Она позвонила в свое агентство, сказала, что заболела — это было недалеко от истины, она была в ужасно подавленном состоянии — и что она по крайней мере неделю не сможет работать. Затем обдумала ситуацию. Мистер Харрольдс сказал, что немедленно даст задание одному из своих сотрудников. Быть может, сегодня же. Ей надо спешить.
Габи уже выходила, когда зазвонил телефон. Она замерла на месте, глядя на аппарат. А если звонит отец? Она не может не ответить, даже если на другом конце провода убийца, который охотится за ней.
Ладони у Габи вспотели. Она осторожно взяла трубку, поднесла ее к уху.
— Слушаю, — нерешительно произнесла она слабым, напряженным голосом.
— Какого черта ты ходила к моему дяде? — злобно спросил Марк. — Чего тебе нужно? Не оставить ли тебе наконец в покое мою семью?
Его голос! Сердце у Габи горячо забилось в груди. Хоть он и злится, его голос почему-то успокаивает ее. Ее пальцы нежно гладили трубку. Чудный голос! Может, она никогда больше не увидит его и не услышит этот голос. Если Смиту уже известно про то, что она сегодня затеяла, он не будет медлить с расправой.
— Мне нравится дядя Майкл, — тихо ответила Габи. — Он меня не знает с пеленок, но поверил мне.
Марк тяжело дышал в трубку — как видно, хотел сдержать свою злость.
— Знаешь ли, у него не безупречная репутация…
— Он очень славный старик, — ответила Габи. — Марк, сегодня он мой единственный друг на всем белом свете.
— Габи…
Она чувствовала, что вот-вот слезы польются у нее из глаз. Какие страшные дни она переживает, и в основном по вине Марка.
— Чья-то машина пыталась сбить меня вчера утром, — сказала она твердо. — Кто-то по телефону сказал мне, чтобы я прекратила задавать вопросы о Джо, о его гибели, и когда я вышла из дома, какая-то машина въехала прямо на тротуар и поехала на меня. И потом, когда я вернулась в квартиру — я еще не успела унять дрожь, — опять зазвонил телефон и все тот же голос сказал, что это предупреждение, что в следующий раз мне от него не уйти.
Дыхание на другом, конце провода оборвалось, наступила тишина.
— Ты пожелал мне смерти, не так ли? — прерывающимся голосом сказала Габи. — Можешь считать, твое пожелание скоро исполнится.
— О Габи! — Голос Марка дрогнул. — Габи, я не то хотел сказать!
— Неужели?
Она устало вздохнула. Впрочем, какое это имеет теперь значение, что он имел в виду? В этом мире ей, пожалуй, уже нечего терять. Может быть, она уже никогда больше не услышит его голос, а она еще пытается в чем-то его убедить.
— Послушай, — мягко сказала она, меняя тактику, — мне пора идти. Какое-то время я не буду жить дома. Мне очень жаль, что все так получилось, Марк. И больше всего я страдаю из-за Джо. Он был моим лучшим другом. Я никогда не причинила бы ему зла.
— Габи, я был в полном безумии в тот день. Жутко страдал и казнил себя за то, что упустил Джо. — Он смолк, потом сказал: — Габи, давай пойдем куда-нибудь. Нам нужно поговорить.
Она вся затрепетала на какое-то мгновение, ей захотелось броситься к нему, но потом поняла, что может подвергнуть Марка опасности. Она не перенесет, если с ним что-нибудь случится.
— Нет, — мягко сказала Габи. — Я не могу этого сделать. Если тебя увидят со мной, ты тоже станешь мишенью.
— Какое это имеет значение, черт побери! — воскликнул Марк. — Не буду же я стоять в стороне и ждать, когда они с тобой что-нибудь сделают! Ладно, может быть, я зря верю тебе и терзаюсь. Убеди меня. Поговори со мной!
Габи сжала в руке трубку и нежно поцеловала мембрану. К глазам подступили слезы. Она его так любит! Несмотря ни на что, любит его до безумия!
— До свидания, Марк, — осипшим вдруг голосом прошептала она. — Мне ужасно жаль, что все так случилось. Но ты ни в чем не виноват. Может быть, только в одном — что очень любил своего брата.
— Да еще в том, что разбил тебе жизнь, — глухо сказал Марк. — Ведь это так, да? Я и не подумал, как это подействует на тебя, когда брал деньги. Я недооценил твое чувство ко мне, дорогая. Я только теперь это понял.
— Это было так давно, — медленно сказала Габи.
— То, что случилось с нами на берегу в Хамптоне, было не так давно, — ответил он. — Я не могу забыть.
— Секс — это ненадолго, — сказала Габи. — Ты точно определил: это влечение, которое всегда будет жить в нас. Нить, выбившаяся на свободу из ткани нашей жизни.
— Ну-ну, не слишком ли поэтично? — засмеялся он. — Да разве это только секс? Нас тянуло друг к другу куда сильнее, чем девять лет назад, и ты это знаешь. Мы знаем друг друга до самых тайных глубин.
— Мы изменились.
— Не так уж сильно, — возразил он, — ты все та же щедрая, безрассудная девчонка, готовая пойти на любую жертву. Ты склонна идеализировать мужчин, иначе ты никогда бы и близко не подошла к самоуверенному недоучке, чумазому орангутангу вроде меня.
— Ты забыл добавить: бесстрашному и надежному, — сказала она.
