– Ага, – бездумно кивает он и снова утыкается в экран, пряча нос в теплом воротнике очередного свитера цвета вырвиглаз. Сегодня на нем (тошнотно-яркий) зеленый, Лизе под стать. – Тут почти… решил уже.
– Кофе не буду предлагать. – Собираю за ним пустые чашки.
– Ага, эспрессо, пожалуйста. Если не сложно.
Мне, конечно, не сложно, но доводить его сердце до тахикардии нет никакого желания. Балансируя пирамидой из посуды, делаю несколько шагов к мойке, но верхняя чашка резко сдвигается в сторону, и… остальные за ней. Чудом не роняю всю стопку, только от двух противных кофейных пятен мою белую последнюю глаженую футболку это не спасает.
– Черт, Лиза! – рявкаю я со злостью, но тут же, глянув на ее торчащую из-за спинки дивана голову, смягчаю тон: – Где постиранные шмотки? Нужно погладить футболку, я опаздываю.
Лиза поджимает губы, будто борется с тем, что хочет мне сказать, Тим вдруг поворачивается к ней, и… эти двое прыскают от смеха! Совсем обнаглели? Бесит, как они спелись.
– Они в сушилке, – летит мне вслед, когда уже захожу в ванную комнату. – Прости!
Не понимаю, о чем идет речь, если в сушильной машине сейчас крутятся розовые вещи. Доходит до меня одновременно с тем, как Лиза переступает порог.
– Ну извини, правда! Я не знаю, как в стиралку попали мои красные носки.
– Замечательно! – Останавливаю программу и достаю из барабана еще теплую розовую футболку. Выхода нет – натягиваю ее. Пофиг. Главное, что не мятая, разглаживается прямо на мне – время сэкономлю. Если не оставлять вещи надолго в барабане после завершения цикла, как у нас часто бывает, они и так нормально выглядят.
Смотрю на часы: опаздываю. Видимо, сегодня без чая. С четверга забрать машину со штрафстоянки не могу – не успеваю. Не хочу думать, какая сумма набежит (может, лучше оставить тачку там умирать?), тем более что думать мне будет нечем, если я опоздаю на это собрание по поводу конкурса (кое-кто точно голову оторвет). Вызываю такси.
– Так, я пошел, – говорю, когда назначают водителя.
Двенадцать минут. Два глотка кипятка в дорогу.
– Мне нужно будет, чтобы ты до завтра добил две работы по менеджменту, – ловит меня на полпути к двери Тим. – Алисе хуже, слегла с ротавирусом. Там немного осталось – выводы и чекнуть их. Заменить реально некем. Если на эту сессию такой прирост пошел, к лету придется еще кучу народа искать, иначе не справимся с потоком.
– Ок, без проблем, после нее там обычно проверять нечего.
Алиса, наш куратор по социальным наукам, в «Неуче» почти с самых истоков – с тех пор, когда мы все делали сами, пока не разрослись до масштабов города.
– И почему ты так плохо учишься, если пишешь крутые работы? По ним же всегда зачеты, да? Я проверяла, – возмущается Лиза, лишь бы поговорить. – А сам пересдаешь предметы по пять раз.
Я пожимаю плечами, хотя знаю ответ. Мне неинтересно. Как будто, не уехав в Канаду, я сдался. Диплом-то получу в любом случае, мама для этого сделает все. Какая разница, буду я для него стараться или нет. А для «Неуча» стараться приходится, потому что это наше все: трехкомнатная квартира в хорошем районе, плазменный телевизор, бензин, роллы и прочая ерунда, на которую уходит куча денег. На днях вот сушилка сдохла, пришлось покупать новую, потому что хозяйка квартиры полгода тянула бы ремонт, а у нас шмотки нон-стопом стираются, и развешивать их негде (а еще, единожды подсев, ты никогда не сможешь носить джинсы, высушенные без сушильной машины, потому что, по ощущениям, они будут сдирать с тебя кожу).
Ну и, наконец, «Неуч» – это наш проект, ради которого хочется стараться. Потому как, что таить, гордость берет, когда я вижу, во что вырос давно придуманный чат-бот, задания которого мы с Тимом выполняли сами. Вдвоем. Теперь мы имеем приложение с целой кучей примочек. Я иногда сам зависаю с ответом на вопрос, как мы справляемся. Недавно вот у нас появилось почасовое сопровождение студентов на экзаменах, и это помимо основного направления на курсовые, рефераты и эссе. Есть бот «Домашка без забот». Тима как-то настроил его так, что мы туда и не суемся: он сам выдает ответы из решебников, забитых в базу. Вроде копейки, а по итогу тридцать процентов прибыли дает. Для работы над дипломами у нас вообще отдельная команда знатоков. Мы с Тимом время от времени можем подхватить что-то несложное, чтобы не нарушить сроки. Сегодня ночью, например, он решал первокурсникам высшую математику, потому что у нашего Пифагора, который ведет этот раздел заданий, в прямом смысле сгорел комп, а имидж превыше всего. Тим еще и сам проверяет все работы на плагиат какой-то модифицированной программой и часто возвращает с правками, чтобы к заказчику попал идеальный материал. Поэтому к нам все и бегут. Даже те, кто пишет «дорого», по итогу, побродив вокруг да около и спустив деньги на более дешевый, но некачественный контент, все равно возвращаются к нам. Вот такие дела.
