– Может, вы дадите мне раздеться? – бурчу я, но сама с трудом сдерживаю улыбку. Просто потому, что не улыбаться, думая о Даниле, практически невозможно.
– Ну какой же у тебя парень!
Вета хлопает в ладоши, сестры поддакивают ей. И когда они с Ритой успели спеться? Ссорились же.
– Он не мой парень, – разуваясь и проходя в комнату, говорю я.
– Продолжай заливать сколько хочешь, даже папа тебе не верит. А я, между прочим, прошерстила группу вашего университета! – Вета потирает руки, преследуя меня по пятам. Видимо, на этот раз легко от них не отделаюсь. – Я там в какой-то чат попала, вот!
Я тут же напрягаюсь вновь: лучше бы никому не читать то, что там пишут… К счастью, она показывает мне экран с фотографиями, где мы с Данилом целуемся. И кажется, это единственное, что ее интересует.
– Видео я тоже нашла. – Ох! Щеки заливает жарким румянцем. – Мы всё посмотрели!
– Это не то… – пытаюсь оправдаться я и, так и не сняв куртку, приземляюсь на старый скрипучий диван в моей комнате.
– …Что мы подумали? – хором продолжают за меня сестры и смеются в один голос.
А я сдаюсь – заваливаюсь спиной на постель. Точнее, на что-то на ней. Быстро снова сажусь и проверяю, что там…
– Что это?
– Ну, давай открывай! Мы уже посмотрели!
Я с подозрением кошусь на портплед с серебристой надписью на английском. Девочки следят за каждым моим движением, застыв в ожидании, – вижу боковым зрением. Вета молчит, Рита улыбается, Роза даже челку не трогает, которая всегда лезет ей в глаза. Подозрительно. Одним резким движением расстегиваю чехол и приоткрываю рот, но не знаю, что сказать. Потому что это платье. Белое. Из материала, похожего на шелк. И оно… вау! Безумно красивое. Еще не вижу его целиком, но с первого взгляда влюбляюсь. Оно великолепно, блестит, а на ощупь… м-м-м! Такое мягкое!
– Примерь! – визжит радостно Вета, Роза хлопает в ладоши, а Рита с широко распахнутыми глазами наблюдает за тем, как я достаю его из чехла.
– Твой парень… – начинает Роза.
– Это не он. Это Лиза. Она обещала прислать мне с курьером платье, в которое не влезает. У нее много старых нарядов…
– Но это не старое!
– Тут твой размер!
– И его привез не курьер, а Данил!
– Сто процентов, он купил его тебе, – наперебой галдят сестры.
Вета уже что-то судорожно ищет в телефоне, пока я прикладываю платье к себе и смотрю на отражение в окне. Даже темный размытый силуэт в нем кажется красивым. А в моей голове, с красной помадой и в белых туфлях с выпускного, которые придется немного подкрасить лаком для ногтей, я кажусь себе самой настоящей Золушкой. Той, которую на бал нарядила фея-крестная, а не из продолжения истории, где принц ее не запомнил и потом маниакально преследовал, чтобы удовлетворить свой охотничий инстинкт.
– Вот! А, черт, тут плохо видно! – Она показывает непонятную фотографию, что-то пытаясь мне доказать. – Роза на тачке, поехали! Тут недалеко совсем.
– Куда? – сопротивляюсь я, но меня никто не слушает.
Берут под локти и тащат на выход. Мамы нет, она у подруги сегодня, папа на смене, а девочки все заодно! Никто не может их остановить.
– Уже времени сколько! Магазин закрыт.
– Да плевать, нам и не нужно в него заходить.
Совсем запуталась. Сдаюсь и снова обуваюсь. Девочки одеваются за считаные минуты, и уже скоро мы все вместе садимся в машину: Вета вперед, пока мы с Ритой теснимся сзади рядом с детским креслом Лёвы, который, по словам Розы, так вымотался со свекровью в парке, что уже давно спит дома.
– Куда вообще едем? – спрашивает Роза у Веты, которая проверяет адрес по навигатору.
– Угол Садовой и Буденновского.
Не понимаю, что мы делаем. Но уже не пытаюсь спорить: все как будто одержимы. Да и дорога занимает не дольше семи минут по пустому вечернему городу. Я все это время отказываюсь думать о том, что они мне наплели; это не может быть Данил. Да и зачем вообще, если Лиза обещала одолжить что-нибудь из своего гардероба? Я и телефон в кармане не проверяю, чтобы не залезть в переписки и не спросить никого из Романовых, пока очень хочется.
– Вон тот магазин!
– Который «Шик»?
– Ага.
Мы останавливаемся прямо напротив подсвеченной витрины закрытого бутика с неоновой вывеской на английском, в котором я не то что никогда не была, но и, проходя мимо, даже смотреть боялась в его сторону. Никогда не видела внутри людей, как будто это место было больше музеем, чем торговой точкой, и совсем не понимала, за счет чего такой бизнес живет. Ну кто будет покупать платья за такие деньги? Лучше уж слетать в Милан на шопинг или заказать у портного что-то конкретно под себя. Девочки вылетают из машины, я медлю, но все-таки выбираюсь на улицу. Плетусь за ними.
– Я же говорила, оно из новой коллекции! – слышу голос Веты и медленно шагаю в их сторону.
В какой-то момент замечаю платье, выставленное в витрине, приближаюсь, как завороженная, к нему. Это и правда оно. Похоже, по крайней мере. Да нет, точь-в-точь: та же кружевная оборка под грудью, тонкие бретели, шелковистый материал. Фасон, силуэт – все то же самое. И я отчетливо вижу яркую надпись «Новая лимитированная коллекция» на стене за манекеном.
