«Приезжай, Вета накрасит тебя, она умеет.
Хоть что-то в этой жизни она умеет хорошо».
«Нет, я лучше сама.
Никогда толком не красилась – не нужно было и начинать.
Быстро помою голову, а то на мне литра два лака.
И я не вру! Волосы каменные, такими и забодать можно!
Му-у-у!»
Нельзя, наверное, но я смеюсь. Уточняю, к мальчикам она едет или нет. Лиза тут же вопит в голосовом сообщении, что в жизни бы в таком виде перед Тимом не показалась. Мы договариваемся встретиться на месте, потому что обе не успеваем присоединиться к парням. Они отправятся в универ пораньше: Марина Евгеньевна припрягла их помочь таскать оборудование для бала.
После я практически не притрагиваюсь к телефону, но за пару часов до выхода, случайно заглянув в него, вижу «привет» от Данила. Он скинул мне фотографию, и я… э-э… застываю с приоткрытым ртом. Потому что он там с черной бабочкой на шее. Одной только бабочкой. Голый. И хотя я видела его без футболки…
– Ну ничего себе, гляньте! – кричит Вета над ухом и тянет руки к экрану, чтобы увеличить изображение. – Лиле тут нюдсы шлют!
Даже не спрашиваю, что это значит. Отбираю у нее телефон и быстро делаю фото на фронтальную камеру, чтобы послать в ответ. Хочется. Потому что хорошо выгляжу с легким привычным макияжем и яркими губами. С крупными разноцветными бигуди на голове и широкой искренней улыбкой. Я нравлюсь себе на снимке. Уже собираюсь отправить Данилу, открываю галерею и спотыкаюсь о несколько совместных селфи с ним. Это те самые на фоне красивых, по-новогоднему украшенных домиков, где мы снимали визитку. Которую я наконец увижу сегодня, потому что Романов мне ее так и не показал. А вдруг я на ней выгляжу ужасно? Хотя, судя по этим ярким фотографиям, вряд ли мы можем плохо смотреться вместе.
– Обалдеть, какие красивые фотки! И почему ты не выкладываешь их? У тебя почти две тысячи подписчиков, ты встречаешься с таким крашем! Он дарит тебе дорогущие платья, а у вас ни одной совместной фотки в ленте нет! – возмущается Вета в своем репертуаре, но я, как ни странно, задумываюсь.
Наверное, и правда подозрительно, что у меня в историях одни кисти да краски, а Романов ни разу не промелькнул? Я имею в виду всех участников змеиного чата, которые любят слухи и сплетни и вообще живут по принципу «не запостил, значит, не было». Для них странно же? Или я всего лишь ищу повод похвастаться совместными фотографиями? А даже если да?
Быстро, пока не передумала, загружаю самую удачную, на мой взгляд, на страницу. Вместо подписи ставлю смайл с украшенной елочкой, потому что любая фраза кажется вычурной и неуместной. Нажимаю «Опубликовать» чуть ли не с зажмуренными глазами. Убираю телефон подальше и экраном вниз, чтобы не передумать и не удалить снимок, на котором через поиск отметила Данила. Бог мой, что я творю? Вдруг ему не понравится идея? Что он вообще обо мне подумает?
– Он написал, написал! – визжит Вета, тыча экраном своего телефона Рите в лицо, как будто эти две и не ссорились. Хотя я точно знаю, что они по-прежнему не ладят из-за рокового Паши (кто бы мог подумать).
– Кто написал? – не понимаю я, а она в следующую секунду уже трясет рукой у меня перед глазами так, что мне не сразу удается прочитать комментарий, оставленный под фотографией.
«Самая красивая», – написано там. Данил написал.
– Самая! Не просто красивая, а самая! Капец, он тебе при всех в любви признался!
– Не выдумывай, – отмахиваюсь я, потому что знаю: это может быть простая игра на публику.
– А еще репостнул запись! Ляль, да это любовь! Не зря же болтал пьяный, что надышаться не может тобой и…
– Чего-чего? – прислушивается Роза, а Рита раскрывает от удивления рот.
– Ничего, – пытаюсь закончить этот разговор, но Вета продолжает настаивать:
– Он на тебя за-пал! Глаза разуй!
А они и обуты-то не были, просто… Нет, мне хочется верить. Правда. Вот только верить Вете, которая по жизни в розовых очках, не получается, а Даня… он… Разве он не сделал бы уже первый шаг, если бы я нравилась ему? Он же всего лишь вежлив со мной. Как друг. Ну, с небольшими привилегиями.
– Что за крик, а драки нет? – заглядывает к нам мама, и Вета, вгоняя меня в краску, начинает рассказывать ей подробности моей личной жизни, которой на самом деле нет.
Но когда она демонстрирует очередное смонтированное видео со страницы Романова из того времени, когда он еще увлекался монтажом, я не выдерживаю и сама лезу в его профиль, чтобы подробнее все посмотреть. И признать, что он чертовски талантлив. Почему он вообще бросил этим заниматься?
Ну и, конечно же, несмотря на то что я начала собираться сильно заранее, я все равно опаздываю. Не понимаю, как так вышло, но факт остается фактом. Просто все сложилось одно к одному: и бигуди с первого раза подвели, и с контуром губ промахнулись, а подаренный стик оказался правда стойким, и каблук вдруг неожиданно зашатался. И это уже перед самым выходом. Я была на грани инфаркта, но девочки взяли все в свои руки: Роза вооружилась широкой, не как у меня, плойкой, которую в темпе вальса принес из дома ее муж, Рита специальным средством оттирала лак для губ с тех мест, где его не должно было быть, а Вета вызвала Пашу с суперклеем, чтобы починить мои туфли.
