризненно головой Мариула. – Мелешь чего ни попадя. Я Радочку ни в жизнь тебе насовсем не отдам! Уговаривалися же. Аль запямятовала?
– Всё я помню, – нахмурилась цыганка. – Только вот боюсь, что не удержусь я и уговор наш нарушу.
– Ничегошеньки не выйдет! – Мариула погрозила ей пальцем. – Ты ни за что не осмелишься супротив воли Ляли поступить. Вы, цыгане, хотя народец и никудышный, но супротив своех подлостей не дозволяте.
Серафима угрюмо покосилась на неё, положила плачущую девочку в люльку и взяла её из рук пялившегося на неё Саввы.
– Подвезу, как позовёшь, – недовольно буркнула она, направляясь к бричке. – Только зови шибче, а не то я могу и не услышать!
– Ничего, услышишь, – спокойно заверила её Мариула. – Нынче услыхала и опосля услышишь!
Установив люльку в бричке, цыганка уселась в неё сама и взяла в руки вожжи.
– Себя береги! – крикнула она на прощание, взмахнув кнутом. – Нынче вон чего вокруг творится.
Проводив Серафиму долгим пристальным взглядом, Мариула подошла к телеге и посмотрела на внуков.
– Ну, чего зыркаете, детки вы мои бородатые? А ну, садите бабку в телегу и айда обратно. Архипушку ещё застать хочу, покудова супостаты в Оренбург его не вывезли!
Архип выпрямился во весь рост. Он вытер пот со лба рукавом рубахи и сказал:
– Отводи. Давай следующего.
Парнишка подвёл к нему коня и замер в ожидании.
Архип давно не брал в руки кузнечный инструмент, и работа с непривычки изматывала его. Всего лишь подковать несколько лошадей… Не так давно он справлялся с этой безделицей шутя. А сейчас лицо у него бледное, словно у ремесленника, который целый день занят работой в своей мастерской.
Сегодня ему с утра удалось подковать лишь пять лошадей, пока Ания ещё нежилась в постели, а Мариула… Ни её самой, ни девочки, ни Саввы с Василием всё ещё не было дома.
– Всё, не могу более, умаялся, – сказал Архип, подковав пятого коня и присаживаясь на скамейку. – Поясницу ломит и в горле зараз першит…
Но прежде, чем войти в дом и разбудить спящую девушку, он убрал инструмент. В это время Ания сама вышла на крыльцо. Она радостно улыбалась. У неё ещё заспанное лицо, а волосы завязаны на затылке в узел. Она редко показывалась на улице в таком виде. Своей скромностью и застенчивостью она всегда вызывала в его душе трепет.
Архип вошёл в избу. Сняв у порога сапоги, он подмигнул наблюдавшей за ним девушке. Затем он помылся до пояса, обтёрся поданным Аниёй полотенцем. Девушка смотрела на его крепкое тело с нежностью и тайным обожанием. Архип взял её за руку; Анию охватила дрожь, и в это мгновение она почувствовала себя счастливой из-за того, что её любит такой большой красивый человек.
С улицы донёсся топот лошадиных копыт.
– Наверное, Мариула с внуками возвращается, – предположила девушка, радостно улыбнувшись.
– Коней не меньше десятка, – прошептал озабоченно Архип, почувствовав неладное. – Наверное, это солдаты по мою душу скачут.
И он оказался прав. У двора остановился небольшой отряд всадников. Один из них, с офицерскими эполетами на мундире, привстал на стременах и крикнул:
– Здесь ли живёт гадалка Мариула?
Прежде чем ответить, Архип спустился с крыльца и подошёл к калитке.
– Мариула проживат здесь, – сказал он, разглядывая солдат, – а вы чего, погадать к ней всем гуртом пожаловали?
Заинтересованно посмотрев на казака, офицер спрыгнул с коня, бросил драгунам уздечку и резко распахнул калитку.
– Сдается мне, братец, что именно ты мне и нужен! – сказал он, входя во двор. – Это ты кузнец Архип? Не так ли?
– Да, это я буду, – кивнул он, вздыхая. – Я уже давно дожидаюсь, что за мной пожалуют!
Подставив руки под верёвки, которыми их проворно связал сам офицер, Архип с тоскою наблюдал, как солдаты обыскивают двор. Они так рьяно вышвыривали всё из сараев и избы на улицу, что можно было подумать, будто они ищут как минимум самого самозванца Пугачёва.
Солдаты переворошили весь дом Мариулы сверху донизу, но Архипа это не волновало. Он знал, что в избе небогатой старушки им поживиться нечем. Но ему пришлось увидеть такой разгром, как будто в избе побывали кочевники-сабарманы, у которых было много времени для грабежа, так как защитники городка отсутствовали. Но солдаты не унесли ничего, потому, что взять-то было нечего. А избу Мариула с Аниёй приведут в порядок.