— Ну да. Это про кого из нас я забыл сказать?
Его нежный, мягкий голос манил ее. Габи представила себе их встречу, если бы она сейчас состоялась, и у нее защемило сердце.
— Наверно, про нас обоих, — еле слышно проговорила она.
— Мы всегда были страстными натурами, — напомнил он ей. — Ничего не боялись. У нас все было впереди, и я все погубил. Ты никогда не узнаешь, как мне было больно.
— Да, никогда, — покорно согласилась она. Габи еще крепче сжала в руке трубку и потерлась об нее щекой. Сейчас его голос исчезнет, и уже никогда больше она не поговорит с ним.
— Почему ты не женился? Ты ведь говорил, что тебе хочется иметь свой дом, детей.
— Только от тебя я хотел иметь детей. Ни от кого больше не хотел, — честно признался он. — Время ускользало от меня. Я был так занят Джо, с ним столько было всяких проблем. И «Мотокрафт». Времени хватало только на короткие связи. На женщин вроде Ланы.
— Как поживает Лана? — задала Габи светский вопрос.
— Не знаю, — помедлив, ответил Марк. — После похорон Джо я потерял ее след. Наверно, она в конце концов получила приглашение от арабского принца, которого встретила в Хамптоне, и отправилась к нему.
— Мне очень жаль, — проговорила Габи.
— Правда? Почему же?
— Тебе она нравилась.
— Итальянские сосиски мне тоже нравятся, но со временем могут и надоесть. Она притупляла боль, вот и все. Но никто не мог излечить. Видишь ли, была когда-то одна худенькая богатая девчонка, — сказал он глуховатым, манящим голосом, — я гулял с ней по нашим улицам, и мне нравилось, что мои дружки просто балдеют, глядя на нее. А в погожие весенние деньки мы лежали с ней на пледе в парке, и я мечтал о том, что когда-нибудь у нас с ней будут дети. Я так и не забыл ее.
Горячие, неудержимые слезы покатились по щекам Габи.
— А я так и не забыла чумазого итальянца из гаража, — прерывающимся голосом призналась Габи. — Но наверно, у судьбы были другие планы на наш счет. Ты стал магнатом, а я топ-моделью, и мы оба достаточно богаты, мы даже можем позволить себе перестать работать. Я только хочу, чтобы ты знал: меня никогда не волновало, что ты не был богатым, и я никогда не хотела того, чего ты не мог бы мне дать. А нужно мне от тебя было то, что нельзя купить за деньги.
— Ах, перестань, перестань, — взмолился Марк, и в голосе его была боль. Он перевел дыхание. — Послушай, может быть, пришло время рассказать тебе всю правду. Может быть, тебе станет легче. И тогда мы забудем об этом.
— Нет, — прошептала она с дрожащей улыбкой. — Теперь уже поздно рассказывать. Я только надеюсь… я надеюсь, рано или поздно, но ты поймешь, что я говорила тебе правду: я никогда не причиняла Джо вреда и никогда не охотилась за ним. Я любила его как брата и говорила ему об этом. Я невиновна в его смерти.
— Позволь мне увидеть тебя, — настаивал Марк. — Мы должны поговорить.
— Прости, но мне нужно уходить. Оставаться здесь небезопасно, — ответила она. — До свидания, мой дорогой!
— Габи!..
Сколько она будет жить, она никогда не забудет его голос, отчаяние, прозвучавшее в нем, когда он произнес ее имя, подумала Габи.
— Мне так жаль, Марк, — прошептала она, положив трубку. — Я люблю тебя, но не могу подвергать тебя риску. Достаточно одного из нас.
Она обвела прощальным взглядом дом, в котором прожила всю жизнь, вышла и заперла за собой дверь.
Держа в руке дорожную сумку, в которую она положила несколько дорогих ей вещей, платье и костюм на смену, Габи прошла немного по улице, потом подозвала такси и попросила шофера отвезти ее в огромный роскошный отель в шести кварталах от ее дома. Уже зарегистрировавшись, Габи с тревогой подумала: а не выследил ли ее кто-то? Она не меняла такси и не старалась запутать преследователя, если он был. Впрочем, в таком людном отеле ей вряд ли угрожает опасность. Со вздохом облегчения она прилегла на большую двуспальную кровать. У входа в отель стоит швейцар, он следит за посетителями. Габи почувствовала себя в безопасности.
Обед ей принесли в номер. Впервые за последние два дня Габи с аппетитом поела и рано легла спать.
Назавтра до середины дня она не знала, куда себя деть, и наконец решила, что уже можно позвонить мистеру Харрольдсу. Вряд ли он сам позвонит ей, поскольку не знает, где она.
— Вы что-нибудь обнаружили? — спросила она, как только секретарша соединила ее с детективом. — Или я звоню слишком рано?
— Мисс Беннет, — не сразу ответил Харрольдс, — к сожалению, должен вам сообщить, что мы не обнаружили ничего, что можно было бы представить в качестве доказательства. У мистера Смита действительно имеются большие невыплаченные долги, а на его счетах денег не многим больше, чем он мог бы иметь от зарплаты. Но вы понимаете, конечно, что было бы очень глупо с его стороны вкладывать присвоенные незаконным путем деньги в такой банк, где это могло быть обнаружено. Он мог открыть счета в других странах. Он также мог открыть их под вымышленными именами. Есть сотни способов замаскировать нелегальные деньги.