– Как могу, так учусь. Тиму вон вообще из МГУ предложение о переводе прислали, а он откисает с нами.
Друг оживает, только когда Лиза подпрыгивает на диване.
– Чего? – визжит она и толкает его ладонью в плечо, а тот зачесывает вечно мешающие ему волосы назад и хмурит брови. – И ты все еще здесь? Почему?
– Ты о чем? – Ничего не понимает.
– Эм-гэ-у! – Лиза проговаривает каждую букву звонко и четко.
– А, это… – отмахивается Тим и снова падает в пучину кодов, которые меняются на экране.
– Это же МГУ! Соглашайся, зачем тебе наш универ? – не унимается мелкая.
– Самому интересно, – шепчу я, представив, что получил бы приглашение из Канады, где мечтал учиться. Да меня бы здесь уже не было.
Три тридцать, а я все еще жду такси, которое должно было приехать пятнадцать минут назад. Навигация в нашем районе работает плохо, поэтому я не имею четкого понимания, на каком этапе пути машина, водитель которой не отвечает. Пробую вызвать вторую на всякий случай, так как уже изначально пишут, что время ожидания больше двадцати минут. Подпираю стенку в коридоре и каждый раз, когда ловлю отражение в зеркале, смеюсь над самим собой: розовая майка под светлые брюки и кроссы смотрится так же ванильно, как раф, который делала мне одна бариста. Она меня, кстати, точно убьет, потому что вовремя я уже никак не приеду. И от этой мысли становится отчего-то веселее.
Еще за десять минут ожидания я успеваю-таки допить остывший чай, спуститься вниз и… попасть под обстрел из лужи от проезжающего мимо мопеда с крупным логотипом известного сервиса доставки. Чтоб тебя!.. Никогда больше не буду заказывать из этой лавки. И Тиму с Лизой запрещу.
На то, чтобы вернуться и переодеться, времени нет, поэтому сажусь в такси, надеясь, что успею обсохнуть. Успеваю, потому что на дорогах меня встречает получасовая пробка, которая тянется, тянется и тянется… В главный корпус университета я забегаю в двадцать минут пятого и уже на входе сталкиваюсь с толпой девчонок, которые болтают о предстоящем конкурсе, поглядывая в мою сторону. С тех пор как в университете рядом с плакатом, сообщающем о наборе кандидатов на шоу талантов, повесили рекламный баннер отцовских колбасных изделий, все только и говорят о шоу и моем участии в нем, пророча победу. Да и плевать.
– Ты опоздал! – как только поднимаюсь, с ходу у лестницы нападает на меня разгневанная блондинка, не оценив одышку, которую заработал, пока спешил к ней.
Ну, о'кей. Просто киваю ей, а она уже осматривает меня с головы до ног. Я не отстаю – делаю то же самое. Девчонка явно подготовилась: локоны лежат волосок к волоску, губы аккуратно накрашены ядовито-красным, на ней идеально выглаженная блузка с бантом, полосатый жилет сверху, черная по колено юбка в складку и до фига невинные белоснежные гольфы, которые заканчиваются выше колена и смотрятся очень даже… Короче, похожа она на порочного ангела.
– А что за вид? – Девчонка скрещивает руки на груди. Не нравится ей моя модная грязь на брюках. – На нас все пялиться будут, что скажут?
Не все ли равно? Но вижу, что ей нет. Дрожит аж от злости, топает своей миниатюрной туфлей на низком каблуке и, откинув яростно волосы, уходит вперед, чтобы все равно замереть у дверей в концертный зал. Волнуется? Да. Скоро съест всю помаду. Пристукивает носком по паркету. Незаметно (она так думает) вытирает ладони о юбку. Ну, раз это много для нее значит… я протягиваю ей руку. Она смотрит будто на нечто радиоактивное и опасное.
– Не кусаюсь.
– Это слишком, – шепчет, хотя нас никто не слышит. – Достаточно того, что мы придем вместе.
С этими словами она шагает вперед, распахивает дверь и… тут же спотыкается о высокий порожек. Мои инстинкты рядом с ней работают на пределе: уже знаю, что чего-то подобного можно ожидать, поэтому ловлю ее за секунду до падения. Получается, что девочка-катастрофа сама виснет на моем плече.
– Определись уже, слишком это или нет, – говорю ей тихо на ухо. Плевать, что на нас все смотрят.
– Отстань, – цедит сквозь зубы. Неблагодарная.
В сети точно появятся наши новые фотографии, судя по мелькающим телефонам в руках присутствующих. И у мамы определенно будет повод мне опять позвонить. Да, она та еще сплетница. Каким-то образом всегда первой узнает обо всем, что впоследствии обсуждается в курилках и записках на парах. Наверное, надо было Лариной подсказать выкупить у матери обучение на бюджете за порцию слухов. Возможно, сработало бы.
– Данил, Лилия, не могли бы вы занять свободные места. Мы как раз вас ждали, не начинали еще, – обращается к нам очень деловым тоном какая-то рыжая из тех, кто зовет себя студенческим правительством. Понятия не имею, для чего они существуют и чем занимаются. Видимо, подобной ерундой.
– Конечно-конечно, – пищит девчонка под боком и нервно улыбается, будто удивлена, что ее тут кто-то по имени знает, а затем тянет меня в угол на пустые кресла, где слышен треп сидящих перед нами девчонок.
– А вы знаете, что спонсором будет Романов-старший?