– Бирки на твоем платье срезаны, но я сфотографировала его, глянь! – Вета показывает мне для сравнения снимок, и последние сомнения улетучиваются. – Сто процентов оно! Я постоянно на него залипала по дороге в школу. Машка из параллельного класса на спор заходила примерить, так ей не дали. Сказали, нет в наличии того, что ей бы подошло – все размеры, типа, в одном экземпляре. А стоит оно…
– Я вижу…
Тяжело сглатываю, глядя на ценник, кубиками выложенный на полу. Двадцать девять тысяч. Точнее двадцать восемь тысяч девятьсот девяносто девять рублей. В голове не укладывается. Это слишком много. Я могу сдать его и заплатить за полтора месяца обучения. Это слишком дорого, чтобы не отдавать ничего взамен. Не знаю, Лиза это или Данил, но…
– Я не могу принять такой подарок, – шепчу.
Смеюсь как-то нервно. Меня потряхивает от шока. Пячусь назад, пока не натыкаюсь на Розу, которая обнимает со спины.
– Еще как можешь, потому что ты, как никто, его заслуживаешь, – говорит самые нужные слова, которые я не надеялась услышать. Потому что очень эгоистично хочу оставить платье себе.
– Эх, и правда не того я парня отбивала, – вздыхает Вета театрально. – Даня точно купил бы мне косметику как у Али Конфеты.
После этого смелого заявления ей в лицо прилетает Ритина шапка. А следом и мы уже все смеемся и накидываемся на нее, в шутку намереваясь придушить.
Глава 21ОнСветловолосые дела, о которых все слышали
– Этот что здесь забыл? – на весь манеж орет Савельев, завидев меня издалека.
А я сам не знаю. Была бы моя воля, не сунулся. Но после вчерашней выходки Лизы, которую я поддержал, отец взбесился не на шутку. Обвинил меня в плохом влиянии на сестру – пришлось выслушать целую лекцию. Ну а после на пальцах объяснил, что и кому я должен, – напомнил, так сказать. Поэтому я никогда и не просил у него помощи. И сейчас бы не стал, если бы мог обойтись без нее. Ради себя – точно нет.
– Завались! – хором отвечают ему пацаны из команды.
А я бесконечно повторяю в голове, что мне нужно сыграть хотя бы один матч, чтобы расплатиться с отцом. Всего один. Правда, зная его, могу предположить, что он обязательно придумает что-то еще, но все потом. Буду решать проблемы по мере их поступления.
Под пристальным наблюдением всей команды, что забила на упражнения, я подхожу к тренеру и тут же поправляю воротник футболки – душит меня. Нервничаю? Возможно. Потому что меня старательно игнорируют. Он греет ладони в подмышках (мы так шутили из-за его странной позы). Как всегда, в фирменной футболке с логотипом университета. Кажется, только он соблюдает все эти правила ношения формы. Физрук, что занимается с младшими курсами и ходит по пятам за тренершей чирлидерш, на прошлые пары в тельняшке явился, Тим кидал мне фото.
– Я должен сыграть в январе хотя бы одну игру, – заявляю ему.
Знаю, он обижен, но, судя по тому, что говорил Андрей, команде я нужен не меньше, чем они мне.
– И не объяснишь почему?
Мотаю головой:
– Это личное. Но вы знаете, что я не пришел бы, если б мог не приходить.
Кажется, слишком намудрил с формулировкой, потому что Михалыч – или, если говорить официально, Эдуард Михайлович – сильно напрягается, пытаясь понять смысл моих слов. Сейчас пар из ушей пойдет. На секунду морщина на его лбу разглаживается, когда, видимо, догадывается, но затем снова хмурится.
– Я не дам тебе использовать ни себя, ни парней, – категоричным тоном отвечает мне.
Я чего-то подобного ожидал, но все равно начинаю злиться. Прикрываю глаза, чтобы не начать скандал, но тут тренер вдруг продолжает:
– Если тебе нужно сыграть матч – будешь играть весь сезон.
И смотрит на меня так, чтобы понимал: лазеек нет, соглашусь – отвертеться не выйдет. А я… ну, я не то чтобы сильно скучал по тренировкам, но в целом… ладно, будет хотя бы куда энергию деть. В последнее время я слишком напряженный. По жизни.
Недолго думая, киваю ему и не успеваю ничего произнести вслух, как пацаны из команды во главе с Андреем разом наваливаются на меня: кто-то бессмертный ерошит мне волосы на макушке, кто-то хлопает по спине, кто-то в шутку бьет в солнечное сплетение, да так, что я пропускаю вдох.
– Эй, ну хватит! Да отвалите вы! – отбиваюсь от них, не переставая смеяться. Да, мы все ржем, пока кучка дерьма не подает голос.
– Не хочу прерывать ваши брачные игры, но, тренер… – Савельев выпячивает грудь колесом, заправляет волосы за бабский ободок, мерзко ухмыляется, будто знает, что у него в рукаве припрятан крапленый туз. – Я, кажется, ясно дал понять – или он, или я. Мой отец и декан…
Открываю рот, чтобы тупо заткнуть его, но не успеваю сказать ни слова.
– Ты мне тут условия не ставь, щенок! – вперед меня неожиданно орет тренер. Да так, что его голос эхом разносится по манежу и продолжает звучать еще секунд пять.