Чудесное спасение состоялось, а после меня всем семейством отвезли на бал в карете корейского производства. Девочки поправили мою прическу, красиво распределив локоны, едва ли не шантажом заставили улыбнуться и пожелали удачи. А в свою очередь, обернувшись уже на крыльце, чуть не расплакалась, глядя на их торчащие из окон автомобиля головы.
– Ты опоздаешь! Иди давай! – Вета своим криком приводит меня в чувство.
– Леди не опаздывают, а задерживаются! – возражает ей осмелевшая Рита, толкая сестру.
– Завтра обе будете сидеть с Лёвой, если не перестанете сейчас же спорить! – возмущается Роза и машет мне на прощание, поднимая стекло.
Очень внезапно вспоминаю, что на улице холодно, а я без шапки и в тонком пальто. Бегу внутрь, придерживая подол платья, чтобы не наступить на него – как минимум не испачкать и не порвать, как максимум не убиться. Все равно спотыкаюсь на лестнице, но спешу в концертный зал. Лиза звонила минут десять назад со словами, что Галя с Савельевым явились на бал с фанфарами и чуть ли не дорожку ковровую расстелили перед собой. Подружки даже хлопушки взрывали у них над головами, а одета Кобра оказалась так откровенно, что проще было прийти на бал голой. Данил писал, что давно на месте и ждет меня, я ответила ему смайликом с улыбкой, хотя хотела с поцелуем. И я вроде бы готова, вот она, дверь, передо мной, но… черт, мне так страшно зайти в зал!
Ничего не могу с собой поделать. Знаю, что глупости, я сейчас точно хорошо выгляжу и должна блистать, как завещала Лиза, уговорив надеть это восхитительное платье. Вон сколько лайков мне понаставили, когда я сфотографировалась перед выходом! Но отчего-то именно сейчас я боюсь особенно сильно. Потому что слишком много личного теперь замешано. Незнакомых чувств, которые переполняют и пугают меня. И я не хочу показывать их неблагодарным зрителям. Это должно быть только между мной и Данилом, но… как есть, в общем.
К счастью, мне чудесным образом удается проскользнуть в зал незамеченной. Вроде бы. Потому что там темно, все смотрят куда-то, а я передвигаюсь по стеночке, пытаясь слиться с толпой. На проекторе крутят видео, снятое на крыше небоскреба столичного Москва-Сити – это указано в субтитрах. И оно такое яркое, что аж в глазах рябит от всех этих вспышек и огней. Похоже на помпезный клип с заявкой на успех, хотя и кажется мне дешевым приемом. Другим должно понравиться. Особенно Сереженька с голым торсом, если Галина на десятисантиметровых шпильках, танцующая рядом с ним какой-то флешмобовый танец, впечатления не произведет.
Выясняется, правда, что не я одна остаюсь в легком недоумении от увиденного: когда включают свет, раздаются жидкие аплодисменты. И только после того, как собачница с группой поддержки начинают неистово визжать и выкрикивать имя Галины, все вспоминают, что нужно, наверное, похлопать. Я тоже присоединяюсь, чтобы не выбиваться из толпы, но меня все равно идентифицируют, и среди притихших сплетниц разгораются новые жаркие споры:
– Это она…
– Да-да…
– Какое платье красивое…
– Я знаю, сколько оно стоит. Они, наверное, решили и свадьбу сыграть в нем…
– Что-то я кольца не вижу. Говорили, она его на цепочке носит…
– Может, ей сегодня предложение сделают?..
– Ура!
– Я за них болею, а ты?
– Все равно Галя победит.
Последнюю фразу говорит кто-то из змеиных подружек, но я замечаю на другой стороне Данила, и мое сердце пропускает удар. Романов блуждает взглядом по залу, будто ищет кого-то, пока не… Бам! Пока наши глаза не встречаются.
На сцене в эту минуту кто-то из преподавателей толкает речь. В толпе проносится волна шепота, но я не разбираю, что говорят. Снова приглушают свет, диско-шар под потолком разбрасывает разноцветные огни по стенам и паркету. Пускают дым, который постепенно застилает пол. Из колонок доносится красивая песня, исполнителя которой я никогда не назову. По коже пробегает легкий озноб. А мы с Данилом стоим и смотрим друг на друга. Кто первый подойдет? Кто сдастся? Или окажется смелее?
Романов спустя несколько бесконечно долгих секунд, за которые я успела придумать себе сотни путей отхода, широко улыбается мне и делает шаг навстречу. Конечно, это он, а не я. Я боюсь всего. Начинаю паниковать, когда меня ослепляет прожектором и я теряю его из виду. Мое сердце разгоняется, как сумасшедшее, вот-вот выпрыгнет из груди. Все оборачиваются к нам, смотрят на нас. Только сейчас, заслонив лицо ладонью, я осознаю, что стою в пятне света. И никто вокруг не танцует, кроме Савельева и Гали, – наблюдают за нами. Ждут. Расступаются перед Данилом, который приближается ко мне, – я снова нахожу его силуэт среди толпы.
– Иди уже!
Взявшись из ниоткуда, Лиза толкает меня в бок, чтобы шла быстрее. Краем глаза успеваю заметить рядом с ней красавца Тима в белоснежной рубашке и галстуке, которого она берет под руку, но возвращаю взгляд перед собой.